Читать книгу Эмигрант с Земли - Сергей Цветов - Страница 4

И вдруг, среди кромешной душевной и мозговой мглы, пришло озарение; я набрел на гениальное решение. Примерно так я думал.

…Правда ведь во сне том говорили: там много интересного, будет о чем потом говорить, в смысле писать. Почему бы и нет? Очень неплохой вариант. А может это был не только сон? Какая-то часть сна?.. Вдруг, действительно, инопланетяне приглашают меня к себе? А во сне готовят к такой возможности. Чтоб не шокировать. Мол, пусть сначала подготовится, подумает, решит. А потом и возьмем.

Да, так и ждут с распростёртыми щупальцами-клешнями. Зачем ты им сдался? Что ты, гений какой? Знанием каким особенным обладаешь или что? А как типичный представитель – только для опытов! (Этого – препарировать!) Да и то один шанс из миллиардов. Так что надеяться на это…

А если самому пойти на поиски? Да! Это выход, да! Самому! Пора брать инициативу в свои руки! Пока их дождешься, блин…

Самому?..

Главное надо решить – сидеть здесь или… покинуть Землю. Как-то грустно, страшно звучит. А и пусть! Улететь с этой… насыщенной проблемами, бедами и неудачами Земли. С этой жестокой, кровавой, нелогичной, недооценивающей лучших людей (представьте – да, таким себя считаю, одним из…), да и вообще, с каждым днем все более циничной планеты. Улететь в мир, давно прошедший все эти грубые испытания, всю подобную мясорубку, или вообще не знавший такого; в мир, где не надо бороться за свое выживание; в мир, где можно без страха и расчета жить, мечтать, любить. Любить просто так, не оглядываясь на то, что у тебя бедные родители, или не известные, сам ты зарабатываешь – да и будешь – ровно столько, что хватит только на самый минимум, на «потребительскую корзину» только, на маленькое скромное лукошко с пирожками с тестом…

Улететь, оставить эту гонку. Подышать свободно и легко. Да и просто – посмотреть, как можно жить. Или как надо жить. Это же ведь, в конце концов, жутко интересно.

И не надо так категорично: бросить Землю. Зачем? Это ведь твоя «колыбель», твоя родина. Здесь твои родные, друзья. Так что поспокойней, без крайностей. Да, улететь, но не сбежать… а отправиться с чрезвычайной миссией. «Дипломатический визит… на соседнюю планету,» скажем. Это уже лучше звучит. Или командировка в высокоразвитые миры, по обмену опытом. Или «в поисках идеала»… А то – «бежать». Дезертирство какое-то.

«Съездить» посмотреть. Да-а! А потом как описать тот мир! Как выпустить серию романов о том мире, той планете и цивилизации! В подробностях, в красках, в картинках, живо, жизненно, а не спроектированно из нашего мира на воображаемый), всё – слава, успех гарантированы. Насколько ж повысится мой уровень знаний и воображения! Да-а…

Надо лететь! Решил! Все! Точка. Теперь техническая сторона дела. Как?

Предположим, инопланетяне на самом деле прилетают к нам на Землю. Согласен, практически не сомневаюсь. И улетают? А об этом речи часто не ведется. Мы только знаем, что прилетают. Бывают. Пролетают. Проявляются. Периодически появляются и исчезают. В голубых небесах или других измерениях. Но это не говорит, что улетают. Кто их провожал, кто махал вслед удаляющемуся «клину тарелочек» ручкой или платочком? Появились и исчезли. Но что дают им кратковременные проявления, коротенькие встречи с контактерами?

Ну хорошо, пусть они считывают информацию с каких-то источников: телерадиоволн или даже непосредственно с мозга человека. Но мне кажется это все равно еще мало, чтобы изучить нас. Они должны почувствовать «душу». И не одну. Тысячи, миллион. Все ведь разные. А самое главное, изучение какого-либо организма ведется еще и на живом… в процессе жизни. В динамике. Ибо мы так часто меняемся и меняем свое окружение и представление о нем, что нас ни на секунду нельзя вынимать из-под микроскопа. Только в «полете» можно увидеть ценность человека и человечества. И наверняка разнообразные высокоумные гуманоиды (и не только) понимают это. А стало быть, среди нас… гуляют… бок о бок с нами… шпионы. Инопланетные разведчики. Ходят, смотрят, слушают, вынюхивают, выщупывают… в общем, рассматривают нас.

Мне кажется – так. По логике. Как иначе? Самый верный способ.

Так-так-так. Дальше идем. Где они в основном ведут свою исследовательскую деятельность? Там, где побольше информации: библиотеки, телерадиокомпании, правительства (ого!), ВУЗы, разные институты и министерства. В местах скопления людей. Музеи, театры, центр города, Невский… торговые центры, офисы. Далее. Какие они? Как себя ведут? Скорее всего, они представляют из себя – внешне, разумеется – обычных людей, чтобы быть незаметными. Так? Детские вопросы, ежу понятно. Но… Тогда получается, что их нельзя обнаружить?.. Кто тебе это сказал? Просто никто не пытался этого сделать. Вот так, среди нас. Во всяком случае я о таком не слышал. Вот я и займусь этим вопросом.

Допустим, Они – точная копия людей. По сути. На самом деле, как это ни невероятно. Допустим. Что-то же должно их выделять, отличать? Глаза! Взгляд. Ага! Это подделать трудно. Поведение? Да, если это не шпион с огромным стажем и профессиональной выучкой. Но и все равно можно определить, странности какие-то должны быть. Почему наших советских туристов всегда безошибочно почти определяли за рубежом? А ведь мы одной расы, с одного континента. Ах-ха… А если Они похожи на представителя другой расы: негра, индейца, китайца? Они же иностранцы у нас. Тоже глаза будут не наши, не русские. Ошалелые от нашего быта. Но они-то – земляне. Вот видишь – первая загвоздка… А нет, зачем? Тогда Они будут получать несколько искаженную информацию от нас, их не везде пустят. Им так надо? Значит, не должны быть такими… ну а если и будут, проверим и иностранцев.

Ну а если они только оболочку имеют человеческую? В смысле – искусственную, то тут проще. Если внутри «шкуры» биоробот или кибер, или какой-то там ящер, или, допустим, тараканоподобное существо, или даже медуза, облако какое (в штанах) … неважно, что не скроешь? Опять же глаза, их не оживить, не наполнить тем внутренним светом, живой энергией, мыслью, чем обладает человек. По-моему, это самый отличительный человеческий признак. Ну и вообще, чужое тело и будет выглядеть как чужое.

Здесь я отметаю любые энергетические субстанции или там выходцев из 23-го измерения, типадуховные материи из высших небесных сфер и прочую лабуду. Им нас не познать все равно, а мне их не поймать ни за что. Их я игнорирую… Да как я к ним попаду? Что там есть буду, на чем сидеть?

С этим определились.

Теперь последнее. Кого искать и как вступить в контакт. Кого – в смысле… Как они работают? Коллективом, парами, в одиночку?

Коллектив. Наверняка им не понравится «провал». Тогда меня постараются «убрать». Мне это нужно? По-моему, нет – отпадает.

Пара. Тот же коллектив. Не годится.

Одиночка. Мужик. Непредсказуемо. Может убить. Может не убить. Может парализовать и скрыться. Может стереть память. Может… морду набить. Может послать, но не настолько далеко, как хотелось бы. Сотрудничество возможно? Продать душу дьяволу. А что потом? А где гарантия, что Он не использует меня в своих служебных целях, не выгребет из моей черепной коробки всю информацию, а потом не выбросит как выжатый лимон? Оставит идиота с пустыми глазами. Нет такой гарантии. Отложим пока… Да и так представить – за мужиками гоняться…

Женщина. Может… может… Все то же самое. Кстати, может в образе дамы быть особь мужского пола. (Ну до чего изощренные эти шпионские приемчики!) Или бесполый робот, но тут есть шансы. Будем считать, что повезло. Женщина снаружи – женщина внутри, то есть, по существу. Надо полагать, у женщин все-таки сердце помягче, пусть даже у не земной (но ведь потому она и Женщина), и если попробовать каким-то образом коснуться лучших чувств, то один, малю-юсенький шанс имеется как будто.

