Читать книгу Обречённые. Второе дело - Сергей Донцов - Страница 2

1

– Алла, пригласи ко мне Валентина Петровича. И пусть прихватит с собой смету по бизнес-центру, – судя по голосу шеф был в хорошем настроении.

– Хорошо Сергей Сергеевич

С тех пор, как Алла устроилась на эту работу, она была счастлива. Исполнилась её заветная мечта – она секретарь – референт в солидной строительной фирме. Профиль деятельности фирмы её, конечно мало занимал, а вот то, что фирма солидная, а не какая-то заштатная контора, для неё было принципиально важно. В то время, как её сверстницы мечтали стать врачами, юристами, педагогами, на худой конец, стюардессами – она, нимало не стесняясь, хотела быть секретаршей. Закончив на отлично курсы, она долго подыскивала место работы и счастье улыбнулось ей. Во время собеседования будующий шеф как-то странно на неё посматривал. Алла даже подумала, что, как и многие он выбирает по внешности и потом, как водится, начнёт приставать. Алла и впрямь была не дурна собой. Правильный овал лица обрамляли вьющиеся рыжие волосы, не большой прямой нос очень ей шёл, большие карие глаза прикрывали длинные ресницы. Фигура её была под стать лицу. Ну не шестьдесят, девяносто, шестьдесят, однако близко к этому. Её взяли на работу. Причину столь пристального внимания к её внешности, она узнала уже через неделю. Как она сразу не заметила? На тумбе, возле окна стояло несколько фотографий в рамках. На одной из них, Сергей Сергеевич, ещё молодой, положил руку на плечо женщине, жене как потом выяснилось. Так вот жена в молодости очень, даже очень походила на Аллу. Зря она волновалась, отношения с шефом были ровные и касались только работы. Алла нажала кнопку на коммутаторе:

– Валентин Петрович, вас шеф вызывает. Просил захватить смету по бизнес центру.

– Иду, – в коммутаторе прозвучал сигнал отбоя.

Валентин Петрович Поздняков был финансовым директором фирмы. В прошлом банковский работник, окончивший, ещё в советские времена, финансово-экономический институт был не заменимым работником. К своим обязанностям относился очень ответственно. И если, что-то не ладилось на работе, ходил мрачнее тучи. Под руку ему в таком состоянии лучше было не попадать. С шефом они, когда-то учились вместе. Потом их пути разошлись. И только в двухтысячные годы сошлись опять. Сергей Сергеевич считал Валентина Петровича своей правой рукой, при принятии важных решений учитывал его мнение. Дверь в приёмную открылась и в неё стремительно вошёл уже не молодой, немного за пятьдесят, но вполне подтянутый, одетый в дорогой добротный костюм мужчина. В руке он держал папку с бумагами. Его лицо было чисто выбрито, собственно, как всегда, аккуратные с сединой усы с комфортом устроились под слегка курносым носом, глаза за очками с сильной диоптрией были едва различимы. Кивнув Алле, он без стука вошёл в кабинет шефа. По каким-то, только ей видимым признакам, Алла в последнее время стала замечать трещинку в отношениях шефа и фин. директора. Подробностей она не знала, но ходил слух, что это всё связано с дочкой директора.

– Здравствуй Сергей. Вот смета. Что ты хотел конкретно уточнить?

– Давай Валентин присаживайся, надо поговорить. А смету, смету мы потом поглядим.

– О чём ты хотел поговорить? Я слушаю.

Жарков встал и подошёл к тумбе возле окна. Кроме фотографий на ней расположилось четыре бутылки с минеральной водой и два высоких стеклянных стакана. Открыв одну из них, он налил себе пол стакана. Не спеша выпил. В окне на дереве, которое протянуло свои ветви так далеко, что почти достало до пятого этажа, были заметны молодые, только что пробившиеся из почек, нежно – зелёные листочки. Тяжело вздохнув, Сергей подошёл к своему столу, опустился в кресло и поднял глаза на Валентина.

– Валентин, мы столько лет знакомы, в стольких передрягах побывали, столько поту вмести пролили. Ты не последний человек в фирме. Я тебя очень уважаю, без тебя многие наши проекты не были бы реализованы. И я бы не хотел, чтобы наши отношения изменились в худшую сторону. Да, я сам отец и очень тебя понимаю. Мой сын сделал больно Верочке, а значит и тебе. Но с другой стороны, это ведь их жизнь. Лично я ничего поправить не могу, как бы я этого не хотел, – Сергей опять встал и подошёл к окну.

Поздняков, откинувшись на спинку кресла, с иронической улыбкой посмотрел на Сергея. Глаза его за толщей стекла – метали молнии. Кажется, ещё никогда он не был так зол.

– Да, ты сам отец. Только ты отец великовозрастного оболтуса. И не пытайся ставить нас с тобой на одну доску. У меня дочь, понимаешь ты – дочь. Я отговаривал её. Она ещё слишком мало понимает в жизни. А Борька твой, умеет охмурять, как говорится яблоко от яблоньки не далеко падает. Так что я поправить тоже ничего не смог.

Сергей Сергеевич Жарков, услышав такие слова, слегка опешил. Резко повернувшись на каблуках, с выражением крайнего удивления на лице уставился на Валентина.

– Постой Валентин, ты что такое говоришь, ты что, с цепи сорвался? Ну встречались девочка и мальчик, в кино ходили, наверно даже целовались. Ты прав, два года приличный срок. И в наше время это закончилось бы однозначно. Но теперь молодёжь изменилась. Я знаю, что Борька встретил другую девушку. Мне, конечно, очень жаль, что так получилось, но что же я могу сделать. Ты бы слушал своего отца в такой ситуации?

– Знаешь Сергей, после того, что случилось, я больше не смогу с тобой работать. Тем более Бориса видеть здесь каждый день, я не в состоянии. Я теперь, когда его вижу, готов разорвать его на части, после того, что он сделал с моей Верочкой.

– Ничего не понимаю. Причём здесь работа. Да что случилось такого страшного в конце концов, – Сергей встал и опять подошёл к окну, – Может тебе водички налить? Выпьешь и успокоишься.

Валентин тоже встал, резко отодвинув от себя кресло. Засунул руки в карманы. Затем достал носовой платок, резко сдёрнул очки и протерев их, вновь водрузил на место.

– Я теперь никогда не успокоюсь. Похоже, твой сынок рассказал тебе только половину романтической истории. А то, что моя Верочка беременна, ты наверно и слыхом не слыхивал. А то, что он предложил ей деньги на аборт – ты в курсе? А ещё он предложил остаться друзьями. Как тебе это?

Сергей обдумывал услышанное. Лицо его было хмуро. Да это была для него новость, да ещё какая. Вот Борька даёт, когда только успел? Валентина можно понять. Если бы с моей такое случилось, жениху бы ноги вырвал. Да вот беда, жених-то – сын родной. Можно, конечно заставить жениться, вернее попробовать, теперешнее поколение и правда к этому относится проще. Хотя и сам-то в молодости по этой части был не промах. Ну дела. Менять Валентина на кого-то ещё, очень бы не хотелось. Он и правда финансовый гений. Да и вообще – столько лет вместе, это ведь не спишешь со счетов.

– Вот что Валентин, не руби с плеча. Я сегодня же поговорю с Борисом. Ты прав, с ними теперь трудно решать такие вопросы. Но я попробую. В конце концов язык у меня не отвалится. Что скажешь?

– Знаешь, мне тоже жаль уходить из компании, но для себя я решение уже принял. После всего, что случилось… Одним словом – я ухожу. Кстати, смету можешь не проверять, там всё в порядке, – Валентин придвинул кресло к столу и не попрощавшись, вышел из кабинета. Дверь со стуком встала на своё место. Проходя мимо Аллы, Поздняков сухо кивнул, потом обернулся и зло бросил:

– Алла, а вас попрошу мой телефон вычеркнуть из всех списков, и впредь не пытаться со мной связаться, – сказав это, быстро вышел из приёмной.

