Читать книгу Сила отчуждения - Сергей Иванов - Страница 4

В замок их все-таки пустили – после стольких проволочек, что даже у миролюбивого Светлана стало заканчиваться терпение. Впрямую не отказывали, видимо, страшась взрыва, но бюрократическую канитель растянули до последнего предела. Шестиногов пришлось оставить поблизости от крепостных ворот и дальше топать пехом, что унизительно для королевских послов, – ладно, стерпели. Однако ручную кису задержать не позволили, как ни настаивали крепостные стражи (кстати, размерами немногим уступавшие Светлану с Артуром). И конечно, заикания о сдаче оружия задавили сразу – еще не хватало! А пасть ниц перед де Бифом не требуется? Вы кому это говорите, смерды!..

Наконец гостей провели в парадный зал – сумеречный, угрюмый, озаренный чадящими факелами – где во главе длинного стола, выгнутого подковой, восседал здешний хозяин, даже сейчас облаченный в тяжелые латы и рогатый шлем. Кроме него в зале хватало народу, и почти каждый был в доспехах, будто вырвался из сражения на минутку… длящуюся уже не один день, судя по количеству мусора и объедков. На пустяки вроде танцулек и менестрелей тут не отвлекались – насыщались истово, целеустремленно, горы съеденного затопляя реками пива и вина. Вокруг пирующих бродили лохматые псы, осоловевшие от сытости, лениво выискивая деликатесы – больше среди объедков на полу, но иногда прихватывая прямо со стола.

Отстранив с пути стражника, Артур двинулся к де Бифу, словно бы не замечая галдящую публику. Чуть приотстав, Светлан шагал рядом, левой рукой придерживая пещерного тигра, безмолвно скалящегося по сторонам. Стрелок и обе девицы, как и положено, замыкали процессию. Постепенно гул вокруг стихал – в основном благодаря кобрис, отлично умевшей нагонять страх.

Метра за три до стола Артур остановился. Ближе подходить к графу не стоило: газовая завеса. Его густые ароматы пробивались даже сквозь общий фон, тоже замешанный круто. Менее закаленные мухи давно бы сдохли в такой атмосфере, но здешние мутанты гудели над тарелками бодро и деловито. Никого не заботило их обилие – скорей удивило бы отсутствие. Или даже вызвало бы подозрение: уж не отравлена ли пища?

Король молча ждал, придавив де Бифа свинцовым взглядом. Нехотя тот поднялся из насиженного кресла, еще с меньшим желанием поклонился. Обоих послов граф даже превосходил массой, но на великана не походил. Скорее смахивал на отражение в кривом зеркале, настолько его разнесло вширь, – наверно, не в каждую дверь втиснется. Зато могучий зад и толстые ноги отлично годились для прочной посадки на боевом коне.

С натугой де Биф выдавил из себя фразы, положенные к случаю. Говорил он неряшливо, подбирая и расставляя слова кое-как, вдобавок невнятно и глухо, но общий смысл был ясен: наше почтение королеве и будьте как дома, не стесняйтесь!.. А дела обговорим после – не на пиру ж ими заниматься?

Для дорогих гостей приволокли отдельный стол, установив против де Бифа и завалив яствами – к счастью, свежими, только сейчас из кухни, но, увы, сплошь мясными. А кресла предоставили такие же, как у графа: массивные, с резными спинками и локотниками, – решив наконец проявить почтение. Даже кобрис снабдили громадным пуфом, точно домашнюю собачонку. Вот уж действительно: «заставь богу молиться…»

Первым делом Жанна возвела незримый заслон, отваживая нахальных мух, а заодно и лишние запахи. Затем гости расселись. Нарушив протокол, юного пажа укрыли в центре, между Светланом и Артуром, а грозную кошку устроили на краю, рядом со Стрелком, – для усиления этого фланга: все же парень специлизировался не по рукопашной. Вот Лора, если дойдет до свары, справится и сама.

