Читать книгу Плацебо - Сергей Дубянский - Страница 4

*

Идти пешком от маршрутки было совсем не то, что ехать в машине. Лена не учла этого надев босоножки, и теперь через каждые десять метров останавливалась и смешно дрыгала ногой, вытряхивая песок. Благо, смеяться было некому – дачи выглядели такими же мёртвыми, как и прошлый раз.

Правда, чуть позже выяснилось, что это не совсем так – невдалеке послышался звук бензопилы и не слишком трезвые голоса; хотя Лена никого не видела, но испугалась. …Блин, сейчас затащат в любой дом, трахнут и закопают. И не докричишься ни до кого, – она вспомнила, как звала на помощь во сне, – да уж, когда рядом Ник с «пушкой», как-то спокойнее…

Тем не менее, поворачивать назад она не стала (неизвестно ведь, когда следующий раз удастся вырваться на свободу), а просто пошла быстрее, не глазея по сторонам и уже не обращая внимания на песок, неприятно тёрший маленькие пальчики с ярким педикюром.

Возле дачи Ника не было ни старых хозяев, ни новых; воровато оглядевшись, Лена проскользнула внутрь и сразу подошла к вороху одежды – брюки так и лежали сверху и в них был вставлен «именной» ремень! …И как это понимать? Получается, у Ковалёва их два, подписанных? В принципе, возможно, но тогда должна существовать связь между ним и отцом? Или отца с этой дачей? Или меня с дачей, а через Ковалёва… – вопросы не успевали формулироваться, но Лена и так понимала, что ни на один из них ответов у неё нет.

Присела на кровать и инстинктивно достала припрятанные в сумочке сигареты. …Да черт с ним! Зажую жвачкой, как в школе… Чиркнула зажигалкой; затянулась, ощутив приятное головокружение. …Ни фига! Курить я не брошу, не надейтесь!..

Связано это было с поступлением в мозг никотина или нет, но когда она наконец втёрла «бычок» в грязный пол, внезапно пришла замечательная идея: …А если забрать ремень и сравнить с тем, что у отца? Или если это один и тот же, способный перемещаться в пространстве, значит, у отца его не будет! Или он исчезнет у меня, но тогда я увижу, как все происходит!.. Блин, как интересно…

Лена вытащила ремень из брюк и задумалась. …Мало мне одного, второй ещё притащу!.. Да нет, больше отец не будет меня бить – даже если что, мать заступится. Главное, к пяти успеть, – она посмотрела на часы, – о, ещё только час! Сто раз успею!.. Свернула ремень в тугой рулон, но, когда засунула в сумочку, та уродливо раздулась. …Не, на фиг он не нужен. Лучше просто пометить его… Нашла на кухне здоровенный гвоздь и изуродовала им самую крайнюю дырочку. …Во, теперь сразу все будет понятно, — отшвырнула ремень в угол, – так, что тут ещё прикольного?.. Уже не брезгая испачкаться, Лена принялась копаться в одежде, но не нашла ничего достойного внимания. Оглядев комнату, легла на кровать, просунув руки и ноги в прутья грядушки. …Да, так все и было; и как это можно объяснить? Всему ведь есть объяснение!..

Лежала она минут пять, надеясь, что, как бывает в кино, реконструкция событий откроет нечто не замеченное ранее или неосознанно забытое, но ничего не открылось и не вспомнилось. Лена села, думая, не покурить ли на дорожку, когда совсем близко возник звук двигателя. Она замерла, а когда хлопнули дверцы, её охватил ужас.

– Вот, смотри, – послышался мужской голос, – это мой первый участок. Сюда пока материалы и завози.

– Понял, – ответил другой голос.

– Когда начнёшь?

– Завтра. Чего тянуть, если погода позволяет?

– Едем дальше.

Снова хлопнули двери, и урчание двигателя стало удаляться. Лена подождала минуту; вернее, как подождала? Просто к ней вернулось ощущение реальности. …То есть, завтра было б поздно, а я успела… только, вот, что успела, хрен его знает… Ладно, валить надо!..

Она выскочила из домика и перебежала на дорогу. …А тут я уже имею право гулять, и никто мне этого не запретит!.. Свободная гражданка свободной страны – гуляю, где хочу…

Не спеша Лена пошла к остановке, но метров через пятьдесят увидела чёрную «Ауди». …Да что ж так не везёт! То никого не было, а тут понаехали!..

Возле машины, глядя на очередную полуразвалившуюся дачу, беседовали двое мужчин.

…А тачка-то, как та, на которой к Нику приезжал покупатель… блин, а это он и есть!.. Тогда не буду прятаться – он же меня знает…

– Добрый день, – Лена остановилась у машины.

Мужчины обернулись.

– О, знакомые лица! – Покупатель действительно узнал её, – вы Никиту Сергеевича ищите? Так он участок продал и уехал.

– Жаль, – экспромты у Лены всегда получались, поэтому она демонстративно вздохнула, – а я думала, может, не продал. Мои родители тоже захотели его купить.

– Зачем? – Покупатель искренне удивился, – водоёма тут нет, город наступает – чего хорошего? Относительно дёшево – я понимаю, но для отдыха-то не лучшее место.

– Зато близко, – Лена продолжала игру, не имевшую логического завершения, – добраться можно без машины.

– Только-то и всего? – Покупатель был явно разочарован, – вы на маршрутке приехали, да? Может, вас в город подбросить?

– Я б с удовольствием…

– Коль, короче, ты понял, – Покупатель повернулся к будущему строителю, – надо поднять в Комитете по имуществу документы, найти хозяев и уговорить. Больше уговоришь, больше заработаешь.

– Никогда оформлением таких бумаг не занимался, но попробую.

– Попробуй. Я понимаю, для прораба это сложно – тут надо больше двух извилин и подвешенный язык, но что делать?.. Ладно, поехали отсюда. Садитесь, девушка, – Покупатель открыл перед Леной заднюю дверь.

…Как-то он сразу ко мне проникся – типа подвезти… – подумала Лена, – а бабла там, небось, тоже куча! Интересно, жена у него есть? Не, а кто мне мешает познакомиться? Может, через пару дней отец снимет арест – за примерное поведение даже из тюрьмы условно-досрочно освобождают, и можно будет…

– Извините, не знаю, как вас зовут, – сказала Лена, когда они выехали на асфальт, – курить у вас можно?

– Зовут меня – Владимир Алексеевич, а курить можно, – он и сам достал сигареты.

– Владимир Алексеевич, – Лена затянулась, – я, может, лезу не в своё дело, но у моих знакомых тоже здесь дача. Они давно на неё не ездят и…

– А что ж твои родители у них не купят?

– Она в самом конце – туда идти, блин… Если вам это без разницы, могу поговорить.

– Да? – Владимир Алексеевич взглянул в зеркальце и улыбнулся, – поговори. Договоришься, получишь хорошие комиссионные. Как тебя зовут?

– Лена.

– Возьми, Лена, – не оборачиваясь, он протянул визитку, – если будут положительные новости, звони.

…Комиссионные… Вот и работа с нормальными бабками! – Лена, не глядя сунула визитку в сумочку, – не оформлял он бумаги – а, вроде, я оформляла; пробовать надо! Не знаю, правда, где тот Комитет по имуществу, но выясню. А то нашли, блин, маленькую девочку!.. Да я скоро буду зашибать больше, чем ты в своей газетёнке!..

– Лен, тебе куда? – Владимир Алексеевич, прервал радостное течение мысли.

– В центр. Где вам удобнее, – Лена посмотрела на часы. …Клёво! У меня ещё почти три часа!..

«Центр», естественно, был большим, но, по стечению обстоятельств, выбранный Владимиром Алексеевичем маршрут, пролегал мимо их с Викой любимого кафе. Было ли в этом нечто предопределённое или нет, но Лена воскликнула:

– Ой, здесь остановите, пожалуйста!

Вильнув к тротуару, «Ауди» остановилась.

– Леночка, желаю успехов.

– Счастливо, конкурентка, – засмеялся строитель Коля.

«Ауди» поехала дальше, а Лена осталась. …И что? «Ягуара»? – подумала она, ощущая жуткий подъем от полученного предложения, – баночку-то можно – это ж новыми законами не запрещено; заодно жвачку куплю… блин, ну совсем, как школьница!.. Ничего, скоро я вам утру нос, дорогие родители, и свалю, на фиг, от вашего грёбанного воспитания!..

Купив коктейль, Лена с удовольствием сделала пару глотков. …И кто там мой босс? – достала визитку… и замерла с открытым ртом, – блин! Ковалёв Владимир Алексеевич!.. Нет, но это ж не хозяин ремней! Тот реально бомж, а это крутизна!.. А если?.. — вот, после «если» зияла пустота, и Лена поняла, что поездка ничего не решила, а лишь добавила вопросов.

…Да и черт с ними! – она бросила в урну быстро опустевшую банку и закурила последнюю, на неопределённый срок, сигарету, – зачем мне на них отвечать? Объявлю предкам, что нашла работу на лето – буду утром уходить, вечером возвращаться; найду этот Комитет, и все будет в ёлку…

Докурив, она сунула в рот сразу две мятных пластинки и направилась к остановке, но на полпути остановилась. …О, я сейчас предков вообще уделаю! Я им покажу, как исправилась!.. – мысль всколыхнулась, подстёгнутая «Ягуаром». Лена свернула к развлекательному комплексу, на помпезном фасаде которого пестрели рекламы всех восьми его кинозалов.

…Хоть что-нибудь приличное-то идёт? – она остановилась и в это время из высоких стеклянных дверей вышли две девушки. Они весело болтали, а проходя мимо урны, небрежно бросили в неё красивые фирменные билеты. …Блин, теперь ещё и по урнам лазить придётся! – воровато оглянувшись, Лена выхватила лежавший сверху билет и не останавливаясь, пошла дальше.

