Читать книгу Кинопародии. Зубастики-6. Убийство для инспектора Вагнера. Слепая любовь - Сергей Долженко - Страница 2

Собственно говоря, убийства не было. Труп висел на стеклянной люстре со связанными в локтях руками, с тремя ножевыми ранениями в пах, простреленный насквозь автоматной очередью, но все это он мог, конечно, проделать и без посторонней помощи.

Когда выездная бригада заканчивала работу, старший участковый инспектор Вагнер заметил под креслом красную коробку от сигарет «Мальборо». Он вытащил из внутреннего кармана кителя гинекологическую перчатку и осторожно поднял находку. В том, что самоубийца курить такие сигареты не мог – сомнений не было. Выше «Полета» за 35 рублей его желтые прокуренные пальцы не держали. С другой стороны, перед тем, как свести счеты с жизнью, он вполне мог позволить себе такую роскошь…

Нет, не все с «Мальборо» было ясно…

Как обычно, соседи ничего не слышали и не видели. Да и вообще, о покойном Василевском отзывались с нескрываемым отвращением. Соседка справа, высокая тучная женщина в коротком застиранном халатике, чьи полы едва прикрывали необъятные бедра, так прямо и сказала:

– Туды ему и дорога, кату.

– Почему? – машинально спросил майор – руководитель выездной бригады.

– Всю дорогу у меня было такое чувство, что он скрывает что-то… Приходил домой регулярно в шесть, уходил на работу постоянно в восемь, встречаясь на площадке, всегда так издевательски «здра-авствуйте» говорил… Когда гордые одинокие женщины с чистым пламенным сердцем просили у него соли или какой другой житейской мелочи, то он всегда, – голос её сорвался на визг, – всегда выносил за дверь!

– Расслабьтесь, гражданочка… – попятился майор, едва не опрокинув носилки с телом самоубийцы, выносимых санитарами из квартиры.

Соседей напротив опрашивал сам Вагнер. Опрашивал, когда дверь Василевского опечатали, и ему никто не мог помешать задавать свободные раскованные вопросы.

Постучал. Дверь немедленно дернулась на ширину цепочки и хитрый мужской голос, совсем не заспанный в этот предутренний час, – Вагнер немедленно отметил время – 5. 16, – спросил:

– Кто там?

– Откройте, милиция! Нам надо задать вам пару вопросов.

– Я не буду отвечать на ваши вопросы без адвоката!

Вагнер недоуменно развел руками:

– А где я вам возьму адвоката? В такой час… Не знаю, ничем не могу помочь…

Цепочку сняли и участкового впустили в очень темную прихожую, из которой одна дверь вела в комнаты и на кухню, другая в ванную. Из ванной неслось веселое поющее журчание, которое немедленно насторожило Вагнера.

– Кроме вас, есть кто-нибудь дома? – поинтересовался он.

Мужичок в спешно одетом мятом спортивном костюме не лучшего качества, закрыл спиной дверь в ванную и хмуро ответил:

– Нет.

– Вы этой ночью ничего подозрительного не слышали?

– Нет.

– Вы знакомы с соседом напротив?

– С Геной Василевским? Нет, никогда!

– Никогда, – задумчиво повторил Вагнер и про себя сказал: «Никогда не говори никогда.»

– Свет включите… Быстро! – крикнул инспектор и в тот момент, когда хитрый лгун потянулся к выключателю, оттолкнул его и сдернул с унитаза худенького светловолосого паренька в наглухо застегнутых джинсах.

Вагнер поставил их рядом и повелительно приказал:

– Автомат. Быстро несите сюда автомат!

У паренька подогнулись колени, он затрясся в беззвучном плаче… Мужичок покорно потащился куда-то в комнаты и скоро вышел, волоча за брезентовый ремень новенький АКМ-47.

Вагнер обмотал оружие подвернувшейся тряпкой, заставил обоих одеться, и вышел вместе с ними в морозное январьское утро 1992 года.

Денег на такси ни у кого не оказалось, вызвать дежурную машину не было возможности, так как все телефон-автоматы поблизости не работали, и они битый час стояли на автобусной остановке, пока инспектор не сжалился, взял с них подписку о невыезде, и пешком направился в районное управление.

