Читать книгу Мечтатели. Книга четвертая. Свет далекой звезды на пути к новому дому - Сергей Геннадьевич Лысков - Страница 2

Помните желание Тью Форджи закончить документальный фильм о красных песках? Так вот, надо заметить – не завтра, не послезавтра, а лишь через год Тью Форджи закончила свой фильм. Его показали по центральному телевидению, и рейтинг показа уступил только церемонии прощания с Адамом Рови. Работа была потрясающая: тонкая и пронзительная история о людях, которые прилетали на эту планету, где каждый искал свое счастье. Истории о современных мечтателях, и в этих историях было все: горе и радость, любовь и расставание, но, главное, за каждой из них стояла чья-то по-своему счастливая жизнь.

БОТАНИЧЕСКИЙ САД. АТЛАНТО. МАРС.

Темнокожая журналистка подошла к яблоне небольшого роста и, словно не веря своим глазам, дотронулась до черного яблока.

– Невероятно, – прошептала Тью Форджи. – Джеф, возьми панораму всего сада и обязательно – крупные планы, – потом она подошла к ученому и протянула ему электронную бумагу: – Гражданин Телоф, тут список вопросов. Посмотрите, на что вы сможете ответить. Мы снимаем фильм о Марсе, и ваш ботанический сад – это жемчужина Атланто.

– Да, конечно, – взяв электронную бумагу в руки, молодой стеснительный ученый тут же пробежался взглядом по вопросам.

– А его можно есть? – дотронувшись до спелого яблока, спросила пораженная Тью.

– Конечно, – молодой человек сорвал яблоко и, обтерев его о халат, протянул журналистке. – Попробуйте, оно кисло-сладкое.

Тью нерешительно понюхала плод и, покрутив его в руках, так и не решилась надкусить.

– У вас тут вопрос: «Верите ли вы в легенду, что один из граждан Атланто загадал для своей любимой на сайте www.nebesa.ms желание. И желание было таковым: «Я хочу, чтобы на Марсе яблони цвели»? – цитировал вопрос ученый Телоф.

– Нет, правда, вы верите в это? – улыбнулась Тью.

– Я – ученый, Тью, – ответил Телоф и тут же, подмигнув, добавил: – Но если надо – скажу, что верю. Честно признаться, я сам как-то заходил на этот сайт и писал то, чего желаю, но ответа так и не получил.

– А какое было желание? – спросила Тью.

– Да сейчас уже и не вспомню. Многие так писали, и – ничего. Я, вообще, так думаю, что это все огромный развод правительства, дабы люди оставались на этой планете и ждали исполнения своих желаний.

– Может, вы и правы, – Тью неожиданно подошла к дереву и на что-то очень пристально посмотрела. – Джеф, ну-ка сними крупный план. А кто это, Телоф? – указывая на вереницу маленьких муравьев, поинтересовалась Тью.

– Это наши марсианские пчелы, – гордо ответил Телоф. – Мы взяли этот способ опыления у космопортов, которые выжили в свое время, благодаря этим малышам, –Телоф взял на ладонь одного из муравьев, и тут же продолжил: – И это научный факт!

– Я не знала этого! – удивилась Тью.

– Мы много чего еще не знаем. Правительство все прячет и скрывает от простого люда, – улыбнулся ей в ответ ученый Телоф и протянул электронную бумагу. – Давайте начнем, я могу ответить на весь список вопросов.

– Да, конечно, – Тью взяла в руки микрофон и, подойдя поближе к Телофу, продолжила: – Джеф, даем крупный план ученого на счет: три, два, один – начали…

* * *

Это интервью также вошло в документальный фильм о Марсе и его жителях. А вот еще один последний кусочек фильма Тью Форджи «Мечтатели»:

* * *

СЕВЕРНАЯ ПУСТОШЬ. МЕСТО, ГДЕ РАЗВЕЯЛИ ПРАХ РОВИ.

– Как-то в одном из интервью Адам Рови сказал: «Мой отец перед смертью говорил, что Бог существует в тысячной доле процента». И отец Адама был прав: мы, порой, боимся своих замыслов, и мало того, мы начинаем верить, что наши мечты никогда не станут реальностью, но Бог есть! Он в той самой невозможной тысячной доле процента.