Впрочем, вряд ли заваруху устроят в зале: уж слишком вольготно тут, есть где разгуляться троице богатырей – можно такого наворотить! Не совсем же Биф идиот? А ловушки в полу или над головой, равно как и лучников за стеной, ведьма и Светлан обнаружили бы сразу.

Но есть трупятину, сочащуюся свежей кровью, ему не хотелось совершенно. И все эти копчености, печености, жарености… Уж тут никто не заботился о прозрачности ветчины – резали, не скупясь. Конечно, у богатырей желудки луженые по определению, но это не значит, что их следует загружать отравой. Какое уж просветление при такой пище? Не удивительно, что здешние рыцари смахивают на людоедов.

Даже привычный Артур взирал на блюда с сомнением.

– Не хочешь колбаски? – предложил он, будто решил сперва опробовать на товарище. – Похожа на докторскую.

– Этой «докторской» лишь врачей травить, – огрызнулся Светлан. – Тамбовского волка угощай!

– Что тебе не нравится, здоровила? – спросила с другого боку Лора. – В походе о такой кормежке только мечтать. А твою силу нужно поддерживать.

– Я не такой прожорливый, каким выгляжу.

– Он еще прожорливей, – хихикнула Жанна.

– В Тартарах – да, нападал жор, – признал Светлан. – Ведь там я активно рос, всё сгорало как в топке. А здесь-то откуда взяться аппетиту?

Хотя есть все ж хотелось. Сейчас он не отказался бы от картошки – зажаренной эдак покруче, с лучком. Но здешние колумбы еще не открыли Америку… если допустить, что в этом мире она имеется. Правда, лука на столах хватало – однако видеть, как его пожирают головками!.. Потом им станет худо, но это уж потом. Или не станет, что скорее, – народ-то закаленный.

– По-моему, я уже встречал этого рогоносца, – пробормотал Светлан, вяло кромсая окорок. – Один из своры «благороднейших и славнейших рыцарей», наехавших на меня во время прошлой заварухи.

– И по твоей милости ставших посмешищем, – добавил Артур столь же тихо. – Оказаться в числе четырнадцати, выбитых из седла за минуту!.. Такое граф вряд ли простит.

– Я, что ли, виноват? Мне не оставили выбора.

– Не себя ж винить? На это у него не хватит ума.

– Выходит, все четырнадцать в наших врагах?

– Скорее всего. Да они и не сунулись бы в тот позорный бой, если бы не стояли за Карла. Кстати, помимо де Бифа тут еще парочка того же разлива.

Вокруг стоял неумолчный хруст, дополненный чавканьем, перемежаемый крикливыми спорами, безудержной похвальбой, грубыми насмешками… впрочем, под тяжелым взглядом сюзерена не переходившими в ссоры. Лишь граф мог вершить здесь суд и расправу, а кто оспаривал это, вблизи него не задерживался.

Но в остальном пирующие держались раскованно. Нравы тут были простые, почти все обходились без принятого у дворян «выканья» и в выражениях себя не стесняли. Понятно, при столичном дворе здешних невеж не жаловали; ну, а те, как водится, платили ответной неприязнью. И, конечно, не упустили случая излить ее на посланников королевы. Хотя не на всех. К королю-рыцарю, прославленному многими подвигами и лично уложившему шестерых великанов, даже здесь отнеслись с пиететом. Жанну и Стрелка приняли, верно, за свиту Артура, а потому тоже особо не задевали. Зато девушку-воина причислили к Светлану – то ли оруженосец его, то ли подружка. И уж с ними двумя не церемонились.

Конечно, и про Светлана в этих краях слыхали. Но отсюда его деяния виделись сквозь такой туман!.. К тому ж, главные свои подвиги он вершил в одиночку, и поначалу они приписывались другому. А что затем королевским указом в герои произвели именно Светлана, пришлого чужака… Да многие ли верят этому, тем более здесь? Смотрится-то он верзилой, однако в Междуречье, соседствующем со страной огров, этим удивить трудно. Вот богатырей, действительно, можно по пальцам пересчитать, и наезжать на них избегают даже берсерки… конечно, если богатырь истинный. А докажи!