А если в образе детей?! И-не-тере-есный вариант. Ходи, спрашивай, интересуйся всем чем хочешь, и никто не заподозрит неладное. Дети у нас и так по отношению к взрослым как инопланетяне – попробуй вычисли истинных… Да, хитро. (Так, начинаю писать шпионские супердетективы!) Только… кто ж пустит ребенка в правительство, в институт?

Итого. Начну с женщины-разведчитцы. Хотя, видимо, их гораздо меньше, чем мужчин. (Спорно. Кто больше болтуньи? Ни одного секрета не утаят. Да, но кто умней, у кого информация точней и ее неизмеримо больше?.. То есть – ценной?.. Но. С другой стороны, кто искуснее сможет ее выпытать?) Зато больший процент остаться в живых и улететь отсюда к чертовой бабушке… Нет, не к ней. В другую цивилизацию. В иной мир… миры, вот.

Так. Еще вариант: в образе животного. Собачки, птички, кошки, лошади, рыбки, тара… ра-ра-ра-ра… Опасно для них, ограниченный круг общения, неполная, предвзятая информация. Невыполнимо для меня… 0ставим в резерве. С букашками потом побеседуем. В психбольнице.

«Ну, шпиёны инопланетные – держитесь. Как говорится: раз, два, три, четыре, пять – я иду вас всех искать.»

Второй раз в жизни в нем пробудился активный романтик и действующий авантюрист. И снова «шерше ля фам». Сначала он пытался разными способами найти любую информацию о Наташе Гусевой, своей любимой «Алисе Селезневой», даже Киру Булычеву писал, даже в Москву из очень далекой Киргизии порывался убежать, а теперь принимался за обнаружение вообще не земной и незнакомой пока женщины. Сидело в нем, видимо, деятельное начало, не только, выходит, фантазировать на бумаге способен.

Первым делом суперагент Володя Вовчик (фамилия такая) купил себе большие зеркальные солнцезащитные очки. В них как-то сподручнее незаметно наблюдать за людьми.

Тут же, на рынке, опробовал свой метод.

«Все! Сосредоточились! Внимание!

Значит – глаза, походка, поведение.

Ну-ка, ну-ка! Н-нет…

Во! У… А эта?

Опять нет.

О елки, очки бы сняла – мешают.

Не, не то. А вот? Н-да…

Постой-постой. Это уже ближе…

ХОРОШО… Так-так-так…

По-моему, кандидат. Неужто попал??! А, черт, ну надо же!…»

Оказывается, это очень увлекательно. Шпионить. Володя почувствовал себя охотником, выслеживающим дичь. Правда есть вероятность самому от этой дичи пострадать, если это окажется опасный хищник. Но взялся за гуж – называйся груздем, а там посмотрим, куда кривая вывезет.

Первый день наш герой, наблюдая за женщинами, все-таки больше оценивал обстановку на местности, вносил коррективы в свои разработки, в свое поведение, в тактику «боя».

Главный его враг, он это сразу понял – темные очки. На глаза своих «жертв» он больше всего рассчитывал. Но и, по логике, те, кому нужно скрыть свое самое уязвимое место, не преминут надеть этот элементарный «бронежилет», простейший, но надежный конспиративный аксессуар. В этой ситуации Володе требовалось дополнительное наблюдение – «сесть на хвост», по детективной терминологии. Да и вообще, «садиться на хвосты», как он понял, придется довольно часто, с одного взгляда трудно определить искомое, потребуется где одна минута, где пять, а где и гораздо больше. Каждая женщина – тайна. И как определить сразу, безошибочно отгадать – нужная тайна или нет? Особенно не очень опытному в жизни.

Положительный момент: когда возможный «клиент» с кем-то заговаривает. В общении лучше видно, то или не то.

А еще Вовик понял, что действовать долго и упорно, как бы ему хотелось, не удастся. Потому как его действия со стороны многим могут показаться довольно странными. Могут и побить, посчитав карманным воришкой, к примеру (обе стороны – потенциальные жертвы или конкуренты). А то и того хуже…

Но сам процесс поиска оказался действительно очень захватывающим занятием, просто-напросто маленьким детективом или заманчивым приключением.

Ведь как шло дело. Видит наш Владимир у девушки, женщины необычный взгляд: либо совсем, явно неземной, то есть не описать какой, либо взгляд все-все изучающий, цепкий, либо настороженный, либо совсем отсутствующий, «стеклянный», – так, цепляется. Идет. Она спереди – он непринужденно сзади, иногда заходит сбоку, иногда навстречу – глаза, лицо. Другой вариант, когда взгляд трудно поймать (в очках): идет неуверенно, или чересчур правильно, или просто не так, не по-людски; внимательно смотрит по сторонам, изучает, прислушивается; или напротив, идет тихо, безразлично якобы, бесцельно, но зрение, слух, может быть, напряжены, или приборы включены какие-то. За такими дамами надо было смотреть очень внимательно, ловить каждую мелочь, каждый жест, желательно услышать ее речь, а еще лучше вынудить снять очки. Иногда получалось, иногда не удавалось дойти до разоблачения: обидно было, когда кандидатка просто брала такси или садилась в маршрутку и уезжала, – а у Вовы откуда столько денег?..

Вот такая шла «охота», вот такие трудности, вот такие дела.

За семнадцать смен – дней, занятых поисками – довольно много, а точнее 36 дам, прошли, так сказать, первый тур. И тут вступало в ход второе действие – попытка контакта.

Путем долгих размышлений Володя разработал схему. Инопланетного разведчика можно почти безошибочно определить в трех случаях. Первый: поймать на месте преступления, второй: поймать на мелочи, третий: объявить о его «провале» и проследить реакцию.

Наш «контрразведчик» решил воспользоваться третьим приемом с элементами первого. Сразить одной фразой наповал. «Штирлиц, вы еврей?» – «Нет, я русский.» Все, берите тепленьким.

Как это происходило в реальности. Вова выслеживал девушку в течение получаса, допустим, за это время находил, что в ней масса черт, выдающих ее не земное происхождение. Тогда выбирал удобный момент, жутко волнуясь, но решительно подходил к ней и тихо и полуофициально спрашивал (и не думал улыбаться!): – «Извините, Вы с какой планеты?» – и внимательно наблюдал реакцию, по которой можно было судить, попал он или нет.

Но нужной реакции, как можно догадаться, никак не удавалось обнаружить, ни одна не сделала очень уж испуганных глаз, не попыталась немедленно раствориться или телепортироваться. Ни одна не попыталась его уничтожить, аннигилировать (и слава богу), и ни одна его не похитила (а это уже ему немножко жаль). Зато, это смешно, были получены примерно следующие ответы. Володя фиксировал их на всякий случай в блокноте. «Дурак. Дурак что ли? Придурок.» – 3 раза. «Ты что, больной?» – (в глазах опаска) – 6 раз. «Что?» – и презрительный, уничтожающий взгляд – 4 раза. 5 раз просто взгляд как будто на червяка какого (подобные взгляды видно и сквозь очки). «Я… не пони… май…» – 3 раза. 4 раза: «С Земли вообще-то.» – И ожидание дальнейших приставаний или поиск видеокамеры поблизости. 4 раза – улыбка в ответ и вопрос: «А вы?» Одна сказала: «Тайна!» и кокетливо улыбнулась. И еще один ответ был банальным, не внушающим доверия: «С Марса, а что?» И во всех случаях Володя видел сразу другие глаза (или красноречивое выражение лица, если «в броне»), не те, что сбили его с толку, привлекли, а чисто земные, современные, обычные. Тут же, пробормотав «простите» (наверняка неожиданно для его респонденток, а особенно в десяти последних случаях), спешно ретировался. После этих ответов, когда Володя понимал, что искомое не найдено, ему вдруг становилось сразу стыдно. Ибо он, как ни странно, по натуре своей немного выше среднего застенчивый, особенно перед представительницами прекрасного пола… Да еще после Светки… Да еще без денег… Да еще с такой сумасбродной идеей в голове… Но вот видел новую кандидатуру – и нерешительность, скромность, робость (здравый смысл) куда-то на время исчезали. Только волнение, как на охоте на львов. (Нет, не был, но смог представить после этого.) Наверное, он становился своего рода маньяком. Надо, хочу – и все тут! И вперед!

