Читать книгу Дар случайный. Поэтические произведения разных лет - Сергей Чугунов - Страница 33

Лёгкой жизни поискал, поискал —

глухо.

Камни в гору потаскал, потаскал —

глупо.

Кусок счастья комом встал…

Дико.

Сердце из груди достал —

льдинка.

Чтобы скрыть то запер я

ставни,

жизнь свою на короля

ставил…

Прорвалась усталость-боль

горлом.

Оказался мой король

голым!

И опять и, как в бреду,

в гору

я несу свою беду —

горе…

Все говорят: «Тебе везёт!»

Какое ж это к дьяволу везенье?

Удачная посадка обещает взлёт,

а мне грозит закончиться паденьем.

И в тоже время я отчаянно везуч,

и пусть врагов моё везенье бесит!

Сорвавшись с недоступных круч —

вновь уношусь я в поднебесье…

Счастье не скрывал, не утаивал…

Всё, что было, даровал, да раздаривал —

и остался почти нагишом!

Нет, вру, имелся грешок,

да и не один, а целый мешок!

Жить нагишом, не смог, зачах

и помер бы…

И пошёл пешком

                                 с мешком на плечах

по миру!

Я грехами по пути обрастал,

но мешок

волок – не бросал,

и пропал, попал на базар!

«Эй, подходите, чай

                                   не слепы,

                                                        не глухи…

Продаю ни чай,

                                ни грибы,

                                                          ни духи,

а грехи!»

Простоял с полдня, а может и боле, но

не подходят до меня – боязно!

Что ли нагишом петь-куковать?

Что ли мне с мешком век вековать?

Бросил-скинул я грехи

                                                    в море…

Стало жить мне без грехов

                                                      скучно.

Пусть я маялся-страдал…

                                                           В горе

я друзей-врагов познал…

                                                      Тучи

набежали —

                             дождь полил

                                             изобильный.

Я пошёл шалить-грешить —

                                                       сил нет!

Загрущу-завою песнь

                                               подчас я…

неужели это есть – моё счастье?

Чему так часто и впустую говорим,

яко имеем право выбирать?

Куда нейди – ведут дороги в Рим,

как не живи – придётся умирать.

Но нет причин не доверять словам.

Сто раз правы мы, говоря:

«Все в Рим идут…» – но по своим делам!

«И смерть одна…» – у каждого своя.

Были мысли мои шаловливы,

                                              игривы

                                                        как дети…

Стрекотали,

       мечтали – вращалась Земля.

И я вскоре случайно,

                        печально заметил,

что растут мои мысли,

                       и также взрослеют,

                                                           как я.

Окрылялся,

       менялся,

       нуждался

                         в еде и одежде,

Я совсем повзрослел —

             моё детство погибло,

                                     его не спасти…

Я давно не расту,

           но, а мысли,

                           а мысли,

                                      как прежде…

продолжают расти…

Выпускают бутоны,

       как князьки-сорняки

                                   ни ярки,

       ни благовонны,

               отрешённы

        и беспардонны

начинают цвести!

День, целый день в ожиданье прошёл.

Впустую? Нет, нет… протестую!

Познала я истину и не простую:

«Я – дура, и мне хорошо».

Год, целый год в ожиданье прошёл.

Я осознала потерю не сразу,

я затвердила случайную фразу:

«Я – дура, и мне хорошо»…

Век, целый век в ожиданье прошёл.

Друг мой вернулся, нарёк королевой…

А я улыбаюсь направо, налево:

«Я – дура! И мне… хорошо?»

Если из книги моей непрописанной жизни

вырвать страницы, в которых есть ты —

жизнь, без сомнений, лишится

самых правдивых и добрых страниц.

Если в архиве, по имени Память,

вдруг, затеряют хоть строчку любви —

жизнь, к сожалению, станет

невыносимей и горше стократ…

Если из сердца калённым железом

выжжет разлука и имя твоё —

жизнь невозвратно утратит

самое ценное качество – СМЫСЛ!

Полоса тумана,

                 полоса обмана…

а меж ними любви полоса.

Я плутаю в тумане.

          Всяк, кто встретит —

                     заманит

                      в западню иль

обманет…

Будто в страшном кино —

дождь поёт панихиду

по убиенным ветрам.

                                              Но!

На всех грешных устах

                         твоё чистое имя.

На всех ликах святых

                         твои плачут глаза…

Не серчай на меня,

                          не таи боль-обиду

и надежды огня не гаси!

Нет любви полосы —

                          кровоточащий шрам!

