Читать книгу Трещина - Сергей Георгиевич Михайлов - Страница 2

В три часа ночи в одном из отделений милиции Кировского района города Москвы раздался телефонный звонок. Старший лейтенант снял трубку.

– Дежурный у аппарата!

Взволнованный голос, принадлежавший, видимо, женщине лет сорока, сбивчиво сообщил, что её муж, некто Семён Степанович Климов, не вернулся вчера домой после работы.

– В котором часу он должен был вернуться?

– В четверть двенадцатого.

– Ночи?

– Ночи, разумеется. Он всегда очень пунктуален; за пятнадцать лет не опоздал ни на одну минуту.

– Кем работает ваш муж?

– Столяром.

– Где?

Женщина назвала какую-то строительную организацию.

– Пьёт?

– Что? – не поняла женщина. – А… нет, что вы! Капли в рот не берёт. В этом смысле он просто находка.

Несмотря на заверения жены пропавшего, старший лейтенант не очень-то верил в добропорядочность столяра Климова. На его веку таких случаев были десятки, если не сотни, и почти всегда «пропавшие» мужья к утру объявлялись, а возможное уголовное дело сводилось к обычной семейной сцене. Наверняка где-нибудь запил с друзьями или пульку расписывает, а может статься, подруга какая завелась. Да мало ли бывает причин, совершенно безобидных с точки зрения законности и Уголовного кодекса.

Старший лейтенант принял вызов, широко зевнул и удобно устроился в кресле, намереваясь немного вздремнуть. Однако в эту ночь ему спать так и не пришлось.

Ещё дважды телефонные звонки беспокоили дежурного в эти ранние предутренние часы, дважды обеспокоенные люди сообщали об исчезновении своих родственников.

Не вернулись домой две подружки, обе – студентки первого курса одного из московских ВУЗов. Об этом чуть не плача сообщила мать одной из них, заверяя старшего лейтенанта в том, что ранее ничего подобного не случалось.

«Дело молодое», – подумал дежурный, не придав особого значения словам обеспокоенной матери.

Молодой человек, позвонивший в шесть часов утра, с тревогой в голосе рассказал о своей матери-пенсионерке, которая вчера вечером должна была вернуться от двоюродной сестры из Сокольников, но до сих пор известий о ней нет, хотя сестра её утверждает, что в начале одиннадцатого вечера та покинула её дом в полном здравии.

Эти три звонка, казалось, не имели друг к другу никакого отношения, однако одна деталь показалась старшему лейтенанту странной: все пропавшие должны были вернуться домой в начале двенадцатого ночи. Этот факт связывал три события в единую невидимую нить.

В семь часов поступило сообщение о том, что вчера вечером, между одиннадцатью и одиннадцатью тридцатью, исчез автобус марки «Икарус», следовавший по маршруту номер 602 от станции метро «Медведково» в Бибирево. Тут уж старший лейтенант встревожился.

Вскоре все сообщения об исчезновении отдельных граждан, а также автобуса марки «Икарус» поплыли по инстанциям «наверх», пока не достигли компетентных органов.

Дело принимало серьёзный оборот. Началось следствие, хотя фактов, свидетельствовавших о чьих-либо преступных действиях, практически не было. Известно было лишь, что семнадцатого мая в двадцать три часа по московскому времени автобус марки «Икарус» под номером 64-35 МНА отошёл от конечной остановки у станции метро «Медведково» и последовал по своему обычному маршруту. Очевидцы утверждают, что, действительно, в самом начале двенадцатого шестьсот второй забрал нескольких пассажиров на конечной и… Дальнейшие следы его терялись. Среди пассажиров были две девушки, оживлённо о чём-то беседовавшие и тем самым обратившие на себя внимание стоявших на остановке людей. Судя по описанию, они очень походили на тех студенток-первокурсниц, об исчезновении которых было получено сообщение прошлой ночью.

Вёл автобус Николая Бармин, молодой водитель, зарекомендовавший себя хорошим специалистом и добросовестно относящийся к своему делу. Какие-либо злоумышления со стороны этого человека руководство автобусного парка исключало.

Вот и все факты, которыми пока что располагало следствие. Правда, к полудню поступило ещё два сообщения о пропавших жителях Кировского района. И эти двое тоже должны были вернуться домой в начале двенадцатого в ночь с семнадцатого на восемнадцатое мая. Итак, пропавший автобус и семеро не вернувшихся домой граждан, в том числе водитель «Икаруса». Можно ли было отсюда сделать вывод о том, что шестеро из них были пассажирами этого автобуса? Если это так, то диапазон поисков заметно сужался и сосредотачивался исключительно на шестьсот втором. Следствие решило принять эту гипотезу за наиболее вероятную. Начались поиски.

Всем постам ГАИ Москвы и Подмосковья было дано указание контролировать важнейшие магистрали столицы, а каждый проходящий «Икарус» останавливать и проверять индивидуально. В отделения милиции столицы и городов-спутников поступил приказ тщательно изучить свои участки с целью обнаружения пропавшего автобуса или его следов. На поиски подключили отряды ДНД.