Так проходили его настойчивые поиски гипотетической «звездной гостьи». Просто в жанре комедии абсурда (мы это не говорили…). Семнадцать дней, 36 претенденток – от 15 до 50 лет, – и ни одна не выдержала «тестирования». Результата, даже сомнительного, не было, не было даже надежды, даже намека. Видимо наш Володя занялся поисками иголки в стоге сена. Если она вообще там была. Правда, он в этом пока еще не сомневался. Естественно.

Ну что ж, пришла пора передохнуть. А затем он намеревался расширить диапазон поиска, установить слежку и за особями мужского пола тоже. Оставляя приоритет все же за женщинами. А еще может стоит подумать над какими-то приборами. Иголку в стоге можно найти магнитом, спалив сено.

На улице между тем, уже наступило лето. Началось долгожданное тепло.

Еще неделю Вовчик провалялся вечерами на диване, днями вяло шастая по магазинам, предлагая товар своей фирмы. Анализировал результаты безуспешных поисков звездных гостей, разрабатывал новые концепции.

В пятницу вечером, после работы, Вова ездил на общественном транспорте (благо проездной) по городу, искал бесплатных развлечений, смотрел на великолепную архитектуру Питера. В сторону дома он поехал уже в двенадцатом часу. Народу на остановке было мало. Вскоре подошел автобус. Володя, как всегда в последний месяц, ехал на средней площадке, лицом к дверям, чтобы всех входящих-выходящих и находящихся в салоне было видно. Ну и по выработанной за это время привычке внимательно рассматривал людей, особенно женщин и девушек. А так как ехал он с конечной остановки, почти все пассажиры автобуса проходили сквозь сито его оценок.

И вдруг…

О, в жизни, наверное, всегда всё самое желанное, как и самое нежелательное, впрочем, приходит вдруг. «Когда ее совсем не ждешь…»

Так вот: вдруг в среднюю дверь, прямо на него, вошла ОНА! Сначала Володя не разглядел ЕЁ, можно сказать, не увидел, – он ЕЁ почувствовал.

ОНА! Видимо его мозг настроился на поиск не земного (скорее – внеземного) создания и в нужную минуту сработал сам, автоматически, подсознательно – ОНА! Вовчик не помнит, как долго он смотрел на НЕЁ, застыв без малейшего движения, когда его пронзил взгляд. ЕЁ взгляд.

Точно – ОНА! Его мозг испытал шок. Он не работал: ни дум, ни воспоминаний, ни решений, ни радости – ничего. Володю словно парализовало, контузило. Впоследствии он пытался представить свое то состояние, – скорей всего он был статуей из какой-нибудь легкой древесины.

Каким-то образом эта статуя оказалась стоящей на асфальте. А перед ее (статуи) глазами (видимо живыми) – ЕЁ силуэт. ОНА уходит! В ноги, в живот, потом в грудь и в руки и, наконец, в голову начала поступать кровь. И оказалось, что он уже идет. Ну конечно же, он идет за НЕЙ. За НЕЙ! «А где я? Не понимаю… А, неважно…»

– Эй, мужик! Закурить дай!

Пьяно-дерзкий голос со стороны деревьев. Володя даже нисколько не испугался, не встревожился, не напрягся. Просто зафиксировал краем сознания. И шел дальше. Он не мог отвлечься, не мог задерживаться (да еще такое обращение). ОНА идет, уходит к домам.

– Эй, ты че, глухой?! К тебе обращаются, – из-под деревьев быстро вышли четыре фигуры. А ОНА уходит.

– Не курю, – не сбавляя хода и едва повернув голову сказал Вова.

– А че сразу не сказал, а? Че, крутой такой?

«Уйдет!»

Дальше Вовчик помнит смутно. Помнит, что к нему подскочили быстро, помнит пьяные рожи, помнит вспышку в правом глазу, кого-то он уронил подсечкой, потом пару раз ударили в челюсть и под ребро, подло держали руки. А потом вдруг возник, словно молния, женский голос: – «Стоять!» – и какая-то холодная волна окатила его всего… А затем его взяли под руку и провели мимо четырех спокойных силуэтов… Полностью очнулся он за кухонным столом, с чашкой кофе в руках. А напротив – ОНА!..

У Володи тихо опустилась челюсть. Потом медленно он закрыл рот, с трудом сглотнул какой-то комок.

– Тебе больно?

– Нет.

– А ты куда шел? Тебя ждут?

– Нет.

– Ты здесь живешь?

– Нет?

– А как тебя зовут?

– Нет… Э… Это… Е… Вовчик… Володя… Фамилия… такая…

– А меня Аэлита.

– А… очень приятно…

– Да ты кушай, Володя. Печенье, бутерброд делай.

– М… Спасибо.

«Какие глаза! Таких ведь не бывает!» – не мысль, подсознательное чувство прекрасного, потаенные эмоции… Малахитовые. Ярко-зеленые! Распахнутые. А как передать их выражение? Неземной взгляд и все, ничего больше не скажешь, не добавишь. И чем-то этот взгляд ему знаком…

– А ты всегда такой неразговорчивый? – ОНА улыбнулась сильней. Улыбка!.. Ослепительные белые зубы. Опять перевел взгляд на глаза. Обжегся. Утонул… Волосы темные, длинные. Лицо очень приятное, круглое, пухловатое. Да она и сама, оказывается, «в меру упитанная».

Вовчик уткнулся взглядом в чашку с кофе.

– А Вы с какой планеты? – вдруг тихо спросил он, не поднимая глаз. И подумал: «Крыша у меня точно поехала.» Ему было и стыдно, и страшно, но не задать этот вопрос он не мог. Его мозг в эти минуты действовал сам, в режиме свободного плавания, неконтролируемо.

– А тебе это необходимо знать? – через несколько секунд услышал он спокойный ответ.

Тогда он изумленно, с замиранием всего своего организма, посмотрел на НЕЕ. Она слегка улыбалась, но как будто с уважительным интересом разглядывая его, как ему казалось, глупое в ту минуту лицо. И не было в ее глазах ни насмешки, ни издевательства, ни недоумения, ни пошлости. Ни страха. И не походил тон ее ответа на простую шутку. А Володя в эти секунды внутренне сжимался и сжимался, стремясь сойтись в точку. Его словно составляли сплошные эмоции и мысли, но уплотненные до такой степени, что становились неразличимыми.

– Конечно, – выдохнул он ответ на ее вопрос.

– А зачем?

И тут он уже не выдержал. Словно что-то взорвалось внутри. Сверхновая… Не помня себя, как ватный, он поднялся из-за стола, невнятно пробормотал «спасибо, я пойду», и направился к двери. В каком-то полусне услышал: «Счастливо. Осторожней там.» – И дверь за ним закрылась. Он пошел. Ступенька. Другая. И вдруг сел. Словно пластилиновый. Прилип к лестнице. В голове, сначала пустой и звонкой, начали пролетать отдельные звуки, потом слова, потом фразы. И наконец появились мысли.

