Читать книгу Сын минувшего будущего 2 - Сергей Бостон - Страница 5

Когда в палату вошла Люба, то со стороны могла подумать, что я просто увлеченно смотрю телевизор. На самом деле, мысли мои незаметно для меня погружались в прошлое.

– Сергей Александрович, – обратила она на себя мое внимание, чем прервала цепочку рассуждений, – приехали Ваши родители, ждут в коридоре. Пригласить?

Я вздрогнул. Последняя мысль утекла, как вода сквозь пальцы, оставив лишь странное ощущение просветления. Мозг сразу переключился на новую тему, обдумывая, можно ли провести встречу с таким провалом информации, как у меня, не вызывая подозрений. При определенной осторожности, ссылаясь на среднее самочувствие, можно было пока выкрутиться и получить номера телефонов друзей и родственников. Хотя бы SMS смогу писать.

– Как неожиданно и приятно. Конечно, зовите!

За оставшиеся несколько секунд до встречи я почувствовал беспричинное волнение. Вроде бы, мои собственные родители, обычная ситуация, но было в ней какое-то двойное дно. Если я действительно орудовал в 1998, то они должны это сейчас вспомнить. Я же их, кажется, предупреждал про злополучный поезд и просил отговорить меня ехать. Или не предупреждал? Может только хотел рассказать и забыл? Наверное, так же себя чувствовал Штирлиц перед очной ставкой с Кэт в подвале Мюллера – на грани провала.

Первым в палату зашла мама, одета она была весьма нарядно, но вид был слегка печальный:

– Привет, сынок!

– Привет, мамуль! – ободряющим тоном ответил я.

В палату вошел папа с большим пакетом, тоже одет торжественно с хитрой улыбкой на лице.

– Приветик. Ну, как ты тут?

– Ну, могло быть и лучше, но так тоже терпимо, – я улыбнулся в ответ, открыто демонстрируя сарказм. – Ты в курсе, что твой поезд меня чуть не убил?

– Почему это мой?

– Ну может и не ты его лично делал, я вообще, про поезда.

– Ну это ты загнул. Я последний вагон спроектировал, дай бог, в 2000-м. С чего это они мои могут быть?

Меня это насторожило, но времени обдумать не было.

– А может это как раз твой старый был, – хихикнул я.

– Если б мой, то так легко бы не отделался.

– Прекратите оба! Ну и шутки у вас, – зашипела мама.

– Ой, да ладно!

– Ну, что врачи говорят? – поправился папа.

– Говорят, недели три реабилитация, потом домой отпустят.

– Как тут у тебя, все хорошо? Все есть, лекарства там, надзор? Все на уровне? Ты если что – сразу мне звони, я их тут построю.

«С каких это пор мой папа решает вопросы по медицинской линии?» – опять мелькнула мысль, которую оборвали.

– Мы тут тебе пакет всяких вкусностей, фруктов принесли, – опять же грустно произнесла мама.

– Спасибо, конечно, но это вы поторопились, мне пока нельзя. Вот сегодня только с утра несколько ложек каши съел и то через силу. Лучше детям отвезите.

– Каким детям? – удивился папа.

Меня словно укололи иглой в мозг, я замешкался.

– Ну, вообще, детям. Отдайте детям, а то испортятся.

– Ничего не испортятся. Лучше вон медсестру угости или врачей.

Мы помолчали, я пытался что-то думать, но мысли не слушались и прыгали с темы на тему, пока не подбросили дежурное:

– Как вообще дела? Что в мире-то делается? А то вот так очнешься, а тут такое!

– Да, стабильности нет. Цукерберг переименовал Facebook в Meta.

– Э… Чего?

– У нас тут свет вчера почти на сутки отключили в поселке, – начала мама, – А мы как раз днем в театр уехали, ну и до вечера…

«Когда это они стали по театрам вдвоем ездить? Как она папу вообще туда затащила?» – думал я, продолжая слушать эту, казалось бы, банальную историю.

– …возвращаемся, а света и нету. Ворота не открываются, привод-то электрический. Но это полбеды. У нас же отопление хоть и газовое, но управление электронное, котел остановился и дом стал вымораживаться, представляешь? Хорошо вовремя успели, чуть вся моя оранжерея не померзла.

«Какая оранжерея? Какие ворота? Какой газовый котел?»

– Это хорошо я прошлым летом генератор дизельный маленький взял, ну чтобы на охоту ездить, – вмешался папа, – Нашли Сашку-монтера, он нам от него котел запитал, а то бы померзли и цветы, и аквариумы с рыбками.

