Читать книгу Казнь в прямом эфире - Сергей Бакшеев - Страница 10

1 июня. 11 часов до начала казни

На этот раз он доехал до тайного убежища на автобусе, вышел заранее и одну остановку прошел пешком, поглядывая, не следят ли за ним. А вот и заветное место, куда его так тянет – недавно построенный жилой дом. На первом этаже здесь запланированы магазинчики, кафешки, сфера услуг. Выше – жилые квартиры. Магазины еще не открыты, дом не заселен, но тут и там уже начат ремонт и строители с тюками и коробками, входящие в здание, совершенно рядовое явление.

Этим он и воспользовался сегодня днем, когда пронес в коробке усыпленную девочку.

Сейчас в его руках для отвода глаз был бокс для инструментов. Он открыл ключом дверь нежилого помещения, вошел внутрь и запер за собой. Рекламный баннер, закрывавший будущую витрину, отгородил его от улицы. Чтобы баннер невозможно было прочесть снаружи, он замазал витрину белилами.

Оказавшись внутри, он прислушался. Не смотря на поздний вечер где-то наверху гремит перфоратор, от которого трясутся стены, в паузах слышно жужжание дрелей, стук молотков – лучшей защиты от постороннего уха не придумаешь. Никто не услышит писка маленькой девочки, как бы она не старалась. К тому же, девочка находится в бетонном подвале за чередой плотных дверей.

Он прошел вглубь помещения и отпер дальнюю дверь. Лишний замок в таком деле не помешает. Он спустился на два пролета вниз и оказался перед еще одной на этот раз железной дверью. За ней его тайна, его желанный приз, его дьявольское наслаждение.

Рука нащупала нужный ключ в связке, подушечки пальцев потерли его в сладком предвкушении. Он не спешил вставлять ключ в замочную скважину.

Момент ожидания напомнил ему трепетное мгновение пред тем как он коснулся этими же пальцами бархатной кожи девочки. К тому времени она очнулась после усыпления клофелином, пучила глазенки, ничего не понимая, и распахнула нежные губки, пытаясь закричать. Он в радостном вожделении накрыл ее рот своими губами.

Глупышка начала отбиваться, дергать ножками, извиваться, пытаясь выскользнуть из его объятий, но это его только раззадорило. Он сорвал с нее одежду, оставив на детском теле лишь белые гольфы, и наслаждался обворожительной малышкой. Он теснее сжимал девочку и неистово гладил ее, проникая рукой туда, куда хотел. Она подчинилась силе, смирилась и тихо хныкала, а его накрыла сильнейшая волна оргазма.

Сейчас он готов повторить прежнюю нежность с тактильными почти безвинными ласками, но жаждет большего. Сладкая милашка с бархатной кожей в его власти, он может взять ее силой любым способом, но его настоящее желание иное. Он хочет подружиться с девочкой. Она должна стать паинькой и отвечать на его ласки взаимностью, ведь он ее нежно любит.

Педофил!

Да, так его назовут недалекие людишки, если тайна его подвала откроется. Они выплюнут это слово с осуждением, неприязнью и даже с ненавистью. А что в нем плохого? Ведь в переводе с греческого педофил означает – любящий детей!

Он именно такой человек, он любит маленьких девочек. Любит всем сердцем, от души, с благоговением. Готов носить их на руках, мыть в пенной ванной, расчесывать волосы, заплетать косички, дарить сладости и красивые платья, обнимать так, как родная мать не сможет.

Маленькие девочки чисты и непорочны, как ангелы. Смотреть на них – уже удовольствие, а прикасаться, гладить, раздевать и целовать – неописуемое блаженство. При одной мысли об этом в его теле нарастает благоговейный трепет, готовый взорваться душевным салютом.

Что плохого, если он получает от любви к детям плотское удовлетворение? Его любовь естественна, не смейте ей мешать! Он хочет подружиться с девочкой, объяснить ей свои возвышенные чувства, научить раскрываться для ласк, чтобы ей тоже было хорошо. В жизни сплошь и рядом один любит, а другой позволяет себя любить. И оба счастливы.

А кретины, осуждающие подобные связи, душат личную свободу, тормозят развитие цивилизации. Еще недавно однополую любовь карали и осуждали, а теперь в развитых странах попробуй вякни против целующихся мужчин, тебя затравят. И правильно! Современная любовь раздвигает привычные границы. Долой устаревшие стереотипы!

Он никому не мешает любить кого хочешь и пусть ему не мешают! Уйдите прочь взрослые ханжи, выбросите устаревшие законы на свалку истории, не лезьте в его спальню с советами, а с девочкой он рано или поздно договорится. Это из-за вас, ретроградов, он вынужден прятать ее в темном подвале и держать на привязи, она страдает по вашей вине! А он желает ей только хорошего и любит ее больше чем все защитники детей вместе взятые.

С этими мыслями он открыл дверь и вошел в подвал. Освещения здесь не было. Ранее он оставил милой пленнице фонарик, потому что заботится о ней и не хочет, чтобы малышка пугалась темноты.

В дальнем углу заметался луч света, поймал его фигуру и поднялся к лицу. Он загородил глаза ладонью, подошел вплотную и вырвал фонарик из слабой руки.

