Читать книгу Гулы. Книга первая: Чёрный рассвет - Сергей Иванович Кириенко, Сергей Кириенко - Страница 4

Джей Адамс проснулась с ощущением того, что во время сна ее вывернули наизнанку: голова раскалывалась и при каждом движении звенела, как надтреснутый колокол; по телу пробегал противный озноб; во рту было кисло.

Десять минут она провела в туалете. Тело просило воды, но не было времени, – позднее, когда Тревор уйдет на работу, она примет душ. Не сейчас…

Зевая, Джей поплелась на кухню.

Включив чайник в сеть, она приготовила тосты и сунула их в микроволновку. Руки дрожали. Взглянув в зеркало кухонного шкафа, она поморщилась: ну, и видок у нее! Впрочем, стоит ли удивляться? После вчерашней вечеринки у Пинсонов, где она заглатывала джиновые коктейли, как воду, этого следовало ожидать.

Из ванной раздался шум льющейся воды – Тревор включил душ.

Джей порылась в шкафу и нашла пачку таблеток. Две штуки бросила в рот, запила их водой и почувствовала, как быстрорастворимый аспирин попадает в желудок. Теперь он начнет работать…

Щелкнула микроволновка.

Джей вытащила тосты и положила их на тарелку. Затем выключила чайник. Достав банку «Пеле Инстэнт» (Тревор пил только растворимый кофе), приготовила ему чашку и опустилась на табурет, чувствуя, как волны озноба гуляют по телу. Это расплата за любовь к алкоголю, говаривала ее мать. Не пей слишком много, Джей, иначе потом тело сыграет с тобой злую шутку, вот увидишь.

Она видела. Точнее, чувствовала. За последние годы она чувствовала это много раз. «Пожалуй, что слишком много!» – мелькнуло вдруг у нее в голове.

Да нет, поморщилась Джей, с ней всё в порядке – всё в полном порядке…

Шум льющейся воды прекратился. Через минуту в кухне появился Тревор.

Муж у нее высокий, настоящий атлет, подумала Джей, разглядывая тело Тревора. Сейчас на нем были только короткие тренировочные шорты, и она могла видеть мышцы, перекатывающиеся под кожей, буграми облепляющие его руки и торс. У Тревора была последняя модель «Тоутэл Джима³», и он занимался на нем не меньше пяти раз в неделю.

– Ты как, нормально? – муж уселся за стол и, одним залпом выпив полчашки кофе, принялся за еду.

– Более-менее, – сморщилась Джей. – А ты?

– Сто процентов.

«Ну, да, – про себя Джей сквасила мину. – Знаешь свою норму – три коктейля за вечер и ни граммом больше!»

– А вот ты вчера немного перебрала. Не находишь?

– Нет. Всё было в норме.

– А мне кажется, ты все-таки перебрала. Сначала эти коктейли, потом целая бутылка текилы, которую вы с Софией прикончили в полчаса…

– Слушай, не заводись, Трев! – Джей сжала виски. – У меня и так голова раскалывается!

Тревор бросил взгляд на жену.

– Ну, ладно…

Некоторое время он ел молча.

– Слетаем на выходные в Париж? – предложил он вдруг, доедая второй тост. – Повидаемся с Милани?

Джей рассеянно двинула плечами.

– Давай, если хочешь.

– У тебя не было планов на выходные?

– Нет.

– Точно?

– Да.

– Тогда я беру два билета? Заскочу после обеда в аэропорт и возьму на субботний рейс. Идет? – он вопросительно смотрел на жену.

– Да. Отлично!

Тревор доел последний тост. Допив кофе, взглянул на часы и пошел одеваться. Джей убрала со стола и отправилась следом за ним…

Когда она вошла в спальню, муж завязывал галстук.

– Трев, ты до обеда не освободишься? – спросила Джей, разглядывая его со спины.

– А что? Я тебе нужен?

– У меня машина сломалась – я тебе вчера говорила. А мне нужно к Тифани в одиннадцать. Ты меня не подбросишь?

– К одиннадцати? – Тревор закончил возиться с узлом и взялся за пиджак. – Не знаю, Джей. Точно, не знаю… Я позвоню тебе в десять. Если получится, приеду; если нет, вызовешь такси. Хорошо?

Лицо у Джей сморщилось:

– Не люблю я такси.

– Ну, что делать, крошка? – Тревор придирчиво оглядел себя в зеркале. – Если я не смогу приехать, придется воспользоваться такси!

