Читать книгу Россия сердце тревожит… Стихи о России и поэзии - Сергей Дмитриев - Страница 30

Дела житейские оставив

И вдохновившись в тишине,

Себя, ленивого, заставив,

Я приготовился вполне

В даль стихотворного романа

Без суеверий и обмана

Проникновенно заглянуть…

Вот только б снова не уснуть.

Ночь непроглядная чернеет

За помутившимся окном,

В борьбе с усталостью и сном

Уста от робости немеют.

Но вот онегинской строфой

Вновь Пушкин манит за собой…

«Сто дней уже осталось ровно

До смены памятной веков,

Бегут тысячелетья словно

На небе стаи облаков.

Что принесёт нам эта смена

И чем пополнится арена

Летящих беспрерывно дней?

Пришёл бы этот срок скорей,

А то кругом без остановки

Все про millennium твердят.

Вот даже здесь соседний ряд,

Забыв о странной обстановке,

Грядущий обсуждает год,

Что приближается вот-вот».

Так думал, сидя в самолёте,

Наш непредставленный герой.

Он на родном Аэрофлоте

Летел осеннею порой

Из запредельного Пекина,

И та же дивная картина

В иллюминаторе видна —

Небес свободная страна…

А впереди родных просторов

И бесконечность, и печаль.

России сумрачная даль

Уже доступна силе взора.

И наш герой готов опять

По трапу шаткому сбегать.

Кто он, наш незнакомый странник?

И не ответишь парой фраз —

Моей фантазии избранник…

Начну теперь о нём рассказ.

Простого самого происхожденья,

Он русский, даже без сомненья.

Его зовут Андрей Орлов —

Так кратко, без обиняков.

Родился он в семье обычной,

И в нужной рубрике анкет

Давал о «служащих» ответ,

Как полагалось, он привычно.

Андрей был сын своей страны

В период брежневской весны.

Когда же он о родословной

Своей немного разузнал,

Он удивился безусловно

«Крестьянскости» своих начал.

Все предки юноши пахали

И жизни городской не знали

В широтах северных Руси.

И ты, читатель, не проси

Подробностей о той эпохе,

Не ведал их и наш герой.

Всё потому, что давний строй

Исчез в горниле суматохи,

Что всем законам вопреки

Устроили в стране большевики.

Шестидесятый год кончался,

Когда Андрей увидел свет,

Тогда ещё Хрущёв старался

Исполнить ленинский завет

И безо всякого смущенья

Глупил порой до помутненья

Над правдой чистой бытия.

Тогда же жил в стране и я.

В эпоху ту трудился много

Неприхотливый наш народ,

Не зная, что готовит поворот

Ему судьбы капризная дорога

От коллективного труда

Куда-то явно не туда…

Но вы не верьте тем, кто ныне

Хулит без меры старый строй,

В его исчезнувшей картине

Была и гордость, и покой.

Своим величием полна

Жила счастливая страна,

И принималась жизнь такой,

Ведь жизни не было другой.

Андрей своё запомнил детство,

Как цепь приятных перемен,

И не пугал учёбы плен,

А истинных друзей соседство

Дарило радостные дни.

О Боже, память сохрани!

И я забыть никак не в силах

Своих мальчишеских друзей,

Когда в одной ватаге милой

Мы были проще и честней,

Дурили, в городки играли

И никого не предавали,

Храня незримо честь двора.

Была ли это лишь игра?..

Теперь уже не те приметы,

Не те законы и дворы,

Но сколько русской детворы

Эпохой той в душе согреты…

Андрей без скорби и суда

Запомнил школьные года.

Потом пора настала вуза,

Пришла негаданно любовь,

И эта сладкая обуза

Сильней эпох тревожит кровь.

Живи с царём ты, например,

Или в великом СССР,

Глаза лишь страстью заблестят,

Ты забываешь всё подряд.

Так и Андрей, любовь узнав,

Забыл совсем про диамат,

И в этом он не виноват,

Таков, увы, любви устав,

Сильнее он партийного устава.

Я сам об этом знаю, право…

Как мимолётное виденье,

Та первая любовь прошла,

В Андрее пробудив влеченье

Туда, туда, за зеркала,

Где царствует богиня Клио

И где история бурлива,

Ведь несколько бесценных лет

На исторический он тратил факультет.

Его влекли былого метки

И страсть к отеческим гробам,

К походам, битвам и кострам,

Что пережили наши предки,

Пока – считать я не берусь —

Не появилась в мире Русь.

Андрей сметливым оказался

На этом избранном пути,

Подолгу с книгой не прощался,

Пытаясь истину найти.

Постигнув древние начала,

Он перекинулся сначала

На революции разбег,

Потом на весь двадцатый век.

И этот век, кровавый самый

Из всех отпущенных веков,

Скрывал сильнее всех покров

Всеобщей и жестокой драмы.