«Слушай, а ведь это она. ОНА! Я ж искал ЕЁ. Я ж так долго и страстно хотел ЕЕ встретить. Я ж нашел ЕЁ! ОНА!! Да это ж… Да еще какая!»

И тут же он подлетел вверх и, еще не касаясь ногами пола, вдавил кнопку звонка.

– Это ты?

– Да! Это я…

– Заходи.

– Вы мне очень понравились! Я не хочу от Вас уходить, вот!

У меня к вам очень много вопросов. – Это говорил не он. Это говорила судьба. Это говорил Бог. Это говорил Вселенский Разум, но далеко не он, Владимир Вовчик, скоромный, не слишком уверенный в себе, немного несчастливый парень. Он бы так не смог.

– Кофе еще будешь?

– Конечно! Замечательный кофе. А давно Вы, простите, здесь живете?.. На Земле? – Он осмелел (если не обнаглел), видя, что его встретили дружелюбно. Но все же нужно было брать приступом, пока хватает запала. – Давно?

И действительно, с каждым новым звуком, с каждой секундой, уверенность стремительно уносилась. Аэлита таинственно улыбнулась. Слегка покачала головой. Володя уже расценил это – «наивный». И уже со страхом ждал разрушающих его глупую фантазию слов. И представил, каким болваном он сейчас будет выглядеть.

– Шесть лет. – Так просто.

«Не может быть…» – не веря своим ушам мысленно прошептал Вова, мысленно же находясь в полуобморочном состоянии. Тон ответа не казался наигранным. Неужепи в самом деле?!. Страх, но уже иного рода, овладел им. Примерно так, как альпинист лезет на скалу – и страшно выше, и нельзя упасть или спуститься, и надо лезть. Так и он. Нужно продолжать.

– А всего Вам сколько лет?

– Даму, вообще-то, спрашивать об этом не принято, – заметила прекрасная Аэлита.

– Да… – Действительно, не лучший вопрос. Да и не самый главный.

– Двадцать три… и можно на «ты». Ага?

– А мне двадцать семь. – И решающий вопрос: – Ну а все-таки, с какой Вы планеты? Откуда?..

– С Марса, – с каким-то непонятным «чертиком» в глазах ответила девушка.

– С Марса? – пролепетал Вова. Все что угодно, но только не это. Неужели все это спектакль? Неужели опять промахнулся? «Эй, парень, пытался отрезвить он сам себя, – очнись. Ты где живешь? На Луне? Или в сказке? Ты живешь в реальном мире, с реальными людьми, в обычном городе, на твердой круглой планете Земля. Слезь с облаков. Летай в иные миры только в своих сочинениях… А это… Это лишь необычная (сумасшедшая? – такие глаза!) фантазерка. С ограниченной, правда, фантазией. С Марса! Примитив!

– С Марса? – Володя попытался улыбнуться. Со стороны его физиономия в тот миг выглядела довольно странно, неописуемо. – Я так и думал… – И вдруг надежда – робко: «А может все-таки есть жизнь на..» И еще через мгновение: «А может запрещено…»

– Нет, не с вашего, не подумай чего. Нашу планету назвали так в честь здешней четвертой планеты. Она тоже четвертая от нашего солнца. Это в созвездии Близнецов.

Все. Теперь ясность. Теперь все на своих местах. Володя успокоился. Правда, в тот миг он еще не понял, то ли поверил в невероятное, грандиозное чудо, то ли ему просто надоело мотаться от «да-нет». А может ему захотелось просто общаться с необыкновенной девушкой с фантастическим именем Аэлита. И пусть она говорит что хочет.

А на самом деле сработал предохранитель, спасший его от неизбежного умалишения. Такой факт, воспринятый сразу серьезно, с полной ясностью, осознанно, трезво, без труда расстроил бы любой крепкий, нормальный мозг. Даже предполагающий такую возможность. Природа, организм спасли в те минуты рассудок Володи. И дальше разговор на необычные темы потек сам собой, без особого напряжения. Так, как ходит по тонкой проволоке опытный канатоходец-ас, играючи, с улыбкой. Только слегка замирает сердце.

– А на вашем языке как вы планету зовете? Это можно передать?

– Марс. Мы же на русском разговариваем.

– Что?! На русском?! Вся планета? – Игра, как будто, продолжалась.

– Да. А что здесь такого? Русский язык, как ты знаешь, «самый богатый и могучий». Наш родной язык… А ты что, думал, что я гуманоид, совсем инопланетянка?

Точно! Володя только в ЭТУ секунду догадался, что он перемешал все представления об инопланетянах, свалил в одну кучу все понятия; что он до сих пор где-то далеко в недрах своего сознания подразумевал, что говорит с совершенно различным по разуму и происхождению существом из другого мира, но говорит как с самой земной девушкой, абсолютно родственным созданием…

Боже, как неуютно он себя почувствовал, когда уразумел всю свою бестолковость, полный кавардак в своей голове и речах… Но с другой стороны, а кто она на самом деле? Как она может оказаться с дальней звезды, но русским человеком? Поневоле забуксуешь…

За ту ночь они выпили литра два кофе и литра три чая. Съели все печенье, варенье, сахар, хлеб, конфеты, масло, сыр. Аэлита жила, судя по продуктам, довольно небедно. Живет одна, квартиру снимает.

Аэлита Толстая (это ее настоящая, марсианская фамилия, здесь Ветрова) рассказала Володе немного себе, о своей планете, о многом, что интересовало его, но без подробностей, без деталей. А что-то откровенно скрывала.

Уже утром, когда общие вопросы были выяснены и когда он с трудом перешел на «ты» (как-никак инопланетянка, мечта), спросил:

– А почему ты мне все это рассказываешь? Разве тебе это не запрещено?

– Нет. В таких случаях. Нам нечего бояться, вреда ты нам при всем желании не сможешь нанести. Потому что в данном случае возможны три варианта… Перечислить? Первый: ты молчишь, никому не говоришь. Это предпочтительней. Второй: ты все, даже в мельчайших подробностях, об услышанном распространяешься, в любой форме; тебе не верят, вплоть до «психушки». Вот почему предпочтительней первый пункт. И есть третий вариант: ты без всяких объяснений окружающим летишь на нашу планету. Ну и возможен еще вариантик: я стираю тебе память о прошедших двенадцати часах.

– Да?!! – Володя аж подпрыгнул от услышанного. – Это возможно?!

– Ты о чем? – не поняла Аэлита.

– Улететь! – Для ВВ важна была только эта новость.

– Конечно, если хочешь.

– Но… Но зачем?.. Зачем вам нужны такие как я? Для опытов?

Аэлита звонко рассмеялась. Как она была прекрасна…

– Какие опыты? У вас и тут опытов предостаточно. Просто жить. И кто сказал, что нужны? Если хочешь. Мы приглашаем.

– Но… не понимаю… А как же тайна?..

– Какая? Значит, так. Вот тебе мой телефон. Адрес запомнишь. Я думаю, ты взрослый человек, сам все понимаешь… Если хочешь, полетишь к нам. А если нет, то можно расстаться. И забудь обо всем, что я тебе говорила. А хочешь, я все сотру, чтоб не мучиться? – шутливо добавила она.

Весь этот день до позднего вечера – а домой он вернулся уже в восьмом часу утра – Володя не находил себе места. Как ни странно, он ни разу не прилег на диван (а ведь ночь не спал), не включал ни телевизор, ни магнитофон. Он ходил машинально из угла в угол, стоял подолгу в раздумье на балконе, присаживался на диван, обхватывая голову руками, но уже через полминуты вскакивал и, сжимая кулаки в восторженном жесте, снова носился по комнате. «Нашел! Нашел! Нашел!!!» Потом: «Полечу! Улечу! Лечу!!!» И еще: «Аэлита…» И уже к вечеру его с неимоверной силой потянуло к волшебно-малахитовым глазам. Он даже переставал думать, что ОНА – его путь к звездам, путевка в иной мир. Его просто тянуло к ней, к Аэлите. К девушке, к человеку.

