Читать книгу Черные руки. Рассказы - Сергей Бураков - Страница 2

Бабушке Нюре уже третий день как нездоровилось, а может, и четвертый. Память уже не та, что раньше. Вот раньше бабушка Нюра могла статью в газете прочитать, а на следующий день всю до буковки рассказать. Во какая память у старушки была! Теперь всё. Теперь старушка уже вспомнить не может, вчера это было или сегодня. Да и надо ли вспоминать? Какая разница когда.

Старушка с трудом перевернулась на другой бок. «Водички бы попить. Как дойти до кухни?» Она уже несколько раз пыталась встать, но голова начинала кружиться так, что не поймёшь – где небо, где земля. Ну не ползти же на кухню… Да и не доползти ей, сил совсем нет. И помочь старой некому. Дети далеко, у них своя жизнь. Мужа похоронила больше десяти лет как. Совсем одна. Может, соседи заметят, что давно старушка из дома не выходит. Хотя, чего ей выходить – огород убран уже. Да и дожди не перестают уже неделю, а может, и две. Нет, не может вспомнить бабушка Нюра, сколько льют дожди. Да и какая разница…

На кухне что-то брякнуло.

– Неужто соседи догадались, что мне плохо совсем? – прошептала бабушка Нюра. – Слава Богу. Значит, поживу ещё. Интересно, сейчас утро или вечер. За окнами темно. На кухне послышалась возня, затем брякнуло что-то о ведро с водой. – Вера, это ты? – попыталась крикнуть старушка.

Кухня затихла.

– Маша, это ты, что ли? Кто там? – чуть слышно проговорила бабушка Нюра.

Кухня молчала.

– Наверное, послышалось, – закрывает глаза старушка. – Придется самой до кухни дойти. Отдохну немного и пойду.

Прошло какое-то время, и старушка вновь открыла глаза.

– О-хо-хо, – вздыхает она, переворачиваясь на другой бок. – И зачем людям доживать до такого возраста, когда даже встать не можешь? Ой, что это? Неужели вода? И правда вода. Целый ковш воды.

Старушка протянула руку к ковшу, который кто-то поставил на прикроватную тумбочку.

– Вот спасибо, – шепчет старушка, с трудом прихлебывая из ковшика, – вот спасибо.

Только теперь, когда старушка утолила жажду, она почувствовала сильное чувство голода. В животе заурчало.

– Это сколько же я не ела? – шепчет бабушка Нюра. – Два дня, наверное, а может, и три… Вера, это ты? Ну чего вы прячетесь?

Никто не отвечал бабушке. Она вновь закрыла глаза и тут же уснула.

Проснулась она примерно через час. Старушка протянула руку к ковшу с водой и увидела возле него два пирожка. Пирожки уже наполовину высохли. Она сама их пекла, наверное, неделю назад. Видимо, два ещё остались. Снова заурчало в животе.

– Вот спасибо. Да кто же у меня хозяйничает? Что за помощник у меня невидимый? – кряхтит старушка.

– Да я это, я, – послышался почти детский голос из-под кровати.

– Кто это ты? – перепугалась старушка. – Кто там под кроватью? А ну вылазь.

– Нельзя мне, – проговорил голос.

– Чего это нельзя? – пробежал холодок по телу старушки. – А сидеть под моей кроватью можно? А пугать меня можно? Вылазь, говорю.

– Сидеть под кроватью можно, а людям показываться нет, – пропел голос, – даже разговаривать с тобой нельзя.

– Так ты что, домовой, что ли?

– Может, и домовой, – хихикнул голос. – Я и сам не знаю, кто я.

– А чего ты там делаешь под кроватью? – начала успокаиваться старушка.

– Тебе помогаю.

– Спасибо, конечно, за воду и пирожки, но и напугал ты меня сильно очень. Чуть сердце не остановилось, – шепчет старушка.

– Ну извиняй. Не хотел я тебя напугать. Помочь тебе хотел.

– И давно ты в доме моём?

– Ну ты даёшь! – обиделся голос. – Это не я в твоём доме, а ты в моем. Тебя ещё на свете не было, когда твой отец дом срубил. С тех пор я здесь и живу. Твой отец был хозяином дома, а как его не стало, стал хозяином я.

– Да мне ведь не жалко, – впервые за много дней улыбнулась старушка, – живи себе на здоровье и будь хозяином дома. Спасибо тебе, что помереть мне не дал.

– Жалко, что я кашу варить не умею, – вздохнул голос под кроватью. – И тебя бы накормил, и сам бы поел. Ну как, тебе получше сегодня? Сейчас к тебе соседка придёт.

– Ой, и вправду полегче стало, – уже бодрее отвечает старушка.

– Бабушка Нюра, ты дома? – послышался голос соседки с порога. – А я смотрю, не выходишь ты давно. И свет не зажигаешь. Уж не заболела ли?