Вскоре громогласные замечания и оскорбительные намеки посыпались на парочку отовсюду. Самому-то Светлану этот словесный град досаждал гораздо меньше мух или запахов, но ему была любопытна реакция воительницы. И девушка вновь показала себя с лучшей стороны.

Треп рыцарей она пропускала мимо ушей. Да эти неуклюжие издевки и не стоили внимания – тупым оружием трудно уколоть. Но стоило одному из грубиянов, войдя в раж, приблизиться к силачке на опасную дистанцию и даже попытаться ухватить ее за плечо, как она точно взорвалась, на секунду почти растворившись в воздухе. В результате верзила кулем отлетел прочь, с разгона врезавшись в стену, и надолго утратил дар связной речи – вместе с сознанием. А Лора спокойно вернулась к еде, даже не поглядев в его сторону.

Как ни странно, среди пирующих это вызвало гогот, вполне одобрительный. Даже ушибленный не выглядел обиженным, когда его привели в чувство, – видимо, как раз такие доводы здесь понимали лучше всего. Сразу шуточки сменили тональность, а после и пошли на спад.

Все-таки не обошли злословием и симпатягу пажа. Не то, чтобы тут совсем не жаловали изящных да смазливых, но относились к ним по законам военного времени. Походный быт, знаете ли, не говоря о скуке гарнизонной жизни. Далеко не всегда вблизи отыщутся непуганые пейзанки.

Посверкивая глазищами, Жанна отмалчивалась, вынужденная играть принятую роль, – хотя при других обстоятельствах от насмешников полетели бы клочья.

– Надо признать, манеры у них… – проворчал Артур. – Может, поучить?

– Да брось, – ответил Светлан. – Несчастные же люди. Телевизор еще не изобрели, книг они сроду не читали, актеры заедут сюда разве сдуру или с отчаяния. И что остается? Пирушки да шлюхи, кто до сих пор не сбежал. Ну, еще охота, драчки… Вот так и проходит жизнь!

– По-твоему, это не проявление враждебности?

– Брехливый пес не кусает, – сказал Светлан. – Во всяком случае, не сразу. Опаснее те, кто молчит.

А были тут и такие. Посланников королевы они будто не замечали, но исподтишка жалили острыми взглядами, то ли любопытствуя, то ли заранее ненавидя. Их впрямь стоило взять на заметку.

Пышным облачением и округлыми жестами выделялся посол Нордии, невысокий полноватый блондин, восседавший неподалеку от графа в окружении своей команды, тоже разодетой с нездешним шиком. Звался он, как подсказал всезнающий Артур, маркизом Шарлем де Гронде и у короля Луи числился в самых доверенных.

Вторым из молчунов обращал на себя внимание угрюмый или же попросту озабоченный делами рыцарь в темных латах, неприятно напомнивший Светлану Оттона, властителя мертвых, год назад, во время их бурной разборки, сорвавшегося в Провал. Движения быстрые и точные, сложение отменное, рост – за семь футов. Правда, зубы смахивают на лошадиные, да и лицо несколько напоминает. Но многим дамам даже нравятся такие… жеребцы. Сидел он по левую руку графа и, судя по всему, заведовал здесь стражей.

А из дальнего угла сверлил богатырей глазами некий тип, тощий и жилистый, похожий на колдуна, но подвизавшийся тут главным святошей – судя по епископской мантии.

Но больше всего Светлана занимал сам де Биф. До сих пор-то богатырь судил о нем со слов Артура и де Сэмпре… а что разок выбил из седла, так та встреча длилась секунды.

