Читать книгу Секретные алмазы Сталина - Сергей Горяинов - Страница 10

Если заглянуть на официальный сайт Гохрана (www.gokhran.ru), можно увидеть следующую историческую справку:

«Согласно декрету Совета народных комиссаров от 3 февраля 1920 г. № 414 советские учреждения и должностные лица обязаны были сдать в Гохран в течение трехмесячного срока все имеющиеся у них на хранении, в заведовании, в переделке или на учете ценности из золота, платины, цветных драгоценных камней и жемчуга. Все вновь поступающие в учреждения ценности должны были сдаваться Гохрану немедленно.

Для этой цели в распоряжение Гохрана были предоставлены усадебная земля, кладовые и здания бывшей Московской ссудной казны по адресу: г. Москва, Настасьинский пер., дом 3.

В дальнейшем судьба государственных ценностей сложилась в соответствии с выводами комиссии, в состав которой вошли ведущие специалисты Эрмитажа, Исторического музея, Академии наук, Оружейной палаты, Министерства иностранных дел и Гохрана Наркомфина.

В годы Гражданской войны и последовавшей разрухи, когда государство остро нуждалось в средствах для защиты страны и восстановления экономики, ценности Алмазного фонда удалось сохранить. В начале Отечественной войны, в 1941 г., Алмазный фонд и другие ценности Госфонда, в состав которого входил весь золотой запас СССР, были вывезены из столицы и в 1943 г. возвращены в Москву. Гохран в то время не только сохранил ценности, но и обеспечил пополнение Госфонда.

В 1950-е гг. в сокровищницу Гохрана начали обильно поступать алмазы из коренных месторождений Якутии. В это время задачи, поставленные правительством страны перед Гохраном, были значительно расширены. В связи с активной разработкой богатых месторождений алмазов в Якутии и становлением отечественной алмазодобывающей промышленности на Гохран была возложена функция сортировки и первичной обработки алмазного сырья. В стране на основе мощной сырьевой базы была создана промышленность с сетью предприятий по огранке алмазов, а Гохраном проводились экспериментальные работы по рациональному использованию алмазов и разработке современных сберегающих методов их обработки»[59].

Отметим, что вся сталинская эпоха уместилась в этом документе в один абзац, об уральской добыче алмазов в 1946–1953 годах нет ни слова, а функция сортировки и первичной обработки алмазов стала свойственна Гохрану только в связи с «активной разработкой» якутских месторождений. Такие лакуны в официальной истории Гохрана объясняются просто: с 20 июня 1939 года по май 1960 года Гохран находился в ведении силовых министерств, и весь архив этого периода до сих пор засекречен.

Административная принадлежность Гохрана в эти годы выглядит так:

20 июня 1939 г. – организован 5-й спецотдел (Гохран) НКВД СССР;

с 26 февраля 1941 г. – Отдел государственного хранилища НКВД СССР;

с 31 июля 1941 г. – 6-й спецотдел НКВД СССР;

с 4 марта 1943 г. – 3-й спецотдел НКВД – МВД СССР;

с 21 апреля 1949 – Спецотдел (Гохран) МГБ СССР (одновременно с 18 марта 1950 г. функционировало 1-е спецотделение МВД СССР);

с 14 марта 1953 г. – 7-й спецотдел МВД СССР;

с 14 марта 1954 г. – 3-й спецотдел МВД СССР;

с 3 марта 1960 г. – 3-й спецотдел передан в МВД РСФСР в связи с упразднением МВД СССР.

Необходимо отметить, что Гохран являлся структурным подразделением спецслужб и относился к категории «оперативно-чекистских». В мае 1960 года Гохран был передан в Министерство финансов СССР.

С Гохраном неразрывно связана биография Н. Я. Баулина – одного из самых удивительных персонажей в истории отечественной алмазной индустрии.

