Читать книгу Истинная история царевны-лягушки - Сергей Гришин - Страница 12
12
ОглавлениеИ, как водится, проснулся. Светало. В сумраке утра я выбрался из-под одеяла и увидел ковш с водой у кровати на столе. А рядом с ковшом стоял… стояло… Больше всего это было похоже на город из моего сна, но только очень маленький. Где-то в полтора обхвата. Знакомая башня, до которой я так и не добрался во сне, возвышалась на добрых полметра при высоте прочих домиков в полнапёрстка. От города очень вкусно пахло. Я хотел было ткнуть пальцем в крышу одного из домов и попробовать её на вкус, но тут же услышал окрик:
– Куда немытыми пальцами?! Как обгрызенный торт батюшке понесёшь? – Василиса резво выскочила из своего убежища и стала грозно на меня надвигаться.
– Я только попробовать, – виновато пролепетал я, быстро отступив назад.
– Попробуете все. Потом, – ухмыльнулась жена, поигрывая сковородкой. – Ты водичку-то пей.
– Спасибо. Что-то на фоне кулинарии забыл. Откуда это чудо?
– По сусекам помела, по карманам поскребла, – проквакала Васька.
– А если серьёзно?
– Никаких больше вопросов. Должна же быть в женщине какая-то загадка, – устрашающе прошептала она и тут же зычно гаркнула: – Живо на кухню!
– Так темно ж ещё. Рано завтракать, – поскрёб макушку я.
– А помочь работящей женщине? Воды натаскать, дров принести, полы помыть.
– Да я, вроде, царевич. Не царское это дело.
– Вот станешь царём – тогда и поговоришь. А сейчас – живо за работу! – безапелляционно заявила девушка и, топнув ножкой, указала на дверь.
– Это почему мы голос на мужа повышаем? – я начал злиться. – За торт спасибо. Батюшка оценит. Но, откровенно говоря, задание было – хлеб. Да и не помню я, чтобы вообще тебе говорил о задании. Или я во сне болтал?
– Алкаш! – воскликнула Василиса и, изобразив слёзы, исчезла в дверном проёме.
Вскоре с кухни донёсся возмущённый голос Жанны. Поняв, что лучше замириться, чем остаться без завтрака, я не спеша отправился за водой.
– Доброе утро!
Кухарка, уже готовая к скандалу, не ожидала увидеть меня, столь мило шествующего мимо.
– Свят, свят… Мужик с утра с пустыми вёдрами… К чему бы это?
– К пельменям, если ты не против, – я прощально помахал ведром и вышел во двор.
Свежесть утра явственно перебивал запах гари. Внезапно окно домика, в котором проживал Степан, разлетелось вдребезги.
– Воды! – раздался рёв брата.
Из оконного проёма валил едкий дым. Я быстро подскочил к колодцу. Пока набирал одно ведро, Степан выскочил из домика и метнулся в мою сторону. Принял из моих рук ёмкость и снова исчез в дверях. Не успел я достать второе ведро, как он снова уже стоял рядом, требовательно протягивая руку.
Видимо, двух вёдер вполне хватило. Никто не стремился вернуть ёмкости, поэтому мне пришлось войти в домик брата. Ну и, конечно, было интересно, что же всё-таки там произошло. В задымлённой комнатушке, отведённой под столовую, сидела испачканная сажей девушка, в которой я с трудом узнал жену Степана Марфу. Сам хозяин дома, злой и раскрасневшийся, стоял у небольшой печурки в луже воды и пытался вытащить нечто чёрное. Нечто раздулось и никак не хотело вылезать.
– Что случилось? – поинтересовался я.
– Жена креативность проявила, шлёпанцы Суворова… – буркнул Степан, а Марфа заревела в голос. – Хлеб испечь решила по новомодному рецепту.
– Он сказал, что масло чудесное! – удалось мне разобрать сквозь слёзы.
– Ей какой-то хлыщ на базаре продал якобы чудесное масло, от которого любое тесто становится «пальчики оближешь», – пояснил брат. – Встала пораньше и давай месить. Масла этого от души ливанула, не пожалела для царя-батюшки. А оно как полыхнёт! Я спросонья думал пожар! Чуть в окно не выскочил!
– А что за хлыщ? – спросил я, забирая вёдра. – Надо бы жулика проучить. Нечего царскую невестку обижать!
– Сходим попозже с Марфой на базар, поглядим, – мрачно промолвил Степан. – Уж я ему бока намну.
– Ну, зови меня, если буду нужен, – я направился к колодцу.
Жанна приняла полные вёдра воды с улыбкой.
– Что там за шум был? – из подсобного помещения выглянула Василиса.
– Марфа хлеб приготовила для царя. Пока твой торт вне конкуренции.
– Какой торт? – спросила кухарка.
– Ой, а что там горело? – перебила её жена. – Может, помощь какая нужна? Надеюсь, пенный огнетушитель у них был? А аварийная система пожаротушения сработала?
