Читать книгу Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг. - Сергей Брилев, Сергей Брилёв - Страница 14

Утро в Кушнаренкове начиналось с того, что руководители групп рапортовали «коротко, почти по-военному, о наличном составе», а все стояли «как по команде “смирно”»[72]. Леонгард отмечал: «Для меня все это было ново […] От партийной школы я этого уж никак не ожидал. […] Мы должны были в кратчайший срок изучить […] обращение с ручными гранатами и миномётами и с предельной быстротой разбирать и собирать револьверы, винтовки, лёгкие и тяжёлые пулемёты. […] Для подготовки к будущей нелегальной работе нас обучали обращению с ручным огнестрельным оружием, со взрывчатыми веществами и ручными гранатами и преподавали “технику конспирации”, чтобы мы могли возможно дольше осуществлять свою подрывную деятельность в тылу врага и не быть раскрытыми»[73].

Ещё курсантов обучали радиоделу и радиопропаганде, организации партизанского движения и разведывательно-диверсионным навыкам[74], а из экзотики, как нам рассказали в музее Кушнаренкова, в программе было даже восточное единоборство джиу-джитсу[75]. Чехословацкий коммунист вспоминает: «Коллектив мужчин и женщин со всех оккупированных европейских земель нас принял и мы стали частью организованной партийной ткани. […] Так как мы поступили в школу с середины учебного года, мы должны были усвоить материал и за первую половину. […] Надо было учиться, бегать, упражняться, стрелять, боксировать а также танцевать. На танцах играл особый джазовый оркестр».

К танцам вернёмся чуть позже, а пока добавим еще несколько штрихов – об идеологии. Слепое следование ей не раз и не два подводило довоенный СССР (вспомним хотя бы отказ от коалиции коммунистов и социал-демократов, приведший к формально демократическому назначению Гитлера канцлером Германии, обернувшемуся его воцарением в диктаторах). Реалии войны многое изменили.

В Кушнаренкове был вольнодумный, по советским меркам, взгляд на догмы, которые ещё вчера казались незыблемыми и неприкасаемыми. М. Вольф вспоминал: «Мы узнали от компетентных лиц нам дотоле неизвестное из переменчивой истории рабочего движения и Коминтерна. Анализ, сделанный VII конгрессом Коминтерна, причин прихода к власти Гитлера и собственных ошибок коммунистов дали нам на будущее много поучительного и запоминающегося. Мы были убеждены, что по окончании господства нацистов на повестку дня встанет вопрос строительства антифашистско-демократического порядка на очень широкой политической основе и уж никак не строительства социализма. Действительно, шаги, предпринятые непосредственно после гибели гитлеровской империи: образование многих партий, стремление к объединению с социал-демократами, демократическая земельная реформа – первоначально соответствовали этим представлениям»[76].

То, как после войны советская зона оккупации Германии превратилась в ГДР (и в какую ГДР!) – предмет не этой книги. Наш разговор – о Кушнаренкове.

В своих воспоминаниях М. Вольф не раз заочно полемизирует с В. Леонгардом, журя последнего за то, что он представил учёбу в Кушнаренково как догматическую. Но справедливости ради скажем: Леонгард тоже признавал, что атмосфера в Кушнаренкове отличалась от обычных советских учебных заведений. Например, о начальнике школы он свидетельствовал: «Михайлов […] не производил впечатления крупного должностного лица или директора школы. Не было трафаретных вопросов и ответов»[77].

Друг Вольфа, Гельмут, добавлял: «У меня сложилось впечатление, что всей постановкой обучения, дискуссиями об отдельных проблемах, заданиями по самостоятельному изучению источников (Маркс, Энгельс, Ленин, Роза Люксембург, Карл Либкнехт, Август Бебель, Франц Меринг и другие) […] стимулировали обдумывание и собственные выводы для будущей работы и принятия решений в определенных ситуациях»[78]. В свою очередь, чехословацкий коммунист вспоминал: «Очень часто к нам приезжали заведующие, функционеры исполкома Коминтерна и докладывали о международном положении. Большое впечатление на меня произвело выступление Пальмиро Тольятти. […] Тольятти отвечал мгновенно, точно и коротко».

Насколько можно понять, в школе рассматривали и, скажем так, морально-психологические, этические проблемы. Например, как рассказывал Вольф, «на одном из семинаров был поставлен вопрос, как должен действовать нелегал, внедренный в вермахт, если его включат в расстрельную команду. Трудный вопрос совести»[79].

В целом же Вольф говорил о «смеси лекций, семинаров, военной и практической подготовки по конспиративной технике»[80].