Вот тебе и трещинка в отношениях. Интересно всё-таки, что за кошка пробежала между закадычными друзьями. Алла посмотрела на список абонентов фирмы и в этот момент на коммутаторе загорелась сигнальная лампочка.

– Слушаю вас, фирма «СТРОЙГАРАНТ».

– Аллочка, срочно соедините меня с Сергеем Сергеевичем. Скажите – Багаевский, у нас ЧП на объекте.

Алла сделала всё, что от неё требовалось и вновь принялась за регистрацию входящих документов. Напольные часы, расположенные в приёмной, пробили семнадцать часов, тридцать минут. До конца рабочего дня оставалось всего- ничего.

– Алла, вызови ко мне Бориса, срочно, – раздалось в динамике селектора, – И ещё, отмени на завтра все запланированные встречи.

Не прошло и пяти минут, как в приёмной появился Борис. Борис единственный сын Жаркова. Получил хорошее образование, в фирме отца стал работать сразу после окончания университета и, конечно в будующем, когда Сергей Сергеевич отойдёт от дел, возглавит компанию. А пока будущему шефу, только недавно исполнилось двадцать пять лет. Внешность его вполне соответствовала возрасту. Высокий, не меньше ста восьмидесяти, хорошо сложенный с правильными чертами лица, в которых сквозило неуловимое сходство с лицом отца. Те же жёсткие волосы русого цвета, плохо подчиняющиеся расчёске, те же голубые глаза. На лбу, ближе к правому виску, небольшой давнишний шрам, напоминание о неосторожном падении с качелей в раннем детстве. Войдя в помещение, привычным движением руки закинул волосы на верх и приветливым взглядом окинул Аллу с головы до ног.

– Алла, что случилось? Отчего такая спешка?

– Я не знаю Борис Сергеевич (а как по-другому, он же сын шефа), кажется, что-то случилось на строительстве отеля.

Борис нахмурился, посмотрел на часы и прошёл в кабинет отца.

Камеры видеонаблюдения подземного гаража фирмы своими механическими глазами охватывали весь объём помещения. Парковка располагалась намного ниже уровня земли и содержалась в образцовом порядке. Въездные – выездные ворота автоматически управлялись с брелоков, которые выдавались всем работникам офиса, у кого имелась машина. Так что привратник на парковке не требовался. Попасть в гараж из офиса можно было или воспользовавшись лифтом, или спустившись по обычной лестнице. На табло лифта побежали цифры, остановившись на единице, табло слабо звякнуло и погасло. Из раздвинувшихся створок лифта вышел Поздняков. В руках он держал не большую картонную коробку, в какие обычно складывают всякую мелочёвку со стола. Кроме всего прочего, из неё выглядывала рамка с фотографией миловидной девушки и пара папок с какими-то документами. Валентин Петрович оглянулся по сторонам и направился к своей машине. На парковке не было ни души и только мотор вытяжной вентиляции тихо гудел где-то в потолке. Недалеко от его машины припарковался Лексус Сергея. Проходя мимо, Поздняков засунул руку в карман брюк, остановился, поставил свою коробку на капот и присел на пол. Какое-то время его не было видно, затем он встал, забрал свою ношу и двинулся дальше. Мотор его машины солидно забормотал, послышался звук закрываемой двери и тихим ходом автомобиль двинулся на выход. Плавно открылась дверь гаража, загорелось зелёное, разрешающее табло и красные катафоты скрылись за поворотом.

– А, это ты. Хорошо, что быстро пришёл. У нас серьёзное ЧП. На строительстве отеля обрушились леса, есть пострадавшие. Один человек в тяжёлом состоянии. Как это всё не вовремя. Ладно, это к слову. Тебе придётся дождаться наших инвесторов, они уже едут в офис. Эту встречу я никак не могу перенести. Вот здесь все документы по проекту, пусть ознакомятся. Сам никаких решений не принимая, я постараюсь вернуться, как только смогу. Есть вопросы?

– Ты, я так понял, на стройку? А что прораб говорит?

– Да что он там говорит, ничего не говорит, мычит в трубку под впечатлением. Нужно на месте самому всё уточнить. Своими глазами, как говорится. Ну всё. Я поехал, нечего время терять. Если что не понятно, я на связи, – Жарков старший схватил папку со стола, похлопал сына по плечу и быстро вышел из кабинета.

– Алла, будет звонить жена, скажи я на объекте. Во сколько дома появлюсь – не знаю, скорее всего, поздно. Мой телефон пусть не напрягает – я сам позвоню. – Да, как приедут инвесторы, проведёшь их в комнату для переговоров и Борису сообщишь. Всё, я на связи, – с этими словами озабоченный Сергей Сергеевич покинул приёмную.

Спустившись в лифте на подземную парковку быстро прошёл к автомобилю. Сергей Сергеич любил хорошие машины и любил сам ездить за рулём. К услугам шофёра прибегал только в редких случаях, когда после удачных переговоров с партнёрами по бизнесу, бывал не трезв. Садиться за руль в нетрезвом состоянии считал свинством и никогда этого не делал. Выехав с парковки, он направился на Никольское шоссе. Там, не далеко от города, удалось приобрести солидный участок земли, на котором в настоящее время было развёрнуто строительство отеля. И никакого – ни будь, а по проекту пятизвёздочного, шикарного отеля. Место под застройку было выбрано замечательное. Сосновый лес обрамлял большое лесное озеро на берегу которого предполагалось строительство пляжа, а также большой лодочной станции. Одним словом, заполучить такой объект, было большой удачей. А тут такой казус. Надо родственников потерпевших задобрить, не дать им написать заявления в полицию. С проверкой соблюдения техники безопасности, тоже придётся поработать. Такие мысли одолевали Сергея, когда он на солидной скорости мчался по шоссе. Временами машина подскакивала на ямках, которые хоть и не часто, но попадались на дороге. Перед последнем поворотом, машина, не снижая скорости опять попала колесом в выбоину и потеряла управление. Руль вращался, свободно никак не влияя на направление движения. Очевидец происшествия потом рассказывал, что на повороте Лексус на большой скорости врезался в бетонный придорожный столбик ограждения. Неожиданно, он как свеча встал на передний бампер, перевалил через столб и боком упал в глубокий овраг, расположившиеся вдоль дороги. Когда водитель семёрки, ехавший сзади припарковался на обочине и выскочил из машины, над оврагом поднялся столб дыма и огня, сопровождавшийся сильным хлопком. Лексус лежал на боку и весь был объят пламенем. О спасении пассажиров речи быть не могло. Закрыв рот, свидетель достал телефон и набрал дежурного ГИБДД, по-поводу скорой помощи он был в большом сомнении. Сев в свой старенький автомобиль приготовился к ожиданию полиции.

2

Борис уселся в отцовское кресло, откинулся на спинку и скрестил руки на груди. Как-то не здорово получается с Володькой. Володька, друг Бориса ещё со школьной скамьи. Они были, как говорят не разлей вода. Вместе по утрам ходили в школу, вместе иногда прогуливали уроки, бассейн, секция по боксу, хоккей во дворе. На девчонок внимания не обращали и на танцульки не бегали. Родители в то время все были одинаковые. У Вовки мать учительница, отец баранку крутил – дальнобойщик. У Бориса отец – инженер- строитель, мать тоже учительница. Матери даже работали в одной школе: у Бориса литературу вела, а Володькина – химоза. Куда поступать после школы, особо не задумывались. В девяностые отцу Бориса удалось вписаться в рыночную экономику. Появилась своя строительная компания, сначала не большая, она постепенно росла и стала хорошо известна в городе. А вот в Володькиной семье, ничего не изменилось, если не считать, что у него родилась сестрёнка. Отец Бориса резонно считал, что его сын со временем должен будет заменить его у руля компании, так что сделал всё для того, чтобы сын поступил в престижный строительный ВУЗ. А Борис об этом и не жалел – почувствовал неожиданно интерес к профессии. Володьку, дружба с Борисом привела в то же учебное заведение. Правда его больше интересовала архитектура, так что учились они на разных факультетах. После окончания Вуза, Борис работал в компании отца, а Володька, как подающий большие надежды молодой специалист, был принят на работу в модное архитектурное бюро. Встречаться стали реже, на каждого навалилась целая гора забот. Эх, как хороши были студенческие годы, свободные, беззаботные.

