Читать книгу Герои твоих рассказов - Сергей Блинов - Страница 4

Длинная старая скамейка, покрашенная неделю назад, встречала всех жителей парадной, в течение дня выходивших из дома. Пожилые люди часто присаживались на нее, о чем—то беседовали, наблюдали за прохожими или просто отдыхали, особенно когда наконец—то выглядывало из-за облаков солнце и погода становилась почти что весенне-летней. Это была простая скамейка, на которой вечерами собиралась молодежь, но, вопреки всему, не шумела под окнами первого этажа, а из уважения к старикам, жившим в этом доме много лет, тихонько распивала напитки и грызла семечки. Порой поздно возвращающийся домой Иван-цыган, живущий на шестом этаже, распугивал парней и девчонок своим громогласным приветствием и сам падал на скамейку, где мог провести остаток ночи.

Каждое утро, около одиннадцати часов, на прогулку выходила Лидия Ивановна, пенсионерка, всю свою жизнь посвятившая преподаванию английского языка в школе. Она присаживалась на лавочку и ждала. Несмотря на то что в школе она не работала уже много лет, Лидия Ивановна продолжала читать большое количество иностранной литературы, причем в первоисточнике, а также не переставала следить за современными веяниями. Например, сейчас она решила написать пьесу, которую, в чем пенсионерка была уверена, когда-нибудь поставит на сцене ее внук, являющийся режиссером школьного театра. Название родилось само собой – «А у нас на лавочке…», героями должны были стать соседи, которые, как была уверена Лидия Ивановна, будут невероятно харизматичными прообразами для будущих ролей.

Дверь парадной открылась, и из нее вышел Степан Григорьевич, отставной капитан первого ранга, инвалид, ветеран войны. Он взглянул на небо, вздохнул и неторопливо подошел к скамейке. Сел. Дверь снова открылась – из парадной стремительно вылетела молодая женщина, которую тянула за собой огромная черная собака. Поздоровавшись на ходу, женщина с собакой скрылась из вида. Степан Григорьевич проводил их взглядом и не заметил, как рядом, предварительно расстелив большой целлофановый пакет, присела Лидия Ивановна. Они коротко поприветствовали друг друга, и Лидия Ивановна погрузилась в кроссворд, а Степан Григорьевич – в воспоминания.

Снова распахнулась дверь – и снова появилась женщина с собакой, только и женщина, и животное на этот раз другие. Моложе.

– Здравствуй, лапушка, здравствуй, наш красавец ненаглядный! – обрадовалась Лидия Ивановна. – Привет, Мариночка!

– Здрасьте! Давайте лучше все разговоры на обратном пути, а то как бы чего не вышло…

Лидия Ивановна понимающе подмигнула, и женщина с собакой убежали. Оба пенсионера проводили их взглядом и вздохнули.

– Привет военно-морскому флоту! – неожиданно раздалось со стороны дома.

Валентин Николаевич, военный пенсионер, незаметно подкрался со стороны соседней парадной. Сколько ни говорили ему не ходить под окнами, он не слушал и все утверждал, что это самый короткий путь, и враг его не достанет.

– Здравствуйте. – махнул рукой Степан Григорьевич.

– Стойте! – учительским тоном произнесла Лидия Ивановна. – Как называется двойная палуба?

– Твиндек.

– Спасибо.

– Ну давайте, спросите еще что-нибудь. – Валентин Николаевич игриво улыбнулся пенсионерке и резво подбежал к лавочке.

– Ишь какой хитрый! А мне что останется?

– Вон три клеточки пустуют – это что?

– Рыбный суп.

Из двери появилась Людмила Григорьевна, бывшая кладовщица на военном заводе, очень толстая пенсионерка, любимое занятие которой – гладить себя по животу и повторять: «Уха, уха, люблю уху».

– Рында! – воскликнула Лидия Ивановна, глядя на соседку.

