Читать книгу Донецкие повести (сборник) - Сергей Богачев - Страница 6

Геннадий Андреевич запаздывал на двадцать минут, но Черепанов, будучи человеком пунктуальным, который в таких случаях никогда не давал спуску подчинённым, отнёсся к этому факту философски: в данном случае он выступал в роли просителя.

Наконец в заведение вошёл седоватый, в меру загоревший, подтянутый мужчина лет сорока пяти на вид, хотя на самом деле Сердюков недавно отметил полувековой юбилей. Он даже не замедлил шаг, чтобы отыскать взглядом в полумраке зала спрятанный за колонной столик, за который присел Черепанов. Геннадий Андреевич подошёл твердой, быстрой и вместе с тем не привлекающей внимания походкой, словно только что вернулся с перекура, и пожал руку Ивану. Одет Сердюков был неброско, но стильно – в тёмно-синий костюм поверх лёгкого синего, с тонко очерченными малиновым ромбами свитера. Хорошие часы на чёрном кожаном ремешке и матовые, словно только что снятые с витрины обувного магазина кожаные туфли дополняли его образ. Принадлежность к силовым структурам выдавали разве что выправка и цепкий взгляд.

– Рад видеть, но коль у нас встреча в таком месте, вопрос у тебя наверняка деликатный.

– От вас ничего не утаишь, Геннадий Андреевич, как обычно – в точку, – Иван опустил взгляд на чашку, рассматривая образовавшуюся на поверхности напитка радужную плёночку – признак качества чайного листа. – Есть проблемы.

– А когда у тебя их не было? Жизнь так устроена. С одними проблемами идут к докторам, с другими – к нам, так что выкладывай, не стесняйся.

– Меня обокрали.

– Много?

– Один миллион. Наличными. Долларов.

– Тянет на сенсационный спецвыпуск на твоём телеканале. Иван, ты меня всегда поражал количеством и качеством своих проблем. Ну что за способность у тебя: в такие ситуации попадаешь – специально не придумаешь. Итак, обокрали тебя, а деньги, как я понимаю, не совсем твои. Вернее, совсем не твои, так?

– Есть немного, но здесь не совсем обычные обстоятельства. Эти деньги вынес из хранилища банка один аферист. Мы располагаем его анкетными данными, да он, собственно, вообще не маскировался. О нём известно почти всё, но тем не менее он пропал вместе с деньгами. Я бы не хотел пока давать официальный ход этому делу, мне нужна помощь в некоторых вопросах оперативной разработки.

– Я не могу так, Ваня, мне требуются основания для оперативной разработки, иначе – незаконная слежка, превышение служебных полномочий и всё такое, ты же знаешь наши правила. Пойми, мы не частное сыскное агентство. Если не хочешь перед нами открывать карты, проведи своё журналистское расследование, в конце концов. Среди вашей братии нынче модно блеснуть смелостью и смекалкой, дабы показать бездарность отечественных ментов.

– Хорош издеваться, Геннадий Андреевич, над опростоволосившимся другом, мне сейчас не до шуток. Основания будут, как только я пойму, почему он действовал так нагло, в открытую, какими мотивами руководствовался. Нужно быть либо отчаянным рецидивистом, либо загнанной в угол крысой, чтобы пойти на такое.

– Выкладывай подробности, а я решу, как правильно это исполнить. Рассказывай в деталях и не пытайся что-то умолчать или приукрасить.

Следующие двадцать минут Иван потратил на повествование о том, как управляющий СФТ-банком Семён Портной, он же главный финансист-распорядитель предвыборного окружного штаба, умудрился упустить из охраняемого людьми и электроникой помещения блестящий чемоданчик с деньгами.

– С тобой свяжутся, Иван Сергеевич. Человека зовут Георгий, Жора Евстифеев. Молод, недавно капитаном стал, но пусть тебя это не пугает – один из моих лучших ребят.

