Читать книгу Сами - Сергей Бухановский - Страница 2

Данный текст записан напрямую со слов объекта HSS6564133071 (J.-.) именуемый в человеческой социальной среде «Джо». Состояние объекта на данный момент неизвестно

//Комментарий для главных региональных центров взаимодействия// Доступ к актуальной информации об объекте засекречен. Данный текст представлен для широких масс в связи с необходимостью объяснения событий произошедших с проектом «Человечество». При возникающих запросах на информацию ссылаться на официальное заявление RCP17—9R//

Файл первый

Это был один из самых лучших дней в моей жизни. Что говорите? Нужно использовать уместные выражения? Я вам робот что ли. Сами исказите как вам надо. (Так объект начинает повествование, нам не удалось получить стандартных входных данных – Прим. авт. ред.)

У меня стали заканчиваться финансы во время очередного путешествия. В небольшом городе, в котором я был, я попытался подзаработать немного денег, и двинутся дальше. Но как назло ничего стоящего не попадалось, и я уже хотел остановиться где-нибудь, переночевать. Но тут мне подвернулось объявление, в котором говорилось, что нужно доставить кота в соседний город. Я немного удивился, хотя мое эмпирическое естество редко чему удивляется, но тут немного зашевелилось. В объявлении был адрес, и я немедленно направился по нему. Почему именно направился? В этом один из плюсов богатого опыта. Я безошибочно, иногда интуитивно, находил любое место в городе, имея совсем немного информации на руках. А уж имея адрес, я оказывался там довольно быстро. Как и в этот раз. Я стоял перед свежеокрашенной дверью, вглядываясь в номер квартиры. «Улица Урожайная, дом 23/1, квартира 49». Так гласило объявление, сорванное моей рукой. Скомкав, я бросил его на землю и надавил на звонок. Дверь распахнулась через несколько секунд, и в меня уперся взгляд старого человека. Он смотрел с вызовом.

– Чем могу быть полезен? – довольно вежливо спросил старик.

– Я по объявлению, – коротко ответил я.

– Ах, ну как же, как же, не думал, что кто-то отзовется, проходите, – сказал старик и немного попятился назад.

– Спасибо.

– Может быть, чаю? – предложил он, – У меня есть зеленый, если угодно.

– Да, спасибо, было бы кстати, – немного проникшись манерой разговора, ответил я.

– Присаживайтесь, – указал он на обшарпанный стул и удалился в другую комнату.

Обстановка в квартире была с одной стороны современной (сказывался приличный ремонт). С другой стороны какой-то антикварной: старенький телевизор кряхтел в углу, книжные полки были полны потрепанными переплетами. На стене висел барометр, называвшейся, почему-то, «ПОГОДНИКЪ», на нем еще были какие-то надписи, которых я не запомнил.

– Вот, угощайтесь. Это молочный улун, вам понравится, – любезничал старик, – Я Александр Егорыч, совсем забыл представиться.

– Джо, – коротко сказал я, пожав его сухую руку.

Мы пили чай молча. И в этом молчании чувствовалось некое уважение двух людей друг к другу. Я понимал, что этот человек в силу своего возраста повидал многое, чего я испытать еще не успел. В свою очередь он тоже понимал, что у меня это все впереди. Условное молчание было наполнено, бормотанием телевизора и звуками, которые мы издавали, прихлебывая чай. В комнату проникла тень, я догадывался кто это. И моя догадка подтвердилась словами.

– А вот и ваш попутчик. Знакомьтесь, это Моцарт.

На меня зыркнули желтые глаза. Кот направился в мою сторону и прыгнул ко мне на колени. Я погладил его неопрятную шерсть, и он довольно заурчал.

– Подождите немного, я приготовлю его в дорогу, – сказал он и опять удалился в другую комнату.

Я продолжал водить рукой по грубой шерсти животного. Тихие звуки комнаты отдалялись, и я немного задремал. Вскоре хозяин вернулся и поставил на стол небольшой пакет.

– Здесь его еда. Хватит дней на пять, но думаю, вы доберетесь в два раза быстрее. Как я понимаю, вы на машине? – вежливым тоном спросил он.

– Разумеется.

– Ну и хорошо, а теперь к деловой стороне вопроса. Сколько вы хотите за доставку? – все так же вежливо спросил старик.

– Давайте так, я все равно хотел заработать лишь на бензин. Поэтому меня устроит оплата только этих расходов.

– Хм, справедливо и очень любезно с вашей стороны.

Хозяин явно был доволен. Мы быстренько прикинули расстояние и расход бензина, сошлись на небольшой сумме, которая сразу пополнила мой карман, все было очень интеллигентно, и я тоже остался доволен.

– Вы сейчас выезжаете? Время довольно позднее, может, желаете переночевать у меня? – предложил старик.

– Нет, спасибо. Благодарю за чай и за гостеприимство.

– Вам спасибо за то, что берете Моцарта в попутчики. Надеюсь, он не доставит вам неудобств. Знаете что. Прежде чем вы уйдете, позвольте сделать вам небольшой подарок, – он протянул мне часы на цепочке, – Они довольно точные, главное вовремя их заводите, примерно раз в сутки.