Заснул он поздно вечером, с несказанно счастливой улыбкой на губах и именем «Аэлита».

Едва только ранние летние лучи солнца проникли в окна, Вова уже открыл глаза. Но не спешил вставать. Теперь ему не нужно суетиться. Отныне все его проблемы, похоже, разрешились. Чудесным, невероятным образом. Как ни трудно поверить в сказку о пришельцах и о том, что его возьмут к себе, у нашего героя данное обстоятельство уже практически не вызывало сомнений. Невероятно, но возможно. Оказалось – возможно. А вот как поверить, что со скорого времени у него не будет мелких (пока они не давят на тебя) бытовых проблем?

Как рассказала Аэлита («О Аэлита… Какое имя… Какая девушка!»), у них там намного лучше, чем при мечтаемом когда-то коммунизме. Еда, жилье и прочие необходимые человеку условия и вещи имеются в достатке. Даются по необходимости и без каких-либо условленностей.

Даже работать, чем-то заниматься, практически не обязательно. Главное – не вреди. Райская, действительно, жизнь. Собственно, о таком Володя даже и не мечтал. Он думал, что какие-то услуги все равно придется оказывать ИМ. Ну, там, консультации, перевод, медицинские, психологические обследования позволять им проводить над собой… Но ведь он-то искал инопланетян. То есть совершенно другую цивилизацию. Исторически, пространственно, биологически отличный разум. А нашел, как ни странно, своих потомков, которые живут в настоящее время на далекой планете, на которую улетели с Земли в будущем, в его, Володином, исчислении. Винегрет, конечно, нужно еще будет разобраться в этом, но пока неважно. Одно понятно – это свои, и живут в совершенно новом для него мире. И мир этот соответствует, по описанию, самым лучшим чаяниям современного человека. Идеальный мир. Утопия. Аркадия.

Володя поднялся с дивана, умылся, попил чай, затем полежал с часок в ванне. А мысли только о невероятной встрече, о той, что его ждет… А еще появлялись вопросы. Чем больше он старался систематизировать то, о чем услышал от прекрасной Аэлиты, тем больше тонкостей его интересовало. Правда, Аэлита его честно предупредила, что много она ему не может, в силу незнания, а что-то не имеет права говорить (как ни крути – шпион, сверхсекретный агент).

Вовчик садился за стол, доставал бумагу и пытался записать полученные сведения. Но, странное дело, рука словно бы не слушалась его, он не мог ни слова написать об Аэлите, о Марсе, об этой удивительной встрече. Нет, пожалуй правильно, не стоит такую тайну даже бумаге доверять.

«Сон? Бред? Не свихнулся ли ты парень на фоне общего расстройства? Не впал ли в свои фантастические грезы, а парень?» – иногда спрашивал он себя. Вслушивался в свои мысли, смотрел по сторонам, вспоминал… и вновь верил в Чудо, случившееся с ним.

После обеда, когда все уже передумалось по десять раз, снова потянуло к ней. И думал он о НЕЙ уже на как об инопланетянке. Не только… Нет, в первую очередь ОНА феноменальная девушка. Мечта. Глаза… Глаза! Он вспомнил! Такие глаза у Наташи – Алисы Селезневой из фильма. Почти такие… но в жизни, рядом… У взрослой девушки. Малахитово-изумрудные. Чудо!

Телефон притянул Володю уже в 4 часа. Аэлита была дома. Одна. Конечно можно.

Вовик взял последние деньги, по дороге купил коробку конфет (цветы постеснялся пока) и с трепыхающимся сердцем отправился на удивительное, фантастическое свидание. Свидание с инопланетяночкой…

Как оказалось, Аэлита живет недалеко, в двух кварталах от него.

– Извините, у Вас закурить не найдется?

– Нет, не курю.

Это опять те же, позавчерашние. «Опять? Пусть только попробуют!» Сегодня Володя был на седьмом небе, он чувствовал себя очень сильным и смелым. Неземным суперменом. Сейчас он им покажет… Но странно, на него не нападали. Он услышал вежливое «извините» и продолжение «светского» разговора: «А у Пушкина, помните, на эту тему…»

Вовчик тихонько рассмеялся – видимо на них подействовал таким образом таинственный прибор Аэлиты. Тот, что создал (когда били) сначала ощущение ледяной волны, а потом (уже в квартире у Аэлиты) теплой, когда она «расколдовала» его. Про который она сказала, но отказалась показать ему. Сверхсекретное оружие, средство самозащиты на «варварской планете», и страшная улика…

Аэлита встретила его очаровательной улыбкой и простецким, приятельским вопросом-приветствием: «Как дела?» Она была в симпатичном голубом сарафане и белоснежной рубашке. Волосы красиво завиты. Очень приятная девушка. «Статная красавица» – говорили о таких когда-то на Руси.

Володя в первую минуту даже покраснел. Потому что с еще большей силой почувствовал, что влюбляется как мальчишка, по уши. Безоглядно.

– Ну как, ты еще веришь в то, что я тебе наговорила? – загадочно улыбаясь начала Аэлита.

А Вова посмотрел ей в глаза и подумал: «А мне теперь все равно…» Но вслух сказал:

– Да. А не надо было?

Она пожала плечами и весело ответила, заходя на кухню:

– Ну это тебе решать. Я бы ни за что не поверила.

Но сомнений у Вовчика уже не было. Все, что случилось с ним – не сон. Тому подтверждение – ЕЁ глаза. Не может быть на Земле таких изумрудных, таких больших, таких… таких очей. Нет, это не вспыхнувшая любовь их преображает.

И снова они просидели всю ночь на кухне. Друг против друга. Вова всё чаще и всё решительней утопал в ее глазах. А она не отводила взгляд, как это делала бы, наверное, любая нормальная земная девушка. Никакой кокетливости, или, напротив, настороженности. Ясные, чистые глаза. Спокойный, уверенный взгляд. Немного озорной. Но более всего какой-то по-детски наивно-искренний.

«Сколько ж у нее женихов, должно быть?» – внезапно подумал он с предчувствие боли. Ему не хотелось бы теперь видеть ее ни с кем. Он боялся потерять ее. Потерять как свою девушку. Он не мог себе этого представить.

Начал Володя с главного вопроса, который не задал в прошлый раз. Тогда он посчитал его немного «пикантным» что ли. Ему подумалось тогда, что если Аэлита сама не раскроет весь секрет ее появления здесь, значит это профессиональная тайна. Но теперь он решил: если уж она поведала ему о своем мире и даже пригласила его к себе, то не будет зазорным узнать и данный пункт.

– Аэлита, а ты не могла бы рассказать о задачах, которые вы тут выполняете? В частности: каково твое задание? Какие цели?

– Володя, мы здесь, в принципе, просто живем. Как все вы. Живем, работаем, учимся. Правда, может быть немного активней, интересней, полноценней, скажем, чем основная масса землян. Потому что нам нужно, а скорей даже самим интересно – собрать как можно больше знаний о вашем мире, о вашем времени.

– Ну да, такова деятельность любого разведчика. Здесь важно куда, какая и с какой целью отправляется информация. Об этом хотелось бы знать. Нам ничего не грозит? – И тут же подумал: «Начитался, елки, фантастических боевиков! И кругом угроза, вторжение, опасность. А ведь больше шансов, что совершенно наоборот.»