Баулин родился 1 декабря 1908 года в Москве, в семье инженера-строителя. Окончил строительный техникум, Московский вечерний металлургический институт (1939 г.) и три месяца проучился на курсах высшей школы НКВД. А дальше его карьера развивалась так:

зам. нач. 5-го спецотдела НКВД СССР 20.06.39 – 08.03.41[60];

зам. нач. отдела Госхранилищ НКВД СССР 08.03.41 – 31.07.41;

зам. нач. 6-го спецотдела НКВД СССР 08.41 – 04.03.43;

зам. нач. 3-го спецотдела НКВД-МВД СССР 27.09.43 – 13.04.46;

нач. 3-го спецотдела МВД СССР 13.04.46 – 29.03.49;

нач. спецотдела Госхранилищ МГБ СССР 21.04.49 – 14.03.53;

Николай Яковлевич Баулин

нач. 7-го спецотдела МВД СССР 14.03.53 – 29.12.56;

нач. 3-го спецотд. МВД СССР 29.12.56 – 02.03.60;

откомандирован в МВД РСФСР 02.03.60;

нач. 3-го спецотдела (Гохран) при Министерстве финансов СССР 05.60 – 05.79;

нач. 3-го Главного управления (Гохран) Министерства финансов СССР 05.79 – 21.04.82.

Звание – полковник госбезопасности (1945 г.).

Скончался 21 апреля 1982 года – на боевом посту[61].

Все министры – руководители Баулина в сталинскую эпоху – кончили плохо: двое (Абакумов и Берия) были расстреляны, а один (Круглов) исключен из КПСС, лишен генеральской пенсии, квартиры и погиб при загадочных обстоятельствах под колесами подмосковной электрички. Заместителей министров, начальников управлений, начальников отделов НКВД, МВД, МГБ, павших в 1939–1953 годах от рук собственных коллег, можно насчитать десятки. А человек, который знал абсолютно все о формальных и неформальных каналах движения огромных, сказочных ценностей, который находился на действительно «расстрельной» должности, под самым пристальным вниманием высшего руководства страны, – уцелел. Вокруг него падали и гении политической интриги, и асы разведки и контрразведки, и «верные псы» режима, а он оставался жив-здоров и получал ордена, в том числе боевые, не покидая своего уютного кабинета.

В июне 1949 года Гохран подвергся проверке ведомством генерал-полковника Мехлиса. Для любого советского чиновника это было страшным испытанием. Принадлежность Гохрана к МГБ защитой от Мехлиса не являлась, более того, сама эта проверка вполне могла быть «миной» под министра госбезопасности Абакумова, у которого хватало влиятельных врагов.

Результат проверки ошеломляет: не выявлено абсолютно никаких нарушений, контролеры Мехлиса покинули Гохран ни с чем, полковник Баулин награжден орденом Ленина! По представлению самого Мехлиса! Это единственный случай в практике Министерства госконтроля СССР! За что Баулин получил высшую государственную награду? За то, что просто четко выполнял служебные обязанности? За это не награждали. Или «за беспокойство-с»? Генерал-полковник так своеобразно извинился перед полковником? Впору торжественно спеть: «Нет, не зря носили ребята погоны!»[62]

Виктор Семёнович Абакумов

Вместе с Гохраном Баулин перешел в Министерство финансов СССР в мае 1960 года. И как раз успел проводить на пенсию «сталинского» министра финансов Зверева, с треском снятого Хрущевым из-за несогласия с намечавшейся денежной реформой 1961 года. Хрущева, впрочем, Баулин тоже пережил в кресле начальника Гохрана. Несмотря на то, что Гохран формально вышел из состава спецслужб, все процессы, в нем происходившие, по-прежнему были окутаны завесой секретности, и имя его руководителя в открытых источниках не упоминалось. Лишь в относительно «вегетарианские» брежневские времена с гохрановским долгожителем встретился журналист Л. Колодный:

«На стук дверь открыли, и я оказался в кабинете начальника Гохрана Николая Яковлевича Баулина. Встретил меня тепло, угостил чаем, возможно, из любопытства: журналистов здесь никогда не видели. Вынул из сейфа пистолет и, шутки ради, направил ствол в меня. Потом дал подержать в руках. Ходил он по Москве без охраны и оружия. „Я богаче Ротшильда“, – шутил Баулин… Да, в его руках были колоссальные ценности, драгоценные камни, в том числе знаменитые „Орлов“, „Шах“, все семь исторических камней России, царские регалии, усыпанные бриллиантами. Их увидел я до того, как в Кремле открылась в 1967 году выставка „Алмазного фонда СССР“. Горы бриллиантов увидел не там, куда постучал в дверь, а в Филях, в подземном хранилище. Еще одну сокровищницу современных алмазов, добываемых на Урале и в Сибири, показал Баулин в Настасьинском переулке, где при Николае II построили Казначейство»[63].