Пройдя десяток метров, достала добычу. …О, «Пираты Карибского моря»! На классный фильм тянет, – сунула билет в сумочку и с чистой совестью вновь двинулась к остановке.

Домой Лена приехала без четверти пять; открыв дверь, увидела туфли отца, но не испугалась.

– Мам! Пап! Это я!

– Как фильм? – донёсся из кухни голос матери.

– Там Джонни Дэпп такой клёвый!

– Пользуешься, значит, добротой матери? – голос отца был полушутливым, и Лена улыбнулась.

– Пап, я ж исправилась. Мама меня до пяти отпускала, а сейчас без пятнадцати. И вот ещё, – она полезла в сумочку, – даже не выбросила, для отчёта.

Отец взял билет, больше напоминавший открытку, повертел в руках, не зная, что с ним делать.

– Молодец. Что я могу ещё сказать?

И тут он совершил то, чего Лена никак не могла ожидать – открыл её сумочку, чтоб сунуть билет обратно.

– А это что? – он достал лежавшие прямо сверху сигареты, – Марин, иди сюда!

Все произошло настолько неожиданно, что Лена обмерла, лишь судорожно сглотнув слюну.

– Что случилось? – испуганная мать выглянула из кухни.

– А вот что! – отец потряс перед ней пачкой, – говоришь, она исправилась, да? Дня не прошло!..

– Леночка, – мать растерялась не меньше дочери, – ты же мне утром обещала…

Спорить не имело смысла, ведь жвачка – это защита от непредвзятого «нюхателя», а если знаешь, что ищешь…

– Пап, я только одну… – пролепетала Лена, проклиная собственную беспечность.

– Мне ты как вчера обещала? «Если я закурю…»

– Папочка, я больше не буду!..

– Это я уже слышал, но, похоже, ничего не изменилось. И пришла ты рано, потому что Вика в Египте, а иначе б опять!..

– Нет, правда!

– Да не верю я тебе! Вся изовралась!

У Лены была всего минута, чтоб найти какие-то уникальные слова, но она их не нашла – отец вернулся с ремнём; вчерашним или сегодняшним – Лене было не до деталей.

– Нет, пожалуйста! – у неё хлынули слезы, – честное слово, я никогда-никогда не закурю! Я сейчас выброшу все сигареты!..

– Сначала ты получишь то, что заслужила.

Лена представила, что будет с её задом, на котором ещё не прошли следы предыдущей экзекуции, и поняла, что не выдержит; в чем это будет выражаться, она не знала, но не выдержит, и все тут. Наверное, на её лице был ужас, потому что вступилась мать:

– Саш, ну, последний раз прости её.

– Марин, девочка должна усвоить, что кара неотвратима, иначе всё и будет продолжаться…

– Нет! Не будет! Я обещаю!.. – дальше из Лены полился неконтролируемый поток слов, вперемешку с рыданиями.

– Саш, у девочки истерика. Может, не надо?.. – но голос матери звучал не настолько уверенно, чтоб изменить ситуацию.

– Она каждый день будет истерить – артистка ещё та! – возразить матери было нечего, и отец снова обратился к Лене, – нечего рыдать! Скажи, мы договаривались?

– Договаривались… но, пожалуйста…

– А раз договаривались, иди сюда! После решишь, стоила того одна сигарета или нет! Кстати, арест я продляю до конца месяца, так что времени подумать будет достаточно! Марин, слышишь! Никаких поблажек! Пусть учится готовить, стирать, ежедневно вылизывает квартиру, а то ни черта не умеет!.. Ноутбук я тоже конфискую, чтоб и днём занималась делом, а не торчала в Сети!

Пока длился этот монолог, Лену охватывал все больший ужас – нет, такая жизнь ей не нужна; то есть, вообще, не нужна! Благо, сейчас она не была связана, поэтому заскочила в свою комнату и захлопнув дверь, повернула стопор на ручке; прижалась к двери спиной. Тело содрогалось от рыданий, и это был уже не страх наказания – это было гораздо глубже и серьёзнее, ведь если жизнь не нужна, то с ней надо расстаться и не мучиться дальше. Такое решение, будто раскололо сознание надвое – с одной стороны, оно являлось единственно правильным, но, с другой, было безумно жаль ещё не прожитой жизни, ведь в ней могло произойти столько всего хорошего!

Возможно, это желание хорошего все-таки перевесило б, если б отец не принялся дёргать ручку.

– Открывай немедленно! Хуже будет!

– Саш, я запрещаю бить её! – голос матери явно окреп, – с ней надо поговорить!

– Поговорить? Да она ж мне слово дала! О чём с ней говорить? Каждый день буду пороть, пока не исправится! Елена, слышишь? Открывай по-хорошему! – он стучал в дверь, но Лена заткнула уши.

…Я не буду так жить! Не буду! Не буду!.. Они ещё пожалеют! Всю жизнь будут мучиться, что у них больше нет дочери!.. Она выбежала на балкон. …Сейчас прыгну, и пропади оно пропадом! А их посадят за доведение до самоубийства!..

Лена перенесла ногу через перила, глянула вниз…

– …Лен, ты куда? Не надо!

Она механически повернула голову и совсем рядом увидела перепуганное Светкино личико. В следующую секунду девочка, высунувшись за перегородку, схватила её за руку.

– Ленка, ты классная! Ты самая красивая!.. Не прыгай, пожалуйста. Не надо, Леночка!

Искренний детский голосок привёл её в чувство. Лена ещё раз глянула вниз и ужаснулась высоты, с которой два мужика, беседовавших у подъезда, выглядели натуральными лилипутами. Инстинктивно убрала ногу обратно на балкон.

– Леночка, – Светка гладила её по руке, – ты классная… я всё слышала… мы что-нибудь придумаем…

Ничего, конечно, придумать было нельзя, но как-то все сложилось одно к одному – за дверью стихли угрозы, руку её гладили маленькие ласковые пальчики, а голос говорил такие хорошие слова. Лена чувствовала, как возвращается из небытия, в которое чуть не ринулась сгоряча. Слезы ещё лились, но сознание вышло из ступора когда совершаются все безумные поступки, и она поняла, что хоть и не хочет жить так, как требовал отец, но и умирать тоже не хочет.

– Это кто ж придумает? Ты? – она даже улыбнулась.

– Да я знаешь, какая хитрая! – поняв, что самое страшное позади, Светка радостно засмеялась, – например, если тебя закроют дома, можешь выходить через меня и так же возвращаться. Смотри, берёшься здесь, – она показала на щель в стеклоблоках, – переносишь одну ногу; потом держишься за перила, и вторую. Я Анжелку научила, так теперь, если её гулять не пускают, она все время через Катьку Смородину уходит.

– Если я так уйду, меня, вообще, убьют…

– Не убьют. Родители своих детей не убивают. А чтоб не лупили, знаешь, что делай? Перед тем, как они придут, ложись спать. Бьют ведь когда? Ты, вот, что-то натворила – они злые; ну и начинают ремнём махать. А если ты спишь, они ж не будут будить тебя? Не будут. А за вечер перетрут между собой, успокоятся. Я всегда так делаю, если должно влететь.

Идея выглядела по-детски наивной, но, во-первых, у самой Лены не было и такой, а, во-вторых, эта забота странным образом остановила потоки слез и возвратила надежду на лучшее; пока неизвестно какое, но лучшее. Лена всхлипнула последний раз и коснувшись Светкиной щеки мокрой ладонью, улыбнулась.

– И что, всегда помогает?

– Ну, почти… – Светка вздохнула, – не помогает, знаешь, если мать с отцом заодно, но для этого надо такое натворить!.. Типа, как в прошлом году я ночью домой явилась, да ещё пива с пацанами дёрнула – ох, отец мне тогда дал!.. Но за тебя ж мать заступается – я слышала. Она уболтает, если дать время…

– Не, – Лена покачала головой, – у меня такой трюк не пройдёт. Когда человек притворяется спящим, у него все равно веки дрожат. Отец сразу вычислит.

– Да?.. – Светка задумалась и вдруг хлопнула себя по лбу, – блин! А, хочешь, принесу таблетки, чтоб ты спала по-настоящему? Матери в своё время прописали. Крутенные, блин! Вырубали её на раз! Сейчас она их уже не пьёт, а пузырёк почти целый – она даже не заметит.

…Да-да! Мне, действительно, лучше вырубиться, – решила Лена, – иначе сойду с ума от одной мысли, что рано или поздно придётся открыть дверь. Тогда уж отец не повторит ошибки – опять привяжет куда-нибудь… Может, все-таки прыгнуть?.. Нет, раз не прыгнула сразу… но жить-то как? До конца месяца три недели! Что, безвылазно сидеть дома и пахать, как Золушка? Какая, блин, Золушка – рабыня! Золушку не били…

– Тащи! – Лена махнула рукой.

– Я мухой! – Светка исчезла, а Лена подумала: …Я-то, дура, смеялась, когда она сказала, что пригодится мне, а вот ведь!.. Кстати, и выход на волю теперь есть, если найду, куда свалить. В принципе, у меня денег, почти двадцать штук; махну, например, в Москву! Сколько девок приезжают и устраиваются, и карьеру делают. Я – красивая, не самая тупая…

– Вот, – появившаяся Светка оборвала конструктивную мысль, – держи, – протянула голубую капсулу, вместе со стаканом воды, – запей. Потом, когда проснёшься, если чего потребуется, в стенку стучи – тут как раз моя комната.

– Спасибо, ты – настоящий друг, – Лена выпила снотворное. Его действия она не знала, поэтому на прощанье подмигнув Светке, ушла в комнату, легла и закрыла глаза.