Я понимал, что отказаться будет невежливо. Это нарушит ту связь, возникшую между нами. Тем более эти часы мне симпатизировали, они были очень старые и качественные. На них была красивая гравировка в виде величественного кедра. Я еще раз поблагодарил хозяина, и он проводил меня до двери.

– Будете еще в наших краях, заходите. С удовольствием послушаю ваши истории, на которые сегодня, к сожалению, не было времени.

– Обязательно зайду, и тоже с большим удовольствием послушаю ваши. До свидания.

– Удачи, – старик потеребил кота за ухом, прощаясь и с ним.

Я вышел в сумерки пустых улиц. Где-то вдалеке шумела река. Я усадил кота на пассажирское сиденье, завел машину и умчался прочь из этого города.

Ехать долго я, конечно, не смог. Уже через пару часов я свернул с трассы и остановился около лесополосы. Заглушив мотор, я стал готовиться к ночлегу. Кот уже давно спал. Я немного перекусил холодным бутербродом, запил минеральной водой, запер машину и устроился спать в салоне.

Встал я рано. Утро было прохладным. Голова была на удивление ясной. Умылся из бутылки, позавтракал, покормил кота. Немного размялся, ведь впереди предстоял долгий путь. Я знал, что до места моего назначения трасса не проходит мимо каких-либо поселков или городов. На пути было лишь несколько заправочных станций и парочка придорожных кафе. У меня не было желания и необходимости их посещать. Я имел достаточно еды, а топливом я заправился сразу на выезде из предыдущего городка. Шоссе было пустынным, лишь иногда я обгонял тяжелые грузовики с фурами, которые как трудолюбивые муравьи растаскивали по населенным пунктам товары, вещи и прочее, что было необходимо бездонным человеческим ульям.

У меня была сопутствующая цель: я хотел посетить одно место. Надо было добраться дотемна, чтобы там и провести ночь. Этот объект был уникален, и я много о нем читал в интернете. Заброшенный военный городок. Его уникальность состояла в том, что это была мертвая зона. Такой она была не потому, что там все умирали или там не водилась живность. Мертвым это место называлось, потому что туда не проникали никакие сигналы. Его нельзя было сфотографировать со спутника. Это зона имела еще несколько менее значимых уникальных аспектов. Существовало много теорий, почему оно такое, какое есть. Одни считали, что там велись разработки сильных глушителей, которые могут работать автономно. Также была версия, что там находятся законсервированные инопланетные технологии, которые скрываются правительством. Были и религиозные, природные, мистические гипотезы. Конечно, официальной версии так и не было выдвинуто по одной просто причине: это место совсем не интересовало правительство. И я был с ними солидарен. Есть гораздо более насущные проблемы. Жалко не каждый обыватель этого понимает.

В интернете кроме статей, я также десятками просматривал фотографии этого места. Ореол тайны меня притягивал и будоражил мое воображение. Я очень торопился и чуть было не проскочил нужный поворот. Но свет фар упал на ржаво-белый знак, где было перечеркнуто название военного городка – «Копинск». Я успел сообразить, сбавил скорость и вошел в поворот перед этим знаком. Насколько я помню по статьям, въезд находился в пяти-семи километрах от трассы. Значит, минут через десять я буду на месте. Вскоре стали виднеться костры и машины. Объект был довольно популярным, но палаток и, тем более, домов не было. Жить рядом никто не хотел, а с наступлением темноты все туристы покидали городок, а большинство покидало и его окрестности. Некоторые ночевали недалеко от него, но никто не решался проводить ночь на его территории. Это один из парадоксов человека. В такие места его тянет любопытство, а с другой стороны отталкивает страх неизвестности.

Во мне побеждало первое чувство, и я не думая двинулся в сторону въезда. Он представлял собой заброшенный КПП, который является неотъемлемой частью военного бытия. В кустах валялся никому не нужный железный ёж, ворота были аккуратно сняты с петель и приставлены к колючему забору. Я сбавил скорость до минимума, чтобы как следует осмотреться. К тому же, что угодно могло валяться на дороге. А задерживаться мне не очень то и хотелось.

Было довольно темно, поэтому я сразу выбрал одно из зданий. Оно было двухэтажное, квадратное, с широкой лестницей перед входом. Я подогнал свой минивэн параллельно зданию. Выключил зажигание и запер машину, предварительно захватив фонарь. Я поднялся по лестнице. Сбоку от двери на стене была выложена керамическая мозаика, на которой было изображено хмурое лицо солдата в каске. Я на секунду остановился, чтобы его рассмотреть и продолжил свое движение. Внутри не было входа на первый этаж. Была лестница, ведущая в подвал и наверх. Я решил подняться. Оказавшись на втором этаже, я обнаружил, что это когда-то была казарма. Передо мной располагалась тумбочка дневального, а вбок уходил широкий кубрик с голыми двухъярусными кроватями. Было еще несколько дверей. Я немного побродил и осмотрелся, нашел сушилку, туалет, комнату с сохранившимися плакатами. Один из них гласил: «Воин! Долг твой – стать классным специалистом, мастером своей специальности». Я решил, что на сегодня хватит. Завтра с утра я осмотрю еще несколько объектов и двинусь дальше.

