Читать книгу Лоскуты - Сергей Белобородов - Страница 4

Первый так называемый секс произошел у меня на третьем курсе училища. В летнем отпуске.

Военный городок. Мало кто из одноклассников поступил в гражданские учебные заведения. Такая уж традиция была – идти по пути отцов.

«Золотой медалист», я тоже было устремился в Черниговское летное. Отец тогда смолчал, но как-то договорился с командиром полка о моем нештатном полете с пилотом-инструктором в зону на «МИГ-21». На «спарке» – учебно-тренировочном, тем не менее реальном, истребителе. Привез на аэродром.

Батя, в общем, немногословным был. После облачения меня в ВПК – высотно-перегрузочный костюм, – бросил фразу:

– Летай, сынок! Наблюешь в кабине, – убирать будешь сам!

Он точно знал, о чем говорит.

До этих пор, во время нечастых отцовских отпусков, даже при недолгих воздушных путешествиях к родственникам в Саратовскую область в неспешном «АН-24», сидя рядом с мамой, которая вовсе не переносила любого подъема в воздух, мне ни разу не удавалось избежать пакета. Выдавался тогда такой каждому из пассажиров самолета. Догадались, зачем?

Батино предупреждение стало определяющим минуты через две после отрыва от взлетно-посадочной полосы. Обалденные виды через «фонарь» как-то не радовали, а только плодили муть в глазах. Кишки давали позывные, что сейчас намотаются на трахею. Ладно уж блевотина, не опозориться бы снизу!

Закончилось все минут через тридцать. Успешно. Сели.

С этого самого дня мне «не улыбалось» летное училище фронтовой истребительной авиации. Может, Курганское авиационное политическое?

Чуть позже, во время призывной комиссии в райвоенкомате, бравый подполковник, лихо отдающий свой воинский долг в тихом украинском городке, мне заявил в лицо:

– Хрен тебе, а не авиация! Такие как ты, мне нужны в погранвойсках КГБ СССР.

В погранвойска меня совсем не тянуло.

Поступил в высшее военно-морское.

Так и оказался чуть ли не единственным в нашем совсем маленьком городе курсантом в тельняшке.

Помните, великая Зыкина пела: «На побывку едет молодой моряк! Грудь его в медалях, ленты в якорях!» Медалей еще не было, а вот якоря были точно. И на погонах, и на ленточке.

Летние каникулы у всех бывших одноклассников наступали примерно в одно и то же время.

Собирались уже не мальчики, но «мужи»!

Обремененные формой, практически одинаково стриженные. Кто – будущий авиатор, кто – инженер-радиолокационщик. Ну и я – моряк.

Даже винца брали втихаря от родителей. Каждый ведь получал «денежное довольствие». У меня выходило восемь рублей 30 копеек в месяц.

Конечно, никто на встречу в брюках и рубашках не пришел. Пришли в уже притершейся парадной форме!

Ну а девчонки гарнизонные сами налетели.

На скамейке между домами выпивали. Шутили. Смеялись. Вспоминали недавно минувшую школу. Целовались даже!

– Товарищи курсанты! Наш батальон опозорен! В соответствии с поступившими ко мне заявлениями от девушки и ее матери, наш курсант, по взаимному согласию вступив в половую связь с гражданкой С., отказался на ней жениться! Это позорит честь коммуниста и члена парткома!

Стою перед строем батальона. Народ закисает от смеха. Большой мой дружище, Андрюха Котков из строя шепчет:

– Малыш, ну ты дал!

– Вызываю в училище родителей данного курсанта. При его отказе от женитьбы на гражданке С. вынужден буду поставить перед командованием вопрос о его исключении из партии и отчислении из училища! – констатирует комбат, носивший у курсантов прозвище «Муфлон».

– Не было у нас ничего с ней! Я клапан даже не расстегивал. – Блею, глотая слезы, под дружное ржание нескольких сотен «самцов».

Среди моряков бытует легенда о том, что создатель российского флота Петр I, увидав однажды в Голландии под кустом российского матроса, занимающегося любовью с неприкрытой задницей, крайне возмутился и повелел «сие безобразие прекратить!» Так вот и повелось штаны моряков ширинкой не снабжать, а пуговицы иметь по двум сторонам, с откидывающимся клапаном. Ну, как на фрачных брюках.

Родители на это позорное свидание с комбатом ехать отказались. Приехал мой брат. И жена его, Оля.

Слушая, как Муфлон бьет копытом в дощатый пол кабинета, проторчал я под его дверьми битых два часа.

Кричит мой братишка Валера:

– Я брату верю! Требую медицинского освидетельствования! Как вы смеете?! Запрос прокурору!

– Товарищи курсанты! Произошло досадное недоразумение! Наш курсант, действуя по обоюдному согласию… Тьфу ты, ёж твою медь!..

Это я снова стоял перед строем всего курса. Теперь ржал тоже, не хуже коня!

Брат, оказывается, настоял на своем!

Проверили.

Лариска оказалась девственницей.