Под конец карьеры Баулин оказался не чужд литературного творчества и написал книгу «Алмазный фонд СССР», первое издание которой вышло в 1981 году. Увы, по интересующей нас теме этот труд содержит всего один абзац:

«В годы „холодной войны“ империалистические монополии, стремясь задержать послевоенное восстановление и развитие Советского Союза, запретили продажу алмазов в СССР. Небогатые уральские россыпи оставались в то время единственным источником этого важнейшего для народного хозяйства и обороны страны минерального сырья»[64].

Во втором издании, вышедшем уже в разгар «перестройки» и «гласности» в 1988 году, этот пассаж оставлен без изменений.

И все же именно спецотдел Баулина служил «перевалочной базой» для алмазов, добываемых СГУ.

«Министерство государственной безопасности.

Специальный отдел.

11 октября 1951 г.

№ 32/1173

г. Москва.

Секретно.

Экз. № 1.

Начальнику Специального Главного управления

МВД СССР генерал-лейтенанту тов. Харитонову.

Имели место случаи, когда в Кассу по приему и выдаче ценностей поступали ценные посылки от Управления „Уралалмаз“ МВД СССР.

Сверкой ценностей, находившихся в посылках, с сопроводительными документами на ценности были обнаружены количественные и весовые расхождения.

По выявленным расхождениям Спецотдел МГБ СССР направлял письма в УМВД по территориальности с целью установления причины, вызвавшей расхождение по ценностям.

На письмо Спецотдела МГБ СССР № 32/1025 от 19.IX.1951 на имя начальника УМВД Молотовской области поступило ответное письмо № 21/586 от 12.X.51 за подписью начальника Управления „Уралалмаз“ МВД СССР полковника тов. Мальгина, в котором он просит производить вскрытие посылок и приемку алмазов в присутствии представителя МВД, так как случаи расхождений в ценностях повторяются.

На основании изложенного прошу вас дать указание о выделении постоянного представителя алмазного отдела СГУ МВД СССР для вскрытия посылок „Уралалмаза“ и приемки алмазов в его присутствии.

О вашем решении прошу поставить в известность.

Начальник Спецотдела МГБ СССР

полковник Н. Баулин»[65].

Что ж, безо всякого подобострастия ткнул носом полковник МГБ Баулин генерал-лейтенанта конкурирующего ведомства Ф. Харитонова в «количественные и весовые расхождения». А Федор Харитонов был не простой генерал, а со значительным номенклатурным «весом» – до назначения начальником СГУ он служил министром МВД союзной республики (Туркменистана), а в 1954 году, когда был создан КГБ, стал членом коллегии и начальником 4-го Управления (борьба с антисоветскими элементами).

Надо полагать, за «случаи расхождения в ценностях» кто-то ответил, но главное для нас – этот документ подтверждает, что алмазы СГУ стекались в спецотдел МГБ, к Баулину. А вот что с ними происходило дальше? Возможности их использования в промышленности и экспортных операциях мы рассмотрим в следующих главах. А сейчас попытаемся ответить на вопрос: могли эти алмазы просто оседать в закромах Гохрана, увеличивая стоимость золотовалютных резервов СССР?

Этот вопрос имеет под собой серьезные основания – во всяком случае, с золотом, которое добывало СГУ МВД, дело обстояло именно так.

«К концу 1920-х годов – времени установления единоличной власти Сталина – страна Советов находилась на грани финансового банкротства. Золотовалютные резервы СССР не превышали 200 млн золотых рублей, что было эквивалентом 150 т чистого золота. Ничтожно мало по сравнению с довоенным золотым запасом Российской империи, который по стоимости достигал почти 1,8 млрд золотых рублей (эквивалент более 1400 т чистого золота). К тому же у СССР образовался внушительный внешний долг, и стране предстояло потратить астрономические средства на индустриальный рывок. Ко времени смерти диктатора в марте 1953 года золотой запас СССР вырос как минимум в 14 раз. В наследство последующим советским руководителям Сталин оставил, по разным оценкам, от 2051 до 2804 т золота. Сталинская золотая кубышка оказалась больше золотой казны царской России»[66].

