Читать книгу Сон Ястреба. Мещёрский цикл - Сергей Фомичёв - Страница 8

Хотя дела императора и патриарха во всём, что касается внешних сношений, во многом пересекались, каждый из владык имел свою особую посольскую службу. Однако в отличие от Софии, где московские просители имели заступника в лице Пердики, чиновники Влахернского Дворца относились к полудиким северным княжествам, как к отрезанному ломтю. Что с них взять – они подчинены ордынцам. Вот со степью, мол, и надо вести разговор.

Поэтому Гречин и решил начать с послов, которым дело было до всего на свете.

Он повёл Алексия главной улицей города. Меса уцелела после череды битв и погромов и выглядела по сравнению с прочими кварталами просто роскошно.

– Куда мы идём? – удивился викарий. – Разве посольский приказ, или как он тут называется, расположен не во дворце?

– Логофисия дрома, – пояснил Михаил. – Ты прав, ведомство находится во дворце. Но туда послов приводят лишь для вручения верительных грамот и на редкие приёмы василевса, ну или на торжества какие-нибудь. Сам же логофет редко принимает на работе. Во дворце у него полно иных забот, а все дела он предпочитает вести в собственном доме на Месе. Поэтому и послы в основном отираются там.

В былые времена послов заводили в императорскую сокровищницу и дозволяли взять любую понравившуюся вещь, какой бы цены она ни была. Так создавалась слава империи. Однако вместе с уважением у соседей возникала и зависть. Империю обкусали, словно чёрствую лепёшку, её сердце – Константинополь опутали кабальными договорами, и теперь показывать послам уже нечего. Богатство иссякло, позолота на посуде тончает вместе с кромкой подвластной земли…

Зато теперь послы чувствуют себя свободнее. Раньше-то их держали под охраной и день и ночь, не позволяя без сопровождения пойти даже в храм. Теперь они свободно бродят по городу, а с властью встречаются чаще всего вот здесь.

Закончив рассказ, Михаил кивнул на ворота, к которым они как раз подошли. Стражники, каким-то чутьём угадав в гостях важных просителей, пропустили их внутрь без вопросов.

Дом логофета оказался великолепным имением. Дворцу он уступал только размерами, а роскошью превосходил любое из владений императора.

– Хлебное место, однако, этот посольский приказ, – заметил Алексий.

Дворик сановника утопал в зелени. Кипарисы, оливки, розовые кусты, вьющийся по решёткам виноград. Каменная дорожка вела от ворот к длинной веранде, опоясывавшей дом. Никаких следов запустения, ни единого намёка на всеобщий упадок.

– При князе Семёне, в Константинополе послом Воробьёв подвизался, – говорил на ходу Гречин. – Но князь Иван нового человека не прислал. А зря. Через него проще было бы действовать.

Они вышли к веранде, под навесами которой стояли столы с едой и напитками. Перед ней на просторной поляне копошился народ. Сразу трудно было уяснить, что движет людьми. Одни собирались в сторонке и беседовали, другие сновали между кучками, словно выбирали, к которой из них лучше прибиться. Были и такие, что одиноко шагали взад-вперёд, то ли ожидая кого-то, то ли просто прогуливаясь, а иные, заняв место возле столов, отдавали должное яствам и вину.

– Вон мальки вертятся, – кивнул Щербатый на особо шустрых парней, снующих между людьми. – Это мелочь чиновничья. С рук кормятся. В них-то вся и сила. Можно ни разу не переговорить с императором, ни разу не встретиться с доместиком, а дело мало помалу пойдёт, если эту свору прикормить. Послы здесь с утра до вечера отираются. Неважно, назначена с кем-то из них встреча или нет. Они знают всех чиновников в лицо и по имени, со многими пьянствуют и блудят. Здесь так принято. Иначе в два счёта можно растерять влияние.

Они пошли медленнее, как бы приноравливаясь к общему ладу, и скоро смешались с толпой. На новых гостей внимания не обратили. Алексий поймал на себе лишь пару коротких взглядов. Равнодушных и скользких.

– Здесь что-то вроде торга, – чуть тише продолжил разъяснять Гречин. – Продаются всевозможные политические услуги. Кстати говоря, не только византийские дела продвигать можно. Послы, их свиты тоже не брезгуют монеткой.

– Вот как?

– Да. Скажем, если нужно заручиться военной поддержкой, то только намекни… – он перешёл на шёпот. – Я слышал, что давешняя стычка между Генуей и Венецией пошла отсюда. Кто-то кому-то заплатил, и пожалуйста – сцепились на славу.

– Ладно, – отмахнулся Алексий.

Он почувствовал себя крайне неуютно среди толпы.

– Мы ищем кого-нибудь?

– Уже нашли, – шепнул Михаил.

Взяв викария под руку, он увлёк его к одной из людских кучек. Тот не успел возразить, как оказался среди расступившихся людей.

– Ба! – притворно воскликнул по-русски один из них. – Московское посольство!

Говоривший выглядел молодо, но вышитая золотом накидка свидетельствовала, что перед ними не какая-нибудь мелочь. Алексий разозлился на Гречина, что тот без предупреждения выволок его на всеобщее обозрение. Но, натянув на лицо улыбку, сделал вид, будто выбрался в свет по собственной воле.

– Не посольство, Янис, – ответил Щербатый. – Мы тут по другому делу.

– Как же, как же, – ухмыльнулся тот. – Наслышаны. Митрополия осиротела, и вы желаете поставить удобного Москве человека.