Все мысли она попыталась изгнать (иначе её б не взяла никакая таблетка), и каким-то чудом это удалось. Лена погрузилась в благостный покой, где не было ни отца с матерью, ни балкона, притягивавшего простотой решения всех проблем, ни даже заботливой Светки – не было вообще ничего, только чуть позже бледный матовый свет нарисовал на стене чёткий прямоугольник. Лена долго смотрела на него, пока не сообразила, что так невидимая луна светит в окно.

…Блин, вот это я вырубилась!.. И чего теперь делать всю ночь – спать я больше не хочу. Пошарить в Интернете, пока отец не забрал ноутбук?..

Воспоминание об отце мгновенно уничтожило всю благостность момента. …Лучше б вообще не просыпаться!.. Но утром-то все равно выходить… или что, ловить моменты, когда он будет на работе? Так это ж день, два; тем более, с его свободным графиком… но не буду я жить по его правилам! Не хочу!.. А другой вариант – только с балкона. Блин, ну, почему все так хреново?.. Хотя есть ещё вариант – разобраться со снами. Не просто ж так мне снилось, например, море? Мои сны ведь сбываются. Значит, и путь в тот город должен быть; надо его только найти…

Лена хотела повернуться на бок, но почувствовала, что не может – её руки и ноги были связаны. …Блин, это чего, продолжение? То есть, я, типа, опять на даче Ника?.. Но разглядеть в лунном свете комнату она не смогла.

…Тогда отец разбудил меня; подождём, что теперь будет дальше. Как прикольно!.. В сравнении с тем, что её ожидало в реальности, любой виртуальный кошмар выглядел развлечением, и она принялась выстраивать фантазии, повернув голову к окну.

…Какой-то свет, вроде, не правильный. Может, я на другой планете? Хотя вряд ли, что мне там делать – я девушка сугубо земная. Все-таки я у Ника на даче… во! Утром же приедет «строитель» и освободит меня!.. Он-то освободит, а что дальше? Сон на этом закончится, потому что совместится с реальностью? Ведь куда я пойду без денег, без документов – только домой, а там… Нет, но тогда это совсем глупый сон, без начала, без конца, без смысла – ну, полежу я тут и что? Должно быть объяснение – как я сюда попала, зачем… или во сне не бывает объяснений?..

За окном послышался шум автомобилей. Лена открыла глаза – оказывается, уже рассвело. …Сейчас, небось, начнут разгружать кирпичи. Надо крикнуть, а то разгрузят и уедут – что им в доме делать?.. Но тут скрипнула дверь, и Лена услышала голос, скорее всего, говоривший по мобильнику.

– Я на месте. Вошёл… нет, пока тихо… не волнуйтесь, если она здесь, сейчас найдём.

…Неужто за мной?.. А если похитители?.. – Лена замерла, забыв, что это всего лишь сон, и почти перестала дышать, зная, как скрипит кровать при каждом движении, — только не убивайте!.. Только не убивайте!.. – заклинала она, будто совсем недавно не собиралась сделать это сама.

Дверь приоткрылась, и внутрь осторожно просунулась голова «строителя»; оглядев комнату, он остановил взгляд на кровати, и тут же дверь распахнулась, сильно ударившись о стену. «Строитель» появился целиком. В левой руке он держал телефон, а в правой… пистолет.

– Нашёл! – сообщил он радостно, – эти суки связали её и бросили… да, уже везу, – и глядя на Лену, спросил, – ты как?

Она лишь слабо улыбнулась, хотя и догадывалась, что перед ней друг, а не враг.

– Все нормально, – спрятав пистолет, «строитель» достал нож, перерезал верёвки, – сейчас, девочка, поедем к папе, а то он уже с ума сходит.

– Нет! – хоть ноги затекли, Лена резко вскочила и кинулась к выходу, но за дверью натолкнулась на человека с автоматом, в маске; на его камуфляжной куртке значилось «ОМОН».

– Ты куда? – «строитель» поймал Лену за руку.

– Я не поеду к нему!.. Не надо, прошу вас!

Омоновец продолжал стоять, как изваяние, а «строитель» покрутил пальцем у виска.

– У тебя с головой в порядке? Он весь город на уши поставил, чтоб спасти тебя; сам пулю получил!

– Какую пулю?..

– Обыкновенную! Калибра семь-шестьдесят два! А почему, думаешь, он не приехал сам? Слава богу, только плечо зацепило.

– И где он сейчас?

– В больнице. Пулю извлекли, так что не волнуйся, ничего страшного. Так ты едешь или тебя силой везти?

На слово «силой» омоновец среагировал сразу, наведя ствол автомата, и Лена поспешно согласилась ехать. Правда, все, что говорил «строитель» абсолютно не вязалось с образом отца, способного «воевать» разве что за компьютером, да ещё бить привязанных к батарее девочек. …Но если он ранен, значит, ничего не сможет мне сделать!.. Отца было совершенно не жаль, а потому она улыбнулась.

Из дома Лена вышла вместе со «строителем» и удивлённо остановилась. …Это ж не «Сады» и не дача Ника!.. Вокруг был, хоть не частый, но настоящий лес. Она оглянулась и увидела поросшую мхом бревенчатую стену. Метрах в двадцати стояли два автомобиля – серебристая «Мазда» и микроавтобус цвета хаки; вокруг бродили несколько омоновцев.

– Спасибо, ребята! – «строитель» вскинул руку, – операция закончена. Колмыкову передайте, что я позвоню.

Омоновцы стали грузиться в автобус, а «строитель» повёл Лену к «Мазде».

– А где это мы? – спросила она.

– Кордон какой-то, – «строитель» ткнул в брелок, и «Мазда», пискнув, подмигнула фарами, – бандиты указали место, когда мои ребята трясли их.

– Ваши ребята?..

– Ну, а чьи же? Я этих отморозков раньше ОМОНа вычислил. Владимир Алексеевич позвонил в час ночи, а в три я их уже вычислил; у меня агентура работает.

Откуда у строителя агентура и кто такой Владимир Алексеевич, Лена не знала, но и уточнять не стала; она спросила гораздо более важную для себя вещь:

– Отец на меня ещё сильно злится?

– За что? – «строитель» распахнул перед Леной дверь, – в наше время похитить могут, кого угодно и откуда угодно; это твоя, скорее, не вина, а беда. Хотя, конечно, Лен, надо быть разборчивее в знакомствах. Потом расскажешь подробно, с кем общалась в клубе, что пила – надо ж найти урода или уродку, кто накачал тебя дрянью.

…Пила четыре коктейля и «Мартини», с Ником, – чуть не выпалила она, но вовремя сообразила, что после этого уже была у Ника на даче, а, значит, речь идёт о каком-то другом случае, который она не помнит вообще.

«Мазда» развернулась и обогнав тронувшийся раньше микроавтобус, покатилась по извилистой лесной дороге. «Строитель» открыл бардачок и указал на банку «Ягуара».

– Выпей, успокойся. Вроде, твой любимый напиток?

Лена удивлённо повернула голову, но «строитель», похоже, не шутил, и она взяла банку. …Отец чего, проверяет меня? Да и пусть! Если у него прострелено плечо, что он мне сделает? Пусть он спас меня, но жить по его законам я не буду!..

– Спасибо, – она сделала несколько глотков, и сразу наступила приятная расслабленность, – а сигаретки у вас нет?

– Возьми там же.

Лена достала пачку своих любимых «ESSE». …Это что, «строитель» узнал и купил специально? Пачка-то новая. А у кого он мог узнать? Вика в Египте; у отца? Возможно – он же нашёл такие в моей сумочке. Блин, ничего не понимаю… Она затянулась. Голова приятно кружилась, и Лена умиротворённо откинулась на спинку сиденья.

Когда «Мазда» выползла на асфальт, «строитель» прибавил газ. Навстречу катился поток машин; причём, Лена обратила внимание, что номера на них сплошь московские.

– Мы что, в Москве? – она повернулась так, чтоб видеть реакцию водителя – тот усмехнулся.

– Не в Стамбуле же. Оттуда выручать тебя было б сложнее.

– Меня хотели продать в бордель? – догадалась Лена.

– Мало ли кто чего хотел? Забудь все, как кошмарный сон.

Лена уже собиралась спросить, как она попала в Москву, но последняя фраза все расставила по местам. …Тьфу, блин! Это же сон! Какая ж я дура!..

Докурив и допив коктейль, она прикрыла глаза, поэтому не видела, как впереди возникли белые многоэтажки, постепенно занявшие все видимое пространство…

– …Приехали.

– А?.. – Лена встрепенулась; испуганно открыла глаза.

Машина находилась на стоянке, отделённой красивой кованой оградой от уютного скверика с лавочками и красноватыми дорожками; хотя мест на ней было не больше трёх, у ворот, возле шлагбаума, дежурили аж два охранника, вооружённых настоящими автоматами. Из двухэтажного здания с колоннами, больше напоминавшего старинный особняк, в скверик вели высокие массивные двери.

– Это больница? – удивилась Лена, ездившая на занятия мимо серых семиэтажных корпусов с рядами бесчисленных окон, закрытых одинаковыми белыми шторками.

– Конечно, – «строитель» кивнул, а потом, вникнув в суть вопроса, весело взглянул на Лену, – или ты считаешь, что твой отец станет лежать в палате с вонючей старухой в рваном халате?

– Нет, не считаю…

При этом Лена считала именно так, а ещё подумала, что ж за великую статью он написал, чтоб жизнь его так кардинально поменялась, но тут же осадила себя: …Это сон! Никак не привыкну, что он такой реальный! Конечно, во сне возможны любые чудеса!..

– А где мама? – спросила она, проверяя гипотезу, насчёт чудес, и готовая ко всему, но полученный ответ не предвидела даже её богатая фантазия.

– Наверное, в своей Праге, а что? Вы ж разругалась в хлам ещё на суде, когда они делили тебя. Чего это ты её вспомнила?

– И давно они развелись?

