Читать книгу Не мёрзни под кустом. Повесть - Сергей Бурдыгин - Страница 7

Зима наступала как-то даже жестоко.

– На лыжах скоро можно будет идти, – сказала Настя, – вот вылечусь, и сходим, правда? Рощу заречную посмотрим…

– А чего откладывать? – предложил я, – можно и сейчас посмотреть, тропинки там уже все подмерзли. Шашлычок сварганим. Как раньше. Не так уж там и холодно.

Раньше мы, действительно, любили в эту рощу ходить. Пельмени на костре в чайнике варили. Ну, и без шашлычка, конечно, не обходилось. Потом я часто вспоминал эти походы. Настя, наверное, тоже.

Однажды мы шли с ней по тропинке, взявшись за руки, Так мы были все время рядом. Шли и весело о чем-то болтали. И вдруг навстречу нам попалась пожилая уже женщина в выцветшем уже осеннем пальто. Она прошла мимо нас, потом оглянулась и сказала:

– Вот так всегда и ходите. Только так. Светлее в жизни будет.

До нашего развода оставалось полгода.

В рощу мы теперь пошли снова, только не на лыжах, снег еще не задерживался надолго, просто падал с неба мелкой крупой и тут же таял, отчего на тропинках часто попадались лужи. Было тихо и спокойно, ветер из-за деревьев сюда не добирался. Даже тепло было, хотя и в куртках, от отчаянно яркого последнего перед морозами солнца.

Только Настя все равно мерзла. И руки у нее были холодные, пришлось ей доставать из кармана зимние варежки – почти детские, с какой-то веселой и доброй вышивкой.

– Что у тебя там изображено —то? – поинтересовался я, – или кто?

– Точно – кто, – улыбнулась Настя, – зайчонок тут. На каждой варежке одинаковый. Помнишь спектакль в кукольном театре? Как они там? Небось, снегурочек с дедами морозами готовятся на утренниках играть? Вот Мордвинову приработок… Из него дед Мороз солидный получится…

– Это для печени у него работа лишняя будет. Угощают там не слабо.

– Даже в детских садах?

– А он по детским садам не ходит. Его на корпоративы тянет. И нос в табаке, как говорится.

– А я бы сейчас, – Настя приостановилась и посмотрела на небо, – с удовольствием хоровод вокруг елки поводила. И стишки бы почитала. За пару конфет каких-нибудь или обезьянку плюшевую. Вот чего нам с тобой не хватало, Кораблев?

– Именно обезьянки, – вполне серьезно ответил я, – А то мы все с тобой тогда о зарплатах, новой мебельной стенке, шмотках каких-то. А теперь вот зачем это? У Гараняна вон все, небось, имеется, и на вторую жизнь с лихвой хватит, только не будет ее у него, второй жизни. Да и первая спотыкается. Ладно, чего это мы о грустном-то? Пошли в тир постреляем, посмотрим, у кого способности милитаристские.

В роще у самого пешеходного моста через реку летом работали немудреные аттракционы – карусели, качели, прокат велосипедов, и ко всему этому как-то удачно примостился тир. Тоже без выкрутасов, обычный пневматический, стенд у него был весь усеян следами от пулек, и некоторые мишени уже не падали, даже если в них одновременно попадали два человека. С наступлением холодов аттракционы вместе с прокатом закрылись на зимнюю спячку, а тир все еще работал, словно никак не хотел смириться с календарным расписанием погоды.

Правда, посетителей в этом заведении становилось с каждым днем уже все меньше, будто с облетающими листьями на стоящих рядом деревьях, куда-то в небытие исчезали и людские судьбы.

Невысокий старичок Иван Анисимович выдал нам пульки в коробках из-под спичек и отечески посоветовал:

– В слона не стреляйте. Он хоть и большой, и попасть в него легко, но он редко падает. Никогда почти. А вот утка грохается, даже тогда, когда пулька просто в стенд ударяется.

– Не хочу я в живность стрелять, – сказала Настя, – сразу ваш слесарь Агафонов вспоминается.

– Тогда пуляй в буржуина с мешком долларов, – посоветовал я, – распалишь в себе классовую ненависть.

– А зачем? Слушай, а почему Агафонов – такой добрый, а ему так не везет в жизни?

– Это как посмотреть, – заметил я, – лично ему свое существование очень даже нравится. И здесь как-то в тире он по всем подряд палил после того, как мы коньяку откушали.

– Ну, так то после того… А вообще мне его жалко.

В конце концов, мы завалили даже слона. Безо всякого коньяка.