Весть о случившемся распространилась по всему городу. Слухи поползли с молниеносной быстротой, одновременно раздуваясь и принимая самые фантастические формы.

На Ломоносовском проспекте, например, уже поговаривали об американском десанте, который якобы уничтожил целый автобусный парк. А Зеленоград стал родиной сообщения о посещении Земли десантом НЛО с враждебной планеты и о происках зеленолицых гуманоидов. Причём все эти сообщения, а также им подобные, передавались из уст «очевидцев», которые клялись и божились, что «сами едва уцелели» и «чудом вырвались».

Гораздо более популярной оказалась версия о террористах, захвативших автобус и державших пассажиров в качестве заложников. Кстати, эта версия была взята на вооружение и следственными органами как одна из возможных. Но если это так, то где спрятан автобус и почему похитители до сих пор не дают о себе знать?

По прошествии двух суток к поискам подключилась целая армия мальчишек. Отдельные их отряды вихрем носились по городу, оглашая воздух взволнованными криками. Словно профессиональные ищейки, они изучали каждый квадратный метр своих дворов, не пропуская даже детских песочниц. Вскоре в отделения милиции стали поступать сообщения из разных концов Москвы о том, что пропавший автобус найден. Сразу несколько оперативных групп выехало по названным адресам, но уже через полчаса с мест событий начали поступать однотипные сообщения: автобус не тот. К полудню девятнадцатого мая сообщения о якобы найденных автобусах полились рекой, и следственные органы, дабы пресечь поток ложной информации, а также во избежание появления новых слухов, были вынуждены выступить по радио с кратким изложением уже известных фактов, в числе которых был сообщён номер пропавшего автобуса. Это подействовало, и буквально через два часа после выступления по радио поток ложных сообщений иссяк.

До сих пор следствие велось вслепую, так как не было ни одного свидетеля странного происшествия, ни одного следа, ни одной ниточки, за которую можно было бы ухватиться. Но вот к концу третьего дня, вечером, объявились сразу два очевидца, которые своими собственными глазами, как они утверждали, видели исчезновение шестьсот второго. Наиболее интересные показания дал один из свидетелей, молодой человек лет двадцати пяти. Второй свидетель мог лишь подтвердить слова первого.

Вот краткий диалог, который состоялся между следователем и первым свидетелем.

Следователь. Итак, вы утверждаете, что семнадцатого мая в 23.10 находились на улице Пришвина?

Свидетель. Да, утверждаю.

Следователь. Расскажите подробно, что вы там делали в это время и что вам удалось увидеть.

Свидетель. Да тут, собственно, и рассказывать нечего. Живу я как раз на этой самой улице, около магазина «Яхонт», вот потому-то там и оказался. У меня, знаете ли, фокстерьер есть, очень породистый, с длинной родословной, так вот, он требует к себе постоянного внимания и заботы. В общем, из-за него всё и произошло.

Следователь. Что произошло? Говорите яснее.

Свидетель. Я и говорю, что, не будь у меня фокстерьера, не сидел бы я сейчас в этом кабинете. Хотя это вовсе не значит, что он или, не дай Бог, я сам в чём-либо виноваты. Отнюдь. Дело совсем в другом. Как я уже говорил, моя псина требует тщательного ухода, ибо она чуть ли не королевских кровей. Так вот, каждый вечер, в одиннадцать часов, я вывожу её гулять и где-то минут двадцать двенадцатого возвращаюсь домой. Вечером семнадцатого мая я, как обычно, вышел из дома и направился с Принцем – так, кстати, мою псину кличут – на прогулку. Вечер был тихий, тёплый, безоблачный, ни единой живой души не было на улице, только какая-то тень маячила на противоположном тротуаре. Десять минут двенадцатого – я как раз посмотрел на часы – я шёл по улице Пришвина в сторону Алтуфьевского шоссе. Как я уже говорил, улица словно вымерла, даже машин не было, только на шоссе изредка мелькали огоньки спешащих автомобилей. Тут моя собачка подбежала к деревцу и остановилась… ну, сами понимаете, по своей собачьей надобности. Я, собственно, тоже остановился и стал глазеть по сторонам. И тут из-за поворота, с улицы Плещеева, вывернул «Икарус» и помчался в мою сторону.

Следователь. Вы не заметили чего-нибудь необычного? Ну, может быть, превышение скорости или какую-нибудь сопровождающую машину?

Свидетель. Нет, ничего такого не было. Автобус шёл один с обычной скоростью. Всё как полагается. Когда он подошёл поближе, я разглядел номер его маршрута: это был шестьсот второй. В салоне было около десятка пассажиров, и все они мирно сидели без каких-либо признаков тревоги. Всё произошло в тот момент, когда автобус поравнялся со мной.

Следователь. Вы стояли на тротуаре?

Свидетель. Да.

Следователь. На какой стороне улицы?

Свидетель. На правой по ходу движения автобуса.