– Уже лет пять. Слушай, Лен, у тебя что-то с памятью? Похоже, сильную штуку тебе подсыпали в клубе. Давай, заодно и тебя покажем врачам – специалисты тут шикарные.

– Нет-нет! Всё само пройдёт! – Лена испугалась, что её разоблачат и выгонят из начавшейся увлекательной сказки, – вы, вот, сказали, и я сразу все вспомнила, правда!

– Ладно, как хочешь, – «строитель» открыл дверцу, – идём.

Вместе они вошли в холл, где по стенам вился, то ли плющ, то ли лианы – это было красиво и больше напоминало оранжерею. Из двери, скрытой в зелени, навстречу им вышла симпатичная девушка в потрясающе коротком халатике.

– Привет, Катюш, – улыбнулся «строитель», – как тут наш больной? Выздоравливает?

– Похоже на то, Николай Андреевич. Попросил виски.

– Тогда, точно, выздоравливает, – «строитель» засмеялся.

– А это дочка Владимира Алексеевича, да? – девушка смерила Лену оценивающим взглядом.

…Значит, во сне моего отца зовут не Александр Дмитриевич, – догадалась Лена, – прикольно. Владимир Алексеевич… блин, что-то знакомое…

– Кать, ты помнишь историю любопытной Варвары? – «строитель» прищурился.

– Не надо мой славный носик, – девушка игриво прикрыла его ладошкой, – Николай Андреевич, я ж просто спросила!

– Не надо, Катюш, даже просто спрашивать то, что тебя не касается. Ты поняла?

– Простите, Николай Андреевич, больше не повторится, – девушка исчезла, а «строитель» повернулся к Лене.

– Зачем, вот, ей знать, кто ты такая? Хоть девки здесь, вроде, проверенные, но перекупить-то можно кого угодно.

– А что страшного, если она узнает, кто я? – удивилась Лена.

– Не знаю, – «строитель» пожал плечами, – но чем меньше люди получают информации, тем спокойнее жить – это главное правило безопасности. Эх, Леночка, ты не представляешь, сколько нервов мне стоит, чтоб твой отец был ещё жив!

…Блин, это ж он там был строителем, а во сне – главный секьюрити! А кто ж тогда здесь мой отец?.. Но придумать варианты Лена не успела, потому что на лестнице появился мужчина в халате с бейджиком «Врач Сергей Хохлов».

– Как там, Серёж? – остановил его бывший строитель.

– Пару дней полежит, и отпустим, – врач пошёл дальше, а бывший строитель повёл Лену на второй этаж.

Коридор оказался красиво отделан темным деревом; с потолка лился мягкий свет, гармонируя с неброскими пейзажами на стенах. У каждой из восьми одинаковых дверей стоял стул (видимо, для охраны), но ни одного охранника не было.

– Классно тут, – заметила Лена, оглядываясь по сторонам.

– Если б ты ещё знала, какие люди тут иногда лежат!..

Они подошли к двери, и бывший строитель постучал.

– Войдите! – послышалось из палаты.

– Доставил в целости и сохранности, – объявил бывший строитель прямо с порога, – Лен, ты чего там стоишь?

Лена вошла с замиранием сердца, ведь мало ли кого сумасшедшее подсознание могло назначить её отцом?

На широкой, совсем не похожей на больничную, кровати сидел… покупатель дач. …Его фамилия, Ковалёв!.. – она вспомнила совсем недавно полученную визитку. Только их встреча на Садах мелькнула в голове, как нечто постороннее, и тут же сознание прорезал яркий луч, выхватывая из лабиринтов памяти, вроде, незнакомые, а, вроде, и такие родные подробности. Это длилось секунды, но их оказалось достаточно, чтоб Лена заплакала и раскинув руки, бросилась к раненому.

– Папуля! – она плюхнулась на кровать и обняла его.

– Дочка, – Ковалёв поморщился, – потише – у меня ж рука…

Только тут Лена обратила внимание на бинты, охватывавшие плечо и часть предплечья.

– Прости, папуль, – она отстранилась, но чем дольше смотрела ему в лицо, тем уверенней признавала в Ковалёве отца. Это было очень странное ощущение, будто к ней действительно возвращалась память, причём, не так, как после четырёх «Ягуаров» с «Мартини», в сопровождении стыда и головной боли, а как-то светло и радостно.

– Ты-то сама как? Очень испугалась? – Ковалёв прижал её голову к здоровому плечу.

– Конечно. Но я знала, что ты меня спасёшь… – и тут Лена спросила такое, что ей, прежней, просто не могло прийти в голову, – пап, а зачем ты сам пошёл? Разве у тебя бойцов мало?

– Чего бойцы? Там ОМОН работал! – Ковалёв засмеялся, – а пошёл… я ж думал, ты там, а тебя уже успели перевезти.

– Папуля, – Лена снова обняла Ковалёва, только гораздо аккуратнее, – я так тебя люблю!

Бывший строитель кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Владимир Алексеевич, я ещё нужен? А то хочу к ментам съездить – может, они выбили из этих козлов имя заказчика?

– Успеешь. Постой снаружи, – дождавшись, пока бывший строитель вышел, Ковалёв освободился из объятий, – никого менты не найдут. Это я сам должен разобраться, то ли так меня пытаются запугать, то ли просто схватили первую попавшуюся красивую девчонку, то ли… короче, вариантов много, и я думаю, пока ситуация не прояснится, из Москвы тебе лучше исчезнуть от греха подальше.

– Куда? – при этом Лена сама готова была и ответить: …К морю! В мой город! – но почему-то не произнесла своего желания вслух, хотя помнила, что это сон, где возможно абсолютно все – даже существование несуществующего города.

– Есть у меня одно предложение, – но прежде, чем его озвучить, Ковалёв встал, открыл окно и закурил, задумчиво глядя на улицу, откуда стал отчётливо слышен гул автомобилей.

Лене тоже захотелось курить, но опыт «прошлой жизни» ещё напоминал о себе, поэтому, на всякий случай, она решила потерпеть. Пауза затягивалась, и в это время где-то совсем рядом завыла сигнализация. Лене показалось, что звук врезался в сознание жгучей болью, а в следующее мгновение она увидела свою комнату; правда, сигнализация за окном продолжала выть абсолютно тем же голосом.

…Какое предложение? – эта мысль, поддерживавшая связь со сном, скоро потускнела, – да никаких предложений нет! Есть запертая дверь, за которой ждёт настоящий отец…

На улице во всю светило солнце, но настроение сразу сделалось черней тучи. …Ненавижу! — в сердцах подумала Лена, – почему нельзя, как медведь, впасть в спячку?!.. – она взглянула на часы, – одиннадцать. Матери, точно, уже нет, а этот урод?.. Блин, вот если б моим отцом, правда, был Ковалёв! Во, класс! А такой отец, как этот, мне не нужен!..

Встав, она увидела на полу листок, который подсунули под дверь; на нем была лишь одна строчка, написанная отцовским почерком: «Проснёшься, позвони». Лена усмехнулась. …А, вот, хрен тебе!.. Не дождёшься!..

Она безбоязненно открыла дверь и заскочила в туалет; потом перебежала в ванную, на кухню. В холодильнике мать оставила бутерброды. …Жрите сами свою ветчину. Ничего мне от вас не нужно!.. Фрукты, правда, почему-то не попадали в категорию «ничего», и Лена, без угрызений совести, взяла три яблока и два банана, после чего скрылась в комнате, и повернув стопор замка, снова почувствовала себя в безопасности.

Откусила яблоко. …Только дальше-то что?.. Вопрос был чрезвычайно важным; возможно, даже вопросом жизни и смерти, но своенравное сознание не хотело его решать, уносясь в непредсказуемые перипетии сна, где осталась более интересная интрига – что за предложение приготовил ей «новый отец».

…Будь, что будет! – Лена посмотрела на запертую дверь, – конечно, навечно она не спасёт – не завтра, так послезавтра отец останется на целый день дома… а тогда и буду думать!..

С радостью, что приняла нужное решение, она попыталась мысленно вернуться в палату виртуальной больницы, но слишком плохо знала нового отца, чтоб угадать его предложение.

…Надо снова заснуть – надо ещё снотворного. Хоть бы Светка была дома!.. – постучав кулаком в стену, она вышла на балкон и услышала, как у соседей двигают стул, а потом появилась сама хозяйка комнаты.

– Привет. Чего случилось? Вроде, у вас было тихо.

– Да все классно, – Лена улыбнулась.

– Кстати, – Светка сразу успокоилась, – я сказала всем девкам, что наврала про тебя. Типа, прикололась, но ты все узнала, поймала меня…

– Да хватит тебе! – Лена махнула рукой; на какой-то миг ей даже показалось, что все то, о чём говорит Светка – сон, а ей же надо поскорее вернуться в реальность! – дай ещё таблетку, а?

– Зачем? Это вечером, когда твои вернутся. Лен, ты точно на меня больше не сердишься? Я девкам ещё сказала…

– Мне плевать, что ты им сказала! Таблетку дай – отец же может вернуться в любой момент, так что пусть будет под рукой.

– Да? – Светка почесала затылок, – ну, ладно.

– А лучше притащи сразу штук пять!

– Не, – предусмотрительная Светка покачала головой, – вдруг он все-таки начнёт тебя лупить, а ты заглотишь их оптом и помрёшь – это получится, я тебя, типа, отравила, и меня отправят в колонию. Лучше буду по одной выдавать.

– Давай хоть одну, – Лена вздохнула. Травиться она не собиралась (по крайней мере до тех пор, пока ей продолжает сниться замечательный сон), но не объяснять же это Светке? …Решит ещё, что от таблеток у меня крышу сносит, и вообще перестанет носить…

Сбегала Светка быстро.

– Держи. Приятных сновидений.

…Вот это в точку! — Лена засмеялась.