– Благодарен чрезвычайно, товарищ подполковник. Найдём деньги – с меня патрульный автомобиль, – Иван пожал увесистую руку собеседника.

– Поможем тебе, конечно, Ваня, но если все твои залёты оценивать автомобилями, то гараж УВД не нуждался бы в обновлении ещё несколько лет.

* * *

Капитан милиции Георгий Евстифеев внешне пока никак не соответствовал фонетическому звучанию своего исторического имени. Узкие запястья рук, интеллигентное лицо, подчёркнутое тонкой металлической оправой очков, аккуратная стрижка и затянутый на последнюю дырочку ремень, собравший в гармошку несколько великоватые брюки, ставили в тупик его собеседников, когда Жора доставал удостоверение. Полное несоответствие образа и содержания.

«М-да… Ну, наверное, подполковник знает, что делает… – Черепанов испытал искреннее удивление, когда вместо коротко стриженного крепыша к нему в качестве оперативного сотрудника пришёл студент. – Шурик. Вылитый Шурик из «Кавказской пленницы», может, даже ещё моложе будет».

Иван предложил гостю присесть в кресло.

– Я вкратце ознакомлен с сутью вопроса, мне нужны подробности, Иван Сергеевич, – молодой человек расстегнул папку и достал чистые лисы бумаги. Такие папки в руках участковых – орудие труда и непременный их атрибут. Жора мог и не занимать свои руки ношением этой обузы, его память позволяла хранить всё – колоссального объёма фактаж вместе с интонациями, которыми он был преподнесен, но для себя он завёл правило: делать записи и периодически их просматривать. Иногда в самом неожиданном месте, глядя на два листа одновременно, он мог сделать открытие, найти несоответствие в мотиве и действии, задать себе парадоксальный вопрос.

– Для начала готов предоставить копию личного дела нашего «героя», – Черепанов протянул пластиковый файл. – Также у нас имеются записи с камер наблюдения банка – их вы тоже получите. Ну и наконец, стоит опросить непосредственно потерпевшего. Семён Григорьевич Портной – человек, который ответит на все интересующие вас вопросы. Он прибудет с минуты на минуту.

В ожидании Портного Жора внимательно изучал дело Царькова. Попивая чай с лимоном, предложенный гостеприимным хозяином, он не отрывал взгляда от текста.

Просмотр видеозаписи происходил уже в присутствии управляющего и под его комментарии.

– Задача ясна, через четыре дня, в пятницу, доложу результаты, – молодой человек застегнул папку и, пожав руки заказчикам и одновременно участникам этой запутанной истории, покинул кабинет Черепанова.

– Ты уверен, что этот юноша в состоянии нам помочь? Такое ощущение, что его прислали к нам вместо практики в институте внутренних дел, – Семён Портной отработанным движением отправил дужку очков на то место, где ей надлежало находиться.

– После твоего прокола, Сёма, я уже ни в чём и ни в ком не уверен. И в себе тоже. Ты деньги нашёл на завтра?

– На завтра не получается, наши процедуры так быстро не проходят.

Вопрос пополнения очищенной кассы окружного избирательного штаба стоял весьма остро. Контрагенты Черепанова с нетерпением ожидали старта избирательной кампании. Для них это было сродни путины у рыбаков. Сидишь сутками на берегу, ждёшь назначенного дня, который потом год прокормит, и, естественно, ни о каких отсрочках платежей речи быть не может. Не платишь ты – заплатят твои конкуренты, а это могло слишком болезненно сказаться потом и на рейтингах, и на результатах кампании.

