Читать книгу Сокровища России - Сергей Голованов - Страница 4

На этот раз Эдик не стал раскошеливаться на качество. Подделку, оставленную в коллекции Анатолия Ивановича вместо «Жития св. Ионы», редчайшего сюжета, XV век. Двадцать клейм-миниатюр, сусальное золото с рифлением, доска – из лиственницы «двойной ковчег», эту подделку даже старик с его пусть ослабевшим зрением, увидел бы издали и без очков. Такую вещь за неделю не подделать, одну только голую доску – наищешься…, а работа? а сусалки? миниатюры? А… а! пройдет! Танька запихала подделку в самый дальний угол, чтоб случайно не наткнулся, и спустя два дня супружеская парочка нетерпеливо копытила асфальт возле метро в ожидании Эда, после звонка о хороших новостях. Таньке надоело жевать дедовскую пенсионную колбасу, хотелось сервелата. Иван вообще размечтался бросить работу «бобиком»…, если повезет, конечно, с суммой. В этот раз их оптимизм полностью оправдался. По одной невозмутимой Эдькиной роже еще издали поняли, что икона прошла, и за настоящие бабки. Танька подпрыгнула и завизжала. Пыталась свалить Эдика, кинувшись на шею, но Иван поймал вовремя, в полете.

– В сквер, скверные ребята, пойдем… – Эдик не сумел удержать искренней улыбки. Да, надо верить людям. Нортон отвалил без торгов пятьдесят тысяч долларов. Это зацепило и Эдика, который собирался вырвать тридцать. Не меньше, и по-Божески, потому что в этот раз все его чутье так и вопило о настоящем раритете. Нортон изучал ее с час, наверное, но потом без торгов – полтинник. Хотя прошлая, Параскева-Пятница, опять оказалась подделкой. Что делать, никакой девственнице не уцелеть, оказавшись в цепких лапах директора Российского музея. Этот тип занимал все больше места в голове Эда. Наезд на супостата представлялся неизбежным. Но пока не хотелось думать о неприятном.

– Эд!!! – завыли оба, едва Эдик достал из кармана первую пачку долларов. – Ну, Эдик!!!

Этот упреждающий залп по экономическим соображениям, еще не высказанным и неизбежным, заставил Эдика немного отступить от них.

– Ладно, делим по пять тысяч на нос, а остальное…

– По десять! – Таня пыталась схватить его за горло.

– По десять, – поддержал жену Иван. Мне машина нужна. Хватит на общак и двадцатки.

Спорить бесполезно, Эдик сдался, выдал на руки по десять тысяч. Потом – еще по пять, из-за всяких соображений. Иван обещал объяснить деду неожиданную прибавку к зарплате огромной премией, которую получил за спасение босса от бандитской пули, Эдик решил, что пора покупать мебель, И машину.

К скверику подходили с пакетами вина и фруктов.

– А где наш бомжик? – у Тани добрая душа, все обиды забыла.

– Идем прогуляемся, Тань. На радостях, – предложил Иван.

– Обсудить кое-что надо. Подождите маньячить. Неужели не надоело? – сказал Эд.

– Нет, – хором отозвались маньяки.

– Ну и маньяки. Вы что не врубились, что означают эти пятьдесят тысяч?

– Поняли, поняли. – Танька уселась на колени мужа, завернув юбку до отказа.

– Фигу вы поняли, – сказал Эдик, спихивая ее обратно на скамейку. Иван тоже пытался, но сил не хватало. Вдвоем справились. – Сядь спокойно, мелочь рыжая. И слушай.

– Я слушаю. – Рыжая погладила сумочку, где успокоились 15 тысяч долларов. Ее глаза сверкали.

– Теперь можно считать доказанным, что Российский музей залез к нам в карман… Танька, да перестань ты тискать Ивана! Я серьезно. Сами видите. Какие бабки можно сделать на коллекции. Они не отстанут, музейщики. Им понравилось, крысам, в нашем кармане. За того, первого «Георгия» уж они взяли даже не тысячу долларов. У них есть возможность пустить ее через хороший зарубежный аукцион, а это значит, не меньше десяти тысяч. Мы неизбежно с ними столкнемся. Поэтому я предлагаю наехать на директора Российского музея, пока у нас есть определенные преимущества.