– Светка, я тебя люблю. Сейчас у меня все наладится, и я тебя тоже не забуду, честно! – это был совершенно искренний порыв души, хотя наладиться все могло только во сне, куда нельзя перетащить человека по собственному желанию.

– Да ладно, – Светка покраснела от смущения, – ты, главное, меня отцу не сдавай, а сейчас, извини, меня Сашка ждёт.

– Дурочка, никому я тебя не сдам. Беги к своему Сашке, – Лена с радостью вернулась в комнату и проглотив таблетку, залезла в постель. …Только б вернуться в больницу, а то начнёт сниться всякая хрень, и останусь я…

… – Понимаешь, – затушив сигарету, Ковалёв прикрыл окно и повернулся к Лене, продолжавшей сидеть на диване, – когда меня подстрелили, я вдруг осознал, что несмотря на все предосторожности, меня могут запросто убить. И что тогда?.. Ну, когда меня не станет…

– Папуль, не говори так! – Ленино сердце сжалось совершенно реально, будто это был вовсе и не сон.

– Леночка, девочка моя, – Ковалёв погладил её по голове здоровой рукой, – не уподобляйся дуракам, которые смотрят вперёд не дальше одного шага. Ведь оттого, что мы не будем об этом говорить, в жизни-то ничего не изменится и что должно произойти, обязательно произойдёт. Я не собираюсь умирать, но готовым к этому надо быть всегда. Ты согласна?

– Да, – Лена смотрела на него с восторгом.

– Хотя в твоём возрасте можно об этом пока не думать. А, знаешь, почему? Потому у тебя, кроме твоей собственной жизни, ничего нет. Ты ещё не создала ничего такого, о чём стоило б позаботиться заранее – ни семьи, ни состояния, а у меня есть ты, несколько десятков миллионов долларов, дома, яхта, куча незавершённых проектов, в которые уже вложены большие деньги. Понимаешь, к чему я клоню?

– Нет, – Лена абсолютно искренне покачала головой.

– А к тому, что все это останется тебе. И, вот, меня волнует, что ты тогда будешь делать? Ты ж должна хоть что-то во всем этом понимать, чтоб через год не остаться голой и босой. А для этого, знаешь, что главное?

Лена снова покачала головой.

– Все специальные знания – дело наживное, а главное – разбираться в людях, уметь с ними работать, создать стоящую команду. Ты же в людях, похоже, не разбираешься, иначе б не допустила к себе мразь, которая тебя траванула. Значит, этому придётся учиться. И начинать с малого, причём, желательно, чтоб я не прикрывал тебя авторитетом. Самой, понимаешь?

– Не очень…

– Сейчас объясню. Но если ты откажешься, я не обижусь… хотя и расстроюсь. Тогда я готов отправить тебя в какую-нибудь экзотическую страну, чтоб ты отдохнула от пережитого, пока я тут разберусь… Но лучше… короче, есть один городок; недалеко, километров шестьсот. Приглянулся мне там изрядный кусок земли. Сейчас на нем стоят заброшенные с прошлого века дачи…

У Лены даже рот открылся от удивления; она чуть не ляпнула название города, но вовремя сообразила, что дочь Ковалёва не может обладать такими знаниями.

– Что с тобой? – Ковалёв засмеялся, – не пугайся. Я просто хочу к тому времени, когда меня все-таки грохнут, сделать из тебя, как это модно говорить, бизнес-вумэн. Так вот, к делу – участки приватизированы, и их придётся скупать у десятков собственников; чем больше, тем лучше. Список собственников с реальными адресами я дам, а тебе надо будет поехать туда и договариваться. Люди абсолютно разные – кого-то можно заинтересовать перспективой, кого-то надо уговорить, кого-то даже запугать. Это будет тебе психологический тест на знание людей и умение общаться. В качестве подтверждения результатов своей работы, возьми с них расписки, что они обязуются продать участок по такой-то цене – вилку цен я тебе тоже дам. В принципе, такая расписка не юридический документ – по закону нельзя заставить человека продать свою собственность, даже имея официально подписанное намерение, но дальше будут уже работать мои «юристы». Рот-то закрой! – Ковалёв снова засмеялся, и Лена представила, как, наверное, глупо выглядит; облизнула высохшие губы.

– Папуль… – в голове творилась такая сумятица, что слов не находилось; то есть, никаких слов вообще!

– Подумай до завтра, – очень вовремя предложил Ковалёв, – машину твою мы от клуба отогнали; она дома…

…Блин, у меня есть и машина! – сознание мгновенно включилось, потому что иметь машину было её давней, но несбыточной мечтой, – и, небось, крутая! Не «Лада Калина»!..

– …поэтому Николай сейчас тебя отвезёт; дома посмотришь документы, а завтра дашь ответ, лады?

– Да, папуль, – Лена обняла Ковалёва, но аккуратно, чтоб не задеть раненое плечо, – я тебя люблю!

– Я тебя тоже люблю, потому и забочусь о твоём будущем. А то обдерут мою глупую девочку, как липку, и останется она без ничего. Поплачет, поплачет и с горя найдёт себе какого-нибудь отморозка; выйдет за него замуж и чтоб кое-как выжить, пойдёт торговать в ларёк. Муж будет пить и гулять, а она стирать и варить ему макароны, и вспоминать, как могла б жить…

Это был удар страшной разрушительной силы. Лена вдруг подумала, что ей совершенно не хочется отдыхать на море. …Это ж не в вузе учиться, который неизвестно, что даст в итоге – это настоящая свобода!.. Блин, но это же сон! – вспомнила она, – чему я радуюсь, дура?.. – однако настроение испортилось лишь на секунду, – да, сон! Но пока я живу в нем, я должна получить здесь все, что могу! Не хватало, чтоб и сны у меня были ужасными, как моя жизнь!..

– Пап, я уже подумала – я еду отбирать твои участки, – она так и сказала «отбирать», а не «договариваться» или «покупать».

– Ленка, – Ковалёв прижал её здоровой рукой, – я всегда знал, что ты истинная моя дочь! Николай! Зайди!

Бывший строитель появился мгновенно. …Небось, сука, подслушивал. …А купить можно любого, – вспомнила Лена, – надо будет потом проверить его самого, – но оставила эту мысль при себе, сделав лишь крошечную зарубку в памяти.

– Коль, отвези Лену домой и отдай ей материалы по Садам.

– Зачем?

– Затем, что завтра она едет отрабатывать этот вопрос.

– Она?.. – Николай изумлённо ткнул в Лену пальцем, – сама?

– Да, она и сама! Знаешь ведь, как учат плавать? Бросают на глубину и вперёд! – Ковалёв вскинул руку, видя, что бывший строитель хочет что-то спросить, – и никого посылать с ней не надо! Я всё сказал. Выполняй!

– Слушаюсь, – Николай растерянно пожал плечами.

– Дерзай, – Ковалёв поцеловал Лену, – завтра заедешь – дам тебе последние вводные.

До машины они дошли молча, и только оказавшись в закрытом пространстве салона, Николай спросил:

– Решила заняться бизнесом? Развлекаться надоело?

– Если бы! – Лена усмехнулась, – развлекаться никогда не надоедает, но отец сказал – если откажешься, я расстроюсь.

– Понятно, – Николай завёл двигатель, – когда он расстраивается, кому-то это всегда выходит боком, – и замолчал, потому что одно дело болтать с юной дочкой босса, и совсем другое, беседовать с человеком, который находится в Системе и, возможно, скоро окажется в ней не на последних ролях.

Ехали они долго, и Лена с интересом разглядывала Москву. Впечатление складывалось двойственное: с одной стороны, она никогда не каталась по Москве просто так, а лишь смутно помнила дорогу с Павелецкого вокзала до «Домодедово», откуда с родителями летала в Турцию; с другой стороны, всё, вроде, было удивительно знакомо. …Так правильно – в сне-то я москвичка и наверняка тысячу раз проезжала здесь. Тем более, у меня есть машина… ага, только водить я не умею… или умею? В сне я ж совсем другая. О, было б классно, если б все это происходило на самом деле!.. Но, к сожалению, так не бывает – реальности не могут поменяться местами…

– Лен, – Николай повернулся к пассажирке, – как я понял, завтра ты уезжаешь, и это хорошо – мы тут пока разберёмся с твоим похищением, но сегодня за тобой ещё лучше присмотреть. Скажи, пожалуйста, на вечер какие планы?

Лена подумала, что такой контроль гораздо приятнее обещанного её настоящим отцом.

– Планы? – она достала сигарету, – изучать документы.

– То есть ты дома? Все, тогда вопрос снимается. Кстати, – вспомнил Николай, – поезжай-ка, наверное, на своём старом «Форде» – не стоит рисоваться в кабриолете; только лишнее внимание будешь привлекать.

…Блин, так у меня кабриолет! Это ж голубая мечта! Небось, двухместный, спортивный!.. Но вслух она сказала:

– Ежу понятно, что на «Форде».

Наконец они остановились перед воротами, за которым виделся двухэтажный дом с мезонином, но без привычных новорусских башенок и прочей показной роскоши. Все было просто, но внушало уважение массивной монументальностью.

– Пойдём, отдам тебе бумаги.

Оставив машину под зорким оком камеры наблюдения, они вошли в калитку. Лена увидела ровный газон с аккуратными дорожками, «альпийскую горку», по которой в маленький бассейн, бежал прозрачный ручеёк.

– Класс!..

– Что? – шедший впереди Николай обернулся.

– Это я так, сама с собой, – Лена подумала: …Дура, я ведь живу здесь!.. Нашла, чем восхищаться!..

Войдя в незапертую дверь, они оказались в просторном холле с гладкими белыми стенами, на которых висели картины. …Блин, прям, музей! Я так и представляла жилище богачей!..

Но рассмотреть их Николай не дал, сказав:

– Иди к себе, а я сейчас все принесу.