Чтоб разгадать его, Андрей

Немало тратил сил и дней.

Что он постиг, тогда крамолой

Считалось вредной и чужой,

Витал дух партии и комсомола

Над всеми «сусловской» совой.

Страна же тихо расцветала,

Ни войн, ни бед она не знала,

И свой антисоветский пыл

Андрей на время позабыл.

Он не был глуп и верил свято

В Отечество и даль судьбы —

Лишь миновать бы новые гробы,

В былом же Родина не виновата…

Тем временем промчался выпускной,

И жизнь вела Андрея за собой.

Куда влекло в ту пору вожделенно

Отличников-выпускников?

В аспирантуру – мир наук степенных

Тогда слыл выше всяческих постов.

Андрей, конечно не без блата,

Попал в такую alma mater,

Достаточно сказать, в саму

Аспирантуру МГУ.

О, извини, любезный мой читатель,

Забыл я сделать важный клич,

Что был давно Андрей москвич,

Прописки важной обладатель —

Его строителя отца

Перевели в столицу из Ельца.

Затягивать не следует с рассказом,

Андрей стал вскоре кандидат,

Прошёл проректорским приказом

Уже доцентский он обряд,

А далее – наверняка профессор…

Но вот пришла иная месса:

Всех оглушил, увы, как гром,

Да, перестроечный синдром.

Понятный только Горбачёву

И членам президентских свит,

Страна вдруг сделала кульбит,

Сломав Отечества основу.

Без иноземных войн и драк

Упал, повержен красный флаг.

Андрей – свидетель тайных граней

И, как историк, распознал сполна,

Что силой вражеских стараний

Погибла вдруг великая страна.

Но Родину как мать не выбирают,

Зато её судьбе переживают,

И надо даже в смуте жить —

Андрей решил судьбу переменить.

Он бросился, как в чёрный омут,

В объятья бизнес-кутерьмы.

И, избежав несчастий и тюрьмы,

Он не услышал царственного грома

И заработал первый миллион,

Когда не старше, чем Христос, был он.

О деньги! Что за наважденье

Вы дарите который век.

Без вас ни истины, ни облегченья

На свете не находит человек.

Пока вы рядом, под рукою,

О вас не помнится порою,

Но стоит вам совсем пропасть,

И человек готов вас… красть.

Наверно, это наказанье

За человеческий порок,

Но, Боже мой, какой урок

Даёт нам денег воздаянье.

Андрей урок сей пережил,

Оставшись полон дум и сил.

В противовес всем «новым русским»

Не растранжирил он богатств,

Производителем искусным

Став обиходных многих яств.

И вот ему с деньгами тесно —

Что делать с ними, всем известно, —

Он Думы русской депутат,

А с ним – партийный аппарат.

Мелькает часто на экране,

Как обличительный трибун,

И, зная смысл душевных струн,

Всегда он в самом главном стане…

Политик, бизнесмен Орлов

Известен всем без лишних слов.

А как же личные пристрастья,

Семья, наследники, любовь?

Вот в этом беды и ненастья

Андрея испытала кровь.

Всегда судьбы противовесы

Нам дарят искушенья бесы:

Ты без любви, но ты богат,

Ты счастлив, но деньгам так рад.

Андрей женат был ненароком

Ещё в студенческие дни,

Погасли тех тревог огни

В непонимании жестоком.

Остался наш герой один —

И неужели до седин?

…Вот так, в тревожном самолёте,

Покинув царственный Пекин,

Он думал вновь о повороте,

Что может подарить один

Год не обычного десятка,

А год Вселенского порядка,

Когда тысячелетья пантеон

Оповестит бокалов звон.

И для надежды верный стимул

Дарил ему времён поток.

Совсем недавно Бог иль рок

Ему соблазн любви подкинул,

Он повстречал на рауте посла

Ту, что в Москве его ждала.

Читатель мой, так просто, Ольгой,

Она звалась уж тридцать лет.

И не брани меня подолгу,

Что возраста её раскрыл секрет.

Его она сама не скрыла,

Когда о жизни говорила.

Теперь лукавить ни к чему,

Читателю тем паче самому.

А чем Андрей пленился в Ольге,

Прочтёте в следующей главе,

Где в предрождественской Москве

Закончатся уж скоро толки

Про смену быструю веков

И где нас ждёт так много слов…

На этом, добрый мой читатель,

Я прерываю свой рассказ,

Я, Пушкина открытый почитатель,

К нему вернусь ещё не раз.

Вот только б тяжкий груз романа

Мне без поспешного изъяна

Вдаль до финала донести

И рифмы тайны соблюсти.

Всему на свете воля Бога,

Пожалуй, на стихи – вдвойне.

И не замрёт ли в тишине

Стихов тревожная дорога?

Ответа знать мне не дано,

Бог даст – продлится, всё равно…