Но по меньшей мере два обстоятельства мешают дать положительный ответ на вопрос: «Накапливались ли алмазы СГУ в Гохране в целях повышения его капитализации?»

Первое – слишком высока была себестоимость уральских алмазов. Создавать запас алмазов, платя за них в двести с лишним раз больше цены мирового рынка, – очевидная бессмыслица. Это не повышение капитализации Гохрана, а разбазаривание бюджета. Такого мнения, в частности, придерживался сталинский министр финансов А. Зверев. В апреле 1953 года, почти сразу же после ликвидации СГУ МВД и перехода «Уралалмаза» в ведение Министерства металлургической промышленности СССР, Зверев в письме министру И. Тевосяну предложил добычу алмазов на Урале прекратить, а действующие предприятия законсервировать. Мотивировал он свою идею запредельной себестоимостью добычи. И Тевосян частично с этим предложением согласился, он полагал нужным продолжать геологоразведку на алмазы и сохранить добывающие мощности на Урале, но только в объеме, позволяющем развивать технологию добычи, не более[67].

Однако на уровне председателя Совмина Г. Маленкова это предложение не прошло, добыча на Урале не прекращалась ни на минуту, более того, она росла, бешеные деньги в нее продолжали исправно вкладываться, и алмазы по-прежнему продолжали поступать к полковнику Баулину. Зверев и Тевосян были, конечно, правы, если смотреть на задачу с позиций бухгалтера и промышленника. Но для кого-то на самом верху экономика добычи уральских алмазов была вторична. Что-то более важное лежало на чаше весов.

Второе – накапливать актив для повышения капитализации Гохрана имело смысл только в том случае, если в любой момент времени можно было точно знать стоимость этого актива. А вот с эти возникали проблемы. Стоимость золотого (платинового, серебряного) слитка определяется двумя параметрами: массой и долей чистого металла в сплаве. Биржевые данные о стоимости унции чистого золота (и других драгметаллов) публикуются ежедневно, и общую стоимость золотого запаса Гохрана всегда можно посчитать элементарно. С бриллиантами дело обстоит существенно сложнее – параметров оценки гораздо больше. Вес – единственная объективно измеряемая характеристика, но далеко не самая главная, реальная стоимость двух одинаковых по весу бриллиантов может отличаться в разы. Но все же в свободном доступе имелись каталоги аукционных домов, прейскуранты ювелирных и гранильных компаний – экспертам Гохрана было на что опереться. И хотя уровень погрешности таких оценок был значительным (вспомним неудачные прейскуранты «Торгсина»), все же бриллианты можно было оценить, они действительно являлись активом, пусть и гораздо менее удобным по сравнению с драгметаллами.

А с неограненными алмазами («сырыми», как говорят в отрасли) дело обстояло совсем плохо. Рынок сырых алмазов в рассматриваемый период был практически полностью монополизирован корпорацией «Де Бирс», и она диктовала цены. Ценообразование строилось на основе прейскурантов, которые создавались на базе эталонных коллекций алмазов из месторождений, контролируемых «Де Бирс». Неограненный алмаз оценивается по нескольким тысячам параметров, и алмазы из разных месторождений заметно отличаются друг от друга. (В отношении сырого алмаза всегда можно точно сказать, где он добыт, а по бриллианту – нет.) Прейскуранты «Де Бирс» были строго охраняемой коммерческой тайной, к которой допускались только тщательно проверенные покупатели «первой руки» – сайтхолдеры. СССР официально в число сайтхолдеров не входил. Но, даже если бы состав прейскурантов «Де Бирс» стал известен Гохрану, толку от этого было немного – в эталонах не могло находиться уральских образцов. Поэтому сказать с приемлемой точностью, сколько стоит в мировых ценах добыча «Уралалмаза», было в принципе невозможно. И историческая справка на сайте Гохрана совершенно справедливо указывает на то, что до начала эксплуатации якутских месторождений сортировки и первичной обработки (т. е. оценки) сырых алмазов в Гохране не было. Поэтому алмазы СГУ МВД не могли выполнять функцию тезаврации, не были сокровищем, формально говоря, их даже невозможно было поставить на баланс, и на капитализацию Гохрана они никак не влияли. А вкладывать огромные деньги в добычу товара с неопределенной ценой лишь для того, чтобы его складировать, – значило противоречить здравому смыслу.