Девушка у Бориса появилась неожиданно. Как-то весенним утром в его кабинет, распахнулась дверь, и он увидел её. Нежное и, какое-то детское личико изменило своё выражение с беззаботно – весёлого на удивлённое и даже испуганное. Она попятилась назад

– Ой, извините, кажется я не туда попала, – лицо её начало заливаться румянцем и от этого она стала ещё привлекательней.

– Постойте девушка, не уходите так быстро, я давно хотел с вами познакомиться, – Борис не знал, как её задержать, и потому пошёл в наступление. – Вы кого-то ищите, давайте я вам помогу.

Борис подскочил с кресла и быстро направился к двери. Если и бывает любовь с первого взгляда, то это была она. У обладательницы стройной, не высокой фигурки было необъяснимо привлекательное лицо. Весёлые карие глаза были слегка прищурены, маленький носик курнос, но это не портило общего впечатления. Не большой рот, правильных очертаний, высокий лоб, светлые брови и короткая причёска русых волос завершали эту картинку.

– Ну это вряд ли. Я здесь первый раз. Просто я двери перепутала.

– Вот я и помогу такой приятной девушке. А кого вы ищите?

– Мне нужно повидаться с отцом. Кабинет Позднякова, вашего фин. директора, где находится? – она поправила ремешок сумочки на плече.

– А скажите, как вас зовут?

– Меня зовут Вера. Вера Позднякова. Так вы мне покажите, куда идти? – она нахмурила брови.

– Очень приятно. Я Борис. Борис Жарков. Знаете, Вера, давайте перейдём на ты. А то в нашем возрасте на вы, как-то не очень удобно.

– Мне всё равно. Где я могу увидеть отца? – сразу после этих слов у неё в сумочке зазвонил телефон.

– Да пап. Да, я пришла, да только дверью ошиблась. А сейчас мне морочит голову, какой-то молодой человек. Говорит, что он Жарков, – после этих слов, на другом конце провода, видно, было сказано, что-то не очень приятное. Вера посмотрела на Бориса немного смутившись и выключила телефон.

– Так вы, то есть ты – сын владельца фирмы? Не хорошо получилось, -говоря это, она расстегнула молнию сумочки и спрятала в неё телефон.

– Ну да сын, ну и что? Я в фирме работаю, как и твой отец. Что он тебе сказал – что скоро будет? Так я знаю, что это не произойдёт раньше, чем через пятнадцать минут – он на совещании. Чем тебе по коридорам болтаться, заходи лучше ко мне, я тебя кофе угощу, Ты любишь кофе? – Борис подошёл к маленькому столику у окна и щёлкнул кнопку электрического чайника.

А потом всё завертелось, как в калейдоскопе. Стёклышки складывались в причудливые разноцветные картинки, одна лучше другой. Борис совсем потерял голову. Пару раз, даже имел не приятный разговор с отцом, по-поводу опозданий на совещания. Правда, узнав в чём дело, в целом остался доволен. Веру он знал давно, ещё с тех пор, когда она под стол пешком ходила. Похлопал по плечу, но и напомнил о пунктуальности, которая красит любого человека. Были и театры, и концерты и ночные клубы до утра. Знакомства с её друзьями и подругами, несколько обедов в кругу её семьи. Но самым не забываемым, была поездка на дачу, (если быть точным – загородный дом отца) вдвоём, совсем одни… А потом была неожиданная встреча с Володькой. Как-то Верочка затащила на выставку современных художников, которая приехала из столицы в нашу городскую галерею. Переходя, от картины к картине мы посматривали друг на друга и пытались удержаться от смеха. Содержание картин было не слишком разнообразным: какие-то полосы, размазанные кляксы разного цвета, иногда придурковатые, квадратные лица людей. Володька стоял у картины, представляющей собой чёрное полотно, на котором то тут, то там были проведены белые линии, заплетающиеся в клубки. Картина называлась – рассвет. И стоял он не один, а в обществе белокурой девушки. Похоже они живо обсуждали эту мазню.

– Володька, сколько лет, сколько зим. Вот так встреча. Не ожидал тебя здесь увидеть, да ещё в обществе такой очаровательной девушки, – Борис хлопнул друга по плечу и протянул руку.

– Вот тебе и здрасте. А ты здесь какими судьбами, не замечал за тобой тяги к живописи?

– Да вот познакомьтесь, это Вера – она меня сюда и затащила. Предложила сходить повеселиться. Признаться, и правда, современное искусство я не до оценивал. Может ты нас всё-таки познакомишь.

– Ну, конечно. Это Света, мы вместе работаем в бюро. Тоже, между прочим, архитектор.

– Очень приятно. Если не секрет, что вы так живо обсуждали, пока мы вам не помешали?

Вера в это время поглядывала то на Светлану, то на Володю и, кажется собиралась, что-то сказать Борису, но не решалась. На лице её играла нерешительная улыбка.

– Спорили к чему отнести эту картину: к живописи или может к дизайну. Из претендентов на живопись, мы её вычеркнули сразу, а вот дизайн это, или бред воспалённого воображения, пока не решили. – Светлана серьёзно посмотрела на Бориса.

– Вера, а ты как думаешь? – Борис приобнял её за плечи. Вера, мягко высвободилась и взглянула на картину.

– Я думаю, что её можно было бы повесить в твоём кабинете и она напоминала бы тебе о вашей приятной встрече. Обсуждать её достоинства или недостатки я не возьмусь, не специалист.

Борис удивлённо посмотрел на Веру и убрал руки в карманы. После осмотра экспозиции, посидели в кафе и разъехались, договорившись, как ни будь непременно встретиться. После той встречи, всё и началось. Как всё это случилось, Борис и сам бы не смог ответить на этот вопрос, но теперь у них со Светланой всё серьёзно, а вот с Володькой и Верочкой всё плохо. Совесть, конечно мучает, но, что с этим можно поделать?

Грустные его размышления прервал голос Аллы из селектора, заставивший его вздрогнуть от неожиданности

– Борис Сергеевич, вам звонят из ГИБДД, соединить?

– Да Алла, соединяй конечно, – что гаишникам могло понадобиться. Борис взял трубку.

– Капитан Авдеев. Скажите вы сын Жаркова Сергея Сергеевича?

– Да. А, что случилось?

– Автомобиль Лексус гос. номер 5962 принадлежит вашему отцу?

– Совершенно верно. Да, что уже случилось в конце концов?

– Я сожалею, ваш отец погиб в ДТП на семнадцатом километре Никольского шоссе. Машина потеряла управление и упала в овраг. Сейчас производятся следственные действия, желательно, чтобы вы подъехали, – телефон отключился.

Борис застыл с трубкой в руке, уставившись на бронзовую фигурку строителя, которую он подарил отцу на юбилей. Прошло не меньше нескольких минут, пока он пришёл в себя. Как это могло случиться? Отец любил машины и прекрасно их водил. Неисправность? Но машина только два дня, как из сервиса. Просто обслуживание, никаких замечаний. Как об этом сказать матери? Сорок лет вместе. Душа в душу. И вот… Нужно поскорее ехать на место аварии, убедиться во всём самому. Маме позвоню потом.

– Алла, отмени встречу с инвесторами. Объясни, что отец попал в аварию. Я немедленно еду туда. Если, что-то случится звони, я на связи. Да, ещё, если, вдруг, позвонит мать – ничего ей пока не говори. Я сам.