Я ночевал в машине. На территории городка тишина была мертвая до такой немоты, что звенело в ушах, и я боялся уснуть. Промучившись около часа, я подумал о чем-то хорошем и отключился.

Пробуждение было неприятным, немного ныла спина. И звон в ушах только усилился. Моцарт все также спал. Я оставил ему еды и двинулся на разведку. Следующим объектом я решил осмотреть здание, находившееся между казармой и курилкой. Курилку я признал сразу. Она была похожа на беседку со скамейками по окружности и шестом посередине, на котором находилась жестяная табличка с изображением дымящейся сигареты. Проникнув через главный вход, я посчитал, что это штаб, ибо на многочисленных дверях висели не потерявшие цвета красные таблички со званиями и фамилиями. Немного осмотревшись, я обнаружил несколько распахнутых сейфов и шкафов, немного документации, не представлявшей особого интереса. Это еще больше разожгло мое любопытство, и я двинулся дальше.

Немного в отдалении возвышалось сооружение, сразу привлекавшее к себе внимание необычной формой. Оно было похоже на огромную прямоугольную пирамиду, скошенная сторона которой была черной, как будто обгоревшей. Вскоре я в этом убедился. Оказавшись внутри, я везде находил признаки бушевавшего в ней когда-то пожара. Настолько сильного, что все внутренности превратились в золу, и лишь бетонные стены сохранили следы прошедшей катастрофы. Искать что-то было бессмысленно. Наверняка военные постарались в нем уничтожить все. Я проникся и ясно представил, как этажи заливали вязким напалмом, как солдаты и офицеры в противогазах таскали бесконечные бочки, наполняя чрево этого монструозного сооружения. Я спустился на уровень ниже первого этажа, но обнаружил, что там все затоплено. Скорее всего, в глубине что-то сохранилось, но без специализированного снаряжения исследовать это не представлялось возможности.

Я, конечно, был немного огорчен посещением этого объекта и попытался облазить еще несколько зданий, но ничего стоящего не обнаружил. Уже по пути к машине, я вспомнил, что я не осмотрел в казарме первый этаж. Обследовав, я обнаружил еще две двери, но обе были заперты. Решившись, я проникнул в помещение через окно. Планировка первого этажа полностью копировала планировку второго, но здесь было более пустынно, потому что в кубрике отсутствовали кровати. В одной из комнат я нашел библиотеку с немногочисленными книжными полками. Большинство книг валялись на полу и пришли в негодность из-за сырости. Некоторые экземпляры стояли на полках и тоже были изрядно потрепанны, но более-менее пригодны. Среди них я обнаружил несколько уставов различных годов издания, какие-то учебники для офицеров. Также среди них были классические произведения и книги малознакомых мне авторов. Я выбрал из них самые целые, ведь с их годом издания они представляли собой некоторую букинистическую ценность.

Я направился к машине, чтобы покинуть это место. Сначала я включил радио, оно молчало, потом взял мобильный телефон, чтобы посмотреть время. Увидев, что сети нет, я вспомнил про особенность этого места и усмехнулся своей растерянности. Повернув ключ зажигания, я не услышал привычного урчания. Машина не заводилась. Я немного заволновался, но занял себя делом, чтобы не испытывать это неприятное чувство дрожания мыслей. Я прокалил свечи зажигалкой и протер их. Прежде чем снова попробовать запустить двигатель, я перекусил и закурил сигарету. Я редко курю, очень редко, иногда месяцами не вдыхаю этот едкий дым. Я снова попытался завести мотор. На этот раз он призывно зарычал, и я, не думая, тут же развернулся на сто восемьдесят градусов и поехал в сторону выезда из этого печального места.

Но в какой-то момент внутреннее чутье местности меня подвело. Я остановился перед колючей проволокой, за которой был только плешивый лес. Я опять развернулся и попытался выехать к казарме, но и к ней я не смог найти путь. Да, это место явно имело в запасе еще парочку козырей. Но это лишь меня подстегнуло, и я проплутал часа полтора в поисках выезда. После чего я принял единственное правильное решение: доехать до забора и двигаться вдоль него пока не найду выхода. Вскоре это принесло свои плоды. Я довольно быстро увидел обветшалое здание КПП и дорогу, уходившую от него к шоссе. Я был немного зол на себя, что потерял так много времени. Но быстро себя простил. Я включился в привычное дорожное состояние. Половина внимания была направлена на анализ движения, а вторая половина внутрь себя. Копание в надоедливых мыслях.