Ростом граф превышал два метра, но при этом был столь грузен, что казался приземистым. Лицо де Бифа – широкое, мясистое, как и положено при таком сложении, – удивляло острым носом и тонкими губами, будто заимствованными у гораздо более худощавого. Вел себя граф сдержаннее других. Выглядел мрачным, больше молчал – может, оттого, что непрерывно и без особенного разбора поглощал пищу, будто задался целью уничтожить ее всю. Но при этом зорко приглядывал за пирующими, и его свинцового взгляда, нацеленного из-под тяжелых век, обычно хватало, чтобы утихомирить самых буйных. Если нет, за дело брались полукровки-стражи, размерами соперничающие с богатырями, и в два счета скручивали шалуна, чтобы затем выволочь его из зала и доставить в кроватку, по пути надавав тумаков. Процедура эта наверняка была отлажена до мелочей – но тогда что так заботит начальника стражи? Или это его перманентное состояние?

– Ты есть-то собираешься? – вновь спросила Лора, видимо, утомившись подавать пример.

– Что? – откликнулся Светлан. – Вот это? Я ж не хищник… пока еще. Лучше после выйду на лужайку, попасусь. Буду глядеть на звезды, думать о светлом…

– А вот киска уминает, чего ни дай, – заметила девушка. – Верно, огры не особенно ее баловали.

– Вот чем зверя потчевали у огров – лучше не гадать, – вздохнул Светлан. – Не то даже у тебя пропадет аппетит.

– Кстати, как ее зовут?

– Э-э… Агра. Ты не против? – спросил он у кобрис. Та медленно мигнула – что можно было трактовать, как согласие.

– Ладно, си-ир, понятно, что ты не ешь этих… млекопитающих, – тихонько сказала Жанна. – Родичи как бы, да? Мне и самой… самому… отвратно. Но птиц-то можно? Вон пирог с жаворонками, вон жареные дрозды… соловьиные язычки в винном соусе…

– Ужас какой, – пробормотал Светлан. – И певчих птичек не щадят – всё бы жрать, жрать!.. А менестрелей не запекаете в тесте?

Лора фыркнула в голос, наверное, вообразив такое блюдо. Жанна состроила брезгливую гримаску – как и всегда, больше дурачась.

– Не хотите настоящей еды? – вдруг произнес де Биф, невесть с чего вновь выказывая радушие. – Пища героев, да. Ее немногие достойны.

– Это какая же? – с подозрением спросил Светлан.

– Вчера в ловчую яму свалился огр. Матерый, упитанный. Лучшие его части уже доставлены.

– О господи…

– Бытует поверие, – пояснил Артур, улыбаясь краями губ, – что огрское мясо придает силу.

– А печень врага – храбрость, – подхватил Светлан. – На их людоедство ответим своим, ага?

– Они ж великаны, – возразил граф, искренне удивившись. – Не люди.

– Как говаривал мой друг, – Светлан покосился на ухмыляющегося короля, – а какое превышение над своим ростом вы считаете допустимым? За века эта грань сделалась такой расплывчатой!

Похоже, над этой мыслью де Бифу еще не приходилось думать, но отнесся к ней он со всей серьезностью, мучительно наморщив лоб. Надо же, он умеет слышать!..

– Это мы обговорим в приватной беседе, – произнес Артур. – И лучше бы ее не откладывать. А «пищу героев»… советую похоронить. Поверьте, граф, героем делаются не через желудок.

Более изощренный ум мог углядеть в этой фразе оскорбительный намек, но де Биф лишь впал в прежнюю молчаливость, возобновив угрюмое жевание.

На какое-то время в зале наступило затишье – относительное, конечно. Интерес к гостям из столицы, никак не реагирующим на потуги здешних остряков, явно пошел на спад. Общее сборище, как водится, стало распадаться на группки из двух-трех давних знакомцев, и почти в каждой нашлись занятия повеселей, чем метать стрелы в глухую стену.