Борис ещё минуту посидел, собираясь с мыслями, затем, машинально взяв какую-то папку со стола, быстро вышел, оставив дверь открытой на распашку. Стараясь держать себя в руках, аккуратно выехал с подземной парковки и направился в сторону Никольского шоссе. Подъезжая к семнадцатому километру, Борис ещё издалека заметил возвышающуюся над деревьями стрелу автомобильного крана. Возле места происшествия, были припаркованы четыре автомобиля: в их числе кран, эвакуатор, машина полиции и, стоящая немного поодаль скорая помощь. Включив знак аварийной остановки, он припарковался за машиной с включенной мигалкой. Какой-то капитан, видимо тот, что звонил, заполнял документы. На стропах крана медленно поднимался искорёженный автомобиль отца. Он был не очень сильно помят, машина представительского класса, хорошо защищает своего водителя. При других обстоятельствах отец мог бы остаться жив. Если бы не возгорание. Теперь же от машины мало, что осталось – она вся выгорела изнутри.

К Борису подошёл капитан, деликатно покашлял в кулак, достал из форменной сумки целлофановый пакет, в котором, что-то лежало.

– Я так понимаю, что звонил вам, вы сын Жаркова?

– Всё правильно. Как это произошло? – Борис достал из кармана синий носовой платок и вытер лоб.

– Точно не скажу, эксперты будут разбираться. Очевидец, он ехал сзади, говорит, что перед поворотом машина продолжила движение прямо, налетела на столбик ограждения и упала в овраг, где почти сразу загорелась. Кстати, тормозного пути мы не обнаружили.

– А что… с телом?

– Я по-правде говоря, не советую вам смотреть. Мы осмотрели машину в низу. От тела мало, что осталось. Кстати, взгляните, около машины мы обнаружили остатки часов, но фирма производитель вполне различима, – капитан поднял пакет на уровень глаз Бориса.

Борис взглянул на пакет. За тонкой плёнкой угадывались часы, фирмы Ролекс. Точно такие, несколько лет назад мама подарила отцу. Ещё шутила, что подарила для того, чтобы он не опаздывал к ней. Как они тогда были счастливы. Борис кивнул.

– Да, точно такие часы мама дарила отцу, несколько лет назад. Он ими очень дорожил, всегда носил их, почему-то на правой руке.

– Хорошо, я помечу это в протоколе осмотра. Думаю, этим делом будет заниматься следствие, так что часы я изымаю в качестве вещественного доказательства. Да тело будет доставлено в морг, а автомобиль на стоянку в ГБДД, так что вы пока можете быть свободны. Вас вызовут, если понадобиться, – и гаишник отправился к водителю эвакуатора. От скорой помощи два медработника катили носилки.

Вот и всё, подумал Борис тупо глядя на приближающихся санитаров. Нужно ехать к матери. Вспомнил про ЧП на объекте, нехотя потянулся к телефону, нашёл в контактах прораба и нажал кнопку вызова. Абонент ответил не сразу:

– Алё, слушаю вас, Свиридов, – в трубке раздался глухой, усталый голос.

– Это Жарков Борис. Вот что, Семён Алексеевич, отец не сможет подъехать и я, к сожалению, тоже. Отец разбился на машине, так что, сами понимаете. Придётся вам с несчастным случаем самому разбираться. Вызывайте там кого положено. Готовьте всю необходимую документацию. И, чтобы инженер по технике безопасности был на месте. Всё, конец связи. Борис сел в машину и отправился домой к матери. Отъезжая, он заметил паркующуюся машину следственного управления. По всей видимости, прибыл дежурный следователь.

3

Дом располагался в спальном районе, старого микрорайона. Облупленное, когда-то жёлтое здание, из тех, что строили сразу после войны. Двухэтажное, на восемь семей с деревянной межэтажной лестницей, на которой доски прогнили до такой степени, что страшно было на них наступать. Только в одной квартире, на втором этаже, стояли пластиковые окна все остальные – деревянные, рассохшиеся от времени и выкрашенные коричневой краской, местами уже совершенно отслоившейся. Ржавая крыша в ветреную погоду гремела оторванными листами, не давала спать по ночам. Жильцы дома, люди в большинстве своём пожилые или просто старые. Женское население преобладало над мужским, что в общем-то понятно – старики по статистике живут не так долго, как хотелось бы их старушкам. Вдоль всего фасада дома росли тополя. По росту они были выше самого дома и их корявые ветви норовили дотянуться до окон и постучать в них. Между деревьями разросся кустарник шиповника, который, в своё время посадил Михал Михалыч с первого этажа. Оставшиеся свободные места были любовно возделаны тремя престарелыми активистками. Цветы всевозможных сортов шевелили своими макушками на импровизированных клумбах. Подъезд в дом был всего один. Перед ним, тот же Михал Михалыч, соорудил скамеечку, на которой и коротали своё время цветочные активистки. Сегодня две из них приболели и на скамейке скучала одна Алевтина Егоровна. Из кармана своего халата она выуживала семечки, разгрызала их всё ещё крепкими зубами и аккуратно сплёвывала в газетный кулёк, поднося его ко рту всякий раз, когда это было нужно. Вдруг она встрепенулась и перевела взгляд с ближайшей клумбы на асфальтированную дорожку, ведущую к подъезду. По дорожке шёл Николай, жилец из седьмой квартиры. Это у него были установлены, модные сейчас, пластиковые окна. Ну что же, он может себе позволить, работа у него прибыльная, в автосервисе трудится. А машин то сейчас, машин – почитай в каждой семье, а в какой и – две. Без работы сидеть не будешь. Да вот только живёт Николаша один, с тех пор, как мать его померла от рака. Эту семью знает она уже очень давно, ещё с тех пор, как матери Николая выделили квартиру в этом доме. Мать – одиночка, она трудилась на швейной фабрике. Хорошая была женщина: добрая, с покладистым характером, очень любила своего сыночка. Кто был отцом Николая, никогда не рассказывала, а если заходил об этом разговор, сразу меняла тему. Тут к гадалке не ходи – обманул он её, да и дело с концом. А сынок вырос, любо – дорого посмотреть. Мать любил сильно, во всём ей помогал. А, когда заболела, убивался сильно, да что сделаешь против рака-то.

– Здравствуйте Алевтина Егоровна. Вы как всегда на посту. Как здоровье? Слышал приятельницы ваши приболели, – на лице Николая появилась доброжелательная улыбка.

– Спасибо Коленька. Бог милостив, всё в порядке у меня. С работы идёшь? – Алевтина поёрзала на скамейке, устраиваясь по удобнее.

– С работы. Пришлось задержаться немного – срочный заказ был. Ну счастливо вам оставаться, пойду. Устал, жуть как помыться хочется, да к телеку завалиться.

Вот всегда он так, только соберёшься расспросить его о том, о сём, а он – устал, некогда. Но парень хороший, не то что современная молодёжь.

Николай исчез за дверью подъезда. Не спеша поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж и вставил ключ в замочную скважину. Замок работал хорошо, как собственно и вся техника в квартире. С малолетства Николай любил покопаться во всяких механизмах, понять, как они устроены. После школы поступил в автотранспортный колледж, отлично его закончил. В автосервисе, где он сейчас работал, был, что называется не последним человеком. Квартирка однокомнатная досталась ему в наследство от матери. Всё в ней осталось так же, как и при её жизни. Старая, как сейчас бы сказали, дореволюционная мебель, те же шторы и тюль на окнах. На кухне старая газовая плита, слегка ободранный буфет, заполненный любимой когда-то мамой посудой. Как она радовалась, когда могла позволить себе купить какую ни будь новую кастрюльку или чайный набор, вазочку для цветов, красивую статуэтку на комод в комнате. Заработанных ею денег, редко хватало на такие излишества. Лучше было потратить их на курточку сыну или на осенние ботинки, а то в школу пойти не в чем. Сама же мать, сколько помнил Николай, ходила в одном и том же платье, да сереньком пальтишке, которое подшивала то тут, то там. Бедно жили, но дружно. Вечером мама читала сыну книжки. Когда пошёл в школу, вместе делали домашнюю работу, заучивали стихи. А, когда Николай подрос, мать целый год откладывала, но всё же купила новенький телевизор «Рекорд». А ещё у него был велосипед «Орлёнок», на котором Николай без устали гонял по району. Про отца ничего ему не рассказывала. Только, что погиб в экспедиции, спасая своих товарищей. Правду Николай узнал не за долго до её смерти. Для чего она открылась? Может, чтобы не чувствовал себя одиноким на свете. Оказалось, что отец вполне преуспевающий бизнесмен, занимается строительным бизнесом и, что у Николая есть сводный брат. Единственное чувство, которое шевельнулось в душе после такого признания – острое осознание предательства. После смерти матери, он не пытался разыскать отца, он вычеркнул его из своей жизни.