При этом взглянул на Алексия так, что сомнений не возникло – он знает, кого пророчат на должность.

Весьма кстати в беседу вмешался какой-то латинянин. Он заговорил на своём наречии, видимо, требуя перевода. Парень в парчовой накидке охотно взялся объяснять. Алексий воспользовался заминкой, чтобы узнать с кем имеет дело.

– Кто он, этот Янис? – шёпотом спросил викарий.

– Литвин, – ответил тихо Щербатый. – Посол от Ольгерда. А вон тот, который на ордынца лицом похож, он и есть ордынец. От Джанибека здесь. Остальных не знаю, но они нам пока не нужны.

– Какого беса ты не предупредил меня заранее? – прошипел Алексий.

Оправдаться тот не успел. Разговор вернулся к церковному посольству.

Причём пошёл он весьма странно. О московских делах говорили хоть и по-русски, но так, словно самих москвичей здесь не стояло. Будучи заклятыми врагами, литвин, ордынец и примкнувший к ним турок беседовали как старые приятели, в то время как на Алексия и Гречина все трое посматривали с насмешкой.

Имя Романа в разговоре не прозвучало. Мало того, Янис ни словом не обмолвился, что его сородичи вообще продвигают собственного претендента в митрополиты. Он рассуждал в целом о судьбах Руси, о её грядущем разделе. О предпочтениях патриарха и василевса к тем или иным епископам и настоятелям.

Совсем не стесняясь степного приятеля, Янис заявлял об успешном противодействии орде. А тот в свою очередь совершенно без злобы обещал скорую победу Джанибека над литовскими огнепоклонниками.

Ордынец первым вспомнил о московских гостях.

– Хан желает видеть нового митрополита сразу после утверждения патриархом, – он сказал это так, словно был уверен, что никакого утверждения не будет.

– Разве церковь подвластна степным царям? – ухмыльнулся Янис.

– Им всё подвластно, – без тени сомнения ответил ордынец. – Во всех русских храмах молятся за наших властителей.

Янис, глянув на Алексия с улыбкой, повернулся к Щербатому.

– Вот видишь? – сказал он. – Ваш ставленник уязвим. А наш нет. Альгердас сопротивляется потугам как ордена, так и орды. Литва сохраняет независимость, и потому привлекательна для царьградских властей. Согласись, митрополиту будет легче управлять паствой, будучи под защитой единоверного князя.

Алексий совсем взмок от неприятного разговора. Его подмывало ответить наглецу, но достойного и понятного чужакам ответа он пока не имел. Приходилось выслушивать гадости молча.

Выручил высокий богато одетый человек, который вышел на веранду и громко обратился ко всем гостям с предложением выпить за здоровье василевса. Люди, хлынув к столам, смешались, а викарий воспользовался оказией, чтобы с силой оттащить Гречина в сторону.

– Хватит, – сквозь зубы произнёс он. – Пошли отсюда.

Щербатый кивнул и, пригубив для приличия вина, повёл начальника к воротам.

– Не злись, – сказал он. – Взглянуть на врагов, на здешние порядки и нравы было совсем не лишним. Теперь ты знаешь, чего ожидать и как действовать дальше.

– Ловить рыбку в мутной воде сподручнее тем, кто пришёл раньше, – буркнул Алексий. – В этом болоте нам и за год не добраться до цели. Литвин и ордынец могут следить за каждым нашим шагом. И думаю, пожелай мы переговорить с кем-нибудь из твоих мальков, они тут же предпримут что-то в ответ.

– Здесь всю жизнь можно проторчать и ничего не добиться, – согласился Гречин. – Но с другой стороны, можно добиться чего угодно.

Он подумал и заявил:

– Полагаю, у нас всё равно нет иного пути. Раз уж с патриархом не вышло, а к василевсу не подобраться, то остаётся воздействовать на обоих через чиновников.

***

В подворье Алексия ожидала очередная неприятная новость. Василий привёл в келью оборванного чернеца, в котором викарий не без труда узнал одного из новиков, отправленных им против Рязани незадолго до отъезда.

– Вот, прибыл с попутным кораблём из Кафы, – доложил печатник.

Монах выглядел мышонком, чудом вырвавшимся из волчьих зубов. Его лицо и руки покрывали свежие рубцы, а вокруг глаз чернели круги. Алексий попытался вспомнить прозвище новика, но в памяти всплыло только монашеское имя – Родион.

– Олег Рязанский Лопасню взял, – сообщил чернец. – Почти всех наших, кто испытание держал, побили. Кто-то в плен угодил, кому-то, как мне, удалось удрать. Под пытками, как я слышал, никто не сознался. Но очень похоже, что князь загодя прознал о нашем приходе. Подготовился.

Алексий вздохнул. Пока он здесь охотится за должностью, дома всё ползёт под откос. Измена одних и лень других ставят под угрозу его замыслы. А ещё эти литвины с претензией на особую митрополию.

До сих пор он сомневался, стоит ли связываться с чиновничьей сворой без серьёзной уверенности в успехе. Ненасытное полчище государевых людишек способно поглотить горы серебра, а будет ли в этом толк – неизвестно.

Весть с родины послужила толчком. Следовало спешить. Нужно было делать хоть что-нибудь. Не сидеть сиднем в ожидании, пока всё само собой разрешится.

– Что ж, пора пустить в ход серебро, – пробормотал он под нос. – Много серебра. Обрушить валом, и посмотреть кто выплывет.