…И куда это, к себе? – растерялась Лена, но ноги сами повели её к лестнице. Доверившись условным рефлексам, она поднялась на второй этаж, через коридор вышла к другой лестнице и поднявшись ещё на пролёт, оказалась на площадке с одной-единственной дверью – тут ошибиться было невозможно.

Открыв её, Лена сразу почувствовала себя дома. Вернее, не так – не дома, а в доме своей мечты; именно, в таких апартаментах ей хотелось бы когда-нибудь жить. В реальности это, естественно, было невозможно, но в сне-то! Почему б и нет?

Часть апартаментов занимала спальня с широкой мягкой кроватью, зеркалами, резным комодом и прочими атрибутами из модных журналов; раздвижная дверь разделяла спальню с гостиной, где стоял полукруглый диван, висел на стене огромный плоский телевизор; ещё было отгорожено некое подобие кабинета с рабочим столом… Лена ещё не закончила осмотр, когда в дверь постучали.

– Да-да, войдите! – крикнула она, но входить Николай не стал, а с порога протянул папку.

– Вот, возьми. Здесь все, а я уехал. Надумаешь выйти в город, позвони.

– А где мой телефон? – спохватилась Лена.

– Черт!.. – Николай поморщился, – вот, телефона у этих уродов мы не нашли. Придётся купить новый.

– А база, блин? Там же все подруги…

– Лен, уж подруг своих соберёшь – все вы в одном клубе тусуетесь, так ведь?

– Ну, там ещё были нужные телефоны…

– И чьи же? – Николай усмехнулся, – продюсера, который обещал тебе снять клип? Он у Владимира Алексеевича есть – бабки-то кто платит?

…Я ещё и в клипе снимаюсь!.. Не хочу просыпаться! Я хочу остаться здесь навсегда!..

– Ладно, – Николай посмотрел на часы, – поехали, купим телефон; заодно, вобью все, действительно, нужные номера, а потом привезу тебя обратно.

– Обратно не надо, – попросила Лена, – на такси доберусь. Что ж мне теперь, вообще на люди одной не выходить?

– Лучше не выходить – оно спокойнее.

– Не надо из меня куклу делать! – Лена решилась даже повысить голос, – значит, ехать одна черти куда я могу, а средь бела дня гулять по Москве, нет?

– Ладно, по ходу дела решим, а то менты уже заждались.

– Тем более. Чего вы будете время терять – возить меня туда-сюда, – зачем она выдвинула ящик комода, Лена и сама поняла, только когда уже сделала это – справа там лежали паспорта, российский и заграничный, водительские права, а слева, толстая пачка пятитысячных купюр, точно такая, как была в руках матери, когда та выдавала ей «пособие». Лена взяла несколько бумажек, паспорт, и сунула в карман.

Картины в холле Лену уже не привлекли, являясь частью знакомого интерьера, а, вот, определиться с новым телефоном – это была реальная задача, требовавшая решения.

Конечно, она уговорила Николая «не нянчиться» с ней, а ехать к ментам; сама же, с новеньким аппаратом за двадцать восемь штук, отправилась гулять. Если б она вспомнила хоть чей-нибудь номер, то, конечно б, позвонила, но, кроме Вики, ничто не приходило в голову, а Вика находилась в Египте. …Блин, не в Египте, а в другой жизни!.. – сообразила она, – интересно, какие у меня здесь подруги? Небось, все девки крутые – не наскребают на «Ягуара»; да и клубешник у нас, поди, не чета «Отвёртке». Сегодня надо заняться делами, а, как вернусь из «командировки», сразу туда!..

Она перекусила в «Макдональдсе», покурила, зашла в несколько бутиков, прикидывая, что б хотела иметь из представленного там изобилия, но вдруг подумала: …Я ж ещё не знаю, что у меня есть! Там шмотья, небось!.. Эта мысль погнала её домой гораздо эффективнее, чем оставшиеся там документы.

Когда Лена вернулась, внизу её встретила девушка; высокая, длинноногая, в платьице, похожем на униформу.

– Елена Владимировна, со счастливым возвращением, – девушка улыбнулась, – кушать будете? Валентина приготовила вашу любимую брокколи в соусе…

– Нет, спасибо, – перебила Лена, – я в городе поела.

– Как скажете, – девушка ушла, а Лена направилась к себе.

…У отца-то губа не дура – что сестрички в больнице, что горничные. Трахает их, небось… и правильно! И никто не может ему этого запретить!.. – решила она с гордостью. Прикрыла за собой дверь и огляделась в поисках гардероба. …Блин, чего я? Это ж там у меня десяток вешалок в шкафу, а тут должна быть комната, как я всегда мечтала – как в американских фильмах!.. Правда, сначала она попала в ванную с туалетом, и лишь потом увидела в спальне неприметную дверь.

Два часа бесконечного восторга не поддавались словесному выражению – здесь было все, чего только может пожелать современная девушка, и восторг этот мог бы продолжаться дальше, хоть до утра, если б…

…До завтра ж надо разобраться с этими чёртовыми бумагами!.. А то, правда, отец обидится – не знаю, чем это чревато, но ничего хорошего, точно… Устроившись на замечательной постели, она вспомнила, как с таким же настроением совсем недавно приступала к изучению истории. …Нет, то была не я! Конечно, и здесь я где-то учись, но, небось, в ГИТИСе или, на худой конец, в МГИМО, а не во всяком отстое… ладно, до первого сентября разберёмся, а пока…

Лена открыла папку и принялась медленно листать Законы, регламентирующие земельные отношения, всякие Постановления, Решения, Программы и подпрограммы различных структур. Одно обилие жутко серьёзных бланков и красивых размашистых подписей приводило в трепет. …Это все надо знать и пользоваться?!.. Лена попыталась вникнуть в суть, но запутавшись уже на десятой странице; вышла на балкон с сигаретой и после первой же затяжки родилась спасительная мысль: …Блин, для этого ж есть юристы, а мне надо убалтывать конкретных людей, и всё!..

Быстро докурив, она вернулась и на самом дне папки обнаружила флэшку; воткнула её в ноутбук. …Во! То, что надо! – на экране открылись списки людей с адресами и телефонами, номерами участков по какому-то кадастру; перепрыгнула на последнюю страницу, – ни фига себе! Почти триста пятьдесят человек!.. Хотя Ник что-то похожее и говорил… Столько я, конечно, не объеду, но главное, начать, и лучше – ещё здесь составить маршруты, а то буду метаться, как дура…

Задача сразу сделалась простой и понятной. Распечатав карту своего города, Лена принялась наносить адреса с помощью красных точек, и самое интересное – работа реально увлекла её!

За окном давно стемнело, когда она победно вскинула голову. …Сто штук есть! — Лена вышла на балкон, – что-то я устала. Для начала, наверное, хватит. Сейчас бы «Ягуара»! Эх, не догадалась купить… а, может, у меня тут где-то что-то заныкано, типа, на «чёрный день»?.. Только, вот, где?.. Лена заглянула в прикроватную тумбочку, открыла ящики комода, но ничего не нашла.

…Ну и ладно; тем более, завтра, вроде, за руль, а с учётом того, что я никогда не водила машину, куда уж тут ещё и бухать… Вернулась на балкон, села на мягкий пуфик и закурив, уставилась на далёкие огни супермногоэтажек, незаметно переходившие в звёздные россыпи. …Вот это называется, жизнь! А то, что было раньше – полное говно…

Потом она приняла душ, сквозь прозрачную стенку кабины разглядывая джакузи и представляя, как лежит там. …Надо побыстрее собрать эти чёртовы расписки и вернуться… куда вернуться? Это же сон!.. Лена чуть не разревелась, но вспомнила, что раз Светка говорила про полный пузырёк таблеток, значит, такая жизнь ещё будет продолжаться.

…А потом видно будет… Она залезла в чистую постель, пахнувшую ароматом любимого пиона, и закрыла глаза. Тишина, царившая в доме, поглотила её, а ещё через минуту откуда-то возник мерный плеск волн.

Лена увидела не только море, знакомое по компьютерной заставке, а почувствовала лёгкое покачивание; да и волны не выкатывались на песок (то совсем другой звук), а бились…

…Это ж яхта! – сообразила она, и сразу всё вокруг озарилось солнечным светом. Вдали возник «город мечты», до которого простиралось голубое море со стайкой дельфинов. Совсем рядом, на палубе, стояли шезлонги; в них загорали Вика со Светкой и ещё какие-то девушки. Вернее, «какими-то» они оставались всего секунду, а потом обрели имена, которые, правда, в данный момент Лене ни о чём не говорили, но она знала их! Из кают-компании слышались голоса мужчин и удары бильярдных шаров.

…Я ж никогда даже не бывала в бильярдной – откуда такая фантазия? – удивилась Лена, – хотя это уже, типа, сон во сне! Полный пипец!..

Официант в белом, обносил всех коктейлями и добравшись до Лены, спросил:

– Капитан просил узнать – мы возвращаемся или ещё нет?

…Блин, получается, это моя яхта!..

– Скажи, что возвращаемся, – она отослала официанта и тут подошла Светка, вмиг повзрослевшая лет до восемнадцати.

– Ой, Ленка, как у тебя тут классно! – от удовольствия она прищурилась, втянула через трубочку коктейль, – а твою виллу отсюда видно?

– Конечно, – Лена указала на берег, который стал медленно приближаться, – вон, вторая слева, с пляжем и стеклянной террасой. Сегодня устроим там классный сейшн.

– Клёво… – Светка вздохнула, – как ты так все смогла?..

– Началось все с «Садов»…

Вдруг с безоблачного неба ударил гром, от которого яхта вздрогнула; и гости, и экипаж мгновенно пропали, тёмная пелена скрыла город. Лена сжалась, в предчувствии жуткого шторма. Но очередной раскат внезапно превратился в голос.