Вот уже второй день Иван перебирал в своей памяти и памяти своего мобильного телефона имена людей, которые могли бы ему помочь, но искомой суммы не набиралось, а предлагаемые сроки займов были критично малы. Времени и вариантов для выбора не оставалось. Черепанов искренне ненавидел как одалживать деньги у кого-то, так и одалживать кому-то. С детства ему врезались в память наставления набожной бабушки, которые та давала семье: если у вас кто-то попросит взаймы, дайте столько, сколько готовы с любовью и лёгкостью этому человеку подарить, и считайте, что подарили, забудьте о них, а отдаст – хорошо. Но в данной ситуации иного выхода, кроме как пойти с шапкой по кругу вопреки собственным правилам, не просматривалось. Уже было очевидно, что на сей раз придётся собирать дензнаки у разных людей, в разной валюте и тратить на это личное бесценное время. Сначала договариваться о встречах, потом убеждать, давать гарантии, получать, менять, развозить, а придет время – производить обратные процедуры возврата. В результате все эти дурацкие хлопоты заберут усилия и время, которые могли бы пойти собственно на зарабатывание денег. Если бы, конечно, они с Портным не попали в эту передрягу. Но выбора не было. Таков единственный путь выхода из лабиринта. В конце концов, испытания бывают разные, и за всё в жизни нужно платить. Чем выше прибыль – тем выше риски и тем острее вкус удачи. Черепанов вдруг вспомнил из детства слова любимой бабушки: «Бог никогда не даёт человеку испытаний больше, чем он может выдержать. Это только кажется, что чужой крест легче…» И этот месседж его неожиданно успокоил. Прорвёмся!

* * *

Жора Евстифеев по привычке сел на второй стул слева у длинного стола, линия горизонта которого заканчивалась фигурой его начальника, подполковника Сердюкова. Геннадий Андреевич полностью соответствовал своей фамилии. Услышать от него похвалу подчиненный мог крайне редко, а признаком положительной оценки являлось отсутствие замечаний.

Оперативники, прибывшие на утренний разбор полётов, достали свои бумаги, расселись по местам и приготовились получать вводные по вчерашним происшествиям. Сердюков, согласно устоявшейся годами традиции, вслух зачитывал сводку: «Угнано два автомобиля: ВАЗ-21074 и BMW-X5 белого цвета. BMW увели в период с 22:15 до 07:00 с территории неохраняемой стоянки во дворе дома № 17 по улице Мира».

Сердюков снял очки и обратился к подчинённым:

– Это второй угон за четыре дня, похоже, к нам прибыли гости узкой специализации. Подключите ГАИ, пусть каждую ночь отрабатывают Х5. По первому угону есть подвижки? – вопрос был адресован сотруднику, отвечавшему за это направление.

– Рассматриваются две версии: угон и имитация угона. В автомобиле находился портфель с бухгалтерскими документами. Мы склоняемся к имитации – машина застрахована от всего на свете. Отработали разборки, сейчас шерстим гаражные кооперативы.

– Занимайтесь. Две таких машины подряд – это не похоже на случайность, – подполковник взял сводку в руки и продолжил: – Общежитие медицинского института. Падение с восьмого этажа, женский труп. Девочке было девятнадцать лет, студентка стоматологического факультета. Что скажете?

– В комнате проживала с подругой, учились на одном курсе. На момент происшествия ее не было в общежитии. Криминалисты дали заключение, что в крови погибшей обнаружен алкоголь, полового акта не было, похоже на несчастный случай. Или самоубийство. Проверяем связи, друзей, всех, кто вчера ночевал в общежитии. Вахтёра сейчас опрашивают.

– Пожар на улице Гагарина, частный сектор. Два трупа.

– Поджог с целью скрыть следы. Результатов экспертизы ещё нет, но и ежу понятно, что очаги возгорания одновременно в трёх местах так просто не возникают. Погибшие: мужчина и женщина 1969 года рождения. В комнате – следы борьбы. По показаниям соседей, задержан знакомый погибших, вчера они вместе пили.

Перечня серьёзных неприятностей, постигших за минувшие сутки жителей Лугани, хватило ещё на пятнадцать минут обсуждения. Получившие задания офицеры практически одновременно встали, продолжая обсуждать между собой перспективы сегодняшнего розыскного дня.

