Читать книгу Пилигрим - Сергей Галенко - Страница 8

«Пеликан» изредка нервно потряхивало, это корабельный И.И. (искусственный интеллект) вносил коррективы в наш путь по протоке Дьявола. При скорости корабля в половину скорости света, даже компенсаторы поля не избавляли нас от неприятных ощущений – головокружения и подкатывающейся неожиданно тошноты. Я уже не говорю про кратковременную потерю зрения и появление призраков, реакция мозга на изменение релятивистских скоростей. «Пеликан», скользя между гравитационными полями, то притормаживал, то ускорялся.

Это беда всех космических пилотов, исследующих глубокий космос видеть призраков. Нет, это не костистые скелеты или женщины в белом.

Космические призраки больше похожи на разряды разноцветных молний, появляющиеся то тут, то там в различных помещениях корабля, легко проходящие сквозь стены и, даже исчезающие внутри наших тел.

Еще одна неразрешимая проблема гиперпространственных звездолетов, совершающих «длинные пряжки» от пяти до десяти парсеков, энергетические конденсаторы.

Прыгнуть больше чем на десять парсеков вообще невозможно, по крайней мере, я о таком не слышал, это предел заряда батареи. А потом нужно тянуть бурлацкую лямку на досветовых движителях, заряжая в течение десяти дней, конденсаторы гипердвигателя от энергии близлежащей звезды.

Нам предстояло еще целых пять дней вынужденного отдыха.

***

Прыжок из предела Роша, это головная боль любого звездолетчика, будь то новичок или прожженый космическими лучами старый звездный волк.

Человек, даже если он трижды Альберт Энштейн, не может одновременно сопоставить в уме математическую вязь трехмерного пространства с четырехмерным подпространством. А И.И. это всего лишь сверхумный компьютер, совершающий миллиарды операций в секунду.

И только взаимодействие человека и компьютера, позволяет совершить точный расчет. Все данные по условиям прыжка, предоставляет И.И. капитан корабля. Он и отвечает за все, что произойдет после.

А эти проклятые данные, включают в себя десятки, если не сотни переменных. Напряженность силовых полей, изменение направления гравитационных волн, силу солнечного ветра и прочее, и прочее, и прочее…

От их верности зависит и точность гиперпрыжка. Даже небольшая погрешность, в какую-нибудь миллионную долю после запятой, может забросить вас в такую дыру, выбираться из которой вам придется долгие годы, если вообще выберетесь.

В галактике есть места, где недостаточно солнечной энергии, чтобы напоить, подпространственные конденсаторы. Вот и придется десятилетия лететь до ближайшей звезды на досветовых!

Правда установленные на «Пеликане» «рефлекторы Ланье», используют силу гравитации и могут ускоряться до 0.98 скорости света, но этого все равно слишком мало для межзвездных перелетов. Медленно и эффект «искажения времени». На корабле пройдет год, а в точке прибытия лет тридцать!

Но может случиться самое худшее. Корабль выйдет в привычный космос внутри планеты или звезды. И тогда единственная музыка, которая вам нужна – «Траурный марш» Шопена.

Вот поэтому, я и Спин С-цин, трудились все эти «свободные» дни на благо И.И. «Пеликана». Мы сопоставляли малейшие изменения в гравитационных и силовых полях Прокрустова ложа, силу солнечного ветра Седы, и загружали этот колоссальный объем данных в компьютер крейсера.

Трудился в основном я, из Спина астрофизик, как из бегемота балерина. Зато психолог он отменный. И вот пока я, как заведенный мотался по всему кораблю, от прибора к прибору снимая данные и вводя их в И. И., мой любезный компаньон сидел у меня на шее, вцепившись коготками в комбинезон, и следил за моим душевным равновесием.

И надо сказать, благодаря ему, чувствовал я себя отменно, не ощущая ни усталости, ни дискомфорта. Ох уж эти симбиоты С-Цины, они и мертвого заставят чувствовать себя живее всех живых.

– Вроде все готово! – я в десятый раз проверил сотни формул и графиков и передал их И.И.

Линии кондесаторов горели сейчас зеленым, что означало их полную зарядку.

Компьютер недовольно засопел, переваривая террабайты новой информации, а еще через десяток секунд на экране засветился зеленым график прыжка и начался обратный отсчет.

Я с облегчением откинулся на кресло, прижал к себе Спина и закрыл глаза…

***

Экран стал молочным, как обычно во время гиперперехода. Что там было снаружи, не знал никто. Самые известные системные физики-подространственники, так и не смогли прийти к единому мнению.

Одни считали, что это пространство и время, сжатые в сотни тысяч раз, однако это противоречило теории относительности, другие утверждали, что там находится первичная материя и потому, передвигаться там можно со скоростями, превышающими скорость света.

Третьи думали, что звездолет, попадая в подпространство, растягивается до бесконечности и, как игла, пронизывает один пласт пространства за другим, таким образом, преодолевая десятки световых лет, а в точке выхода приобретает прежние размеры.

Впрочем, нас это мало интересовало. Не все ли равно, какая теория правдива, главное самые дальние уголки космоса стали для нас легко достижимы.

Пока я так рассуждал, Спин забрался мне на колени и мирно замурчал, не обращая никакого внимания на звуки, которые издавал корпус «Пеликана».

Во время прыжка со звездолетом ничего произойти не может, опасны только точки входа и выхода, когда корабль прорывает ткань пространства – времени. В первом случае важно достичь релятивистской скорости в три четверти световой, потом автоматически включается гипертор, преобразуя энергию конденсаторов в неизвестно что. А это «неизвестно что» создает канал перехода.

Так вот если «канал перехода» не будет вовремя синхронизирован со скоростью корабля, произойдет пространственно-временной разрыв и звездолет превратится в фотонный всплеск. Такая же петрушка только в обратном порядке происходит при выходе. Но я, если честно, ни разу не слышал про такие аварии.