Игра былых воспоминаний —

оживший сон – предел желаний…

Так недоступны для меня:

слащавый дым благоуханий;

час сладких прелюбодеяний;

и всякая любовная возня…

Я понял – пусть не без труда —

дней суетливых чехарда

и чувства безо всякого стыда

предел имеют…

                              как наверно

предел имеет и душа,

что в теле плотном эфемерна

и невесома, и чужа…

Приговорён к тебе без приговора,

всем телом чувствуя беду,

на плаху голову кладу…

                                                      Руби!

Я всё равно умру не скоро,

не упокоюсь, да какой покой?!

Так много дел и чувств, и всяческого вздора…

Я вознесусь… в мир райский, горний,

или опущусь обратно в мир людской…

…к тебе поближе.

Летать умеет каждый, но не хочет!

Юродивой душе, увы, не воспарить,

рассветом новый день не озарить,

метаться и молить о нескончаньи ночи…

И всё ж! Летает каждый, наяву ль, во сне…

Лишь ночь наступит, смежит солнце очи —

и ты взлетишь…

                          свободно и легко,

                          безбожно высоко —

и полетишь

                             сквозь сумрак и туман

и проскользишь

               над садом,

                          в переулок,

в залив, а там и в океан…

И воспаришь, как птица в вышине,

и поспешишь…

(как сладок мой самообман)

да только не ко мне,

                             да… только не ко мне…

Пьянчушка день из кабака к ночлежке

уж, было, лыжи навострил, да ночь

его достала на пороге и…

Стих обречён, не в силах мне помочь,

он на костёр вознёс слова свои.

Так принято – встречают по одёжке…

Любовь моя, что беглый арестант,

ютиться на развалинах души,

дрожа от каждого порыва ветра…

Малюет сон цветные миражи,

и серый ум мой, одурев от цвета,

ломая фразы, требует талант…

Есть женщины краше, стройнее тебя —

случайной красою земной их любуюсь.

Есть женщины старше, умнее тебя —

божественной мудрости их повинуюсь.

Есть женщины тише, скромнее тебя —

я молча на их отрешённость взираю.

Есть женщины чище, честнее тебя —

их вечную правильность я презираю.

Есть женщины даже сильнее тебя —

пред женскою силой по-рабски слабею.

Есть женщины слабже, больнее тебя —

единою болью я с ними болею.

Есть женщины…

                                      Есть!

Но пора иметь

                  честь…

Реестр всех и всяческих дев —

что может глупей быть, дурней и нелепей?!

Всё,

                 в целом закончен запев —

       мне давно

        всё равно…

Ведь звёзд тоже много на небе —

а Солнце,

               что светит и греет,

                      одно!

Любовь отчасти, да, – игра и суетня!

А вот игра в любовь совсем дурное дело —

грозит разлукой и похмелием…

                                                                   Маня

обилием, дела уводят за пределы

мирка уютного под званием «семья».

В чужом миру вдали от милого порога —

лишён любви, уюта, ласки и огня —

подругу кличу, расставание браня…

Но рядом никого…

                            ни чёрта нет,

                                                  ни Бога!

Ложь в твоих незлобивых устах —

ювелирной работы деталь…

В глубине подсознанья рождается страх,

и терзает сомнения сталь…

Как всегда, неповинен – пощады прошу,

лгу бесстыже, да что там, – безбожно брешу.

Ты ж – богиня, мой ангел, кумир…

Я – мужчина, какой я к чертям ювелир.

Лжесвидетельств моей нелюбви не ищи —

юридически я в этом смертном грехе неповинен!

На меня не ропщи —

нафуфырен, пронафталинен —

                       я и денно хорош,

                       я и жарок в нощи,

                                    я и штопать могу,

                                     я и хлебы пеку,

и готовлю борщи…

Я и добр,

                      и любезен,

                                          и благочинен!

Даже, если я в мыслях пытался тебе изменить —

                             был я болен,

                                              слегка недолюблен,

           чуть-чуть недоволен…

Если я и хотел бы кого ублажить, то тебя —

твоё тело изучено, будто затейливый глобус.

Всё известно,

                        однако, прекрасно,

                                                          занятно и ново…

Замолкаю, такой фокус-покус,

ибо в рифму ложится скабрёзное слово…

что созвучно со словом «любя»!

Ты – есть мой Бог,

ты – есть моё блаженство.

Ты – право слово – русская княжна…

При всех талантах ты мне не нужна —

я презираю совершенство.

Другая есть – простая, из земных.