– Ты с ума сошел! – взвизгнула Таня.

– Тебе, конечно, видней, – неуверенно сказал Иван. – Но директор Российского музея – это фигура. Он с мэром московским за руку здоровается.

– Бабки тоже фигуристые, – обозлился Эдик. – За Иону мы получили пятьдесят кусков. И вырвали у него из зубов, считай, что триста тонн баксов. А то и все полмиллиона. Вот тут какие бабки, если умеючи, при его возможностях. Если он натолкнется на нашу подделку – а рано или поздно так и случится – он быстро сообразит что к чему – и сдаст нас. Подставит. Под деда, а то и под ментов. Надо наезжать, пока не поздно. Если он жулик-одиночка, он половину еще и вернет, скандала испугается. Если поод «крышей», то фигу чего вернет, но зато в дальнейшем примемся доить старого хрыча вместе.

– Думаешь, он признается? – с сомнением сказал Иван. – Ему есть на кого свалить. Скажет, что реставратор иконы подменил. Или еще кто.

– А так и есть, – сказала Таня. – Ты нас всех продашь, Эдик, и все провалишь. Не вздумай наезжать, я – против.

– Все равно надо наезжать, – стоял на своем Эдик. – Даже если директор не при делах, он тут же согласится делить бабки Набьем морду реставратору, и будем работать вместе. Надо верить людям.

– Ага. Бомжу ты два раза поверил. И что?

– Да ничего! – Эдик повысил голос. – Он же не обманул, пойми. Это я ошибся.

– А если с директором ошибешься?

– Он не бомж. А если ошибусь тебе же лучше. Дед поймет, что в музеях сидят такие же сволочи, как и его родные.

– Это почему это мы сволочи? – возмутилась Танька.

– Это твой дед так считает. Раз не хочет оставить вам коллекцию. Он что, думает, что незнакомые люди лучше? Если директор музея поднимет скандал вали все на нас с Ванькой. Мы выдержим.

– Конечно, на вас и свалю, – убежденно сказала Таня. – Я и не знаю ничего. Иван иконы воровал. А ты подменял. Я и не знаю ничего.

– Так мы и договаривались, – терпеливо сказал Эдик. – Но директор не поднимет скандала. Иначе, какой он директор.

Спор быстро затух. Возразить что-то стоящее молодожены не смогли, решение было принято, после чего молодожены ушли мять траву. Недавно Иван признался Эдику, что Танька вела себя дома как принцесса в руках злого разбойника. Даже ночью. Видать присутствие деда за стенкой связывало желания не хуже веревки. С детства его боится.

Бомжа повстречали на выходе из сквера, случайно. Складывал пустые бутылки с весьма деловым видом. Танька кинула в него апельсином – и попала. Бомж от неожиданности упал, перепугался: – Вы чего?!

– Леша, вы где пропадаете? – воспитанным голосом спросила Таня. – Мы за вами гоняться должны, да? Вот вино обратно тащим. Нехорошо. – У Таньки в руках действительно был пакет с вином – последний. Бомж ничего не понял, но побледнел и замер.

– Во напугала мужика, – огорчился Иван, когда Леха, попытавшись вскочить на ноги, запнулся за бутылки и снова упал.

– Ребята…, я это… отдам…, менты проклятые все забрали… – бормотал он, глядя снизу вверх на подошедшую троицу.

– Ты стольник забыл, – сказал Эдик, вытаскивая сто долларов. – Леха, ты невезучий. Тань, отдай вино. Мы тебя ждали.

– Я…это…хотел…, – ныл бомж, с видом приговоренного беря зеленую бумажку.

– Держи, Леша. Не опаздывай больше, – Таня бросила ему вино.

– Нам бы твои проблемы, – сказал Иван. – Ты че, совсем дикий?

– Я отдам. – Бомж Леха отползал подальше. – Ребята, я отдам.

– Ты чокнутый, – вздохнул Иван, и троица, полная крымским вином, надеждами на светлое будущее, прошла мимо, словно трехмачтовый фрегат мимо полузатонувшей посудины.