Пройдя на кухню, Николай включил конфорку под чайником, и насвистывая весёлый мотивчик, отправился в ванну, снимая по пути футболку. Чайник уже во всю свистел, когда он завёрнутый в полотенце появился в коридоре. Заварил себе крепкого чая, прихватил мисочку с сушками и отправился в комнату. Усевшись в кресле, взял пульт с журнального столика и включил телевизор. Телевизор был большой, современный. Николай купил его уже после второй зарплаты в сервисе и теперь он вольготно расположился на стене, где раньше висела книжная полка, переехавшая в коридор. Старый «Рекорд» благополучно отправился на свалку. Переключая каналы, искал что-ни будь интересное, желательно техническое. Неожиданно трансляция прервалась и человек в форме полицейского зачитал информацию из которой следовало, что полиция разыскивает свидетелей ДТП на Никольском шоссе. В результате аварии погиб человек. Всех, кто мог это видеть, просят позвонить по телефонам, указанным на экране. Затем показали фотографию пострадавшего. Николай застыл с чашкой чая, как парализованный. Он внимательно вглядывался в экран. Когда пошла обычная передача, на его лице появилась улыбка, не весёлая улыбка – злая. Резко вскочив с кресла, он даже не заметил, что упавшая на пол кружка с чаем разлетелась на мелкие кусочки. Осколки со звоном поскакали по полу. Подбежав к комоду, он открыл второй ящик сверху порылся в лежащих в нём вещах. Наконец в его руках оказалась старая, уже выцветшая фотография. На фоне какого-то аттракциона стоял молодой мужчина, заложив руки за спину. Он улыбался. Николай оглянулся: на стене на против телевизора висела мишень для дартс. Прицепил туда фотографию, отошёл к телевизору, замахнулся… Дротик попал точно в цель. Его остриё вошло прямо между глаз улыбчивого мужчины. Опустился в кресло, откинулся на спинку.

– Бог шельму метит, – тихо произнёс Николай и на душе у него стало спокойно и легко. Как будто камень с плеч свалился. На экране телевизора, какой-то толстяк старался запихнуть в рот огромный бургер.

4

Дом Жарковых находился довольно далеко от места аварии. Нажимая на педаль газа Борис обдумывал, как бы по деликатней сообщить о происшествии матери. Ирина Михайловна, мать Борьки, женщина строгая, как казалось сыну, даже слегка через чур. Конечно, вся её строгость была направлена на то, чтобы вырастить порядочного, во всех отношениях сына. Последнее время между ними пробежала кошка. И кошкой этой, без сомнения была Светлана. У матери в голове не укладывалось, как это её порядочный сын бросил беременную девочку, которую она уже видела своей невесткой, ради другой. Пусть она очень смазлива, но где же чувство долга? В этом отец её поддерживал, но на Бориса не давил, как будто его, что-то сдерживало, останавливало. Может и сам в молодости был грешен. И вот теперь такое горе. Как его перенесёт мать? Она любила отца, любила с тех самых пор, как встретила его в коридоре строительного института, когда попала туда случайно, разыскивая свою подругу. Уже через месяц они поженились и зажили вместе в малюсенькой комнате, которую снимали на студенческие стипендии. Мать в то время училась в мединституте по специальности терапевт. Всё время, пока отец устраивал свою карьеру, она всячески его поддерживала, старалась освободить от житейских проблем. И вот, когда уже всё сложилось и наладилось – он везёт ей такое известие. Уж лучше бы до его приезда она узнала эту новость из телевизора. Как бы сейчас он этого хотел. А за окном машины проносился как-то, вдруг, позеленевший лес. Ещё вчера, когда он ехал на работу, это была сплошная серая стена с просвечивающим, кое- где пятнами старого потемневшего снега. Вот так, будет весна, а отца уже не будет никогда. Охватить это НИКОГДА Борис, пока был не в состоянии. В голове, помимо его воли, мелькали мысли о бизнесе и о себе. Но он старался гнать эти мысли прочь. Сейчас, главное мама. Вот и развилка. Указатель на обочине- д. Михеевка 1,5 км, а там не далеко – коттеджный посёлок Сосновый бор. Пять лет назад отец построил в нём просторный дом в два этажа и всё, что к дому полагается. Старый же, в котором они жили раньше, в другом посёлке, решили сохранить, авось, когда ни будь пригодится. Дом располагался в лесу, часть его решили сохранить, и теперь стройные высокие сосны росли прямо на участке, обнесённом добротным кованным забором. Летом на солнце они источали удивительный запах хвои и смолы. Мать очень любила дом и всё, что было вокруг него. А уже с ранней весны любила проводить время на веранде с непременно раскрытыми настежь окнами. А вот и посёлок. Он всё время появляется неожиданно из-за опушки соснового леса, которую огибает дорога. На въезде шлагбаум, который, впрочем, почти всегда открыт, хотя в небольшой сторожке сидит охранник. Через четыре дома поворот направо и в глубине переулка дом. Борис нажал кнопку брелока, над воротами загорелась оранжевая лампочка и ворота плавно отошли в сторону. Въехав на площадку из цветной брусчатки припарковал машину и заглушил мотор. Долго сидел в машине собираясь с мыслями. Наконец, решился и открыл дверь. В ноги тут же уткнулась морда Чипса. Чипс, любимец семьи – рыжий с чёрными пятнами двор терьер. Три года назад он протиснулся под воротами, осмотрелся, принюхался, да так и остался жить. Чипсы его любимое лакомство, так что над тем, как назвать нового жильца, долго не думали. На улице матери не было, но почти сразу открылась дверь, и она показалась на крыльце дома.

– Что-то ты сегодня припозднился, и отца до сих пор нет. Он что, на объект поехал? – Ирина Михайловна старалась быть спокойной, но голос выдавал её волнение. В свое шестьдесят три года она прекрасно выглядела. Глядя на эту среднего роста, подтянутую женщину, никто бы не дал ей больше сорока шести, сорока семи. Для этого, конечно прилагались усилия и не малые. Салон красоты, фитнес центр, бассейн, пробежки мелкой трусцой по утрам по дорожкам посёлка в компании таких же энтузиасток, русская баня в конце концов требовали не мало времени. Но с тех пор, как дела отца пошли в гору мать бросила работу в школе и времени стало хватать на всё.

– Да мам, у нас на стройке ЧП, – он сам не понял, как у него вырвались эти слова, – Знаешь, мне нужно тебе кое-что сказать, давай пройдём в беседку.

Мать вопросительно посмотрела на Бориса, по её лицу промелькнула тень.

– Ты хочешь поговорить о Светлане? Я, конечно приму твоё решение, ты ведь мой единственный сын, но согласись, что с Верочкой ты поступил по- свински. Тем более, что она беременна. Этот вопрос тебе всё же придётся решать.