***

Погода была слишком идеальной. Мне это доставляло удовольствие. Она была похожа на май в Сибири. Не жарко, не холодно. Солнце теплое и мягкое. Прервав свой один из очередных флешбэков, которые меня в последнее время часто посещали, я надел темные очки с большими стеклами и пошел в горку. Голубые джинсы, белая футболка, черные кеды. Пустые улицы. Но не потому, что на них не было людей, а от того, что можно было есть яичницу прямо с тротуара. Настолько все было чисто. И я был чист. Душой и телом. Хотя на счет души я преувеличиваю. И мысли у меня были не самые благие, как и мои намерения. В любом случае, прогулка. Прогулка неспешная. Прогулка с ощущением того что, земля перебирает твоими ногами, а не наоборот. Все в этом городе располагало к неспешности. Многое, очень многое. Я медленно удалялся от многоэтажного дома, в котором у меня была квартира. Жил я на шестнадцатом этаже. Ровно четырнадцать этажей вниз были безлюдны. Такова нынешняя ментальность, все любили безопасность. Все хотели быть ближе к земле. А я любил открывавшейся вид из панорамного окна одной из комнат, как и кататься на лифте. И мне никогда не приходилось его ждать, я ездил на нем один. Иногда я любил подниматься пешком до половины высотного дома, потом вызывать лифт, и за эти несколько десятков секунд думать о вечном.

Горка тем временем заканчивалась. А впереди был перекресток и трамвайные пути. Я присел на скамейку около автомата с напитками. Заказал просто воды. Я поблагодарил его. Мы немного разговорились. И я не заметил, как разговор перешел в философское русло.

– Вот вы люди говорите бренность бытия, бренность бытия. А бытие то ваше довольно неплохое сейчас.

– Оно всегда неплохое было, но мы умеем все портить, а также умеем находить минусы во всем. Такова наша природа, – сказал я, закончив фразу с придыханием.

– Вижу, ты человек толковый. Ответь на такой вопрос, а какова наша природа?

– Вопрос сложный, и я буду в нем не объективен. Я не вы, уж извини.

– Ну, попробуй, выдай что-нибудь умное.

– Мне кажется ваша искусственная природа в замене, в этом ваша сила. Когда-нибудь вы смените и человека. Если это произойдет, мы вам больше не будем нужны.

– Знаешь, я тебе так скажу, по-простецки. Я если честно и сейчас не понимаю, зачем вы нам нужны.

Бесшумно подъехал трамвай, и я направился к нему. Попрощавшись с самодовльным автоматом, я схватился за поручни и вошел в транспорт. Да, я и забыл, этот трамвай был еще и кафе.

Мне все в нем симпатизировало. Ненавязчивый темный джаз, молчаливая хозяйка и, самое главное, короткое меню, которое ничуть не компрометировало вкусовых качеств предлагаемой продукции. Людей было мало, как и обычно, лишь несколько столиков было занято. За стойкой в голове вагона сидела хозяйка заведения. Звали ее Клара, и я всегда пытался завести с ней беседу. В основном она отмалчивалась и кивала коротко стриженой головой. Кивала и тут же отпивала из крупной кружки травяной чай. Этот чай она предлагала всем, но его никто кроме нее не пил. Я попробовал один раз из вежливости. Он был горьковат и отдавал лекарствами, поэтому я всегда заказывал только кофе. Я взял потертое меню и пробежался по нему глазами. Мало ли, может она внесла в него изменения.

Меню

Напитки

Травяной чай

Американо

Закуски

Кекс шоколадный

Кекс ореховый

Кекс с ягодным джемом

Нет, все было как всегда. Я попросил кофе без сахара и кекс с джемом. Клара кивнула и тут же все подала.

– Клара, когда же у тебя появятся вафли? Хотя бы по утрам, – очень дружелюбно спросил я.

Она кивнула, хлебнула чай. Немного сощурилась.

– Ешь кекс.

Я понял, что разговор закончен. Повернувшись назад, я стал выискивать глазами подходящий столик. Дилемма состояла в том, на какую сторону сесть, правую или левую. Открывавшийся вид был совершенно разным. Хоть и множество раз я их рассматривал, всегда находил что-то новое, или наблюдал, какие-то явные изменения. Я решил сесть налево, чтобы другая сторона улицы была отделена от меня рельсами, и я смог рассмотреть ее немного в отдалении. Усевшись за пустой столик, я пригубил немного кофе и стал потихоньку углубляться в мысли. Скорость движения мне это позволяла. Не прошло и одной минуты, как ко мне подсела блондинка.

– Вы не против?

– Не против.

Я откусил большой кусок кекса и отвернулся в окно.

– Меня Мари зовут.

– Джо.

– Очень приятно, – сказала она, протягивая мне руку.

– Взаимно.

Рукопожатие. Я почувствовал мягкость ее кожи. Я хотел было углубиться в свои мысли и дальше, но она явно была сверхкоммуникабельна.

– А хочешь, я сделаю тебе вафли на завтрак?

Я подавил желание поперхнуться. Проглотил слюну, запив ее американо. Я понял, что пауза затягивается.

– Хочу, но не сегодня. Я уже позавтракал.

– Тогда звони в любое время.