И тогда он услышал о разведывательной сети «марсиан». (Когда ВВ думал о Марсе – втором Марсе, – у него в голове всегда почему-то возникали как будто кавычки. Как-то не укладывалась такая маленькая деталька в картине, мешала, словно заноза. Если бы на нашем Марсе оказались жители, это было бы крайне неправдоподобным, непривычным, а когда черт-те где – и Марс! – логика вещей вообще буксовала. И мозг сам собой прикрывал, словно змей в террариуме стеклом, кавычками слова, пока еще не ставшие реальностью.) Перед ним развернулась схема, которой позавидовал бы любой крутодетективный сверхфантастический роман. Даже фантаст Володя, думая во многом правильно, не смог и предположить всей полноты картины. И всей серьезности. Оказывается, на Земле, во всех без исключения странах «живут» (слово, включающее все понятия их шпионской деятельности), агенты с Марса. Но больше всего их в СНГ, в бывшем СССР, а особенно в России. Потому что это их историческая родина. Точно назвать Аэлита не может, но больше тысячи марсиан живет в СНГ, это однозначно. Живут, работают, учатся, лечат, строят, командуют, тушат, пашут, учат, охраняют, пишут, руководят, выступают на эстраде и на стадионах. Почти во всех сферах человеческой деятельности есть представители Марса-2.

Таким образом точнее предстает для изучающих наш очень разный, разнообразный мир. Сложнейший мир. Но для чего изучают, с какой целью ведется сбор информации? Аэлита сказала, что все очень просто. С какой целью ботаники изучают растения, а зоологи животный мир, историки историю, а астрономы звезды? Наука. Знания. Интерес. Что еще нужно? Естественно, из всего человек (и не только человек) пытается извлечь выгоду, какую-то пользу для себя. В изучении жизни, как своей, так и чужой, – урок. Угроза? Изучить слабые места, чтобы по ним ударить? Зачем. У них есть своя чудесная планета, гораздо лучшие условия существования, то есть жизни, и все, что необходимо на перспективу. Когда у тебя все в доме есть – полезешь ты воровать или разбойничать к соседу?

Вообще, как считает Аэлита, они здесь для того, чтобы не быть там изолированными от своей родины, чтобы не рвалась нить, связывающая их с историей своего народа. Агенты для Марса, это как ученые, изучающие древность. Они собирают разрозненные факты, сведения, мысли, компонуют их в единое целое, а затем эти знания превращаются в современные (им) книги, фильмы и так далее. И связь поколений сохраняется.

А внедрение в нашу среду для них не представляет особого труда. При нашей земной, а особенно советской безалаберности и их технических возможностях – это пустяковое дело. Да даже не в этом проблема. Ну кто, скажите, в нормальном городе, в обычный день заметит и в чем-то заподозрит ничем не отличающегося от других, ничего не натворившего человека, вышедшего из самой обычной квартиры. И документы, если посмотреть, у него все в порядке. Ну, родственник, приехал из другого города, и что? Он не ходит по секретным объектам, не пристает, не вербует людей, не вынюхивает, не выслеживает, не строит коварные планы – в чем его подозревать?

А прибыли первые представители на Землю в 1913 году. И с тех пор происходит словно смена поколений – новые появляются, старые возвращаются на Марс, домой. Вот и вся эпопея. Ничего, в принципе, очень уж необычного и страшного.

– Ну это как сказать, – заметил Вовик. – Кому как. Но если, допустим, кого-то из ваших заподозрят (ну все-таки) в шпионаже – он «расколется»? А если расскажет все как есть – что будет? Я думаю – сенсация, общемировой скандал. Это ж вмешательство во внутренние дела планеты! Вмешательство в Историю! Что еще за наблюдатели извне?! Вы представляете, как на это отреагируют люди? Массы, обычные граждане. Не говоря уж о правителях. Нет, не все так просто.

– Нас не могут раскрыть. Мы обычные люди – раз, мы ничего плохого не делаем – два, мы не поступаем опрометчиво – три, мы не очень торопимся выведать все секреты – четыре, у нас у всех безупречные репутации здесь и документация – пять, у нас влиятельные покровители (из наших) здесь – шесть, и так далее. Чисто гипотетически – поймали, вычислили – и что? Кому претензии, кому ноту протеста?

Володе оставалось только многозначительно молчать и тихо удивляться. «Все схвачено»…

– А я?! – Володя хитро прищурился и склонил голову набок, словно он, этот вот красавчик, – неучтенный фактор, способный развалить всю их грандиозно сконструированную «машину», самая главная улика против «шайки заговорщиков».

– Ну я же тебе все сразу сказала, – спокойно ответила девушка-шпион. А легкая улыбка не покидала ее лицо почти никогда. Она была абсолютно уверена в себе. – Ну, «поехала у парня крыша» – бывает… Мыслеформы у вас не считывают. А можно и стереть все обо мне. Даже на расстоянии.

– А если бы на моем месте оказался другой? Не такой… фантаст. Все-таки мало ли…

– То же самое. Никаких проблем. Правда, таких вопросов, по-моему, еще никому из наших не задавали. А сами мы не имеем привычки распространяться на эту тему, как ты понимаешь… Знаешь, я даже растерялась немного.

При этих словах Володя почувствовал себя необыкновенно умным, счастливым, наблюдательным, смелым, везучим, коварным и еще не бог весть каким одновременно. А над всем этим транспарант большими буквами: «Ты попал в точку! Ты добился своего! Ты нашел, что хотел!» Теперь он убедился окончательно (были, были еще где-то глубоко внутри сомнения и опасения!) – да, она из другого мира. Он нашел свою инопланетянку!

На один мучивший его вопрос Володя получил довольно обстоятельный ответ. Но этих вопросов еще были горы. И еще один, безотлагательный, вдруг вспыхнул ярко и потребовал подтверждения.

– Аэлита. Ты сказала, что скоро возвращаешься домой… и меня… правда возьмешь?.. Или это была… шутка?.. Испытание?.. – слова давались с трудом, слишком много от ответа на них зависело.

– Нет, не шутка, – легко ответила Аэлита, словно не понимая, как важен для собеседника момент. – Если ты готов, если согласен – пожалуйста. Только ведь нужно сделать так, чтоб это не явилось травмой для твоих родных. У тебя есть девушка?

Володя как-то недоуменно посмотрел на Аэлиту: неужели она не поняла до сих пор?.. «Есть, конечно есть! Ее зовут Аэлита!» – хотелось ему воскликнуть.

– Нет, – как можно проще попытался сказать он, не глядя на нее.

– Это лучше. Извини, – с одной стороны, конечно. А для родителей и друзей нужно тогда будет придумать правдоподобную живописную историю. «Легенду», по терминологии разведчиков… к которым и я отношусь, да? Ведь они, надо полагать, вряд ли отпустят тебя с инопланетянкой к другой звезде?

– Естественно, – усмехнулся Володя, пытаясь представить такую картинку.

Так снова до утра, будто ракета среди звезд, промчалось время. Аэлита говорила очень увлекательно даже о простых земных вещах. Обыденное, то, что мы практически не замечаем в суете (например, каждый вечер разные грандиозные панорамы закатов), она видела в каком-то особом свете, под немного иным углом, в соединении с другими явлениями. Такое впечатление, что ее все удивляло, поражало, приводило в трепет, задевало, как говорится, за живое. Аналогии, сравнения, выводы ее приводили Вовчика в восторг, – так видеть наш, вроде бы такой унылый, скучный, невзрачный, монотонный мир могут разве только гении или маленькие, самые любопытные дети-фантазеры. Володя, чуткий к Слову, обладающий литературным вкусом и слухом, вниманием и уважением к русскому языку (спасибо любимой учительнице русского языка и литературы Людмиле Ивановне и авторам всех прочитанных книг), восхищался еще самой ее речью, изобилующей яркими образами, выражениями, оборотами. Поражался ее умению детально и в то же время живо описывать увиденное. В ее устах обычная полевая ромашка превращалась в прекрасный и яркий солнечный блик, в сияющий трепещущими гранями драгоценный камень, искусно вплетенный в живой ковер зелени, особенно изливающий радостное очарование утром, после росы, освежившей природное полотно…

О своем мире она старалась больше не говорить, – многое уже рассказала в первую встречу, а что-то рекомендовала Володе увидеть лучше собственными глазами, то есть потерпеть немного. И снова возвращалась к своим земным наблюдениям, зарисовкам и, можно сказать, похождениям.