К беседке вела дорожка из такой же разноцветной брусчатки, как и на парковке. Вдоль дорожки были посажены кусты роз, за которыми мать самозабвенно ухаживала и которые отвечали ей взаимностью – уже были видны следы пробуждения после долгой зимы. Беседка, крытая черепичной крышей, располагалась на краю искусственного водоёма, который летом доставлял много проблем из- за лягушек, которые неизвестно откуда появлялись и устраивали жуткие концерты по вечерам. С ними боролись, но ничего не помогало. Отец шутил, что нужно завести цаплю и это будет единственное правильное решение. Ирина Михайловна расположилась на плетёном диванчике, Борис сел напротив в кресло из того же материала. На круглом столике между ними стояла маленькая вазочка с подснежниками, которые мать собирала прямо на их участке.

– Мам, ты только не волнуйся, – Борис замолчал, подбирая слова.

– Да что ты тянешь? Что-то серьёзное на стройке? У отца что, будут неприятности? Да говори уже!

– Мам, отца больше нет. Он разбился на машине, когда ехал на стройку. Он спешил, – Борис вскочил из кресла и бросился к матери, которая с закрытыми глазами, сползала на пол беседки. Он подхватил её и усадил в кресло. Мать не подавала признаков жизни, похоже она была в глубоком обмороке. Подснежники полетели прочь, когда Борис, схватив вазочку плеснул водой ей в лицо. На бледном, как полотно лице дрогнули ресницы и мать глубоко вздохнула и открыла глаза. Она смотрела на сына и никак не могла понять: правда ли то, что он сказал. Сказал, или ей весь этот кошмар причудился.

– Мама, посиди здесь, я сейчас приду, – Борис бегом отправился в дом. В ванной на первом этаже, на стене висела аптечка. Быстро схватив пузырёк с валерьянкой забежал на кухню и со стаканом воды выскочил на крыльцо. Мать медленно выпила лекарство и откинулась на спинку кресла.

– Боря, как это произошла, как это, вообще, могло произойти. Серёжа так аккуратно всегда водил машину, никогда не нарушал правил. Где он сейчас. Я хочу его видеть, может это не он, может быть, что-то напутали.

– Мама, я прошу тебя, не надо. Сейчас никак нельзя, может быть потом, позже. Давай-ка ты пойдёшь ляжешь, тебе нужно успокоится. Может Николай Иванычу позвонить, пусть подъедет, тебе какой ни будь укольчик сделает, – Борис подал матери руку и помог ей встать, она безвольно последовала за ним. Уложив мать на диван, Борис набрал номер их домашнего врача.

– Николай Иванычу, матери очень плохо, не могли вы сейчас подъехать. – Борис переложил телефон в другую руку и посмотрел на часы, – Спасибо Николай Иваныч, я буду вас ждать.

5

Эльвира Витальевна – женщина после пятидесяти, со следами неправильного образа жизни на лице, цедила через трубочку коктейль, какого-то неопределённого цвета. В пепельнице дымилась дорогая сигарета, от которой по гостиной разносился сладковатый запах. Лицо её выглядело довольно молодо для её лет, по всей видимости результат пластической операции и скорее всего не одной. Копна светлых волос была небрежно перетянута красной лентой, покрашенные яркой красной помадой губы, слава богу, не были накачены. Ослепительно белые зубы едва ли были собственными, нежный шоколадный загар не оставлял сомнения в посещении солярия. Когда-то голубые глаза, теперь слегка выцвели и даже, когда улыбались были печальны. Сидя в гостиной, своего дома, она грустила, и было от чего. Сегодня её благоверный сообщил ей, что бизнес его находится на грани банкротства. Что он не говорил ей, боясь её расстроить, а кроме того очень надеялся на сделку, которая могла всё поправить. И вот теперь сделка сорвалась. А тут ещё сегодня выдал, что дом пришлось заложить. Это уже ни в какие ворота, с ума он, что ли сошёл? Неужели её Генка ни на что не способен. Неужели в молодости она поставила не на того. Лицо Эльвиры перекосилось, как будто съела дольку лимона без сахара. А ведь так всё было хорошо: Генка дурачок от неё без ума, всё, что ни попросишь – всё тебе пожалуйста. Как сыр в масле каталась, не работала ни одного дня. Салоны, отдых за границей, шопинг, да много ещё чего. А интрижки на стороне… Мужу то всё некогда, всё работал. В конце концов, я живой человек. И потом, я ему дочку родила. Он же в ней души ни чает. В любом случае в сложившихся обстоятельствах, нужно, что-то предпринимать, а то так не долго по миру пойти. Эльвира услышала звук подъезжающего автомобиля и обернулась к входной двери. Со стуком закрылись ворота. Когда уже их отрегулируют, бьют прямо по голове. Распахнулась дверь в гостиную и в неё почти вбежала Светлана. На ней не было лица. Ни слова не говоря, она плюхнулась в кресло напротив матери и уставилась в пол.

– Ты что такая, сама не своя? Что случилось, доллар что ли обрушился? – Эльвира недоверчиво смотрела на дочь.

– У тебя одни деньги на уме. Ты, вообще, кроме них можешь о чём ни будь думать? У Бориса отец погиб, разбился на машине, – сдавленно произнесла Светлана.

– Вот те здрасте. Как это могло случиться? Он что, пьяный был?

– Почему пьяный, ты, вообще соображаешь, что говоришь? У людей такое горе, а ты, а ты…

– Ладно, ладно успокойся. Конечно, я всё понимаю. Так, вырвалось как-то не произвольно.

Светлана молчала, и уже в который раз пыталась соединиться с Борисом, но телефон его не отвечал. Эльвира смотрела на дочь, и что-то прикидывала в голове. Молчание продолжалось не менее пяти минут. Затем Эльвира вкрадчиво спросила: «Это что же, теперь Борис будет руководителем фирмы и всё будет принадлежать только ему?» Светлана продолжала молчать, как будто и не слышала вопроса.

– Всё-таки вовремя ты с ним познакомилась. Была богатая невеста, а теперь – очень богатая.

– Как ты сейчас можешь говорить об этом. Я всё больше убеждаюсь, что у тебя нет сердца.

– Причём здесь сердце. Мне, конечно, очень жаль Сергей Сергеича, но раз уж так случилось, теперь не вернуть ничего. Я обязательно позвоню его жене, выражу соболезнование, можешь не сомневаться. Но жизнь продолжается и о будующем тоже не грех подумать. А у нас с отцом сейчас дела идут не лучшим образом и мне хочется надеяться, что твой будующий муж поможет нам решить некоторые житейские проблемы.

– Не думаешь ли ты, что я после свадьбы буду поднимать такие вопросы? Это же стыдно в конце концов. И давай прекратим этот бесполезный разговор. Я поеду к Борису – он трубку не берёт, может ему нужна помощь. Ты не поедешь со мной?

– Нет, не думаю. Скажи там, что я приболела. Да нет, я сама скажу, когда буду звонить с соболезнованиями. Ты мне, кстати, позвони оттуда, когда это будет удобно. – Эльвира вынула трубочку из стакана с коктейлем и опорожнила его одним глотком. Затем, подожгла очередную сигарету, взамен потухшей и взяла со столика глянцевый журнал.

Светлана знала ответ матери наперёд, и поэтому не стала задерживаться. Подхватив свою сумочку с тумбы, стоявшей под телевизором, она выскочила из комнаты так же быстро, как и вошла в неё. Садясь за руль и поворачивая ключ в замке зажигания, она успела мысленно послать мать к чёрту. Сколько она себя помнила, у них не было с ней близких отношений, не говоря уже о задушевных. Мать всегда была занята собой, на дочь времени не оставалось. Няньки, гувернантки, школа занимались воспитанием Светланы. Пока ещё она была маленькой девочкой, она пыталась сблизиться с матерью, но та вела себя строго и отчуждённо. Света не помнила, чтобы её, когда-нибудь взяли на колени, приласкали, спели колыбельную, поцеловали на ночь. Иногда она даже думала, что её настоящая мама умерла, а Эльвира – это мачеха, которая не любит её. А вот отец любил свою дочку, всячески баловал её, почти ни в чём ей не отказывал. Учил её, что такое хорошо, а что такое плохо. И она благодарна ему за это. Благодаря ему она выросла девочкой доброй и умной. Это он привил ей любовь к красоте, не только природной, но и сотворённой рукой человека. Отец в молодости увлекался архитектурой, правда это не стало смыслом его жизни, а вот дочь заразилась и после школы подала документы в архитектурный институт и ни разу не пожалела об этом. Здесь же, в институте познакомилась с интересным парнем. У Володи всегда были, какие-то фантастические проекты, невозможные с точки зрения практического строительства. Светлана была покорена его обаянием. Как красиво он за ней ухаживал… Ей тогда казалось, что он лучший на свете человек. А вот встретила Бориса и, кажется, поняла, что такое настоящая любовь. Конечно Володька расстроился, да что там расстроился, он был в не себя. Но она ничего уже не могла изменить, даже, когда узнала, что у Бориса есть девушка. Даже, когда узнала, что она беременна. А теперь у него такое горе. Свадьбу, конечно придётся перенести на какой-то срок. Машина завелась и медленно выехала за ворота.