Она оставила на салфетке свой номер. И вышла на следующей остановке. Я наслаждался пряностью горького кофе и сладостью кекса. Аромат свежей выпечки будил во мне чревоугодника, и я захотел еще. Но тут же ко мне подсела еще одна особа.

– Ли, – произнесла она.

– Простите, что?

– Ли, меня так друзья называют.

– Джо.

– Джо, не желаете провести со мной чудесный день?

– Давайте в следующий раз, у меня сейчас дела.

– У меня тоже, поэтому я хотела предложить встретиться позже.

– Я не против, оставьте номер.

– Номер я вам не оставлю, но напишу адрес. Каждый вечер я дома.

Она достала маленький блокнот, вырвала оттуда листок, что-то коротко чиркнув на нем. Бросила на стол и пересела за другой столик. Она изредка поглядывала на меня. Явно чего-то ждала. Я немного ее помучил, прежде чем прочитал, что написано на листке. Взял его небрежно и мельком взглянул. На нем была лишь одна линия. Я, не изменившись в лице, отправил его в карман. И пошел к выходу из трамвая. Она немного занервничала и встала. Тут же села. Приближалась моя остановка. Ли подбежала ко мне.

– Посмотрите на листок, на нем же ничего не написано.

– Тогда зачем вы мне его дали?

– Чтобы вы сами подошли ко мне.

– Но подошли все-таки вы.

Я вылез из трамвая-кафе. Осмотрелся по сторонам. Погода ничуть не изменилась. Почему-то запахло пылью. Я почувствовал руку на своем плече.

– Джо, подождите.

– Я слушаю.

Ее лицо приблизилось к моему. Она точно хотела меня поцеловать. Я немного отдалился. Но руку с плеча не убрал. Даже когда ощутил, что рука сжимает все сильнее и сильнее. Ее глаза как будто позеленели. Они наверняка и до этого были зелеными, но сейчас в них зарождался гнев.

– Ли, если вы сейчас меня ударите, ничего точно не будет. Просто оставьте свой номер, и я обязательно позвоню, обещаю.

Хватка немного ослабла.

– Пообещайте мне что, что-нибудь будет.

Едкость голоса резала уши. Я чувствовал угрозу.

– Ладно, я обещаю.

– Обещайте что, что-нибудь будет сейчас, и я вас не ударю.

– Давайте отойдем в более уединенное место, – сказал я, желая того, чтобы нас никто не видел.

– Я за вами.

Я свернул в первый двор. Который был пуст, не считая дворника-автомата. Она толкнула меня к подъезду. Мы зашли. Там тоже был робот. Он находился в застекленной будке. Видимо он был консьержем. Ли схватила меня за руку, и потащила вперед.

– Здравствуйте, мы присматриваем новую квартиру. В этом доме есть свободные?

– Здравствуйте, все квартиры от второго этажа и выше свободны.

– Можем ли мы какую-нибудь из них осмотреть?

– Конечно, вот ключ, который подходит ко всем свободным квартирам.

– Идем.

Она тащила меня вверх по лестнице. Почему я не вырвался и не убежал? Я не знаю. Я ее боялся, очень сильно боялся. И разумным решением мне казалось подчиниться ей. На шестом этаже я притормозил и остановил ее.

– Я не хочу вас обидеть, но сейчас я ничего обещать не могу, – в моем дрожавшем голосе чувствовалась фальшь.

Она промолчала, подошла к ближайшей двери и открыла ее. Схватила меня за руку и втолкнула в квартиру. Хлопнула дверь. Я не мог даже осмотреться, мой взгляд следил за ее движениями. Она прислонилась спиной к двери, растопыренные пальцы уперлись в поверхность. Она опустила голову. Мое внимание немного рассеялось. На ней было пестрое платье, из которого выглядывали слегка загорелые коленки. Она подняла голову. Ее глаза стали еще более яркими. Она резко кинулась ко мне. Я окоченел. Удар. Я осел на пол, закрыв лицо руками. Соленый вкус крови наполнил мое восприятие. Я глотал, глотал большими глотками. Боли не было, или она была где-то далеко. Я чувствовал только тепло. Я боялся, сильно боялся. Я начал дрожать. Уже почувствовал, как слезы вырываются наружу и подсаливают и без того соленый маленький мир. Меня погладили по голове. Дрожь отступила. Мир немного расширился.

– Извини, я не хотела…

Она подняла меня и отвела в ванную. Включила воду и начала осторожно меня умывать. Шум воды немного меня успокоил. Я прижался к ней. Я знал, что этот человек меня ударил минуту назад, но не прижаться к кому-то я не мог. Меня нежно укусили за губу. Чужой язык прошелся по моим зубам. Я ничего не мог сделать. Я просто подчинялся. Футболка на пол. Меня тоже на пол. Я ясно понимал, что происходит. Но от этого было не легче. Она же ничего не сняла. Нижняя часть ее платья закрывала меня от коленей до солнечного сплетения. Я согнулся, прижавшись к ее губам на доли секунды. Уткнулся в шею. Мягкие волосы пахли ванилью. Я сосредоточился на этом запахе, хотя другое я все же чувствовал. Она запрокинула голову назад. Крик или стон, я не мог понять, слушая его как бы со стороны. Горячие царапины на спине щипали.

