Читать книгу Египтянка - Сергей Дубянский - Страница 3

*

Проснулся Андрей, как всегда резко, будто и не спал вовсе. Было еще темно, но тренированный организм подсказывал, что уже утро. Отдернул штору – сквозь забрызганное стекло проглядывали желтоватые окна таких же, как он, «жаворонков»; тяжелые капли гулко стучали по металлическому подоконнику. Отопительный сезон еще не начался, поэтому в квартире было сыро и зябко. По единому, четко заведенному расписанию, он поставил чайник и направился в ванную. Теплая вода зашумела в раковине; яркий свет отразился в белых кафельных плитках – казалось, этот уголок не подвластен силам природы, и поэтому здесь царит одно-единственное время года, названия которому никто не удосужился придумать…

Обходя лужи, ставшие видимыми в рассветном полумраке, Андрей добрался до гаража. Пока он возился с замком, холодные капли противно падали на лицо и волосы, и это раздражало; он даже подумал, что, наверное, весь день сложится неудачно, но изменить уже было ничего нельзя – раз день начался, он должен быть прожит, так или иначе.

Выезжая из гаража, он привычно взглянул на часы. Восемь. Все, как всегда. Андрей зачем-то каждый день приезжал на полчаса раньше остальных. Он и сам не мог объяснить этого, так как не разрабатывал никаких стратегических планов, не составлял отчетов и бизнес-планов, требующих тишины и сосредоточенности. Его миссия заключалась в том, чтоб количество мешков в накладной соответствовало реально полученному на складе, чтоб машины грузились вовремя, но, тем не менее, он очень любил сидеть за столом, глядя на сонный телефон, и ждать, когда тот оживет, внося своим звонком ежедневный, маленький смысл жизни. Потом, вечером при желании можно анализировать, являлось ли то, чем он занимался сегодня, этим самым «смыслом жизни», нужны ли ему очередные несколько сотен долларов и стоят ли они такого громкого и красивого названия.

…Вечером… До вечера еще надо дожить, – с этой мыслью Андрей привычно опустился на стул и уставился на телефон, бессмысленно гадая, зачем на кнопки наносят еще и буквы, если, кроме цифр, все равно никто ничем не пользуется…

Буквы вместе с цифрами поплыли, сливаясь в едкую, режущую глаза дымку, стелющуюся над рекой. На мосту, словно порубежный камень, стоял подбитый БТР. Мимо него, с той стороны, откуда стелился туман, брели люди, катя перед собой тележки, укутанные пестрыми, такими несовместимыми с войной, тряпками. Сойдя с моста, люди ступают на изуродованный асфальт набережной, но на их лицах не видится облегчения. Они знают, что завтра война может следом за ними проделать тот же маршрут и тоже оказаться на этом берегу. А навстречу тонкой цепочке беженцев медленно движутся два грузовика с молчаливыми людьми в камуфляже. Андрей снова вспомнил ощущение высоты Камазовской кабины, и эти печально склоненные головы, проплывающие внизу…

Резкая телефонная трель ворвалась в мысли. Он вскинул голову, схватил трубку и чуть не отчеканил: – Майор Сорокин слушает! Но вовремя опомнился, молча поднеся трубку к уху.

– У вас мешки есть? – спросил мужской голос.

– Какие? – Андрей с трудом выполз из едкого тумана.

– Под муку. Нам надо тысяч тридцать.

– Есть, – Андрей осознал наконец, где находится и чем должен заниматься, – три девяносто. Производитель Краснодар.

– Хорошая цена. Это из Павловска звонят. Завтра можете привезти? Расчет на месте.

– Можем. Давайте адрес и телефон, – записав реквизиты, Андрей положил трубку. Часы показывали четверть десятого, а Вики все не было. Прошелся по комнате; зачем-то потрогал холодные батареи; выглянул в окно. Дождь перестал, но на асфальте по-прежнему стояли лужи, и небо оставалось унылым, без единого просвета – удручающая картина в точности соответствовала его собственному настроению.