Он протиснулся мимо нее в коридор…

Стоя в прихожей, Джей смотрела, как муж надевает ботинки. Когда он закончил, она поправила ему сбившийся галстук:

– Не забудь позвонить.

– Обязательно. Ровно в десять, крошка!

Он поцеловал ее, хлопнув по ягодице.

– Увидимся!

Джей проследила, как Тревор отправился по дорожке от дома к стоящему у обочины «опелю». Вскоре он уселся за руль и махнул ей рукой. Через пару секунд серебристый «опель» Тревора Адамса заурчал двигателем и отъехал от дома.

Закрыв дверь, Джей вернулась на кухню.

Некоторое время она раздумывала над тем, что сделать сначала: выпить горячего кофе или залезть под душ? Решив, что кофе может и подождать, Джей направилась в ванную.

Сняв тапочки, она ступила на пол. Мраморная плитка была неприятно холодной. Джей поежилась. Потом отдернула пластиковую занавеску, на которой поблескивали капли воды, и принялась крутить кран. Вода хлынула вниз. Джей отрегулировала температуру.

Аспирин начал действовать – теперь ее голова не раскалывалась на части, но тело продолжал сотрясать противный озноб.

Джей скинула халат и стянула трусики. Перед тем, как залезть под струи воды, замерла перед зеркалом и некоторое время разглядывала свое отражение.

У нее была классическая фигура: узкие плечи и широкие бедра. Кожа смуглая, но не темная, еще эластичная. Шея свежая, без морщин. Многие женщины могли бы ей позавидовать – например, София, шею которой украшают два ужасных «кольца». Джей внутренне содрогнулась… Грудь у нее высокая, по-девичьи упругая; соски – чуть припухшие. Это от того, что она еще не рожала. Живот такой же упругий, не обезображенный послеродовыми морщинами. Джей повернулась боком – ягодицы аккуратно подтянуты.

Она вздохнула. Такому телу лежать бы где-нибудь на калифорнийском пляже или блистать на подмостках Бродвея, а не торчать в этом богом забытом Террено…

…Десять лет назад девятнадцатилетняя Джей Адамс (в ту пору Эдвери) уехала из родного городка в Лос-Анджелес. Безумная мечта юной девочки – покорить Голливуд. Она не могла предложить ему ничего, кроме своего молодого и сильного тела. Многоопытный монстр принял его, как и тысячи других тел. Бездушная махина киноиндустрии проглотила Джей Эдвери и отрыгнула обратно, наградив гонореей и тягой к спиртному. От гонореи она избавилась через год, тяга к спиртному осталась у нее навсегда.

Спустя три года Джей Эдвери вернулась домой – с рухнувшими мечтами, порядком проспиртованными мозгами циничной особы и формами, способными свести с ума любого самца в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет. Родной городок Джей Эдвери, Плэйсбери, расположенный на юге Аризоны, представлял собой обычное шахтерское поселение на семь тысяч человек. Никаких перспектив, никакой легкой жизни. Лучшей партией в Плэйсбери в ту пору был молодой Тревор Адамс – менеджер местной рудодобывающей компании. Джей Эдвери положила на него глаз и через три месяца женила на себе. Через год в Терренском филиале Аризонской горнорудной компании появилось вакантное место менеджера. Руководство компании предложило его Тревору. Адамсы перебрались в Италию.

Поначалу это был разительнейший контраст: выжженные солнцем пустыни Аризоны с красноватым песком, похожие на пустыни Марса, и цветущие благоухающими цветами холмы и долины Италии. Джей была в полном восторге – на время она даже забыла о пристрастии к алкоголю. На выходные они ездили в Рим и Париж, Венецию и Милан… Но через год острота новизны притупилась, и Джей снова потянулась к бутылке. Тревор, конечно же, видел, что происходит с женой, но относил это на счет ее одиночества. Ей просто не хватает друзей, думал он… Но со временем тяга жены к алкоголю стала волновать его в большей степени, особенно после того, как пару раз она напивалась на вечеринках друзей и устраивала мужу скандалы. Тревор считал, что у них нормальная семейная жизнь, и ему это было непонятно. Ему, но не ей.

Конечно, как муж, Трев был в полном порядке. Имея хорошую работу, он обеспечивал Джей, удовлетворяя все ее капризы, но вот в постели…

…Рот Джей скривила ухмылка – в постели до мужа Софии Тревору далеко!

Руки Джей пробежались по бедрам. Меж ног разлилось волнующее тепло – Алекс Пинсон был бесподобен в постели, а ее бритая «киска» всегда отзывалась на малейшее воспоминание о нем приятной пульсацией.

О, черт!..