Звук закрываемых ворот опять вывел Эльвиру из себя. Нужно сегодня же сказать об этом Геннадию. Сколько можно это терпеть. Затушив сигарету в пепельнице, она достала из-под подушки телефон.

– Гена, ты во сколько сегодня вернёшься домой? Хорошо. По дороге купи хорошего коньяку – надо Сергей Сергеича помянуть. Ты разве не в курсе, он сегодня разбился на машине. Светочка, бедная девочка сама не своя, отправилась к Борису его успокаивать. Ладно, до встречи, – и Эльвира Витальевна отключилась. До приезда мужа оставалось ещё часа три, в голове приятно играл коктейль, и Эльвира решила немного вздремнуть. Встала с кресла и устроилась на большом, занимающем чуть ли не треть гостиной диване. Через пять минут, она уже тихо сопела с улыбкой на губах.

К дому тихо подъехала машина. Это был «мерседес» не последней, конечно, модели, не очень новый, но как говорят, в хорошем состоянии. На участок он заезжать не стал, а припарковался на обочине, не далеко от ворот. Дверца открылась и из машины вышел человек средних лет. В глаза сразу бросалась его высокая и хорошо накачанная фигура, которая выдавала в нём либо спортсмена, либо человека не равнодушного к своему телу. Выглядел он лет на тридцать пять – сорок, ближе к сорока. Волевой подбородок слегка выпячивался вперёд, над верхней губой небольшие чёрные усы. Лицо портили большие надбровные дуги, под которыми прятались маленькие серые глаза. Едва приметный шрам на лбу прикрывали тёмные жёсткие волосы. Одет был в синие джинсы и лёгкий, не по погоде свитер, тёмно-бардового цвета. Оглядевшись по сторонам и взглянув на дорогие часы, подарок Эльвиры, прошёл к калитке. Калитка была не заперта. Двигаясь по дорожке к дому, мужчина насвистывал весёлый мотивчик. Судя по уверенным движениям, здесь он был не в первый раз. Войдя в гостиную, он увидел Эльвиру, которая открыла глаза, заслышав шаги.

– Вот это сюрприз. А что ты тут делаешь? Мы же договорились, что ты можешь приехать сюда, только если я позову, – зевая проговорила хозяйка дома.

– Элечка, дорогая, но ведь ты не отвечаешь на звонки, а мне срочно нужно решить с тобой один неприятный вопрос, – мужчина присел в кресло, которое она покинула не за долго до того.

– Вот что Николаша, знаю я твои неприятности, опять небось проигрался в свои дротики. Я же просила – завязывай с этими играми. Это даже в конце концов, как-то не серьёзно, детство какое-то. Уж лучше бы ты в карты играл, как и все шалопаи. Ну и на сколько неприятен это твой вопрос? – Эльвира скривила свой рот в ухмылке.

– Элечка, для тебя это просто пустяк, какие-то тридцать тысяч. Я тебе обязательно верну, ты же знаешь.

– Вот именно, знаю. Я твою зарплату в фитнес клубе знаю. Имей в виду, это в последний раз. У мужа дела пошли плохо, сама всю голову сломала, как бы их поправить, – потянулась к сумочке, открыла её и бросила ни диван пять пятитысячных купюр, – нет больше наличных, свою пятёрочку добавишь.

– Элечка, ты мой спаситель. Я так тебя люблю. Я для тебя всё сделаю, что ты попросишь, – с этими словами Николай присел на диван и уткнулся лицом в грудь Эльвиры.

– Не здесь и не сейчас. С ума сошёл – скоро муж вернётся. Завтра, в нашем отеле, время я тебе сообщу, – плавно отстранясь Эльвира села и откинулась на спинку дивана. Немного подумав и поглядев на Николая решила – может и пригодится. Николаша подобрал разбросанные по дивану купюры, засунул их в задний карман джинс и потянулся к Эльвире.

– Я же сказала – не сегодня. Иди уже!

Николаша кивнул, развернулся на каблуках и отправился на выход. Уже открыв дверь, обернулся.

– Буду с нетерпением ждать твоего звонка. Целую милая. – Дверь за ним закрылась и в доме воцарилась тишина. Эльвира включила телевизор, нашла нужный канал, где шёл её любимый бесконечный сериал, и уставилась на экран. За окном неожиданно потемнело, сильные порывы ветра пригибали кусты к земле и закручивали пыльные бурунчики на дорожке к воротам. Через пять минут всё затихло, затаилось в ожидании. Первый в этом году настоящий весенний дождь обрушился на землю. Крупные капли забарабанили по крыше беседки с такой силой, что казалось они вот- вот пробьют её насквозь. Водосточные трубы загудели под напором воды, которая ринулась в них с крыши дома. Где-то далеко послышались раскаты грома, объявляющие о приходе настоящей весны.

Светлану дождь застал на подъезде к дому Жарковых. Дворники, включенные на максимум, с трудом справлялись с потоками воды, дорога превратилась в русло небольшой реки. Повернув в нужный переулок, она въехала на стоянку и припарковалась рядом с машиной Бориса. Дверь на веранду была открыта, и Светлана бегом пробежала несколько метров, отделяющих её от укрытия. И всё же этой минуты хватило на то, чтобы она промокла с ног до головы. На шум вышел Борис, и не смог сдержать улыбки. Светлана стояла у зеркала в уже скопившейся под ней луже воды. Платье её насквозь промокло и прилипло к телу, подчёркивая все достоинства её фигуры – она пыталась навести порядок на голове, но кажется безуспешно.

– Не трать, зря время. Тебе срочно нужно отправиться в ванну, пока ты не простудилась. А я в это время приготовлю тебе чай. – Борис подошёл к Светлане, взял её за плечи и начал подталкивать в сторону ванной комнаты.

– Борис, я всё знаю. Ужасно, что всё так случилось. Мне очень жаль, прими мои соболезнования.

– Спасибо Светик, что ты приехала. Маме, что-то совсем плохо, не знаю, что делать. Позвонил нашему домашнему врачу, попросил его приехать. А тут дождь такой. Боюсь, как бы это его не задержало.

– Надо дать ей успокоительного, а потом ей не помешает горячий чай. Где она?

– Послушай, ты вся дрожишь. Всё, быстро в ванну. Насчёт успокоительных, я и сам сообразил. Ну а чай будем вместе пить, когда ты выйдешь. Там мой халат висит, можешь им воспользоваться. И без разговоров.

Когда дверь в ванну закрылась, Борис поставил чайник на плиту и отправился в спальню к матери. Та лежала на кровати, прикрыв глаза. Правая рука её нервно теребила кончик покрывала.

– Боря, кто там приехал, может быть, что-то про отца? – голос её был с хрипотцой и слегка вибрировал.

– Мам, это Света приехала. Она, как-то узнала и приехала нас поддержать. Вымокла до нитки, так я её в ванну отправил, пусть отогреется.

– Может она и правда не такая плохая, вот ведь приехала. Может у вас всё сложится, и хорошо будет. А я теперь одна на белом свете. Кончилась моя жизнь, Боренька, – по щеке матери потекла слеза.