Притворяясь паинькой, Агра заигрывала с волкодавами. Но стоило кому-то из них увлечься, как она хлестала жестким хвостом по его морде, вынуждая беднягу с визгом отскакивать. Верно, вот так же кобрис вразумляла юных огров – только у тех-то шкура намного прочней.

– Совести у тебя нет, – упрекнул ее Светлан. – Связалась с младенцами!.. А если бы я с тобой так играл?

Впрочем, рамок Агра не переступала и всерьез жертвам не вредила – больше унижала. Такое псинам и в страшном сне не виделось: что с ними будут забавляться, как с мышами. А еще говорят: собачий характер!..

И тут острый слух Светлана, среагировав на ключевое слово, из общего гвалта вычленил голоса двух персонажей – весьма примечательных, к слову сказать. Как видно, эти двое относились к категории «друзей-соперников». Они и походили друг на друга точно близнецы: оба громадного роста, неохватной ширины, со спутанными гривами и дикарскими лицами, заросшими клокастыми бородами. Только один грязно-рыжей масти, а второй пепельно-серый. Хотя, если их отмыть… А еще оба смахивали на де Бифа, хотя значительно уступали ему в толщине, а борода у графа была черная с проседью. Но в его сыновья эти олухи вряд ли годились – разве в племянники.

– Болтают, у Паука были здоровущие псы, – говорил рыжий. – В одиночку брали медведя!.. А теперь ни Паука, ни псов, ни даже Дома. Всё порушил чужак. И как справился, а?

– Кто может одолеть истинного колдуна? – гыкнув, поддержал серый. – Только другой колдун. Он лишь рядится под силача – видимость одна. Надул, понимаешь, телеса, строит из себя!..

Умерять голосов они не привыкли, а может, были туги на ухо – во всяком случае, Светлан слышал бородачей прекрасно, хотя сидели не близко. Вообще, тихие голоса здесь не котировались – сильный да храбрый должен звучать громогласно, чтобы никто не усомнился. Или провоцируют? Пожалуй, у этих хватит ума. Их он еще не колотил, а тут каждый учится на своих шишках. Вот с Артуром они, наверно, знакомы близко, потому и не задевают. Но наша-то любовь впереди, да?

– Недаром он якшается с ведьмами, – продолжал рыжий. – Всяко их бережет и защищает. Отец-то Пим и вовсе нарек его Антихристом – дескать, явился из Преисподней и сживает со света истинноверующих, применяя колдовские чары.

Кажется, вы меня уговорите, подумал Светлан с ухмылкой. Вот возьму и овладею смежным ремеслом!..

– И королеву чужак зачаровал, – подхватил серый. – Теперь, чего тот ни пожелает, она исполняет.

Ох, если бы! – вздохнул Светлан. Беда в том, что Анджи шибко самостоятельная, а ведь ее заносит по молодости и от избытка чувств… Или это не избыток? Смотря где, наверно.

А бородачи не унимались. Они походили на пацанов, расшалившихся до того, что стали задирать взрослого, – и жутко, а несет. Да еще каждый подзуживает другого, играя на знакомых струнах. Ну и допрыгались: рыжий побился с серым об заклад, что дутый богатырь не сможет прорубить его новый панцирь, купленный в Нордии, знаменитой своими мастерами, и что он, рыжий, уверен в этом настолько, что готов испытать такой удар на себе, обрядившись в нордийские латы. Похоже, сболтнул сдуру, а потом уперся из упрямства и глупого гонора.

Затем оба кое-как выбрались из-за стола и направились, гулко топоча, к Светлану, чтобы вовлечь и его в свой дурацкий спор. Де Биф этому не препятствовал – скорее заинтересовался нежданной потехой, даже прекратив жевать.

Волей-неволей Светлан согласился на демонстрацию, хотя урезонивать закусившего удила рыжего пришлось долго. Сошлись на компромиссе: первый удар – пробный, по пустому панцирю; второй – как заказывал… если не передумает. Логики в этом Светлан не видел, но упрямца такой вариант почему-то устроил. Да и кого тут можно убедить нормальными доводами?

