Читать книгу Опасная прелесть быстрых снов - Сергей Бойко - Страница 2

Повесть

Это случилось в те благословенные времена, когда потеря мобильника еще не вызывала в человеке приступа паники…

1.

Поезд шел быстро, нервно и целенаправленно. Слева, не отставая от него, галопом скакала вечерняя заря.

Я открыл дверь, – и в купе ворвалось сияние заходящего солнца. Мимо окна проносились придорожные кусты и деревья, речки и мостки, полустанки и переезды, машины, собаки, коровы, люди. После утомительного и растрепанного отдыха на морском курорте я с радостным облегчением возвращался в серые будни и холодный глянец большого города.

Полная женщина-проводник, покачиваясь в такт вагону, балансировала по проходу со стаканами чая в подстаканниках.

Странное название этой станции, промелькнувшее под стук колес между двумя ударами сердца, вспыхнуло и погасло в моем сознании подобно метеору на ночном небе…

– Юдоль, остановка по требованию!

На столике лежала колода карт. Сосед подхватил ее, ловко перетасовал и начал сдавать.

Я подхватил чемодан и вышел в тамбур. Поезд начал резко тормозить и остановился. Я спустился на перрон. Состав тот час же тронулся и стал набирать скорость. Мелькнул фонарями последний вагон, и я остался один.

Был ясный тихий вечер.

Не успел я насладиться своим одиночеством, как вдруг мне почудилось, будто рядом кто-то стоит. Я оглянулся – и оказался в теплых объятьях: меня нежно обнимала и ослепляла вечерняя заря, удивительным образом отражаясь в высоком окне вокзала. Я тряхнул головой, прогоняя наваждение, и прошел мимо этого чуда на привокзальную площадь.

Фонари на столбах еще не горели, и площадь медленно погружалась в голубоватый полумрак. Вокруг не было ни души. Некоторое время я стоял, озираясь по сторонам. Потом увидел на другой стороне площади светящийся указатель с надписью «Гостиница» и двинулся в указанном направлении.

Пустынными кривыми улочками я неспешно шагал от указателя к указателю, мимо старых невысоких домов. Все окна были распахнуты настежь. На втором этаже звучал патефон, и тихая мелодия переливалась через подоконник; где-то в глубине квартиры жена укоряла мужа; работал телевизор, и звучали позывные вечерних новостей; плакал ребенок, и ему выговаривали, заставляя ложиться спать.

Вечер густел, но фонари по-прежнему не зажигались. На улице стало темно и тепло, как в погасшей печке. Когда требовалось, появлялись указатели со светящейся надписью «Гостиница», и я неизменно им следовал.

После очередного поворота я очутился в тупике. Я догадался, что в тупике, потому что прямо перед собой я видел непроницаемую темноту, а спасительной стрелки-указателя не было. Я помедлил, собрался с духом – и шагнул в эту темноту…

– Длин-длин-день! – пропела мелодичными колокольчиками входная дверь, закрываясь за моей спиной.

Без сомнения, это была гостиница. За стойкой администратора горела настольная лампа под зеленым абажуром, освещая табличку с отчетливой надписью: «Все места свободны». Женщина-администратор посмотрела на меня поверх очков и отложила книгу.

– Добрый вечер! – сказала она с улыбкой, поднимаясь из-за стола.

Она смотрела на меня внимательно и ободряюще – как на любимого ученика, вызванного к доске. Седые волосы, туго собранные на затылке, темное строгое платье, белый кружевной воротничок и такие же манжеты на рукавах – все это делало ее похожей на учительницу начальных классов.

– Здравствуйте! – улыбнулся я в ответ и украдкой глянул по сторонам, но классной доски не заметил, хотя, сознаюсь, было не очень светло.

– Какой предпочтете номер? – осведомилась женщина.

Загорелась люстра под потолком, и миниатюрное фойе осветилось теплым светом нескольких лампочек-миньонов в форме свечей.

Классная доска висела рядом со стойкой администратора – прямо передо мной. На ней красовались приколотые кнопками цветные картинки – ни дать, ни взять, учебные пособия!

Не давая мне опомниться, женщина вышла из-за стойки и встала рядом. Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться, когда заметил в ее руке школьную указку, – это было бы верхом невежливости с моей стороны. Женщина указала на одну из картинок.

– Есть номер с видом на озеро Пайк-Ярви недалеко от города Лахденпохья в Карелии.

Она стала водить указкой по доске, озвучивая изображения на картинках:

– Есть номер с альпийским лугом на склоне Заилийсткого Алатау в Северном Тянь-Шане. Есть с видом на караванную тропу у подножия большого бархана в алжирском вилайете Ургла в пустыне Сахара.

Она опустила указку.

– Впрочем, есть красивый буклет. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста!