Минут через десять в двери заворочался ключ, и в комнату впорхнула Вика в длинном кожаном плаще с распущенными рыжеватыми волосами.

– Здравствуйте, Андрей Павлович, – небрежно бросила она, снимая плащ и проходя на кухню.

Ее вечно беззаботный вид раздражал Андрея, особенно сегодня. Он прошел следом и увидел, что она стоит, склонившись к куску зеркала на подоконнике, заменявшим ей, и трюмо, и туалетный столик. Ее рука с расческой бойко бегала по волосам, придавая форму слегка намокшим прядям.

– Между прочим, – сказал Андрей, – мы работаем с девяти.

– И что?

Этот по-детски наивный вопрос выбил Андрея из колеи. Он сглотнул слюну и молча вернулся в комнату. Какие аргументы он мог привести? Действительно, и что? Начался и начался, ей-то какое до всего этого дело?

– А вчера? – крикнул Андрей, – вчера, что случилось? Почему в три тебя уже не было?

– Вчера? – Вика появилась в дверях, такая отвратительно довольная собой; поджала губки, словно вспоминая события давно минувших дней, – вчера я ушла пораньше, а разве нельзя? Все равно здесь никого нет. Чего одной сидеть?

– Ты должна присутствовать не когда кто-нибудь есть, а как раз, когда никого нет! – Андрей вдруг подумал, не дурак ли он – может, это он чего-то не понимает в жизни?

– Да? – Вика обезоруживающе улыбнулась, – а я думала, что как секретарь, должна находиться здесь, когда есть директор.

Андрей почувствовал, что будет выглядеть полным идиотом, если начнет в очередной раз объяснять ей ее обязанности. Но и оставлять разговор в таком двусмысленном положении, значило сдаться на милость какой-то проститутке – до такого унижения он не мог опуститься.

– Это прогул, понимаешь? – сказал он, по возможности, спокойно, – и за него тебя можно уволить.

– Ну, это Володя будет решать, увольнять меня или нет. Вы – всего лишь зам., а он – директор.

– Да? – Андрей покраснел от такой наглости, – не волнуйся, я тоже могу тебя уволить с таким же успехом!

– Неужели? – в ее голосе послышалась неуверенность. Видимо, тон Андрея показался ей слишком твердым и решительным, – вот, завтра приедет Володя…

– Хоть два Володи! – Андрей решил, то наступает переломный момент, и если сейчас он не поднимется в атаку и не сомнет растерявшегося противника, то перестанет уважать себя, и как человека, и как офицера.

– Ах, так?! Я передам ему все, что вы тут за глаза говорите! Не забывайте – он все придумал, а вы тупо возите мешки!

На секунду Андрей подумал, что она права, но встав из окопа, надо бежать только вперед; оглянешься – неминуемая смерть. Вера в старую, проверенную боевую тактику победила все сомнения.

– Я не собираюсь с тобой пререкаться, – произнес он четко, как всегда отдавал приказы, – ты уволена по причине служебного несоответствия и за прогулы. Завтра Владимир Иванович подпишет приказ.

– Подумаешь, – хмыкнула Вика, – посмотрим еще, кого он завтра уволит.

…Что с того, что он с ней спит? – пронеслось в голове Андрея, – тех, с кем можно спать – полгорода, а таких, как я, не укравших ни одного мешка и ни одной копейки, еще поискать…

Вика накинула плащ, небрежно подхватив его поясом, и вышла, демонстративно хлопнув дверью.

Андрей подошел к окну, убеждаясь, что она, действительно, ушла, а не ломает комедию в очередной раз. Видя ее удаляющуюся спину, он подумал, что завтра ему предстоит неравный бой. Он даже представил, как возвращается на станцию техобслуживания и снова лезет в яму, чтоб осмотреть заляпанное грязью днище очередной иномарки, но ни страха, ни раскаяния в содеянном, не возникало. Он давно усвоил, что из обжитых казарм его мгновенно могли перебросить в сырые холодные палатки, и в этом заключалась жизнь.