В течении следующей пары минут стражники-исполины приволокли откуда-то деревянного болвана (мало здесь живых), установив его по центру зала и споро обрядив в латы, за которыми рыжий сгонял своего оруженосца, – кстати, выглядели железки и впрямь недурно. А затем на арену, весь… гм… в белом (во всяком случае, светлом), вышел Светлан и неспешно направился к злосчастной деревяшке.

Иногда ему нравилось пускать пыль в глаза. А такой удар был эффектен, даже красив: единым махом меч выдергивается из заплечных ножен и с гулом обрушивается на цель – хорошо, не живую. А если еще дополнить свирепым рыком…

Собравшиеся тут мужи знали толк в рубке и сами умели биться, превосходя силой и сноровкой едва не всех в здешнем королевстве. Впечатлить такую публику было потрудней, чем медлительных увальней из окружения королевы или даже огров, стерегущих Праматерь. И Светлан показал, на что годен. Меч блеснул перед ним тусклой вспышкой, вернувшись в ножны еще прежде, чем до зрителей донесся лязг.

В первую секунду мало кто понял, что произошло, – даже удар заметили немногие. Затем хваленные доспехи распались надвое, с грохотом обрушась на каменный пол, и у спорщиков-рыцарей отвисли челюсти. У рыжего от лица отхлынула кровь, ряха же серого, наоборот, налилась ею, точно перед инсультом.

– Что, – спросил Светлан вкрадчиво, – теперь испробуем на живом?

Оба замотали головами, пятясь под его взглядом. Конечно, лестно, когда тебя боятся хищники, но лучше этим не увлекаться. Ведь каждый раз, подержав в руке меч, Светлану требовалось усилие, чтобы убрать его обратно, – словно бы тот требовал жертв, увлекая владельца к новым сечам. Действительно: лучше не обнажать без нужды.

– Ну, как желаете, – не стал настаивать он.

И нацелился было вернуться за стол, когда расфранченный нордийский посол, насмешливо кривя сочные губы, произнес – вроде бы для своих дворян, но так, чтобы слышал и де Биф:

– Похожий фокус я лицезрел при дворе нашего доброго Луи. Правда, тамошний чародей не изображал из себя рубаку. Честная магия, господа!

Вокруг маркиза раздались услужливые смешки, впрочем не поддержанные междуреченцами. И все равно: это вызов. Кажется, богатыря только что обозвали мошенником?

Одним прыжком очутившись рядом с нордийцами, Светлан саданул кладенцом поперек массивного стола – будто молния ударила. А заодно рявкнул от души, как и должно, сопровождая молниевый разряд громом. От акустического удара, будто разорвавшего пространство, ближних рыцарей отбросило вместе с креслами, да и прочих тряхнуло крепко. Взвыли напуганные псы, со сводов посыпалась труха и пыль, едва не треть свечей погасла. А затем, под звон осыпающихся блюд и кубков, рухнула на пол столешница, разрубленная надвое. Эффектная точка!

– А как вам понравился такой фокус? – спросил Светлан в наступившей тишине.

Почему-то никто не ответил. Зато расхохотался Артур, откровенно наслаждаясь спектаклем, а в сощуренных глазах де Бифа блеснуло удовлетворение. Эта демонстрация явила мощь его победителя – и разве хоть кто-то здесь сможет противостоять ей? Значит, и в тогдашнем поражении графа нет позора.

– Вообще, то же самое можно было сделать кулаком, – проворчал Светлан, снова усаживаясь в кресло. – Или это уже перебор?