– Лидия, ты че ругаешься с утра?

– Ничего не ругаюсь – это колокол на корабле, призывает на обед!

– Обед – это хорошо. И слово «рында» мне нравится. Я, кстати, на обед буду готовить уху.

Людмила Григорьевна подула на лавочку и легким движением широкого бедра элегантно подвинула соседей, после чего подоткнула под себя вчерашнюю газету. Мимо лавочки с радостным «Привет мальчишкам и девчонкам!» прошествовала Екатерина Федоровна, пенсионерка, в прошлом текстильщица, а в настоящем – уже много лет поющая в хоре женщина. Людмила Григорьевна спросила:

– Ну как ваше выступление, хорошо вчера прошло?

– Очень хорошо! Пенсионеров набралось – человек сто, они долго нам хлопали, а мы им.

– Там от вашего длинного хорового пения никто не умер?

– Главное, бабульки, сердцем не стареть, песню, что надумали, до конца допеть!

Продолжая напевать, Екатерина Федоровна прошествовала мимо сидящих на лавочке и скрылась за раскидистыми деревьями, растущими вдоль дороги.

Неумолимо приближалось обеденное время, и старики постепенно стали расходиться по домам. На какое-то время Лидия Ивановна осталась одна. В книжке, которую она взяла на улицу, был еще один кроссворд. Она собиралась разгадать его, а затем сходить в магазин и вернуться домой на обед. Но тут снова вышла Людмила Григорьевна, торжественно сообщившая, что суп еще не готов и она может посидеть еще минут десять, а следом за ней вернулась Екатерина Федоровна, мурлыча под нос какую—то советскую песню. Шла она не одна, а с Ниной Михайловной, пенсионеркой, рабочей мебельного комбината. Нина Михайловна жила в соседней парадной, но все время приходила на лавочку к своим подружкам по соседству:

– Девочки, какой рецепт мне дали! Как капусту квасить по—новому.

– Какая капуста – май месяц на дворе! – удивилась Лидия Ивановна.

– Все равно! У тебя всегда есть бумага и ручка – дай на минутку! В трехлитровую банку три ложки соли, три столовые ложки уксуса, три чайные ложки сахарного песку…

– И все это шуровать целый час? – не выдержала Людмила Григорьевна.

– С ума сошла! Ненормальная! Ты же только что из больницы! Какой уксус?!

– Не дам тебе никакой бумаги! – улыбнулась бывшая учительница. – Чтоб ты от моей бумаги потом померла?

– Ты чего, бумаги жалко?

– Ты посмотри на себя в зеркало – какой тебе уксус!

– А я очень капусту люблю, – встряла Людмила Григорьевна, – особенно свежий салат, а уж голубцы—то!..

– Тьфу на вас! – Нина Михайловна как будто обиделась и пошла к себе.

Неловкую паузу решила заполнить Екатерина Федоровна и вылепила:

– Лучше с голоду помирать, чем от цирроза печени. Вон – Владимир Иваныч то умер!

– Так Владимир Иванычу то 86 лет было, а мне 62! – крикнула Нина Михайловна, махая рукой вслед.

– Сколько? Сколько? Это ж во сколько ты Петьку родила, если ему в День Победы 45 стукнуло?

– Так то Петька! А то я!

– Что-то именинницы не видать… – заметила Людмила Григорьевна и, не дождавшись ни от кого реакции, пошла доваривать уху.

Наступил обед.

Полуденное солнце непривычно ярко осветило город и нагрело любимое место пенсионеров, недавно покрашенную скамейку около первой парадной девятиэтажного дома. Сразу после обеда на лавочке снова начала закипать жизнь.

– Слушай, Катя, – сказала Лидия Ивановна, отложив в сторону новую книжку с кроссвордами, – расскажи, как погуляли вчера? Ты же у сестры была.