– Елена! Ты слышишь? Открой немедленно дверь!

Прямо с палубы, миновав Москву, сознание вернуло Лену в девятиметровую комнатку со шкафом, столом и полочкой для учебников. Одна реальность в миг исчезла, и возникла другая, а Лена чувствовала себя между двух миров, не в силах сразу распознать, какой из них истинный.

– Саш, – послышался голос матери, – рано ещё. Пусть спит.

– Она уже двое суток спит! Только фрукты из холодильника исчезают! Она думает, я буду с ней в прятки играть? Хорошо устроилась! Не удивлюсь, если, пока никого нет, она и на улицу выходит! Набрала, небось, бухла и сидит, кайфует!.. Ты тоже додумалась – денег ей дала!..

– Саша, но я ж не знала…

– Знать надо, что за дочь у тебя выросла! Значит так, Марин, пора этот балаган кончать. Мне сейчас, край, надо в редакцию, но к обеду я вернусь. Ты до обеда будь дома – ничего в твоём магазине не случится, а дочь надо воспитывать, поняла?

– Хорошо, Саш.

– Засранка! Характер она мне будет показывать! Нет бы в чем хорошем, а то, видишь ли, запретили ей пить, курить и ночам шляться! Слышишь, Елена! Вернусь – если сама не выйдешь, обещаю – так задницу разукрашу, что неделю потом не сядешь!

Шаги отца стали удаляться. Лена перевела дыхание и только сейчас поняла, что вся дрожит, а стука зубов не слышно лишь потому, что она инстинктивно сунула между ними язык.

Потом хлопнула дверь и послышался голос матери.

– Леночка, открой, дочка. Давай, просто поговорим спокойно – я ж не буду тебя бить. Пожалуйста…

Но Лена заткнула уши, чтоб не слышать эту лживую «песню Сирены». …Вот и кончилась сказка, – подумала она, имея в виду не сон, а жизнь в целом, – таблетки больше уже не спасут, и останется только прыжок с балкона…

Да, мысль такая вернулась, но сон оказал своё действие – то, что она прочувствовала в той жизни, не оставило в ней места для маленькой девочки, которую можно наказывать за плохое поведение, а она будет плакать и просить прощения.

…Буду продолжать жить той жизнью! – решила она, – вот, что наметила, то и стану делать! Как я все это передам в Москву и кому, не важно, но я – та Лена! Та, а не эта!..

Допустим, просто я уже приехала сюда. Машина?.. Ну, допустим, я её стукнула, и она сейчас в ремонте. Я ж могу перемещаться и без неё. Я должна переехать в гостиницу и надо начинать работать!..

Лена прислушалась. Матери, видимо, надоело общаться с дверью, и она ушла, потому что на кухне звякнула ложка. …Блин, принять бы душ, накраситься, да и жрать охота. Хоть бы Светка была дома!..

Она осторожно постучала в стену, но никто не ответил. Стучать громче было нельзя из-за матери, поэтому выйдя на балкон, Лена заглянула за перегородку. Соседний балкон оказался открыт, но летом это ничего не значило – на шестом этаже никто не боялся воров.

…Даже если Светки нет – главное, чтоб не было этого козла, Юрия Ивановича. Без него я могу там и одна привести себя в порядок, выйду и захлопну дверь. А если Юрий Иванович дома? Они, с отцом вместе, убьют меня… ну, и ладно – это то же самое, что прыгнуть с балкона…

Последняя мысль показалась всеобъемлюще ужасной, но картина самого «убийства» не складывалась – наверное, фантазия, во многом управлявшая поступками, не желала работать на негатив, и это придавало уверенности.

…Нет, я вернусь в свой сон! Это возможно! В жизни возможно все! Я ж смотрела по телеку – мысли материализуются, и Ромыч говорил, что сон – это реальность, которой просто пока ещё нет; значит, такая реальность, как во сне, у меня будет!..

Собирая в пакет самое необходимое, Лена открыла паспорт в глупой надежде увидеть там фамилию «Ковалёва», но чудеса случаются только в снах – как была она Коноплёвой, так и осталась. Вздохнув, Лена вернулась на балкон. …А если сорвусь?.. Ну и сорвусь, но по-отцовски жить не буду!.. И дело было уже не в конкретных запретах, а в чем-то другом, более глобальном, чего Лена пока не могла сформулировать.

Пакет она привязала к руке, чтоб освободить её; держась, как показывала Светка, перенесла сначала одну ногу, потом вторую. Если б она посмотрела вниз, то, возможно, руки её разжались, но Лена нашла силы не смотреть, поэтому даже не успела особо испугаться, когда уже почувствовала под ногами бетонный пол. Вот тогда она все-таки взглянула вниз, и пришёл страх; но страх запоздалый, а внутри все ликовало – она ведь совершила подвиг, и теперь никто не посмеет назвать её маленькой девочкой!

Отодвинув штору, Лена заглянула внутрь – Светка ещё спала, уютно подсунув руку под щеку, и улыбалась во сне. На цыпочках Лена подошла к кровати.

– Свет, – погладила девочку по голове, – Свет, не бойся…

Светка открыла глаза. В первую секунду в них отразился ужас, потом удивление, но она не закричала.

– Не бойся, – Лена присела на кровать, – извини.

Светка зевнула и окончательно проснулась.

– Ну, ты даёшь! – она подвинулась, освобождая гостье побольше места, – опять за таблеткой?

– Нет. Слушай, твои предки дома?

– На работе. А что?

– Решила я валить. Можно у тебя помыться, накраситься? И ещё дай чего-нибудь пожрать.

– Конечно! Сейчас! А куда валишь-то?

– Потом расскажу.

– Типа, чтоб я не выдала, если пытать будут? – Светка засмеялась; вскочив, натянула футболку с юбкой, лежавшие рядом, на стуле, – полотенце в ванной – зелёное, а я пожрать сделаю. Яичницу с помидорами и сыром будешь?

– Блин, ты чего, умеешь это готовить?

– А то б! Мать мне завтрак делала, когда я в первую смену ходила, а потом все – только сама.

– Класс. А я, вот, ни фига не умею, – Лена направилась в ванную, прикидывая, что кладут сначала, помидоры или яйца, но вопрос этот быстро утратил актуальность. Стоя под тёплыми струями, она принялась восстанавливать красные точки на карте и с радостью обнаружила, что, как минимум, двадцать продолжает держать в памяти, а ещё в десятке чуть сомневается.

…Все равно надо записать, – решила она и вдруг испугалась, – а если адреса – тоже моя фантазия? Если окажется, что никакого отношения к Садам эти люди не имеют? Во, облом!.. Нет, так не может быть! Не может, потому что… потому что все в том сне правда! И я буду так жить! И яхта у меня будет, и Светку я приглашу туда!.. Какая все-таки классная девчонка, а Вика, сука, загорает в своём Египте, и даже не позвонила…

Параллельно с едой, Лена писала адреса, а Светка молча наблюдала, пытаясь понять, чем она занимается, и когда та наконец отложила ручку, спросила:

– А жить ты где будешь?

– В гостинице.

– Клёво, – Светка мечтательно вздохнула, – я в гостинице один раз жила, когда с предками на юг ездили. Готовить не надо, убирать не надо, телек сто каналов показывает…

– Свет, – перебила Лена, – если все получится, ты не представляешь, как я тебя отблагодарю!

– Да ладно, – Светка покраснела от удовольствия, – пошли, провожу, а то вдруг твои предки во дворе дежурят.

Но во дворе никого подозрительного не оказалось. Выскочив из подъезда, Лена на прощанье махнула рукой и тут же свернула за угол, скрывшись в соседнем дворе.

Она знала в городе пять гостиниц. Две были новыми и супердорогими; третья находилась возле центрального рынка и контингент там проживал соответствующий, а из двух оставшихся Лена выбрала самую старую, сохранившую диковатое название «Советская». Там не было ни танцпола, ни сауны, ни суши-бара – только с прежних времён сохранился ресторан с громоздкой лепниной на потолке; зато в таком месте вероятность нарваться на знакомых была минимальной.

– Леночка, дочка, открой. Я покушать принесла – нельзя ж целыми днями голодной сидеть. Не бойся – папы нету… Лен! Ну, хоть ответь! – дочь не отвечала, зато хлопнула входная дверь; Марина тут же вышла в коридор, – Саш, что-то случилось. Она молчит, и в комнате ни звука. Надо что-то делать.

– Делать надо только одно, – муж не спеша снял туфли, – сейчас открою дверь и выволоку её оттуда. Я-то хотел, чтоб она сама одумалась, но, если так, значит, так.

Он прошёл в кладовку, где хранился инструмент, и взял массивную отвёртку.

– Я чувствую, что-то случилось… – Марина прижала руки к груди, – вдруг она отравилась?..

– Не говори глупости, – отец приложил ухо к двери, – Лен, открывай! Все равно я войду, хочешь ты или нет! И вот тогда получишь по полной программе, слышишь?

За дверью было тихо, и Марина заплакала.

– Как я согласилась с тобой, дура? Она ж девочка гордая, а ты с ней так…

– Хватит нести ахинею! – отец вставил отвёртку в щель, нажал и чисто символический язычок замка выскочил из паза.

Он распахнул дверь – комната была пуста. Кинулся к постели с ворохом смятой одежды; зачем-то заглянул под кровать, хотя человек там просто не мог поместиться; открыл шкаф со сбившимися в одну сторону вешалками – больше в комнате прятаться было негде. Открыл ящик стола.

– Паспорта нет. А теперь объясни, как она сбежала? – он повернулся к жене.

– Не знаю…

– А я знаю! Ты выпустила её!

– Да нет же!

– Ох, я ей устрою! – он достал телефон.