Совещание у начальника уголовного розыска назначили на два часа. Вагнер успел отогреться у камина, отнести вещдок на первый этаж в кримлабораторию, поговорить в укромном уголке с Зиночкой, и мог теперь твердо надеяться, что к двум часам данные баллистической экспертизы будут у него на столе.

Обедал он всегда не в спецстоловой, а в кафе за углом, на Лескова.

– Когда вижу столько легавых, да еще в форме, кусок в горло не лезет, – шутливо объяснялся он приятелю – Ленчику Самойлову. Они вместе заканчивали Нижегородскую высшую школу милицию, и в дождливый и ветреный день, когда с небес ни черта не было видно, что делается на земле, господь послал их в Автозаводское райуправление.

Вагнера – в участковые, а Ленчика в спецгруппу бездельников, которые раз в году чуть ли не с огнеметами выезжали на захват вооруженных пугачами преступников.

Вагнер сидел в кабинете и курил, искоса поглядывая на разостланный перед ним непорочный лист ватмана и стопку очиненных карандашей.

Думать надлежало немедленно. До совещания оставалось всего сорок минут, а у него не то что версии по делу Василевского, простого понимания происшедшего на улице Космической не было.

Докурив сигарету до половины, он забычковал её и спрятал в специальный портсигар. «Тут одну пачку тянешь на четыре дня и все тот же «Полет», а кто-то у нас «Мальборо» покуривает…», – и Вагнер задумался с утроенной силой.

«Что мы имеем на сегодня? А имеем мы труп некого Василевского, его поясной ремень, на котором он висел; соседку справа, у которой есть таинственные основания ненавидеть покойного; имеем также двух соседей напротив, один из которых имел в 6. 15 незаспанный вид, а другой сидел одетым на унитазе; еще мы имеем автомат Калашникова и дыры от автоматной очереди на спине и груди покойного…»

Вагнер беспокойно заерзал на кресле. Что-то слишком много мы имеем… А главное: причем тогда сигареты «Мальборо», которые Василевский явно не курил?

Без стука вошла Зиночка.

– Привет, моя любовь! – встрепенулся инспектор, привстал и ловко выхватил у неё толстую служебную папку.

– Свинья! Как надо что-то от меня, так всю затискаешь по углам…

– Не говори так! – невнимательно запротестовал инспектор. – Тут все? – спросил он. – Давай завтра, детка, поужинаем вместе? Нет, завтра я не смогу… а вот дня через два… Как, годится?

– Пошел к черту! – Обиженная детка пошла, но у дверей сказала: – Стреляли из этой системы. Но есть одна странность. Я звонила из-за тебя, черт проклятый, судебмедэксперту, он говорит, что смерть Василевского наступала три раза. Вначале он был повешен или повесился, затем его били острым плоским металлическим орудием, по всей вероятности кухонным ножом подпольного производства Горьковского автозавода, и спустя два часа тридцать две минуты его расстреляли из этого автомата…

– Ты точно в этом уверена?

Она молча хлопнула за собой дверью.

Вот тогда Вагнер с полным основанием нарисовал в центре ватмана большой круг и поставил туда пустую коробку от сигарет «Мальборо».

На совещании у шефа было немноголюдно. Происшествие на Космической в доме 42 никого не заинтересовало. Были по долгу тот майор, который командовал дежурными сыщиками, помощник районного прокурора, сам шеф и его заместитель – Соловьев. Если все о Соловьеве можно было высказать словами краткой служебной характеристики, то шеф был фигурой в своем роде грандиозной. Можно сказать – Первоапрельской. Главным коньком его были шутки. Шутил он всегда тонко, интеллигентно и ненавязчиво.

Бывало, выкрадет у подчиненного сотрудника вещдок, и ходит невинно рядышком, пока у того дело не начинает рассыпаться как башня из костяшек домино в руках трехлетнего пацаненка… А уж на 1 апреля! Ворвется к кому-нибудь с целой бандой друзей из госбезопасности, схватит бедолагу и в камеру – давай, дружище, колись – как ты секретные сведения дружкам из мафии продавал? Почем? Кому? Тот было начнет выкладывать и адреса, и суммы… Тут шутка раскрывалась, обиженного поили шампанским, и сатирический хохот раздавался по всему управлению…

Сегодня шеф явно был не в духе. Он молча выслушал майорский доклад и сердито посмотрел на Вагнера.

– Опять на твоем участке? – Поднялся и в оглушительной тишине заходил за спинкой своего роскошного кресла.