Теперь он разглядывал обожаемую пленницу.

Девочка сидела на заранее купленном им матрасе, прижавшись спиной к бетонной стене. Она сумела надеть порванное розовое платье, руками обнимала коленки и затравленно смотрела на него.

Извини, мысленно сказал он, ты достойна царских хором, но из-за недоразвитого общества мы должны держать в тайне наши отношения.

В его глазах теплилась нежность, но встречный взгляд ему не понравился. Еще больше не понравилось то, что один из чудесных хвостиков на голове девочки распустился. Это неправильно!

– Отпустите меня, пожалуйста, отпустите. Я хочу домой, к маме, – захныкала девочка.

– Попей воды, – приказал он.

Он протянул ей бутылку, которую достал из бокса для инструментов. Там было самое необходимое для их свидания.

Девочка дернулась ему навстречу, схватила бутылку и жадно припала губами к горлышку – милая сердцу картинка. Он тем временем проверил ее оковы и похвалил себя, что отказался от грубых цепей.

Он использовал два велосипедных тросовых замка с регулируемой длиной. Один затянул вокруг ее талии, второй зацепил за первый и прикрепил к стене. Получилось комфортно: пластиковая оплетка не царапает кожу, девочка может лежать на матрасе, двигаться в полукруге, справлять нужду в пластиковое ведро, пользоваться фонариком. Талию пришлось стянуть туго, чтобы малышка не выскользнула. Да, это неудобно, но оковы временны. Как только они по-настоящему подружатся, он освободит любимую и задарит подарками.

Девочка опустошила полулитровую бутылку и еще некоторое время трясла ее во рту, ловя оставшиеся капли воды.

– Вот видишь, я хороший. Я сделаю тебе правильную прическу, – с нежностью в голосе сказал он.

Он опустился на колени рядом с малышкой, достал большой гребень, попытался расчесать ее волосы и заново сцепить резинками два хвостика, которые ему так нравились.

Девчонка отпихнула его, вскочила и отбежала, насколько позволил тросик. Ее лицо исказил страх, и она закричала, что есть мочи. Ее голос после выпитой воды стал пронзительно звонким.

Он поморщился от досады, схватился за тросик и рванул на себя. Девчонка вскрикнула, свалилась на матрас и очутилась в его руках.

– Не кричи, тебя никто не услышит, а я могу обидеться, – предупредил он.

Девочка зарыдала, беспомощно загораживаясь руками и коленями.

– Смотри, что я тебе принес. – Он развернул маленькие белые трусики. – Переоденься. Сними старые и выброси, они грязные.

Девочка сжалась в комочек и отодвинулась.

– Не хочешь? Тогда я сам.

Он обхватил девочку ниже талии растопыренными пальцами и сжал ладони. Хотел дождаться особой волны тепла в паху, затем поцеловать пленницу и начать раздевать. Но девочка завизжала, вцепилась в него ногтями, стала царапаться, а когда он захотел впиться губами в ее губы, неожиданно укусила.

Он оттолкнул ее и встал. На некоторое время им овладел гнев.

Дура! Не понимает, что он может ее сломать, растоптать и грязно использовать. В мыслях он уже видел, как насилует девочку, наслаждаясь ее криками и болью. Потом одумался. Нет, не этого он хочет. Он готов подождать, чтобы добить взаимности. Пусть для начала она сдастся для видимости. Он сумеет расположить ее к себе, доказать, что любит, и тогда…

– Ладно, я подожду, – решил он. – Сейчас я оставлю тебя в покое, и ты сможешь поесть.

На маленький раскладной столик он выложил из бокса пирожное в пластиковой прозрачной упаковке и бутылку колы. Раскрыл упаковку, выложил пирожное, украшенное сочными ягодами малины, на салфетку. Сам отошел к двери.

Голодная девочка недоверчиво смотрела то на него, то на красивое лакомство. Потом нерешительно двинулась к столику.

Он успел первым и отодвинул стол подальше. Она сделала еще один шаг, тросик полностью натянулась, и он выдернул из-под ее руки столик с пирожным. Теперь столик стоял так, чтобы девочка почти касалась его, но не могла дотянуться.

Он заулыбался, видя ее голодный взгляд и беспомощные движения. Снял одну ягодку и на вытянутых пальцах протянул девочке. Она захотела взять ягоду в ладошку, он резко поднял руку и покачал головой.

– Не так. Ртом.

Девочка сжала губы. Он поднес малину к ее носу. Она отвернулась.

– Играешься, – заулыбался он.

Сунул ягоду между детских губ и раздавил сладкий плод о стиснутые зубы. Ухмыльнулся, заметив, как упрямица тайком облизала губы.

– Я приду завтра, мой Ландыш. А ты пока подумай, как себя вести. Будешь умницей, я тебя накормлю, прокачу на машине и отпущу к маме, – пообещал он. – Подумай, как следует, и не бойся меня. Мы должны стать лучшими друзьями.

Он ушел, последовательно заперев за собой все двери, ведущие на свободу, с полной уверенностью, что завтра малышка будет сговорчивее. Он заставит ее полюбить себя.