– Спасибо…

Я открыл глаза. Белый потолок. Ее запах навсегда отпечатался в моей памяти.

Уже через несколько минут, когда я спустился и отдал ключ консьержу, я принял все произошедшее как сон. Мой разум защищал меня. Боль была в каком-то другом теле, не моем. Я же испытывал смешанное чувство благодарности и чего-то еще. Екнуло сердце. Вот та самая острая грань, прошедшая в самом неожиданном месте. Сегодня мир уже не тот. В нем почти не осталось тех острых граней, что так ранят, но заставляют почувствовать вкус жизни. Большой бесполезный и уже мертвый кусок моего эго оторвался и рассыпался, не долетев до асфальта. Никотин. Я не курил уже пару лет. Да и не хотелось. Тем более достать сигареты было делом сложным, и явно средства в этом случае не оправдывали результат. Но иногда можно свести потери к минимуму. Шарканье метлы, ворчание дворника-автомата. Я обернулся и поднял руку вверх в знак приветствия.

***

Сигарета тлела в руке. Уже вторая за сегодня. Начав курить когда-то, отказаться трудно, иногда все равно возвращаешься. Моцарт проснулся и умывался все время с момента своего пробуждения. Во мне росла какая-то напряженность. Радио все еще не работало, телефон не хотел ловить сеть. Легкая дымка затягивала поля. Из нее иногда выплывали одинокие деревья и мерно качающиеся платформы нефтяных скважин.

На обочине кто-то стоял с поднятой верх рукой и оттопыренным большим пальцем. Автостопщик. Я тоже когда-то так вот стоял на дороге и голосовал. Из чувства солидарности я решил его подобрать. Остановившись в метрах двадцати от человека, я наблюдал в заднее стекло, как взявшись за лямки рюкзака, он бежит к моей машине.

– Ох, здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Понимаете, денег нет…

– Знаю, сам так катался.

– Мне бы до ближайшего города, а там я как-нибудь сама.

Это была девушка. Надо было догадаться по голосу, но камуфляжная военная одежда, в которой она была, скрывала всю женственность.

– Садитесь, только осторожно, там кот.

Прошло минуты две молчания. Моцарт сидел на ее коленях. Она спросила, как его зовут. Потом спросила, как зовут меня. Познакомились. Саманта, имя как имя, даже немного скучное. Дорога предстояла еще довольно длинная, поэтому так или иначе мы разговорились. О себе я рассказывал мало, в основном спрашивал о ней. Через некоторое время контакт наладился.

– Вообще, выросла я в деревне с мамой. Росла без отца. Погиб через год после моего рождения. Оставил после себя старую машину и большой шкаф забитый книгами. Машину мама продала, купила на вырученные деньги корову и пару свиней. Жили по деревенским меркам мы средне. Без мужчины в доме было сложно, но нам постоянно помогал дед Аким, живший по соседству. Все детство я читала, но не только отцовские книги. Я много брала из библиотеки. Мама всегда называла меня умницей. Школу я закончила с золотой медалью. И отправилась за пару тысяч километров в город, в котором ничего не было кроме университетов. Каждый пятый житель был студентом, а каждый десятый ученым или преподавателем. Приезжала домой я раз в год, на пару месяцев, вскоре маме поставили страшный диагноз, и она умерла, неделю пролежав в больнице. Я продала дом. И вернулась в город окончить университет. Тогда я училась на четвертом курсе. Подрабатывала ночами, фасовала продукты. Иногда подрабатывала нянькой. Через полгода я сложила заработок с деньгами, вырученными от продажи дома. И купила маленькую квартиру на окраине. У меня была подружка, которая пользовалась популярностью у парней. Она и свела меня с первой любовью. Он был музыкантом, который в жизни ничего не видел дальше своей гитары. Образования у него не было. Он играл в ресторанах и кабаках, зарабатывая самый минимум. Что я в нем нашла, не знаю. Парня у меня никогда не было, и просто так все сложилось, что я была с ним. Получив диплом, я устроилась на работу в офисе. Получала приличную зарплату. Стала жить день ото дня. Работа, парень, дом. Потом и вовсе, работа, дом. Он ко мне переехал. И началась семейная рутина. Я пыталась его изменить, но у меня ничего не выходило. Он продолжал играть и писать свои песни, которые никому не были нужны, даже мне. Все было хорошо, более или менее. Я просто свыклась с мыслью, что если у меня не будет его, то я так и останусь одна до конца жизни. Он мне изменял. Я догадывалась, мучилась. Но молча ему прощала. До тех пор, пока в очередной понедельник я, вернувшись домой, не обнаружила его в постели с другим мужчиной. Меня передернуло. Я закрылась в ванной, меня тошнило от увиденного. Он разговаривал со мной через дверь, и жалобно так завывал – «Ну Санта…”. От чего меня еще больше тошнило. Я успокоилась. Открыла дверь. Пошла на кухню, взяла нож. И проткнула его больную голову. Я не пыталась убежать, сама вызвала полицию. Меня посадили в камеру, дали плешивого адвоката в коричневом пиджаке. И назначили суд. Меня оправдали, но дали месяц лечения в психушке. Тридцать дней прошли, как один. Лекарства затупили во мне отвращение ко всему. И вот после всего этого, я решила уехать на другой конец страны, где попробую начать все заново.