Она положила передо мной на стойку красочный рекламный проспект и повторила:

– Какой предпочитаете номер?

– Мне бы с удобствами, – просто сказал я.

Движением брови женщина выразила изумление и произнесла:

– А разве это не удобство: рано утром вылезти из окна и искупаться в карельском озере?

И добавила с лукавой улыбкой, будто что-то про меня знала:

– Или вы предпочитаете Черное море?

– Нет! – быстро сказал я. – Только не море, прошу вас!

Я поставил чемодан и достал из кармана паспорт.

– Зачем? – удивилась женщина. – Назовите ваше имя, молодой человек, чтобы я знала, как к вам обращаться. Этого достаточно.

Тогда я взял и почему-то назвался Александром.

– Александр! – с удовольствием произнесла женщина, улыбнулась и повторила: – Александр! Очень приятно! Меня зовут Алина Ивановна. А это – дед Степан. Он вас проводит.

Из темноты коридора выдвинулся под свет люстры, едва не задев ее головой, дед Степан – мужчина неопределенного возраста, заросший черной бородой чуть ли не до бровей. В громадном дождевике из толстого брезента он походил на стог сена средних размеров.

Дед Степан дал мне время наглядеться на себя, при этом на его лице, среди буйной растительности, безостановочно порхала хитрая улыбка. Произведя достаточное впечатление, он подхватил мой чемодан и со словами «Идем, Сашок!» резко повернулся и загрохотал по коридору болотными сапожищами. Я двинулся следом, едва за ним поспевая.

В коридоре царили тени. Самой большой из них была спина деда Степана. Мой чемодан в его руке выглядел как томик детской энциклопедии.

– Осторожно, ступеньки тута! – предупредил он меня и сам же первый споткнулся. – Будь они неладны!

Я тоже споткнулся, и мы оба пошли по лестнице на второй этаж. Потом опять коридором, в конце которого горела одинокая лампочка. Сапоги деда будили эхо в дальних углах.

Дед резко остановился, и я сослепу налетел на его спину.

– Пришли, что ли? – оглянулся на меня дед Степан. – Ага, тута!

Он стал возиться с ключами, выбирая нужный.

Дверь распахнулась.

Дед Степан, нагнув голову, протиснулся в дверной проем, распрямился, щелкнул выключателем – и протаранил лбом вспыхнувшую стоваттную лампочку, свисавшую с потолка прихожей. Дед Степан придержал шнур, чтобы лампочка не раскачивалась, и вошел в апартаменты, освобождая прихожую. Я шагнул следом – и ослеп от яркого света.

– Самый что ни на есть с удобствами, – с удовольствием сказал дед Степан и поставил чемодан на пол. – Располагайся пока. Потом у них тама ужин будет.

Я посторонился, и он вышел из номера. Его сапоги загрохотали по коридору. Я закрыл дверь и осмотрелся. Удобства были – ванная с душем, туалет, мебель, телевизор, холодильник. Не было только окна – с видом на что-нибудь. Вместо него кособоко висела на голой стене невзрачная литография в белой пластиковой раме.

Раздался негромкий стук в дверь.

– Можно? – услышал я детский голос.

– Войдите!

Дверь открылась, и в номер вошла очень юная девушка-подросток в легком светлом платье.

– Добрый вечер! Вы Александр? А меня все зовут Чубчика.

Она тряхнула головой.

– Вот из-за этой дурацкой челки.

Было видно, как ей нравится ее «дурацкая» челка – лихой мальчишеский чуб.

– Пока есть время до ужина, – сказала она.

– Меня уже предупредили.

Девушка добавила:

– Мы можем с вами погулять.

Я уже собрался сказать, что устал и хочу отдохнуть, но она меня опередила и торопливо добавила:

– Если вы, конечно, не устали!

– Извините! – сказал я и добавил с улыбкой: – В другой раз, обязательно!

Девушка кивнула:

– Это вы меня извините!

Она вышла и тихонько прикрыла за собой дверь.

Я прилег на неразобранную постель и закрыл глаза.

В дверь снова постучали. Это была та же самая девушка. Она молча взяла меня за руку и вывела из номера. В полутемном коридоре девушка толкнула соседнюю дверь и оглянулась на меня. Заметив мою нерешительность, она произнесла строгим голосом:

– Ну? Что же вы?

И потянула меня за собой. Мы вошли в соседний номер и оказались – я даже удивиться не успел! – оказались под палящим солнцем на городской улице большого города. Народу было – не протолкнуться. Видимо, это был обеденный час. Люди сновали, толпились, разгуливали по проезжей части между автомобилями – и громко что-то доказывали друг другу, создавая деловой фон, на который время от времени накатывали волнами музыкальные фразы и рекламные призывы из уличных динамиков и мегафонов зазывал…