«Ну да! Сейчас!» Конечно же, Володя все время пытался повернуть разговор об ее планете, об их научных достижениях, открытиях, о Вселенной, о Времени, об обитаемых мирах, о… и получал опять же большей частью односложные, неполные, или полушутливые ответы. Или вообще не получал. Аэлите это не интересно, не известно, не рекомендовано распространяться.

Но все-таки он узнал: временем очень сложно управлять искусственно и это почти не практикуется в Галактике, пространство поддается легче; на Марс отправляются абсолютно точные нематериальные копии – инфо-дубли – всех произведений искусства (любые записи, даже их собственные, то есть такие, каких не сделали, или утратили, сами люди), бытовые вещи, образцы растительного и животного царства и т. д.; во вселенной несметное множество разнообразных форм жизни, в том числе разумной; за 37 будущих лет на земле будут и войны, и страшнейшие катастрофы, жить будет также нелегко, но общий уровень, конечно, будет «неуклонно повышаться»; революционных, кардинальных научных открытий и изобретений будет предостаточно… А вообще:

– Потерпи немного, все узнаешь…

Вовчик, неожиданно для себя, тоже стал рассказывать о себе: свою биографию (кстати, о себе как марсианке, свою инопланетную биографию Аэлита не рассказывала пока), свои приключения; и о своем видении мира, времени, в котором он живет, и о своих мечтах, и… Слушать Аэлита тоже умела феноменально: и удивлялась, и сопереживала, и смеялась, и грустила, и радовалась вместе с ним. Так что Володя высказал многое, что в нем накопилось, даже то, что, казалось, давно забыл и то, что никому никогда не открывал и не собирался. И еще он заметил, что с ней он говорит чуть ли не на равных, то есть красивым и сочным языком, меткими и фигурными словами и фразами, используя литературные обороты и сравнения. Так он никогда еще не общался. Не было еще такого великолепного собеседника.

Вовчик немного, чтобы как-то убить время, пока Аэлита училась, подрабатывал агентом, только торговым. Но сейчас он больше просто общался, смотрел на людей и на город, чтобы запомнить. И все вокруг и всё кругом казалось ему в эти дни милым, красивым, безобидным. С Аэлитой они встречались раз, два в неделю, вплоть до середины июля. Гуляли по городу, ходили по музеям, в театры. Без жалости тратили последние деньги (у ВВ они быстро закончились, правда, но у Аэлиты их оказалось прилично). Однажды провели всю ночь – белую питерскую ночь – на улицах своего любимого города.

Инопланетная гостья рассказывала Вовчику историю этих улочек, площадей и дворцов, дворов и проспектов. Как много и сколько подробностей она знала! Какая у нее феноменальная (натренированная?) память и эрудиция! И как богата и красочна ее речь! Володя заслушивался. И влюблялся, влюблялся, влюблялся…

Двадцатого июля Аэлита Толстая должна была покинуть Землю. Срок ее командировки заканчивался. Володю Вовчика она брала с собой, на свою далекую планету, в свой, намного более совершенный мир. И, самое интересное, власти ее мира не возражали против этого. Они уважали права человека, выбор человека и самого человека.

Аэлита прочитала его сочинения, в целом нашла занятными, но чуточку, может быть, сыроватыми, не доведенными еще до мастерского уровня. Но задатки чувствуются. Еще некоторое время – и пойдет первая плавка нового металла. Воссияет новое имя талантливого художника слова.

Правда, уже не на Земле. А на планете, где творчество является практически основным занятием человека.

И тем не менее Вова отправил по некоторым редакциям и даже издательствам свои рукописи. Если что-то пройдет, будет маме отрада и поддержка.

– Ну вот и все, Володя. Пора отправляться. Не раздумал? Не страшно?

– Да нет, ты что?! Как можно?! Эх, не подозревает никто!..

Аэлита, за что мне такое счастье?

– Судьба. Или как есть выражение: «Пути Господни неисповедимы.» Видно уж доля тебе такая невероятная выпала… – Аэлита шутила. – Ты лучше найди ответ, как в твою шальную голову пришла такая очаровательная мысль – искать призрачных космических пришельцев. И еще дай объяснение: как нам с тобой так немыслимо удалось столкнуться среди миллиардов случайных встреч.

– Да-а-а…

– Да брось! Радуйся, не задумывайся. Так случилось. Что только не бывает во вселенной. Не такие чудеса происходят.

– Да радуюсь я. Но не верю… не верится… подсознательно… Только вот расходов и хлопот с конспирацией…

– Ну что ж делать. Работа у нас достаточно нелегкая, но интересная.

Со стороны они походили на брата с сестрой – оба крепенькие, у обоих сияющие глаза, но с грустинкой. Оба жизнерадостные, энергичные, стремительные. Взволнованные. Счастливые отъезжающие.

Аэлите, после почти шести лет активной студенческой жизни, после шести самых, пожалуй, лучших лет – с семнадцати до двадцати трех – жизни, наполненной знакомствами, друзьями, весельем, времени, в котором поместилось так много нового, неожиданного и любопытного, времени, когда каждая минута приносила новую информацию или была окрашена какой-то эмоцией, давала ожидаемое или предвещала неизвестность, – ой как не хотелось расставаться со всем этим! Земля пропитала ее сердце, душу, мозг. Она обрела здесь вторую родину, тем более что изначальная родина всего народа Марса здесь, и никуда от этого не деться, генетическая память сохраняет некую привязанность.

Аэлите было грустно оставлять этот такой несовершенный, но этим и очаровательный мир. Мир, представляющий из себя постоянное приключение длиною в жизнь. Где надо идти вперед, в неизведанное, всматриваться, познавать, предугадывать, но в любую секунду ждать сюрпризов, когда хороших, когда и нет. Но надо идти – и победам и удачам не будет конца. И при этом каждый шаг – маленькое происшествие, событие… Грустно. Всегда грустно расставаться. Так же грустно ей было шесть лет назад, покидая родную планету, прелестный Марс. Но тогда было еще и страшно немного, и жутко интересно, и чувствовалась ответственность… А как трудно было адаптироваться. Меньшая продолжительность суток и сила тяжести – пустяки по сравнению со всем остальным различием двух планет. Все те сеансы гипнотренинга, все визотренажеры, все методики все равно не могли заменить реальность, притом такую, которая меняется каждую секунду, и то, что ты знал вчера, сегодня уже интерпретируется по-другому… Вспоминалось, как невероятно она влилась в бурную реку с названием «Земля-Россия-Санкт-Петербург-университет-1996-й год». Но она выплыла и продержалась на плаву, и изучила свою реку. Но ее всегда не покидало ощущение, что окружающие видят в ней что-то особенное.

Нет, что она среди других видов простых рыб была словно золотой рыбкой – не страшно, всякие бывают: и кильки, и пираньи, и сомы, и щуки; но это было похоже на то, что среди пресноводных рыб она одна «разгуливала» морская, или среди обычных – глубоководная. Теперь ей остается с облегчением вздохнуть – можно расслабиться, испытание позади. Она возвращается домой. Где все просто и ясно. Где спокойно и легко. Где свободно и просторно. Где чисто и красиво. Где не будет этого напряжения, постоянного обдумывания, планирования на каждом шагу.