– Георгий, задержись, – Сердюков указал рукой на ближайшее к столу место.

Последний выходивший участник оперативки плотно закрыл за собой дверь.

– Что узнал по Царькову?

Евстифеев раскрыл папку, быстро перебирая стопки исписанной бумаги, нашёл два нужных листа, положил перед собой и начал доклад:

– Царьков Антон Владимирович, уроженец села Степное Луганьской области, 1985 года рождения, не судим. Зарегистрирован в Лугани по адресу: улица Весёлая, дом 65, квартира 4, где проживает с матерью Ольгой Александровной. Отец до сих пор проживает в Степном, после развода родителей они уже много лет не общаются. На работе взысканий не имел. Близко ни с кем не сходился, время коротал или в машине, или на посту охраны. Всё больше читал, в основном газеты разные: «Факты», «Команда», «Труд», очень любил журнал «За рулём». Одевался не богато, но опрятно. Имеет личный автомобиль «Шевроле Авео», приобретенный полгода назад. Часть его стоимости – кредит в СФТ-банке. Обедал всегда в столовой этого же банка. В день ограбления домой не появился, отключил мобильный телефон, в дальнейшем включение этого номера сеть не зарегистрировала.

– Дома у него был?

– Конечно, Геннадий Андреевич. Семья не из богатых, обстановка в квартире древняя. Из достойных вещей только компьютер и телевизор. Его мать нервничает, собиралась обращаться в органы. Раньше за Царьковым никогда не наблюдалось ни загулов, ни пропаж, ни непредсказуемых поступков. Она уверена, что с её сыном случилось что-то нехорошее. Ведёт себя искренне, убивается. Утверждает, что за последние несколько месяцев сын сильно изменился. Стал замкнутым, раздражительным, постоянно пребывал в плохом настроении, но причины своей подавленности обсуждать не желал. Она считает, что это связано с его девушкой. Царьков строил планы на женитьбу, но маме свою избранницу так и не представил. Постоянно говорил, что ещё рано. Знает только, что её зовут Полина.

Георгий сложил листы и повернулся к подполковнику.

– Это всё?

– Так точно, Геннадий Андреевич, пока всё.

– Негусто. Совершенно негусто. Плохо. Медленно. Как намерен действовать дальше?

– Принял от матери заявление о пропаже Антона Царькова. Это позволит легально отслеживать звонки на её номер. Распечатка звонков за вчерашний день у меня на руках, начал отработку.

– О всяком продвижении информировать меня лично.

– Есть, товарищ подполковник.

«Товарищ подполковник, – мысленно повторил про себя Сердюков, – раньше, в советские времена, слово «товарищ» как общепринятое обращение являлось одним из самых распространённых. А теперь всё меняется. Множество новых слов придумывается искусственно. В России уже и слово «милиция» отправили на свалку истории, заменив иностранным «полиция», могли бы в таком случае и «жандармерию» реанимировать. А вот любопытно, что, несмотря на все новации и изменения курсов, люди в погонах обращение «товарищ» сохранили. Привычное, простое, открытое – как без него?».

Отработка звонков заняла у Георгия почти целый день. Стол был завален листами с распечатками телефонных разговоров, на которых он делал пометки, подчёркивая последние три цифры для идентификации номера. Кроме звонков на номер Ольги Александровны, он исследовал список контактов самого Царькова. Кому может звонить водитель? От кого он может получать звонки? В рабочее время это могут быть шеф, его секретарь. Возможно, некоторые сослуживцы, семья, конечно. Жора предусмотрительно затребовал у службы безопасности СФТ-банка список сотрудников и номера их телефонов. Мобильные, служебные – все. Евстифеев начал выстраивать схемы.

Итак, круг общения Антона Царькова в последние дни перед его исчезновением с деньгами был следующим:

400 – это номер Портного. Входящие звонки редко, исключительно в рабочее время, в основном утром и вечером, сам водитель шефу на мобильный никогда не звонил.