– Не шуми, – успокоил её я. – Опять какой-то бред несёшь. Чем смог – помог. Водой снабдил. Отмоются сами. Слуг позовут, если надо будет.
– Пожар?! – Жанна выпучила глаза от страха.
– Всё нормально. Никакого пожара. Просто сгорел пирожок. Как будто у тебя такого не бывает.
– У меня – не бывает, – кухарка с гордым видом отошла к печи.
Вскоре мы сидели за столом и завтракали. Аромат пельменей окончательно уничтожил все следы гари.
– Доброе утро! – мрачно прозвучало от двери во двор.
– А, Степашка! – обрадовалась Жанна. – Заходи, садись с нами!
– Мне б с собой… – попытался преодолеть приступ радушия кухарки старший, но она уже усадила его на свободное место на лавке. Через минуту он уже забыл обо всём и с наслаждением уплетал пельмени.
– Стёпа, ты здесь? – неуверенно донеслось от двери спустя какое-то время.
– Марфушенька! Заходи! – тут же подскочила к новой гостье хозяйка кухни.
Боярская дочка была бережно усажена рядом с мужем. Сначала она морщила чумазый носик, глядя по сторонам, на Жанну, на Василису. Но голод и аппетитно пахнущий завтрак быстро победили брезгливость.
– А ты по какому рецепту пирожок пекла? – поинтересовалась Васька, когда гости, отдуваясь, стали выползать из-за стола.
– Шарлотку хотела, как няня делала, – вздохнула Марфа. – Масло подвело.
– Хлыщ ей какой-то продал. На посулы сказочные и коробочку яркую повелась, ласты Барбароссы… – укоризненно произнёс Степан.
– А можно взглянуть на коробочку?
– Да на кой ляд она тебе. Да и оплавилась изрядно, – махнул рукой брат.
– Ну, хотя бы как называлось? – не сдавалась моя жена.
– Ой, да там всё по-немецки, – сказала Марфа.
– Не по-немецки, а по-пиндосовски, – поправил её Степан.
– Я вот, кстати, наклеечку от неё отлепила. Блестящая, – боярская дочка продемонстрировала рукав сарафана. На переливающейся всеми цветами радуги наклейке красивым шрифтом было выведено «LUKOIL». Василиса крякнула и спросила:
– Прямо в тесто лила?
– Ага, – улыбнулась Марфа. – Только немного на огонь капнуло. И как полыхнёт!
– Ага… – задумчиво промолвила моя квакушка. – Хлебушек, надеюсь, выкинули?
– Э, нет, – улыбнулся Степан. – Пусть батюшка полюбуется на это творчество! Я его еле из печи еле выковырял – зря, что ли старался?
– Ну, Стёпа, может, Жанну попросим что-нибудь испечь? – заныла боярышня.
– Нечего. Будет тебе урок, – брат, как всегда, был твёрд. – И отец конкретно сказал – чтоб сами проявили кретинизм, тьфу ты, креативизм. Где он только этих слов набрался?
– Вань, отойдём-ка, – Василиса взяла меня за локоть и отвела в сторонку. – Проследи там, чтобы никто ненароком Марфушин сухарик не попробовал. Отравится.
– Ладно, – пообещал я, но вновь поглядел на неё с подозрением. – Ты откуда знаешь? Зелье, что ли, какое заморское потравное?
– Вроде того. Для людей отрава, а вот для некоторых машин – незаменимая вещь.
– Машинное масло, что ли? – я почесал макушку. – Но оно ж должно вонять неприятно. Я не заметил, чтобы у Марфы насморк был.
– Это спецсостав для хоумсервов, – с умным видом начала объяснять жена. – Никто же не хочет, чтобы от слуг всякой дрянью несло. Вот и добавляют присадки, отдушки и приятные ароматизаторы.
– Это ты сейчас с кем разговаривала? Я понял только половину из сказанного.
– Потом объясню, – махнула рукой Василиса. – Главное – проследи, чтобы никто не отравился.
– Хорошо, но ты мне всё-таки потом ответишь на кучу вопросов.
– Послезавтра. Хорошо?
– Договорились, – улыбнулся я. – Может, всё-таки баньку тебе организовать? Переоденешься, причешешься…
– Послезавтра, – улыбнулась в ответ жена. – У вас же по традиции на третий день жён царю представляют? Ну, вот тогда всё и будет.
– Но почему?
– Не спрашивай. Просто потерпи.
Брат с женой ушли. Мы с Василисой ещё какое-то время помогали Жанне. Она затеяла разборку в подсобном помещении, так что наша помощь ей явно пригодилась. Я даже слегка увлёкся и не сразу расслышал, когда на улице заорал Сафон:
– Его царское Величество, повелитель Шереметева и Обрыдлова, реп Чуднинских, покровитель купцов и меценат искусств, Никанор Долготерпимый, объявляет кулинарный конкурс открытым!