Джей судорожно вздохнула и полезла под душ. Нужно остыть и избавиться от этого паршивого озноба, решила она. И от мыслей об Алексе.

Первые струи воды попали на кожу, охлаждая ее…

Через пятнадцать минут Джей вышла из ванной. Проглотив еще одну таблетку аспирина, выпила кофе и отправилась в спальню наводить маникюр…

В десять часов позвонил Тревор, сообщил, что заедет за ней. Сказав: «Жду», Джей положила трубку и вернулась к ногтям.

Через двадцать минут она подкрасила губы, наложила тени на веки и позвонила Тифани, предупредив ее, что подъедет к одиннадцати…

В половине одиннадцатого «опель» Тревора Адамса подкатил к дому. Джей вышла на улицу и, закрыв дверь на ключ, направилась к автомобилю мужа. Через минуту машина двинулась в сторону Пъяцца дель Фуоко.

Устроившись на сиденье, Джей открыла окно и, достав сигарету, не спеша закурила.

Из приемника неслась песня – что-то на итальянском. Джей понимала язык, но не любила его. Особенно ей не нравились эти песни с резкими, словно высеченными из мрамора, словами.

– Переключи, – попросила она.

– Не нравится?

– Ты же знаешь…

Тревор хмыкнул, глядя на исказившееся лицо Джей. Он знал, что жена не выносит итальянских песен. Ему самому они нравились. Он пощелкал каналами, и вскоре в салон машины ворвались «Джигси».

– Послушай, – Тревор говорил, не отрывая свой взгляд от дороги, – я разговаривал сегодня с Алексом. Знаешь, что он мне сказал?.. Они с Софией собрались провести этот уикенд в Париже! Представляешь, какое совпадение?

Джей кивнула. Она поняла: маленькая комбинация, задуманная, без сомнения, Алексом. Он намекнул Тревору, что неплохо бы съездить в Париж вчетвером – наверное, вчера вечером. Сегодня Трев сказал ей, что хорошо бы навестить его тетю в Париже, а вот сейчас говорит, что и Пинсоны собираются туда же – совершенно случайно… Всё ясно. Непонятно одно: как Алекс собирается остаться с ней наедине в Париже, если с ним будет его жена, а с ней – ее муж? Но, наверняка, какой-то план у него уже есть…

Докурив, Джей засунула в пепельницу окурок:

– Он тебе так и сказал, что собирается на выходные в Париж?

– Да.

– А что им нужно в Париже?

– Не знаю. Собираются в театр или по магазинам.

– Летят тем же рейсом, что мы?

– Десятичасовым, – кивнул Тревор, на губах его блуждала улыбка.

«Наверное, представляет, как завтра вечером пойдем в какой-нибудь ресторан,» – подумала Джей. Интересно, догадывается ли Трев, что его лучший друг спит с его собственной женой? Скорее всего – нет. Иначе бы реагировал на слова Алекса по-другому…

Они выехали из Рионе Нуово и покатили по главной улице Террено в сторону Вилладжо-Верде, где жила Тифани. Чем ближе они подъезжали к центру города, тем шире становилась улица, а поток автомобилей – плотней.

– После пяти я освобожусь, – сказал Тревор, поворачивая на тихую Виа Роза. – Заехать за тобой?

– Нет, не надо… Я не знаю, когда мы закончим.

– Во сколько тебя ждать дома?

– Трев, я же говорю, что не знаю! Часов в семь или восемь – как всё сделаем. Доберусь сама.

– Ладно…

Тревор хотел сказать что-то еще, но в этот момент на дорогу выскочил человек. Он появился на противоположной стороне улицы и бросился наперерез их машине.

Джей закричала.

Ехавший по противоположной стороне улицы коричневый «форд» принялся тормозить, отчаянно скрипя покрышками. «Форд» развернуло, и он встал поперек дороги, заехав передними колесами на тротуар. Тревор нажал на педаль тормоза, но расстояние между машиной и бегущим человеком не превышало трех метров – в следующую секунду «опель» ударил человека по ногам – тот взлетел вверх, как тряпичная кукла, пару раз перевернулся в воздухе и упал на асфальт…

– О, Боже! – прошептал Тревор, когда машина остановилась. – Я убил его!

Он посмотрел на Джей, притихшую на соседнем сидении, и нервно сглотнул.

«Любовь – это тернии, но мы пройдем через них,» – пели «Джигси».