Где нет больших проблем: что надеть и что поесть; что купить сегодня, а что через месяц, или вообще обойтись; как сделать так, чтобы этот глупый парень перестал на тебя пялиться и грубить; как не обращать внимания на насмешки девчонок за пристрастие читать, «глотать» книги…

Нет, все-таки хоть и не скучный, довольно любопытный в своей хаотичности мир, но очень уж тяжело в нем. Невозможно беспрерывно преодолевать горы. Камень за камнем, скала за скалой, перевал за перевалом, вершина за вершиной… и то обвал, то ураган, то обрыв, то лавина, то холод, то колючки… Все. Домой. Сесть в кресло, пригласить друзей и рассказывать о своих приключениях. И пить при этом что тебе хочется, и есть что пожелаешь. И создать себе все удобства: тепло, свежий воздух, вид, запах и звуки леса, чувство радостного ожидания… И еще раз Аэлита подумала о Володе: не зря он так радуется и волнуется, он еще даже не представляет как следует, насколько разительны отличия двух миров. Он просто обалдеет, онемеет. Там он поймет, что такое истинное счастье и наслаждение жизнью.

В Володе в это же время почти одновременно присутствовали два чувства: восторг от предстоящего и дикая тоска, и боль от разрыва с прошлым. Его, по всем статьям – нереальная, мечта сбывается. Он улетает на другую планету, в иную, высокоразвитую цивилизацию. Если раньше, когда он только начал искать представительницу другой планеты, он представлял себе иной мир очень смутно – ну ясно, что все отличное от привычных вещей, масса интересного и даже удивительного, но он не мог «увидеть» деталей, не мог представить реальный, такой, какой он есть для них, и даже какой бы хотелось ему, мир, то сейчас, когда Аэлита открыла ему, пусть пока на словах, свою планету, рассказала об устройстве общества, о быте, когда Володя обдумывал вопросы, планета, на которую он летел, почти обрела плоть. Она уже вырисовывалась не как утопический мираж, а уже, примерно, как другая страна или как мир из его сочинений. Реальные (но фантастические!) вещи, но немного другие условия. И этот мир, полный загадок, полный чудес, полный тайн, многие из которых человечеству его времени еще только предстоит раскрывать, там уже изучены и служат людям. И Володе страшно хотелось их побыстрей увидеть, узнать, открыть для себя. Ему сейчас казалось, что Аэлита – добрая фея – рассказала ему удивительную сказку, и через некоторое время она взмахнет волшебной палочкой – и сказка оживет. И мальчик Вова попадет в Фантастическую страну. И сможет полетать на ковре-самолете, откусить кусочек пряничного замка или поздороваться с трудолюбивым кладоискателем гномом. Его чувства были переполнены ожиданием чуда. Он замирал от волнения, он не верил себе, он все время ловил себя на мысли, что боится проснуться в одинокой постели. И снова идти на работу. И вечером приходить в пустую квартиру. И сочинять фантастические истории. (А не сам ли он выдумал все это?) И только мечтать об удивительных местах и счастливых временах…

А как же мама, Катька? Боже, как он смог их бросить, наврать им? Он их больше никогда не увидит?! Что он наделал?! Тоска и боль уже душили его, тянули сердце… Он вспомнил, как было весело в детстве, когда они ходили в парки, когда мама водила его в кукольный театр, когда ездили все вместе в пансионат на Иссык-Куль. Как однажды отец уговорил маму сходить с ним на рыбалку, и потом долго ее «опыт» был поводом для шуток. А как все были рады, когда он пришел из армии. Вечера с друзьями, дискотеки. А его неразделенная любовь с пятого по десятый класс Вика, ее длинные белые волосы, голубые глаза. А когда с пацанами в Киргизии в горы ходили, от жажды чуть не умерли… А как на Урале в лесу свой же пожар тушили… Да, много он оставляет. Но нет, эти воспоминания – прошлое; останься он здесь, этого тоже не вернуть. Он оставляет только маму и сестренку. Остальное… А что еще? Друзья уехали, он от друзей, работы – хорошей, интересной, постоянной, любимой – нет, девушки нет… Все остальное – оставило его… Светка… Вот бы поразилась, узнав. Да и… сравнится ли она с Аэлитой! Тоже – в прошлом. Родина… Да он же попадет в гораздо лучшее место, и все его потери покажутся мелкими, незначительными, ничтожными.

Только тоска по близким, ностальгия будут терзать наверняка. А что делать, всегда приходится чем-то жертвовать. Нет, однозначно, приобретает он несказанно больше чем теряет. Даже речи не может быть. Только подумать! Да за такую возможность некоторые бы руку отдали на отсечение, не то что… нет, повезло ему, повезло безмерно! Только Аэлита! Только встретить такую девушку, не обязательно инопланетянку, – громадная, вселенская удача! А мама… жалко, конечно; как она плакала, даже отпуская в Питер… но если бы и узнала! Это же лучше, чем погибший сын. Это даже лучше, чем сидеть в болоте нашей реальности, прозябать, работать абы как и абы где, чтоб получать копейки, не решаться обзаводиться семьей, боясь за будущее детей. Любая мать, наверное, желает счастья своим детям, в первую очередь, и если сын ее уедет в Америку, к примеру, где – кто спорит – получше, чем у нас, это будет отличный вариант. А уж если практически в рай… Пусть навсегда, – но зато есть предсказуемое будущее хоть у сына… Пусть мама простит за то, что уехал, за то, что обманул, но… не мог он иначе. Володя выбрал судьбу, которую предоставил ему сумасшедший по вероятности случай. Он выбрал дорогу, по которой, может, еще никто не ходил. И он не бежал с Земли, от трудностей («0й, ли?»), просто он выбрал неизведанное, его поманили новые знания, жажда открытий. Это его мечта. Кто откажется от мечты? Любой бы поступил как он, Володя в этом уверен. Все стремятся к лучшему. Все ищут славы, богатства, любви, благополучия, все стремятся к этому, все идут вперед, кто не упал и не испугался (такие чаще ищут халявы), – таков закон природы. Володе выпало узнать будущее, перескочить через время и пространство – и он не мог отказаться. Пусть мама поймет и простит. Помочь им он как-нибудь постарается.

Такие мысли и чувства одолевали двух таких разных представителей одной человеческой расы, пока они летели в самолете в Москву.

Володе уже второй раз довелось побывать в Москве. Он жадно смотрел на изменившуюся за 10 лет столицу некогда Великой Родины – СССР, а ныне России. Красиво: великолепные старые здания, церкви, Кремль, величественные станции метро; добавились яркие вывески, реклама повсеместно, шикарные магазины, иномарки кругом. Москва сильно изменилась.

Они – Аэлита и Володя – прилетели утром и до вечера ездили по Москве и в метро, и на трамвае, и на автобусе, и на такси. Катались, вспоминали старое (Аэлита бывала в Москве ежегодно с 1996-го года) и выделяли новое – плохое и хорошее. В восемь часов вечера приехали в Мытищи, к «земляку» Аэлиты, к ее, так сказать, резиденту, а по земной роли – скромному искусствоведу, убежденному холостяку, страшно интеллигентному, даже со странностями, человеку лет пятидесяти, Максиму Петровичу Птицыну. Кстати о нем, о настоящем – марсианине – ни Аэлита, ни он сам не распространялись. Володя заикнулся было спросить что-то о его «той» жизни, но он твердо и в то же время корректно заметил: – «Ни к чему это вам, молодой человек.»

Вообще разговоров у Максима Петровича с Аэлитой было не много. Такое общение происходит между коллегами, занятыми одним общим важным делом. И видно, что они оба прекрасно разбираются в своей работе, а окружающим их специальные вопросы будут либо не интересны, либо сложны, либо лишни (секретно). И потому их настоящее общение проходит больше на неком телепатическом, несемантическом уровне. А снаружи – простенькие фразы о бытовом, о житейском.