Понемногу вокруг опять разгорался пир. Захмелевшие рыцари оживленно обсуждали оба богатырских удара, несколько крепышей даже устроили проверку, пытаясь разрубить собственный стол. Рыжий бородач горевал над загубленным панцирем, в то же время радуясь, что легко отделался, и на пару с серым приятелем стремительно напивался – похоже, по обоим поводам. Огорченным нордийцам заменили мебель и посуду, но сочувствием и издевками пока не докучали – наверное, до этого еще дойдет очередь. В предвкушении насмешек злосчастные щеголи тоже усиленно налегали на спиртное.

– Может, и мне напиться? – спросил Светлан. – Или хотя бы выпить. Имеются тут достойные напитки?

Агра протяжно зевнула, затем сомкнула пасть с отчетливым клацаньем. При виде ее смертоносных клыков и раздвоенного языка на минуту притихли даже самые горластые.

– Не пей, хозяин, – козлом станешь, – с ухмылкой предостерегла Лора. – Или какой иной скотиной.

– Вино-то, похоже, заговоренное, – негромко сказала Жанна.

– И черт с ним, – буркнул Светлан. – Лишь бы отравы не сыпанули.

Он не смог бы опьянеть, даже если бы захотел, – не богатырская это доля, не хмелеют истинные батыры.

– В этом де Биф не замечен, – сообщил Артур. – Он злобен и жесток, но со спины не нападает.

– И слава богу. А то от яда у меня изжога.

Все ж не обошлось без небольшого концерта. «Сдуру или с отчаяния», но Стронг посетила труппа комедиантов, и де Биф решил, видимо, показать гостям, что не дурее прочих графьев и тоже как бы не чужд искусству. Правда, на спектакль это походило мало – скорее на подборку эстрадных номеров. А уровень исполнения… провинциальный, даже по меркам королевства. Зато почти половину труппы составляли девицы, и лишней скромностью они не отличались, недостаток мастерства возмещая дерзкими нарядами и фривольными повадками. И не боятся же дразнить зверей!..

– Бедняжки думают, будто умеют танцевать, – позволила себе шпильку Жанна. – Про голоса уж не говорю. Верно, над ними кто-то зло пошутил.

– В здешних представлениях одно хорошо, – с улыбкой откликнулся Артур. – Они не длятся долго.

Тигрица опять зевнула, словно бы не выспалась за день. Розовая ее пасть расцвела огненным цветком, при том что сама Агра почти растворялась в сумраке зала, – впечатляющая картинка.

– Вообще, и я не отказался бы баиньки, – поддержал киску Светлан. – Как ни странно, да? На меня такие сборища действуют удручающе. И время уже позднее – за’полночь.

– В самом деле, долг вежливости мы отдали, – молвил король. – Себя показали, публику потешили. Вот только дела не успели обговорить.

– По-твоему, здесь может быть толк от серьезных разговоров?

– Немедленный – вряд ли. Но чтобы зерна дали всходы, нужно бросить их в землю загодя.

– Монарх-землепашец, надо же! – ухмыльнулся Светлан. – И где ж ты набрался таких сведений?

– Постранствуешь с мое, еще не то узнаешь, – парировал Артур. – Вы не против, друзья?

Стиснув обеими руками тяжелый стол, он поднялся и аккуратно, не пролив из бокалов ни капли, перенес его поближе к де Бифу. Пришлось и остальным перебираться на новое место, волоча за собой кресла.

– Монсеньор, я же сказал: дела – после, – пробурчал де Биф, нехотя отрываясь от еды. Спьяну или намеренно он приравнял короля к принцу. Конечно, королевство у того крохотное, но от этого его величие не делается меньшим.

– Нынче же, граф, – возразил Артур спокойно. – Больше – никаких отлагательств. Нам не до пирушек.

– По-вашему, мы плохо воюем?

– По-нашему, с этой войной надо завязывать, – вступил Светлан. – С большими парнями мы столковались, осталось уломать мелюзгу. Или, думаешь, не сладим? Скажу тебе, как граф графу: лучше не мешайся.