– На прошлой неделе бабушка отравила своего внука, на позапрошлой две подружки изнасиловали пятерых рабочих с автозавода… И все на этой проклятой Космической!

Теперь все с ненавистью смотрели на Вагнера.

Шеф сел в кресло и швырнул от себя бумаги.

– Ты когда прекратишь свои еврейские штучки?

– Я не еврей, – неуверенно сказал Вагнер. Неуверенно потому, что он никогда в жизни не видел евреев. – Я – немец.

– Значит, фашистские штучки… – отмахнулся тот. – Ладно, в пять минут расскажи нам свои соображения.

– Не буду повторяться, данные места осмотра и экспертиз вы выслушали, коротко о моей версии. Нижний Новгород в силу нынешней открытости становиться не только одним из деловых центров мира, но также и местом обоснования различных международных преступных сообществ. Скромный инженер Василевский каким-то образом становится на пути у одной из таких группировок, что и приводит его к печальному концу. Я думаю, что следствие должно пойти в следующем направлении: установить, какой именно информацией владел Василевский, кому он мог помешать, и кто отдал приказ убрать его. Затем выследить главаря, определить штаб-квартиру банды…

Когда инспектор закончил, в кабинете никого, кроме шефа, не было.

– В общем, так я тебе скажу, сынок: делом будет заниматься Соловьев. В ближайшие два дня он его оформит как типичное самоубийство, вызванное депрессивным состоянием нашей экономики, и передаст в прокуратуру. У тебя будет два дня, всего лишь два дня. Не забывай держать меня в курсе дела. И еще. Звонили соседи Василевского. К тебе есть серьезные претензии: врываешься в частное владение, с помощью угроз похищаешь чужую собственность, которая дорога людям как память… Так что немедленно верни автомат. Все, иди.

– Сука старая, – процедил про себя инспектор, когда, весь распаренный, выскочил от шефа.

«Нагрел тут за двадцать лет задницей свое место и ежится теперь от любого холодка… Ладно, спасибо и за двое суток….»

Несмотря на умственную занятость, он заметил, как чья-то фигура выскочила из его кабинета и бросилась к лестничной площадке. Вагнер нарочно отвел от неё глаза, но когда она скрылась из виду, рванул к пожарному выходу и спустился этажом ниже. Коридор был абсолютно пуст, так как сегодня выдавали жалование и все сотрудники толпились сейчас в бухгалтерии.

Он медленно двинулся вперед, прижимаясь к стене. Кто-то в конце коридора повторил его движения. Рука Вагнера поползла за пазуху, к служебному пистолету «Макарова», но тут острое зрение инспектора распознало в движущейся навстречу фигуре Соловьева.

– Это вы что-ли, Николай Фомич?

– Я, – приглушенно отозвался тот, и теперь не скрываясь, со смущенной и растерянной улыбкой пошел к нему.

– Что ты тут делаешь? – спросил он.

– В туалете на нашем этаже сыро, вот я сюда решил…

– А-а, – с облегчением протянул Соловьев, и Вагнер услышал, как в кармане, в котором он держал руку, щелкнул предохранитель.

Они медленно разошлись, с каждым шорохом оглядываясь друг на друга. Причем, Соловьев оглядывался резко, прищуривая левый глаз, а Вагнер весело и беспечно. В следующие секунды он проделал несколько головокружительных операций: сбил кран в туалете на своем этаже, отчего там забил небольшой Версальский фонтан, проник в кабинет Соловьева и в нижнем ящике стола под пачкой несвежей копировальной бумаги нашел то, что и искал, но находку не взял, а, ужом выскользнув из кабинета, промчался к себе…

Он успел восстановить ровное спокойное дыхание. Соловьев как бы случайно, по пустяку, заглянул к нему, измерил пульс, остался им доволен и уходя, как бы невзначай, спросил:

– У тебя со стола ничего случайно не пропадало?

– Нет! – уверено ответил Вагнер и на всякий случай огляделся по сторонам. – Нет! – очень твердо повторил он.

– У тебя на столе какая-то красная коробка стояла?

– Из-под импортных сигарет что-ли? Да, ну, глупости… Подобрал где-то ради интереса, да не помню, куда дел… А что, она вам нужна?

– Нет, что-ты, я её и в глаза не видел… – удовлетворенно отозвался Николай Фомич и ушел.