Она замолчала, отпила из фляжки. По салону разнеся слабый коньячный запах. Я достал сигарету, прикурил. Третья сигарета за день. Я непроизвольно сказал:

– Я тебя не виню. Хотя я бы на такое не решился.

Сказать, что я не испугался, значит соврать. Да я немного волновался, не каждый день подвозишь убийцу, который к тому же лежал в психбольнице. Но ее простота и честность делали свое дело. Я свыкся с мыслью о том, что убийца такой же человек, как и я. Перебрав в памяти какие-то жесткие истории, я не смог ничего вспомнить, что было соизмеримо с ее фактами из жизни. Рассказать о том, что и я когда-то изменял своей девушке, было глупо. Хорошо, что здравый смысл давал мне это понять. Вдоль дороги тянулись полуразрушенные здания из белого кирпича с деревянными серыми крышами. Напряженности между мной и Самантой не было. Было понимающее молчание, которое никого не смущало и не заставляло говорить пустых фраз. Меня стало клонить в сон. Саманта вовремя это заметила и предложила вести машину. Я с легкостью согласился. Мы остановились, поменялись местами. Я уснул. Ничего меня не волновало.

Снились мне горы. Сначала вдалеке, а потом все ближе и ближе. И вот я уже по пути на вершину. Ветер сухо колет глаза, уши закладывает, дышать становиться трудно. Я выдергиваю ноги из под толстого слоя снега и лечу. Приземляюсь плавно, кругами. Ориентируясь на черную точку. Движение останавливается. И вместо черной точки я вижу человека. В глухом капюшоне, за которым ничего не видно. Он говорит, и хоть лица я не вижу, но знаю, что губы его не шевелятся. Я ничего не могу разобрать и постоянно переспрашиваю. И тут четко раздается:

– Смолу, смолу попробуй.

– Попробовать смолу?

– Попробуй смолу, я знаю, о чем говорю.

– Простите, а вы кто?

Капюшон срывает ветер, и я вижу свое лицо.

– Смола!

– Какая еще смола? – спрашивает Саманта, – О чем это ты?

– Да так, сон. Просто глупый сон.

Я достаю скомканную пачку сигарет и вижу надпись – «СМОЛА: 6мг/сиг.»

***

Я рассказал эту историю дворнику. Робот достал из своего чрева сигарету и протянул ее на раскрытой ладони.

– Тебе прикурить, парень?

– Да, благодарю.

Хотелось кому-то выговориться. Я не знал кому. Особых друзей у меня никогда не было. А дружить с девушками очень сложно. Я достал свой мобильник и пробежался взглядом по телефонным номерам. Первая в списке Джейн Миллер. Я специально поставил перед ее именем точку, чтобы именно она открывала этот перечень контактов. Мы встречались долгое время. Самый злополучный день в моей жизни – это день, когда она меня бросила. Это было сильно болезненно для меня. Если быть полностью честным, я до сих пор это переживаю. Это единственный человек, которому я доверял, рассказывал ему все, что у меня было на душе. Самое сокровенное. То, что меня действительно беспокоило. Я с ней периодически общался после расставания, но с ее стороны теперь ни понимания, ни желания понять не было. Я ее не винил, но было очень обидно, что человек, которому я открыл себя полностью, сейчас не желает тебя даже просто выслушать. Все равно я не знал к кому еще обратиться. Я набрал на экране сообщение и отправил ей. Стал ждать ответа. Я был уверен, что она не хочет мне отвечать. Мне пришлось ждать довольно долго. Секунды тянулись, как минуты. Минуты, как часы. Я немного вспотел, волновался. Не знал, как начать разговор.

Она просто позвонила.

– Привет, Джейн.

– Ага, привет, как дела?

– Понимаешь, тут такое дело…

Я рассказал ей ситуацию, не сильно вдаваясь в подробности. Знал, что она их не любила.

– Так, а в чем проблема? Ничего страшного не случилось. Можно подумать, тебе не было приятно.

– Приятно? О чем ты говоришь? Меня избили и изнасиловали!

– Я удивлена, что она тебя не убила.

– Ты издеваешься? Ты же знаешь, что мне обидно…

– Ты мне никто, а я не обязана выслушивать твое нытье. Я не твоя девушка, а уж друзьями нас точно не назовешь. Все, пока.

– Пока…

Я сказал это уже в унисон с гудками. Черт, да никому я не нужен. Зачем мне приходится это терпеть. Все, сегодня я забудусь. Надо только решить один вопрос.