Угрюмо помолчав, правитель изрек:

– Если королева забыла свой долг, то я – нет.

– Вассальский? – вкрадчиво уточнил Артур.

Подумав еще, де Биф ответил:

– Божий.

– И что, Бог лично поручил вам крушить огров или уведомил через посредников? А вы уверены, что им не нашептывал дьявол? Или что тут не замешан ваш интерес? Ради высших целей обычно жертвуют чем-то, а вы больше наживаетесь, разве нет? Но если потребуют принести на алтарь самое дорогое – что тогда запоет ваш «бог»?

– Не тратьте слов, сир. Я не меняю взгляды и решения. Пока я хозяин здесь, война будет длиться.

– В таком случае, любезный граф, придется отстранить вас от руководства кампанией. Как посланник королевы, я наделен такими полномочиями.

– И каким образом ваше бродячее величество собирается это устроить? – просипел де Биф язвительно.

– Самым надежным, мой дорогой, – вогнав вас в грунт по макушку. Или же это сделает мой друг. Вы не забыли, на что он способен?.. Кажется, бедняга покраснел, – добавил Артур шепотом.

– Побагровел, – поправил Светлан.

– А есть разница?

– Багровеют от злости, краснеют от стыда.

– Действительно, до стыда ему, как до спасения души.

Впрочем, непохоже было, что эта перепалка завела графа всерьез, – сейчас его явно заботило иное. И что же может оказаться для де Бифа важнее власти?

– Вызовете на поединок? – спросил он, осклабясь. – После всего, что показали тут? Конечно, я не откажусь. Даже, если выйдете против меня вдвоем.

– Если потребуется, мы вызовем всех ваших рыцарей – скопом, – надменно молвил король. – Я поручился перед великанами, что люди не нарушат перемирие, а вы знаете, сударь, чего стоит мое слово. Или нет?

– И во сколько жизней его оцениваешь? – тихо поинтересовался Светлан. – Ой, не заносись, величество!

– Считаете, монсеньор, тогда силы выровняются? – фыркнул де Биф. – И за сколько ударов рассеете наши ряды? Вам же это лучше знать!.. Или будете сшибать наездников криками?

– Черт, ведь он прав, – пробормотал Артур. – Разве выйти против них пешими? Нет, даже так шансы не уравнять… Эх, прощайте, турниры!

– А ты учреди турнир богатырей, – предложил Светлан.

– Да где ж их наберешь столько? На все королевство лишь четверо, считая чужестранцев… Что же остается, сударь? – осведомился король. – Как прикажете биться с вами? Ведь должен быть выход из этого тупика!..

– Только осада, монсеньор, – ответил тот серьезно. – Если дадите нам время подготовиться.

– Ну что вы усложняете? – не выдержал Светлан. – Бла-ародные!.. А почему попросту не надавать ослухам оплеух, вздернув за шкварник?

– Мне говорили, – не глядя на него, выцедил граф, – что в делах чести Убийца Чудовищ не особо разборчив. Еще я слышал, будто он слуга сатаны и сражается с помощью колдовства. И что наша королева пленена им с первых дней правления, а все указы исходят от чужака. И что даже вы, сир, находитесь в плену его чар.

– А можно мне назвать Бифа сучьим выродком? – шепотом спросил Светлан. – Как бы в отместку.

– Зачем оскорблять его мать? – сказал Артур. – Она ж не знала, что родится такое!.. Думаете, стены замка защитят вас? – обратился он к графу. – Ведь приспешники дьявола умеют летать.

С усилием де Биф натянул на широкое лицо прежнюю маску вынужденной приветливости.

– Вижу, милостивые судари, вас уже утомило наше общество, – произнес он на удивление гладко. – Не смею больше докучать. Вас проводят в гостевые покои. А наша война, думаю, потерпит до утра.

Вот на это не возразил никто.

– Ну-с, зерна брошены, – пробормотал Светлан, вставая. – И какими же будут всходы?