Лена слышала вызов, но прочитав на дисплее «папа», отключила телефон, очередной раз нарушив договор; правда, после того, что она уже сделала, такая мелочь не имела значения. Да и не думала она об этом, так как ехала в данный момент уже по третьему адресу, а первые два оказались правильными (!), и хозяева даже обрадовались, что смогут без хлопот избавиться от ненужной собственности за совсем неплохие деньги.

– Вне зоны, паршивка, – констатировал отец, пряча аппарат.

– Надо в милицию заявить.

– О чём? – отец усмехнулся, – она совершеннолетняя, и не пропала без вести, а осмысленно сбежала, забрав документы, вещи, деньги. В принципе, это её право.

– Это ты виноват!

– В чём? Что хотел сделать из неё человека?

– В том, что нельзя так девочек воспитывать!

– Да что ж о за категория такая особая – девочки! В тюрьму их сажают наравне с мужиками – это можно! А пороть ремнём нельзя, да?

– Саш, сажают преступниц! О чём ты говоришь?..

– Она и есть преступница! Против себя самой! Только не понимает, дура! А поймёт, когда поздно будет!

– Саш, а если через твою газету обраться к ней?

– Думаешь, такие, как она, читают газеты? Да они б буквы давно забыли, если б не СМС! – видя, что Марина снова заплакала, муж обнял её, – слушай, ничего ужасного не произошло. Пусть попробует жить сама – может, оно даже к лучшему. Только я уверен – сейчас осядет у подруги, такой же алкашки и проститутки; за неделю пропьёт все деньги, и вернётся, как миленькая. Она ж ничего не умеет, ни к чему не приспособлена; это сидя у нас на шее, кажется, что все в жизни легко и просто. Успокойся, Марин.

– Неделю, говоришь? – Марина подняла глаза, – да я за неделю с ума сойду!.. Вдруг её затащат в дурную компанию?..

– Вот это, кстати, возможно, – муж задумался, гладя всхлипывавшую жену по голове, – ладно, есть у меня знакомые менты. «Отвёртка» – это ж такой рассадник! Наверняка они там дежурят. А отмечать свободу она ж туда попрётся – на большее ума не хватит. Вот, пусть заберут её…

– Только не бей её больше, ладно?

– То есть, пусть живёт, как жила? Пусть дальше катится по наклонной, да? Я люблю дочь и делаю, как лучше!.. Кстати, есть другой вариант – пусть подержат её пару дней в камере – хороший урок будет…

– Ты сдурел? – Марина испуганно вытерла слезы, – отправить девочку в тюрьму?

– Черт, выпороть её нельзя! Закрыть для острастки тоже нельзя! А что можно? Пальчиком грозить?.. Эх, прав Юрка, сосед – надо было её ещё в школе драть, а мы только оценки в дневнике видели и радовались!..

Этот разговор мог продолжаться ещё долго, не двигая ситуацию с места, поэтому отец прекратил его, перейдя к активным действиям. Он вытащил из рамки Ленину фотографию.

– Сейчас отвезу мужикам. Скажу, когда забирать будут, чтоб шуму побольше устроили – может, стыдно станет. А домой привезут – посмотрим, что с ней делать. Ты ж пойми, вести душеспасительные беседы – пустая трата времени; она будет врать, как два дня назад. Ты её снова простишь и все заново…

– А ты чего добился? Что она из дома сбежала?

– Сбежала – вернём, – сунув ноги в туфли, отец вышел и в сердцах хлопнул дверью.

Часы показывали восемь – самое удобное время, когда работающие люди уже пришли домой, а на улице было ещё совсем светло; но Лена устала. …Блин, ноги аж гудят, — она присела на остановке, – дура, напялила каблучищи, чтоб целый день носиться по городу, — пошевелила пальчиками, сжатыми ремешками босоножек, – набегались, маленькие? А что делать, если хозяйка у вас такая глупая? Но теперь поздно – не поменяешь. Есть не хочу; да и никуда больше не хочу! Приму сейчас душ, сяду в номере и буду смотреть телек…

Подошла маршрутка, и Лена с радостью заняла свободное место; достала из сумочки листки с расписками и, хотя знала, что их девять, все-таки пересчитала, испытывая законную гордость. …А отец считает меня маленькой девочкой, козлина… Не знаю, каким образом, но я им всем ещё докажу…

Посвежевшая после душа, Лена устроилась перед телевизором, забравшись с ногами в удобное глубокое кресло. Вообще, номер, куда она поселилась, был уютным, однако по-домашнему, она себя не чувствовала. Наверное, причина заключалась в отсутствии мелочей, которые дома всегда находятся под рукой, но угнетало не это.

…Денег у меня шестнадцать штук, – думала Лена, глядя на музыкантов, отчаянно дёргавших гитарные струны, – номер стоит штуку двести; плюс надо есть, пить, курить, платить в транспорте… короче, выходит минимум две штуки на день. То есть, я смогу прожить тут неделю, а дальше?..

И тут ей стало страшно – за неделей разверзлась чёрная пропасть. Это, конечно, был не полный беспросвет, так как всегда оставался шанс вернуться к родителям и дальше жить в привычном мирке, только по новым правилам. Лена представила, как это будет, и чем больше добавляла в картину красок, тем отчётливее понимала, что домой не вернётся. Наконец нашлось и точное определение её настроению – дело было не в грядущем наказании и даже не в принципиальном неприятии новых правил, а в том, что сам «мирок» её больше не устраивал. Странный сон сбил прошлые ориентиры, и пусть он являлся лишь фантазией загнанного в угол подсознания, Лена так вжилась в эту фантазию, так явственно ощутила вкус другой жизни, что её такое, вроде, радостное прошлое скатилось до уровня «прозябания». А прозябать она больше не желала.

…У меня неделя, чтоб вернуться… куда? В сон? Блин, но это ж откровенный бред! И даже если я соберу кучу расписок, что я буду с ними делать? Как можно перетащить материальные бумажки в сон? Да никак! И чего я тогда парюсь? Сейчас лягу, представлю их все триста пятьдесят, уже подписанных; представлю, как Ковалёв хвалит меня и отправляет отдыхать в Испанию… да, только в реальности денег осталось на неделю, а потом меня ждёт «любимый папочка» со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Лена обхватила голову, словно прессуя в единое целое разбегавшиеся мысли. Плакать не хотелось – хотелось решить задачу, ведь зачем-то ж ей стал сниться такой сон. …Ромыч говорил, что мозг во сне обладает даром предвидения! Значит, то, что снится, должно случиться… а кому оно это должно? Я ж могу и не использовать шанс, а пройти мимо… Протянув руку, Лена извлекла из сумки купленную днём банку «Ягуара»; сделав пару глотков, достала сигарету.

Балкона в номере не было, поэтому она просто придвинула блюдце, заменявшее пепельницу. На экране резвились девочки, у которых все в жизни было хорошо и, главное, понятно; они стали раздражать, и Лена выключила телевизор. Подошла к окну, выходившему на тихую, зелёную улицу.

Номер находился на третьем этаже, и до тополиных веток можно было дотянуться рукой – они скрывали дома на противоположной стороне, зато внизу хорошо просматривалась автомобильная стоянка и люди, не спеша двигавшиеся по тротуару. Все выглядело чинно и размеренно – наверное, отец хотел, чтоб и она жила так же. Всей душой протестуя против этого, Лена подумала: …Ножки более-менее отдохнули – может, дёрнуть в «Отвёртку»? Там ночь пролетит быстро и весело… нет, только не туда – если отец будет искать, то именно там. А он, сука, будет!.. В принципе, здесь недалеко есть кафе – не знаю, как внутри, но внешне вполне симпатичное заведение… ага, и потрачу деньги… а я по скромному – ужинать же мне все-таки надо. Возьму салатик и коктейль – штуки, небось, хватит. Семь дней я тут проживу или шесть – не все ли равно, если не знаю, что делать дальше?..

Блин, только это ж надо заново краситься… А сидеть тут одной и двинуться умом, лучше?.. Взяв косметичку, Лена направилась в ванную, так как другого зеркала в номере не было.

Спустившись на улицу, Лена остановилась прямо посреди тротуара. Раньше она сотни раз ходила здесь, но то, что теперь она жила в гостинице, делало её, вроде, гостем. Это было необъяснимо с точки зрения логики, тем не менее, она с интересом разглядывала враз сделавшиеся чужими дома, магазины, в которых, возможно, продавалось что-то интересное.

…Прикольно — когда в сне я попала в Москву, такого ощущения не возникло, а тут я родилась… это что ж получается? Может, мне это снится, а моя реальность все-таки там? О, классно было б!.. Взгляд сполз на ровный ряд автомобилей и замер – четвертой в ряду стояла серебристая «Мазда». …Это ж машина Николая, шефа охраны Ковалёва! Он что, припёрся-таки за мной? Типа, проверить, как я работаю?.. Тогда я – молодец! Целый день пахала, как пчёлка! Вот, пусть доложит!.. Стоп! А почему номера местные?.. Кстати, я ж не глянула, какими они были в сне, наши или московские…

Лена заворожено разглядывала машину, пока подвыпивший парень не толкнул её; он, правда, извинился, но сон, готовый, было, окончательно смешаться с реальностью, отступил, оставив реальность в одиночестве, и Лена вздохнула. …Блин, о чём я? Да таких «Мазд» по стране бегает миллион! Точно, как говорят – тихо шифером шурша, едет крыша, не спеша…

Она пошла в сторону кафе, но несколько раз обернулась – «Мазда» не исчезла, хотя это ничего и не доказывало.

Звук колокольчика на двери говорил о типе заведения – в «Отвёртке», например, его б просто никто не услышал, а потому и не стал бы вешать. Здесь же зальчик был маленьким, с приглушенным светом; играла тихая музыка; даже десяток посетителей разговаривали и смеялись вполголоса.

…Сюда хорошо с парнем ходить, — подумала Лена, – а одной?.. Но и уходить сразу тоже как-то позорно…