– Ой, бабоньки, это ж с ума сойти можно! Они же надумали занавески новые повесить, перед гостями-то пофарсить надо! Так Серафима то с подругой три часа эти занавески вешали. Так ведь обе-то – во! Одна ка-а-ак встала на скамейку, так ножки—то и подломились! Верка ее поймала – чуть плечо не вывихнула!

– А что, стремянки у них нет?

– Есть стремянка, да что толку – разве она их выдержит! Пока сражались с занавесками, чуть пирог не подгорел!

– Как же они в такой духоте занавески вешали, если духовка была зажжена? – спросила Людмила Григорьевна.

– А они «Фанту» пили. Зацепят одно колечко – выпьют стакан, еще колечко – еще стакан!

– И как они за три часа не лопнули…

– Туалет—то рядом с кухней – долго ли умеючи!

– Да, это дело быстрое, это не занавески вешать! – усмехнулась Людмила Григорьевна, и все дружно рассмеялись.

Екатерина Федоровна первой заметила приближение еще одной знакомой – Натальи Николаевны, в прошлом работавшей продавщицей. Работавшей продавщицей и в настоящем.

– Гляньте, девоньки, идет Наташка в тюрбане!

– Наталья, ты уж не в мусульманки ли подалась? – удивилась Лидия Ивановна. – Даже внешне стала на Зарину похожа.

– Какая еще Зарина? – возмутилась Наталья Николаевна, поправляя яркий тюрбан на голове.

– Ну которая во втором ларьке на фруктах сидит!

– Да ты что – Зарина вон какая красавица! – встряла Людмила Григорьевна. – Мой Вовка на нее уж так заглядывался, пока я ему не показала ее мужа.

– Глупости, девочки… Как вам моя новая юбка?

– Салям! – дружно отреагировали все на вопрос подруги и рассмеялись.

– Какая новая? – не успокаивалась Людмила Григорьевна. – Ты же ее на 8 Марта надевала.

– Ходила тут перед нами, пальто распахнувши, и хвасталась новой юбкой, – подтвердила Екатерина Федоровна.

– Да нет – я же ее выстирала, выгладила. Вон – кармашек пришила. А оттуда платочек выглядывает. Синенький скромный платочек вбок из кармашка торчит.

– Погоди песни-пляски устраивать. – продолжала Людмила Григорьевна. – Что за чалма на голове?

– Это военный камуфляж. Я иду на именины, накрутила бигуди, чтобы красивше была. Эх, выпьем, друзья, мы по чарочке.

– Господи, Наташка, ты же вчера на День рождения ходила! Смотри, девка, сопьешься.

– Я играю на гармошке у прохожих на виду, хорошо, что День рожденья много раз в году! – пустилась в пляс Наталья Николаевна.

– Ладно, давай, пляши. А я с той недели пойду по квартирам собирать тебе деньги на лечение от алкоголизма. На, держи рубль – пусть первый взнос будет, – фыркнула Людмила Григорьевна.

Наталья Николаевна рассмеялась и в неловком поклоне приняла рубль. Остальные пенсионеры тоже стали старательно искать мелочь по карманам и сумкам. Поиски сопровождались ехидными репликами, на которые продавщица в прошлом и настоящем реагировала одинаково, не обижаясь ни на кого.

– Ладно, – подвела итог Екатерина Федоровна, – когда сопьешься, соберем. Мы уж тебе, народной певунье, не дадим пропасть.

Наталья Николаевна кивнула, помахала всем рукой и пошла в магазин, о чем и сообщила собравшимся.

– Господи, мне же тоже в магазин надо, хлеб свежий да лимон к чаю забыла, – спохватилась Людмила Григорьевна.

– А что, твой Витька разве чай тоже пьет? – удивилась Екатерина Ивановна.

– Он все пьет, что течет.

– Ну уж и все…

– Я тоже с тобой пойду, – согласилась Нина Михайловна, все предыдущее время предпочитавшая не вступать в перепалку с Натальей Николаевной.