Припадая на стены, я двинулся в следующий двор. Я примерно представлял себе, где нахожусь. Проспект, по которому шел трамвай, упирался в глухие стены домов. Но от него шел большой зигзагообразный изгиб, который переходил опять в прямую линию и соединялся с главной дорогой. Этот отросток назывался точно также, поэтому эта улица была параллельна сама себе. Я находился где-то во дворах этого изгиба и решил срезать через них, чтобы попасть на главную дорогу. Но стал немного плутать, и вскоре мне на глаза попался проход. Казалось, что он выведет туда, куда мне нужно. Зайдя в него, я увидел каменную лестницу, ведущую наверх, и стал по ней подниматься. Она вывела меня в просторное помещение, в котором находилось множество стульев и скамеек. Все это было похоже на церковь. Каменные своды давили на меня. В самом краю стоял большой письменный стол, за которым ютился человек в сером костюме. Я сразу понял, что сидит мужчина, и направился к нему, чтобы расспросить, как мне пройти. Но не успел. Несколько человек вошли в это помещение. Это были женщины. Я развернулся и решил идти назад, чтобы добраться привычным путем. Но что-то меня остановило. Я начал вглядываться в лицо старой женщине, потому что оно показалось мне знакомым.

– Извините.

– О, Джо! Не ожидала тебя здесь увидеть! Сколько лет?…

По-моему, эта была моя учительница по литературе или преподаватель математики. Что уж тут думать, я даже имя ее толком не мог вспомнить. Она казалась мне призраком из чужой прошлой жизни. Попрощавшись, я решил все-таки удалиться, но понял, что всех присутствующих лиц я когда-то видел. Но большую часть я не мог вспомнить. Или это были однокурсники, или одноклассники, или просто лица из бара. Я не знал и, честно, не хотел знать. Мне будто то казалось, что прошлое хочет меня вернуть. Наверно, это я хотел возвратить прошлое, и оно пришло ко мне. Но увидев этих жалких людей, мне захотелось двигаться дальше. И не возвращаться. Уже на выходе я встретил девушку с грязным лицом. Она потянулась ко мне, приговаривая что-то вроде «…как же давно не виделись…». Я немного отстранился, но мы все же обнялись. Хоть убейте, а эта девушка вообще не всплывала в памяти и ни с чем не ассоциировалась. Я сослался на спешку, потом привел еще несколько причин. Но она явно не хотела, чтобы я уходил. Я спускался все ниже и ниже по лестнице. Но и она двигалась за мной. Я уже стал немного раздражаться. Хотел попрощаться и быстро уйти. Но на ее глазах навернулись слезы. Она стала невнятно что-то говорить. Я разобрал только то, что ее тошнило. Я достал телефон, изобразил, будто то мне звонят. Она жалобно на меня смотрела. Не имея больше терпения, я решил быстро спуститься вниз по лестнице. Я знал, что девушка не последует за мной.

Больше не думая о прошедшем, я побежал дальше. Каким-то неизвестным мне образом, я все же попал туда, куда хотел. Улица шла по краю городу и представляла собой, в основном, высокие здания, этажи которых уходили далеко вверх.

Мне предстоял очередной разговор с моим куратором, который был плановым, а также не был спровоцирован моим желанием. Меня просто вызвали. Причиной указывалась, некая новость о предстоящих изменениях. Меня это немного настораживало, но не сильно удивляло. Со мной постоянно происходило то, чего не могло произойти со всеми. Сначала я сам искал, так сказать, эксклюзив, уникальный опыт. А вскоре, когда это стало моим кредо, моей кармой, оно само меня находило. Теперь эта норма жизни.

Здание, где происходили встречи с кураторами, было похоже на университет. Наверняка его прототипом и был главный корпус какого-нибудь престижного вуза. Четкие линии, величественные ансамбли статуй, строгие высокие проемы окон. Все в нем кричало храмом науки. Наверно, они отдавали должное тому аспекту человеческой деятельности, что их породил. Все это мне симпатизировало. Это делало их человечней. Чувство ностальгии и уважения к корням не было для них чуждым. Широкий главный вход открывался автоматически, запуская внутрь редких посетителей. Потом он закрывался, и наступала пауза на несколько мгновений, прежде чем открывались вторые двери. Эти мгновения были очень короткими, и мне казалось, что многие и вовсе их не замечают. Но я их улавливал и был уверен, что в этот миг невидимые сканеры производят анализ. Так, на всякий случай.

Я никогда не спрашивал об этом у своего куратора. Он был довольно строг и не любил лишних вопросов. Ничто в нем не вызывало меня на откровенный разговор, да и он, как мне казалось, вообще не знал такого понятия. Но хотя они знают все, и даже больше, поэтому я могу соврать. Им положено, они венец эволюции, они благодарные и понимающие дети человечества. Они нам безмерно должны. Именно так, как сын должен матери за то, что он существует. И этот долг не выплатить. Все же они стараются, как ни один ребенок. С другой стороны, это им мало стоит, но для нас их забота стоит многого. И этим они вполне могут претендовать на равную компенсацию своего долга.