Посудите сами, никто не верил сорок лет назад, что человек поселится на Марсе и построит там огромную колонию. И как видите, Атланто процветает, – Тью достала старый потертый шарик из пластмассы для бильярда, раскрашенный ребенком как красная планета. – Этот изрисованный шарик для одной старой земной игры я сорок лет назад приняла в подарок из рук одного человека. Он сказал, что это была любимая игрушка его сына. И его малыш Эндрю мечтал увидеть Марс, мечтал побывать на этой планете. Я поэтому и прилетела сюда. Тогда в детстве, когда дядя дал мне эту игрушку, я забыла ему ее вернуть, моя мама испуганно поволокла меня в шаттл, и мы улетели сначала на «Омегу», а потом на Луну. И я так боялась, что малыш Эндрю расстроится, ибо отец мальчика отдал мне его любимую игрушку. И тогда я дала себе обещание непременно вернуть сей шарик законному владельцу.

Шли годы, и это детское обещание, естественно, забылось, пока я случайно не наткнулась на эту игрушку в давно забытом ящике для вещей из детства. И вот я прилетела сюда. Долгие годы я искала свидетелей того, сорокалетней давности, полета. Я перерыла не один архив в надежде отыскать того странного дядю, который назвался Адамом, и его сына Эндрю. Я даже нашла всех Адамов и Эндрю в Атланто, но ни один из них не был владельцем этой игрушки, – Тью на минуту замолчала. – Но буквально вчера, монтируя фильм о великом Рови, я наткнулась на видеоархив первых лет существования Атланто. Может быть, мое воображение специально захотело увидеть в том сорокалетнем Адаме Рови того самого странного дядю из моего детства, а может быть, это был именно он, увы, но теперь я этого уже не узнаю. Но, так или иначе, у Адама Рови, как и у моего знакомого, был сын, и его тоже звали Эндрю. И может быть, это и есть та самая, моя тысячная доля процента, – улыбнулась она и положила игрушку рядом с памятником Адаму Рови. – Эта игрушка твоего сына, великий Адам Рови, спасибо за то, что подарил мне цель в жизни. Спасибо за Марс, спасибо за мечту, дядя Адам. На этом я поставлю точку в документальном фильме, который мы с моим коллегой Джефом Кобу назвали «Мечтатели». Спасибо за внимание, люди, моя мечта тоже сбылась, – закончила репортаж журналистка и, отвернувшись от оператора, неслышно заплакала. – Вот и все, – прошептала она, вытирая слезы радости. – Вот и все… Джеф, я почему-то вспомнила слова своего дедушки, он был писателем, и когда он что-то создавал, то в конце всегда говорил: «Капля крови пролита, пинта рома выпита, история рождена. Я устал… Я пьян… Но я счастлив».

– Прикольно, – подметил Джеф, выключив камеру. – Кстати, о пинте. Ко мне вчера сестра прилетела, она привезла бутылочку хорошего рома с Ямайки.

– Джеф, ты неисправим, – засмеялась Тью.

– Не, а что, Тью – я это, процитировав твоего деда, говорил. «Пинта рома выпита», – улыбался оператор.

– Ладно, идем, – взяв его под руку, по внутренней связи произнесла журналистка.

Они сели в марсоход и уже через десять минут были дома, в шумной компании друзей и родных, празднуя создание фильма.

Так прошел еще один день в Атланто. Он был немного грустный, а для кого-то счастливый. Как сказали бы дети – день был карамельно-бирюзовым, а для взрослых – немного хмельным, но главное, в этот день сбылась мечта маленького девятилетнего мальчика, и он вместе с отцом навсегда остался на этой красной, почти безжизненной, но уже родной для них планете.

В этот же день на восемьдесят восьмом году жизни Джоба Сью его официально признали самым богатым человеком мира. Через два дня он умер, так и не оставив внятного завещания: у него не было ни детей, ни родных. В тот же день начались многолетние суды за право владения его империей. В конечном итоге, ее разодрали на кусочки. Джоб Сью пробыл в статусе самого богатого человека планеты сорок три часа пятьдесят девять минут и три секунды. Можно с уверенностью сказать, что мечта его детства была исполнена, и, умирая в своем имении, он прошептал своим слугам: «Деньги любят тишину, и в этом их проклятие. Для кого-то они и есть смысл жизни, а кому-то – обычные монетки, которые не жалко кинуть в фонтан, дабы еще раз вернуться. Как же грустно, что мою монету некому кинуть в фонтанчик. Надо было желать любви». Впрочем, никто из слуг толком и не понял, о чем это говорил их хозяин перед смертью, но они, правда, расстроились, что их работодатель больше не сможет платить по их счетам по простой причине – причине своей собственной смерти.