256 – последние три цифры номера телефона приёмной. Отсюда уже больше входящих на номер Царькова. Видно, что управляющий передавал поручения в основном через секретаря.

117 – домашний. Здесь всё понятно.

739 – мобильный матери. Пару раз он набирал этот номер, только днём. Скорее всего Ольга Александровна в это время выходила из дому.

111 – номер платной услуги. Может, мелодию себе новую установил. Интересно, какую? По музыке, играющей во время вызова абонента, можно многое узнать о человеке, который сейчас поднимет трубку. Большинство его клиентов предпочитают шансон, ясное дело. Тут неизвестно, время на это тратить незачем, но факт показательный: человек умирать не собирался.

120 – городской номер. Ни одного входящего, Царьков всегда звонил туда сам. Несколько потраченных минут – и выясняется, что это сервисный центр «Тойота». Ну да, служебный автомобиль Портного – чёрная «Тойота Кэмри».

320 – один раз он позвонил на этот телефон, потом, наоборот, звонили ему постоянно. Давайте-ка проверим, кто такие… Жора набрал номер и услышал:

– Добрый день, компания «Лотос», оператор Анна к вашим услугам, – приветливый, наигранно заботливый женский голос повторил заученную до мельчайших интонаций фразу, которая, по всей видимости, осточертела барышне, вынужденной произносить её десятки раз на день.

– Здравствуйте, это прачечная? – Жора и сам не мог понять, почему именно прачечная, может быть, из-за того, что в голове весь день крутился анекдот про прачечную и министерство культуры, который принёс в отдел неисправимый хохмач Серега Артёменко, его сосед по кабинету.

– Вы ошиблись, это агентство недвижимости.

– Странно… а название, как у стирального порошка, – с такой молниеносной находчивостью и природной ироничностью Жорика с удовольствием взяли бы во многие команды КВН.

Но барышня на другом конце провода шутку не заценила. Явно обидевшись, вопреки всем правилам хорошего тона, которым её учили, прежде чем доверить самое святое в любой подобной фирме – телефон, указанный в рекламе, она положила трубку не попрощавшись.

Лотос так Лотос, записываем. Любопытно, что за недвижимость риелторы хотели впарить нашему Царькову? Или он квартиру маменьки продавал? Нужно будет к этой теме вернуться, но позже, когда больше информации поднакопится.

832 – номер мобильного телефона Полины Куртаковой. Сотрудница этого же банка, работает в юридическом отделе. В основном – исходящие звонки с телефона Царькова на этот номер. Стоп, стоп… Полина. Время звонков – всегда после работы. Иногда очень поздно. И не на корпоративный номер, а на её личный. Как трогательно, какие такие дела могут быть у водителя шефа с клерком юридического отдела? Тем более в столь поздний час? Впрочем, если этот клерк – симпатичная девушка, то всё объяснимо. Так-с…. Записываем.

«А давай-ка, Жорик, посмотрим, когда он звонил ей в последний раз», – увлёкшись работой, Евстифеев часто начинал вслух разговаривать сам с собой. Коллеги, сидевшие с ним в одном кабинете, поначалу пытались подкалывать на эту тему и даже повесили над его столом плакат в стиле тридцатых годов прошлого века «Болтать – врагу помогать», но это совершенно никак не повлияло на капитана. Благо, кабинет был сейчас пуст, и Евстифеев самозабвенно погрузился в работу.

«Чёрт! Дурень! С последнего же дня нужно было начинать!» – Жора закурил. 17 июля, понедельник, 19:24. Последний звонок перед отключением Царьков сделал именно Полине Куртаковой!

075 – входящий звонок утром того же дня. Непонятно. Номер зарегистрирован за корпоративным пакетом банка «Гамма».