Борис присел рядом и обнял её за плечи.

– Ну что ты такое говоришь. Я у тебя есть, я же никуда не делся. Как жили с тобой вместе, так и будем жить дальше, – Борис поглаживал мать по спине.

– У тебя теперь будет слишком много забот. Нельзя допустить, что бы папин бизнес пропал. Он так много сил потратил на создание фирмы. Придётся много работать. Я понимаю, что на меня времени будет не хватать.

Борис хотел возразить, но в дверь постучали. Открыв входную дверь он впустил в гостиную доктора. Николай Иванович выглядел получше, чем Светлана, в руках он держал большой тёмный зонт, с которого стекала вода. Озабоченно поглядев на Бориса, он бросил зонт в чугунную подставку и собрался идти в ванну мыть руки.

– Николай Иванович, здравствуйте. Извините, что пришлось вас выдернуть в такую погоду. Погиб отец, ну и можете представить в каком состоянии мать.

Доктор удивлённо посмотрел на Бориса.

– Как погиб, когда это случилось? Я только вчера видел его в клубе. Он прекрасно себя чувствовал, выиграл три партии подряд, был очень весел.

– Это случилось сегодня, он разбился на машине, машина сгорела.

– Ах ты боже мой, какое горе. Прими мои соболезнования. Так, а где же Ирина Михайловна? Пожалуй, укольчик ей не помешает, вот только руки помою.

– Если можно, сделайте это на кухне, а то ванна занята. Света приехала, вымокла до нитки, так я её туда отправил.

– Ну что ж, это вы правильно поступили голубчик. Сейчас простудиться – ничего не стоит. Ладно кухня, так кухня, – доктор, подхватив свой саквояж вышел. Тут же открылась дверь в ванну и оттуда вышла Светлана, облачённая в халат Бориса. На ногах были одеты резиновые шлёпанцы сорок второго размера, которые так и норовили сбежать. Борис с улыбкой указал на диван.

– Сейчас я принесу тебе чаю. Пришёл доктор, ты его не пугайся – милейший человек.

Борис отправился на кухню, где сейчас же раздалась приглушённая речь, а потом и свист закипевшего чайника. Ещё через минуту из кухни вышел пожилой человек с докторским саквояжем, кивнул Светлане и направился к лестнице на второй этаж, где располагалась спальня Ирины Михайловны. Борис появился с подносом в руках, на котором стояли две чашки с чаем, сахарница и вазочка с малиновым вареньем.

– Говорят, что малина при простуде просто миф, но лишним, я думаю, не будет. В конце концов – это просто вкусно, – поднос удобно расположился на столике возле дивана.

– Спасибо Боря. Теперь мне уж точно простуда не грозит, – Светлана взяла чашку. – Что ты собираешься делать завтра. Если надо, что-нибудь помочь, то я в твоём распоряжении.

– Пока не знаю. Сначала нужно в офис, потом узнать, кто проводит расследование, когда можно будет забрать тело. От этого будет зависеть дата похорон. Так что, пока помощь не требуется. Хотя, если матери завтра не станет лучше, я попрошу тебя побыть с ней. Да, я попрошу тебя завтра побыть с мамой, независимо от того, как она будет себя чувствовать. Ты сможешь?

– Конечно, я побуду, делай свои дела спокойно. Вообще, можешь на меня рассчитывать, на работе я возьму отпуск на недельку.

На лестнице со второго этажа послышались шаги. Доктор быстро спустился в гостиную. Подошёл к большому обеденному столу, уселся на стул и стал заполнять бланк рецепта. Закончив эту работу, протянул рецепт Борису.

– Вот эти лекарства нужно купить завтра. А пока, я ввёл Ирине Михайловне успокоительное. Так что сегодняшнюю ночь она проведёт спокойно, можете не волноваться.

Борис взял рецепт и положил его в задний карман брюк. Доктор посмотрел на часы и засобирался.

– Спасибо вам Николай Иванович, не знаю, что бы мы без вас делали.

– Ну что вы, это мой долг, как и всякого врача. Однако, уже поздно. Честь имею кланяться, – и доктор, подхватив саквояж и уже обсохший зонт, вышел на улицу.

Борис тоже посмотрел на часы и приподнял брови.

– Я и не думал, что уже так поздно. Ты вот что, ложись в моей комнате, чистое бельё возьми в шкафу, а я сегодня посплю в спальне матери, там есть превосходный диван. Утром я уеду рано, постараюсь ничем не греметь. Мать, после укола, вряд ли рано встанет, так что спи спокойно.

Проводив Светлану до своей комнаты, Борис поцеловал её и отправился на второй этаж.

6

Последующая неделя для Бориса стала очень насыщенной. После вступления им в должность руководителя фирмы, на него навалилось множество обязанностей и не решённых вопросов, о которых раньше он даже не подозревал. Отец, за годы его правления, хотя и создал стройный механизм, который работал безупречно, однако, нет такого механизма, который не давал бы сбоя. А тут ещё перед самым происшествием, его покинул Валентин Петрович – финансовый гений компании, между прочим, как оказалось по вине Бориса. Найти ему замену не просто. Борис звонил, просил вернуться его на работу, но тот даже отказался с ним разговаривать. Понять его не сложно, достаточно поставить себя на его место. Только поздно вечером возвращался он домой, до предела измученный работой с непривычки. Мать встречала его с радостью после казавшегося ей бесконечного дня. Её одиночество скрашивала Светлана, которая всю неделю провела рядом с ней. За это время они очень сблизились. Как говорится: не было бы счастья, да не счастье помогло. Они проводили дни за разговорами, строили планы на будующее и, даже выходили в сад, приводили клумбы Ирины Михайловны в порядок после долгой зимы. Вечерами все вместе ужинали, пили чай, обменивались новостями, после чего Борис падал спать, как убитый. Просыпался утром он уже не один, Светлана перебралась в его комнату. Мать Светланы, так и не позвонила, а позвонил отец. Выразил соболезнование за обоих и предположил, что в дальнейшем отношения между семьями станут намного ближе. Ирина Михайловна намёк поняла и со своей стороны дала понять, что тоже этого бы хотела. К пятнице Ирина Михайловна уже настолько освоилась со своим новым положением, что Светлана решила покинуть этот гостеприимный дом, тем более, что отпуск взятый на работе заканчивался.

В понедельник Борису пришла повестка из следственного управления. Следователь закончил все положенные по происшествию действия. В управление надлежало явиться к четырнадцати часам. В назначенное время, Борис прибыл по указанному адресу и после оформления пропуска оказался перед дверью следователя. На двери красовалась табличка, сообщающая о том, что хозяином кабинета является Фролов М. Ю. Борис постучал и открыл дверь.

– Разрешите. У меня повестка на два часа. Я по делу моего отца Жаркова Сергей Сергеевича.

– Проходите, присаживайтесь, – не отрываясь от чтения, какого-то документа, предложил хозяин кабинета. Это был человек лет сорока с уставшим лицом. Лицо его как будто говорило, что ему всё осточертело, а особенно бесконечная писанина, без которой юриспруденция и дня не проживёт. Закончив изучать документ, он положил его в папку, и поднял глаза на Бориса.

– Вы сказали по делу вашего отца? Нет, дело открыто не будет из-за отсутствия состава преступления. Вот, наконец, пришло заключение авто экспертизы. – Фролов порылся в папке и достал нужный документ, полистал его и остановился на последнем листе, – Тут много, чего написано, но суть заключения сводится к тому, что автомобиль вашего отца потерял управляемость в результате того, что правое переднее колесо пошло на разрыв. Мгновенно потеряв воздух оно стало причиной неуправляемости автомобиля. Из-за чего это произошло, установить не удалось. В результате возникшего пожара от машины мало, что осталось. Если хотите ознакомиться – пожалуйста, – и следователь протянул Борису заключение экспертизы.