Тебе молясь, молитвы ей слагаю.

И этот мой слепой, корявый стих

налогом равнодушья облагаю…

Пойми – я кубок твой не пригублю.

Тобой любуясь, лишь её люблю!

Нас посылали грудью на штыки,

нас приучали к повседневной муке,

но выживали мы, разлуке вопреки,

разлуке с жизнью – сладостной разлуке…

Нас поливали огненным дождём,

окопы заглушали наши стоны.

Смерть впереди, а мы чего-то ждём

и ценим не минуты, а патроны.

И вот приказ: «Всех рассуждений без

костями лечь, изобразив беспечность…»

Встаю с винтовкою наперевес

и, так уверено, шагаю в бесконечность.

Не слышу и не вижу ничего…

Кто впереди? кто позади? – не знаю.

Вы думаете умирать легко?

А я не думаю, я умираю…

«…очнись, голубчик, ты – живой… живой!» —

поёт мне ангел полевого лазарета.

И я встаю, чтоб завтра снова в бой,

а за окном покойно дремлет лето…

И разом погаснут все свечи…

Предчувствуя радость-беду,

ты выйдешь сама мне навстречу,

и в ночь я тебя уведу…

Проснётся весна-недотрога —

избавит сердца от оков.

И, может, поверю я в Бога,

да двух не бывает богов.

С тобою – моею богиней —

былой непокой обрету.

Оденутся яблони в иней —

привидится, сад мой в цвету…

Надуманной сказке поверив,

застыну, ключи теребя.

А вдруг за незапертой дверью

давно уже нету тебя.

А если и есть, то другая.

Желанная, только не ты.

Весь мир фантазийный ругая,

швырну ей по ноги цветы…

Уйду в безнадёжные дали,

прохожих терзая и зля

вопросом: «А вы не встречали?»

Чтоб слышать: «Большая Земля!»

Снова вьётся судьбы моей тонкая нитка,

я опять уезжаю в забытый, заброшенный край.

«До свиданья, – шепчу, – до свиданья, Магнитка.

До свидания – это ещё не прощай!»

И пусть жизнь не пугает бессрочной разлукой,

верю в встречу я самою крепкою верой из вер…

Будет сниться ночами проспект Металлургов,

где фонтанами плещет сиреневый сквер.

Я вернусь, далеко ли уеду иль близко…

Мне преграды-препоны давно нипочём.

Я вернусь, я цветы принесу к обелиску,

где могучие парни застыли с гигантским мечом…

Ты вошла полноправной хозяйкою в сердце,

пусть мотают по свету дела и дела.

Будет в пруд заводской прокопчённое солнце глядеться,

богатырь-комбинат никогда не погасит свои факелẚ…

Нет ни сил, ни желания верить,

что приют обретёт моё тело.

Необдуманно как-то, несмело,

я стучусь в незакрытые двери.

Кто за ними? Давно безразлично,

но усталость стреножила разум.

Расчехливши дежурную фразу,

я вхожу. Всё до смерти привычно.

Но и здесь я, похоже, не нужен,

торопливой заботой обруган…

…на пороге острожная стужа,

за порогом этапная вьюга…

Утопаю в объятьях метели…

Вслед кричат:

– Ну, куда вы? О, боже…

Помогите…

– А мне кто поможет?

Пожалейте…

– Меня не жалели…

Не спешу на призыв без надежды:

– Одиноко мне…

– Экая жалость…

– Оставайтесь. Снимайте одежды,

если что-то от них, там, осталось…

У камина, чадящего дымом,

согреваю озябшую душу…

– Извините, молчанье нарушу,

вам открыться мне необходимо…

Я не жажду тепла и уюта,

наплевать на еду и одежду,

я одну взлелеял надежду

в этом мире быть нужным кому-то…

Нет, всего не сумею словами

разъяснить…

                       Вы молчите?

                                                Молчите…

Я спешу, я пойду, извините…

– Погодите, постойте – я с вами!

Безголосому жаждется петь;

зреть незрячему; слышать глухому;

неимущему что-то иметь;

а бездомный скучает по дому…

Сердцем в небо стремится бескрылый;

потерявшийся ищет себя;

ослабевший мечтает о силе —

но, а Мне не хватает Тебя!

Утомлённый боится заснуть;

обманувшийся пробует верить;

честный бьёт в неприкрытую грудь;

запирает доверчивый двери…

Исцеленья не ждёт обречённый;

а трусливый торопится в бой;

дураку потакает учёный —

я боюсь повстречаться с тобой!