Георгий опять вооружился телефоном и очень скоро выяснил, что с этого номера в банке «Гамма» работает автоматический оповещатель. Созданный банковскими программистами робот предупреждает злостных неплательщиков о необходимости срочно погасить задолженность. Делает он это специально подобранным пренеприятнейшим, сухим, таящим угрозу голосом, от которого у неопытных граждан всё внутри должно холодеть. По замыслу авторов программы, когда люди это слушают, их воображение должно рисовать на противоположном конце провода циничного, хладнокровного изверга-палача. Чтоб по нервишкам сильнее било.

– И что это ты, Георгий, в ночную решил остаться? – в дверном проёме возник силуэт подполковника Сердюкова, – а кто же будет уроки с детишками учить? Знаешь, Жорик, что в нормальных странах хорошим считается тот сотрудник, который всё успевает в рабочее время. А после работы засиживаются только неумехи, поэтому их обычно лишают премий и увольняют.

– Спасибо, конечно, Геннадий Андреевич, за отеческую заботу. Но, знаете ли, ваш пример – он заразителен.

– Ну, ты вот что, Георгий, за себя сам отвечай, – начальник и подчинённый на самом деле делали паузу в работе, слегка расслабившись в имитации строгого спора.

– Да ко мне тёща нагрянула. Женщина она заботливая, но её присутствие в квартире обычно вдохновляет меня на повышенную плодовитость… в борьбе с преступным элементом.

– Тогда понятно. Кстати, знаешь анекдот, как зять заворачивает тёщу в ковёр и ласково спрашивает: «Мама, вы же мечтали полетать на ковре-самолёте»?

– А вам, Геннадий Андреевич, ведомо, что такое «смешанные чувства»? Это когда твоя тёща на твоём «мерседесе» летит в пропасть.

– Ну, ты это брось. Тёщ надо любить, но строго. У меня тёща – золото. И жену всегда наставляла: у тебя есть муж, с ним всё и решай.

– Я вот о чём думаю, Геннадий Андреевич, – Евстифеев обернулся и посмотрел на висящий за его спиной плакат, – что бы мы делали, если бы преступники были немыми, не пользовались теми же мобильниками?

– А к тому оно и идёт, Георгий. Возможно, через несколько лет телефония в нынешнем виде и вовсе начнёт отмирать. Скайп, интернет-переписка вот-вот станут массовым явлением. Что ж, и мы уйдём в интернет. Так всегда было. Есть спецы, которые сигнал кодируют и секретят. А есть те, кто его рассекречивают и читают. Наши лаборатории в этих направлениях тоже на полную катушку работают. В ведомстве безопасности уже разработана и используется программа, способная запоминать и записывать каждое прикосновение к клавиатуре нескольких тысяч пользователей одновременно. Но это колоссальный массив информации. Сейчас работают над тем, чтобы его максимально удобно, так сказать, расчленять и систематизировать. Чтоб иголку в стогу сена искать было легко. Вот так-то, Георгий.

– И что же это за жизнь нас ожидает, Геннадий Андреевич? Выматерился сгоряча, а какая-нибудь камера это зафиксировала и преподнесла тебя в искажённом свете, вне контекста. Потрепался с друзьями про шалости молодости, а запись твоей жене попала – и вот он, развод. Залез на порносайт, чтобы чуть отвлечься, а программка зафиксировала – и ты уже можешь быть представлен начальнику неким извращенцем.

– Ну, на этот счёт, Жорик, не переживай. Начальник у тебя мудрый, вменяемый, знающий, что безгрешных сотрудников не бывает, так что тебе с этим здорово повезло. А вот трепаться действительно нужно меньше. Так что давай за работу. И насчет прозрачности не переживай. Копаться в грязном белье нехорошо – это мы постоянно слышим от наших слуг народа. А бельё должно быть чистым, аргументируют наши коллеги из Скотланд-Ярда, – произнеся эту умную фразу, подполковник исчез за закрывшейся дверью.