Следователь. Вы можете точно указать это место?

Свидетель. Разумеется. Я стоял как раз напротив фонарного столба, и именно фонарный столб сожрал ваш автобус.

Следователь. Что вы хотите этим сказать? Автобус врезался в столб?

Свидетель. Да нет же! Именно сожрал, или, если хотите, проглотил. Всё произошло на моих глазах. Когда автобус достиг столба, то с другой стороны он просто не вышел.

Следователь. Чушь какая-то! Выражайтесь яснее. Кто не вышел? С какой стороны?

Свидетель. Да автобус! Он шёл по улице Пришвина и, достигнув этого злополучного столба, стал постепенно исчезать. Не сразу весь, а по мере прохождения столба: сначала кабина водителя, затем средняя часть и, наконец, хвост. Такое впечатление, что автобус въехал в столб и скрылся в нём, словно никакого автобуса и не было. Только Принц мой жалобно заскулил, испуганно прижал уши и, вырвав поводок, бросился бежать к дому. Мне пришлось последовать за ним. Вот и всё. Хотите – верьте, хотите – нет.

Следователь. А вы сами-то хоть верите в эту чушь?

Свидетель. Вы просили рассказать всё, что я видел в ту ночь, вот я и рассказал. А верить или не верить – это уж, простите, ваше дело.

Следователь. Как же вы объясняете виденное вами?

Свидетель. А никак. Это тоже, кстати, ваше дело. В школе нас пичкали материализмом и законами сохранения материи и энергии, в чертовщину всякую и мистику я не верю, так что никак объяснить этого не могу. Но видел. Своими собственными глазами. Врать не буду. Был автобус – и нету. Пропал со всеми потрохами. Может быть, я псих? Скорее поверю, что я псих, чем в то, что видел. Вот и весь сказ.

Следователь. Вы пьёте?

Свидетель. Ну, как вам сказать… Бывает, но в этот день – ни-ни! Клянусь!

Следователь. Хорошо. Галлюцинации когда-либо были, гипнозу подвергались?

Свидетель. Нет, нет, ничего такого не было.

Следователь. А вспомните, может, всё-таки кто-нибудь был рядом с вами в момент исчезновения? Подумайте, прежде чем ответить.

Свидетель. Клянусь, никого! Ну, если только Принц.

Следователь. Какой принц? Ах, этот… Ладно. Наркотические средства когда-нибудь принимали?

Свидетель. Что вы, товарищ следователь, разве я похож…

Следователь. Конкретнее.

Свидетель. Нет, никогда.

Следователь. И в тот вечер тоже?

Свидетель. Я же сказал – никогда.

Следователь. Ладно. В психдиспансере наблюдаетесь?

Свидетель. Нет.

Следователь. Наследственных психических заболеваний не имеете?

Свидетель. Кажется, нет.

Следователь. Точнее.

Свидетель. Дайте подумать… Нет, не имею.

Следователь. Вам известен Николай Бармин?

Свидетель. Первый раз слышу.

Следователь. Где вы работаете?

Свидетель. На ГПЗ, слесарем.

Следователь. Судились?

Свидетель. Нет.

Следователь. В таком случае ответьте мне ещё на один вопрос. Можете ли вы со всей ответственностью утверждать, что видели всё это собственными глазами?

Свидетель. Да, могу. Не знаю, что это было, но я это видел. Хоть на куски режьте, всё равно буду стоять на своём.

Следователь. Хорошо, хорошо. Подпишите вот здесь и можете быть свободны.

* * *

На этом разговор закончился. Как видно, ни к чему он не привёл и только ещё больше запутал следствие. Второй свидетель лишь подтвердил показания первого. Им оказался пожилой мужчина; его-то как раз и видел молодой человек на другой стороне улицы. Ничего нового он не сообщил, да и самого автобуса не видел, слышал лишь шум мотора, который вдруг исчез. Внезапно наступившая тишина насторожила мужчину. Он обернулся, но ничего не увидел. Совершенно пустая улица, и никакого движения на ней. «Показалось», – решил он тогда. Но когда история об исчезнувшем автобусе всколыхнула весь город, он счёл своим долгом заявить в милицию о случившемся.

Разумеется, показания первого свидетеля были гораздо интереснее, но зато показания второго подтверждали, что молодой человек не врал и не галлюцинировал, а действительно видел некое таинственное явление, которое никак не укладывалось в рамки законов классической физики. Дематериализация… Иначе как этим словом назвать случившееся было нельзя. Мистика, да и только. Отличный сюжет для фантастов.

Следствие продолжало топтаться на месте. Не дало результатов и обследование места происшествия. Никаких трещин в мостовой, говорящих о внезапных катаклизмах и провалах почвы, не было. Асфальт было совершенно гладкий и без единой царапинки. А пресловутый фонарный столб как две капли воды походил на своих соседей справа и слева. И больше ничего. Никаких следов, никакой зацепки.

Пока следственные органы и учёные ломали головы над таинственным происшествием, пролетела неделя.