«Похоже, у меня и двух суток не будет», – констатировал Вагнер.

Найти точку, в которой кто-то из гостей Василевского купил «Мальборо», было несложно. В городе насчитывалось всего около четырехсот коммерческих киосков и двести частных магазинов. Естественно, такие дорогие сигареты продавались не во всех них.

После трех часов бешеной поездки на такси в поле зрения инспектора осталось десять киосков и три магазина, в которых либо продавались «Мальборо», либо были проданы два-три дня назад. Покупка таких сигарет событие и для продавца и для покупателя, поэтому Вагнер неспешно, с подробными опросами двигался от одной торговой точки к другой. Был уже шестой час вечера, инспектор промерз до трусов, а покупатели всё попадались не те – одни черномазые торгаши да сопливые юнцы, желавшие блеснуть перед такими же сопливыми подружками…

Но вот в деревянном киоске на площади Свободы молоденькая полногрудая продавщица рассказала нечто такое, отчего Вагнеру мгновенно стало жарко.

– Как не упомнить! – воскликнула она, пристально и томно посмотрев на инспектора. – Завезли мне неделю назад эти сигареты – целый блок, я еще возмущалась – на кой он мне!, – а позавчера смотрю, шикарная тачка подъезжает, похожая на «Вольво» 1989 года выпуска с номером НИД 37—08; оттуда выскакивает молодой паренек в кожаной иранской курточке, приобретенной с рук возле китайского шопа на Южном шоссе, обаятельный такой, одна наколка назапястье – русалка, которую трахает якорь, другая…

– А в машине кого-нибудь разглядели? – нетерпеливо перебил инспектор.

– Не-а, темно уже было, вот как сейчас…

– Хм, как же вы тогда номер запомнили?

– Ну, ты, легавый, и дурачок. Фары у неё же включены, наверное, были…

– Логично, – с уважением согласился Вагнер. – Детка, может, поужинаем вместе? А? Не сейчас, конечно, а дня через два-три?

– Да на кой ты мне, соколик, сдался, – лениво отмахнулась та. – У тебя ж, наверное, не зарплата, а птичьи слезы…

Инспектор все же проверил оставшиеся в списке киоски и магазины, но впустую.

Слежку за собой он заметил, когда зашел в пельменную. Взяв пустой поднос, он боковым тренированным зрением увидел, как в облаке морозного пара следом за ним ввалился здоровенный детина в замшевом полушубке и красном шарфе, по-детсадовски повязанном поверх воротника. Детина лениво отвел от него взгляд и направился к сортиру.

У Вагнера было десять минут на то, чтобы управиться с двойной порцией скользких, как хоккейная шайба, пельменей и составить план на ближайшие часы.

Ситуация складывалась занятная. Он без труда связал воедино свое преднамеренно провокационное выступление на совещании со странным поведением Соловьева и появлением хвоста. Кража улики могла быть очередной шуткой шефа, но при чем тут Соловьев? Шеф, как известно, любил воровать лично – старый педик страдал легкой формой клептомании и к этому в управлении относились с пониманием. Так кто ж из них: шеф или Соловьев? Хотя в любом случае не они эти щи заваривают, а тот, кто сидел в «Вольво» в прошлый вечер и ждал, пока его шестерка не принесет ему любимых сигарет. Якорь, трахающий русалку… Не много же в Нижнем найдется лиц с подобной татуировкой…

Окончательно отогреваясь за кофе, Вагнер поймал себя на мысли, что мыслей у него мало и все они отрывочны и беспомощны, как обглоданный хвост селедки на краю стола. Он даже не мог придумать, что ему делать с детиной в красном шарфе, который то и дело поглядывал из сортира в его сторону – колоть его или оставить без внимания?

«Спешка нужна только при ловле блох», – вспомнил он любимое изречение начальника родной школы милиции. «О, кей,» – улыбнулся инспектор и неловким размашистым жестом опрокинул остатки своего кофе себе на колени. Душераздирающе закричала женщина за его столиком – брызги попали прямо на её ажурные колготки; осколки от стакана полетели во все стороны…

– Извините, право, я такой неловкий, – забормотал Вагнер, с огромным смущением озираясь вокруг. Двое работников забегаловки кинулись к выходу, чтобы он не убежал, не расплатившись за посуду, а самого инспектора держала за шиворот мощная бой-баба в белом халате.