«Ничего не понимаю… С роду никаких рыбок в доме не было…»

– Понятно, бывает. Что еще?

– Позавчера Игорь Кирилов умер… – погрустнел папа.

– Это кто?

– Не позавчера, а 30-го, это поза-позавчера, – поправила мама. – Это диктор самый известный, программу «Время» вел.

– А, да, вспомнил. Жалко.

– Израиль опять лезет зачем-то в Сирию. Опять они там какой-то удар нанесли по Дамаску, – продолжал папа.

– Ой, да чего тебе Израиль… – отмахнул я.

– Чего-чего. Сначала вот за тебя тут неделю переживали, теперь я за Танюшку буду волноваться, – пожаловалась мама.

– За какую Танюшку? – искренне удивился я, ведь отродясь у нас никаких родственников или даже близких знакомых в Израиле не было.

– За сестру твою, Танюшку, – немного раздраженно ответила мама.

– И давно она в Израиле? – продолжил я валить себя с нескрываемым удивлением.

Родители переглянулись, я попытался исправить положение.

– А чего вы удивляетесь? Человек голову себе проломил, неделю в коме. Имею я право чего-нибудь забыть?

Мы странно помолчали, переглядываясь. Папа почему-то опять лукаво заулыбался.

– Так не бывает. Тут помню, тут не помню…

– Ну, как видишь, бывает, – со смешком ответил я, – Так чего там Танюшка?

– Так как только границы открыли, сразу поехала своей клиникой заниматься. Надь, когда это было-то?

– В конце августа, вроде бы.

– Клиникой!? – мечтательно-вопросительно протянул я.

– М-да… знатно тебя приложило. Онкоклиника у нее своя в Израиле, лет 5 уже. Вот и живет на две страны.

– Не, это-то я помню, – соврал я не очень убедительно.

Весь разговор подсознание во весь голос кричало, что все не так, но я старательно глушил этот прорывающийся крик и старался держать себя в руках. Не только в очевидных вещах, но даже в поведении родителей были разительные изменения. Это были как будто другие люди и по манере одеваться, и по манере держаться, даже способ построения фраз поменялся. Именно этого я так боялся в своем вымышленном мире – поменять все одним своим присутствием. Но ведь я же перестраховался, я же написал письмо, которое должно было сгладить негативные эффекты, а то и вовсе отменить.

– А почему только я? Ты вот сам про конверт помнишь? – наудачу выпалил я и почувствовал, как непроизвольно вжался в кровать. С моей стороны это была игра ва-банк.

– Какой конверт? – удивился таком повороту папа.

– Ну такой… Который я тебе в 98-м отдавал тебе. Вспомнил?

– Ой, я уж и забыл про него давно… – с еще более хитрой улыбкой отмахнулся папа. – Ты лучше сам сразу скажи, чего не помнишь, чтобы тебе рассказать.

– Да все помню, кроме пароля от телефона, ну, и про Таню.

– Нашел у кого спросить… Сомневаюсь, что даже Лена твой пароль знает.

Меня снова кольнуло.

– Ничего, я уже в телефоне настройки сбросил, так что можно мне звонить и писать SMS. Пока ни приложений, ни контактов нету – все стерлось. Продиктуете мне свои телефоны? Я сейчас запишу.

– Ты разве отключил синхронизацию с Google? Контакт же сами восстанавливаются, – озадачил меня вопросом папа. В моей вселенной он в таких тонкостях не разбирался.

– Давно-ли ты таким экспертом по телефонам заделался? – я попытался его поддеть и разговорить, но он промолчал.

В палату вошла Люба и вежливо напомнила:

– Пять минут закончились.

– Хорошо, еще минуточку, – отозвался папа.

Они продиктовали мне свои телефоны. Стали прощаться. Мама подошла и обняла меня, смахнув с уголка глаза слезинку.

– Мам, ну ты чего? Теперь все будет хорошо!

– Да-да… Это я так… От счастья.

Папа тем временем обратился к медсестре.

– Как Вас? Люба? Если Сергею что-нибудь понадобиться, лекарства купить или процедуры какие-то дополнительные – сразу звоните мне. Вот визитка. Я все оплачу.

– Хорошо, но вроде бы все есть, все страховка покрывает.

– Кому страховка, а кому – перестраховка, – подмигнул мне папа и вышел.