Тревор и Джей Адамсы не слышали музыки, несущейся из колонок автомобиля. Похожие на гипсовые изваяния, они молча смотрели на фигуру человека, лежащего на дороге…

* * *

Доминик Пальоли не принадлежал к тому типу людей, которых легко выводит из себя малейший пустяк. Даже серьезная неприятность не могла выбить его из колеи. Доминик по природе был флегматичен. У него было тучное тело и слегка одутловатое лицо. Двигался он медленно, говорил – растягивая слова. Первое впечатление, возникавшее у незнакомого человека при общении с ним: этот толстяк не обладает проницательным умом и кошачьей реакцией. Оба суждения были неверны. Доминик Пальоли обладал редчайшим умом. Он держал в голове сотни имен с телефонными номерами. Мог, всего лишь раз посмотрев на фотографию, опознать по ней человека через несколько лет. То же самое относилось к его реакции. Он был медлителен лишь в обычной жизни. Но когда дело шло на секунды, он превращался в «макларен».

Именно острый ум и обманчивая медлительность позволили ему приблизиться к Франческо Борзо и стать его правой рукой. Такие люди, как Доминик Пальоли, ценились всегда. Борзо «отдал» ему Вилладжо-Верде и не прогадал – Доминик держал торговый район Террено «железной» рукой. Владельцы ресторанчиков и магазинов выплачивали ему еженедельную «дань» своевременно, задержек практически не возникало. Не было в Вилладжо-Верде и уличных хулиганов – за порядком на улицах следили двадцать человек из «отряда» Пальоли. Доминик поддерживал среди своих людей строжайшую дисциплину. Каждые два дня они отчитывались ему о происходящем на их территории; а в пятницу утром, когда собиралась «дань», каждый из них приезжал к Пальоли на тщательный инструктаж. Сам Доминик любил иногда выезжать на улицы своего района и разговаривать с владельцами магазинов. В таких случаях он брал с собой Пепе Сборцу. Этот парень ему нравился – он был перспективным…

Пятница началась для Доминика Пальоли в восемь утра. Проснувшись, он принял душ и позавтракал. Без десяти девять сделал пару звонков.

В начале десятого к нему начали заезжать его люди. Он лично инструктировал каждого (в баре Просперо Старди в среду два подростка торговали опием – надо узнать: кто такие, где берут товар, с кем работают; на Виа Кассоне появились продавцы краденых автомобильных запчастей – с ними надо разобраться сегодня же…) и отпускал. Вечером они снова приедут к нему и отдадут деньги. Всё было привычно.

В половине десятого он сделал еще несколько звонков.

Без десяти десять позвонил Рокко Траколло – личный помощник Франческо Борзо. Рокко сообщил, что Доминик должен быть в ресторане Валенти в двенадцать. Незапланированная встреча с капо. Доминик слегка удивился (не в обычаях «синьора Франческо» назначать подобные встречи, причина для этого должна быть веская), но в разговоре с Траколло постарался не выдать возникшего удивления.

После разговора с Рокко Доминик оделся и принялся ждать. С минуты на минуту подъедет Сборца, и они отправятся по Вилладжо-Верде: заглянут в пару магазинчиков, в забегаловку Энцо Станцоне («У Энцо нужно будет взять пакет винограда, – думал Доминик, – у него всегда самый хороший виноград в городе»)…

В десять часов Пепе не появился. Не было его и в пять минут одиннадцатого, и в десять.

Когда стрелки часов показывали пятнадцать минут одиннадцатого, Доминик Пальоли взялся за телефон. Первым делом он позвонил на квартиру Сборцы. Младший брат Пепе, Никола, ответил, что дома тот не ночевал, но заезжал в начале десятого, переоделся и снова уехал. «На своей машине?» – спросил Доминик. «Да, на «баркетте»,» – ответил Никола.

Доминик набрал номер радиотелефона Сборцы. Гудки показывали, что телефон занят не был, но трубку не брали. Пепе мог разговаривать с кем-то на улице, подумал Доминик и решил подождать. Через две минуты он набрал тот же номер, но безрезультатно. Сборца не отвечал.

Это не было похоже на Пепе, нахмурился Доминик. Сборца всегда отличался точностью, этим он ему и нравился. Мелькнувшая у него было мысль, что Пепе проспал, развлекаясь всю ночь с девчонкой, исчезла, так как брат Пепе сказал, что тот заезжал домой час назад и уехал. Направиться он мог только в одно место – к нему. Но где же он в данный момент?

Доминик вспомнил адрес Пепе и мгновенно нарисовал в уме маршрут, по которому Сборца мог поехать к нему. Сделав пару безрезультатных звонков, набрал номер «Луого ди Риджи», в котором, он знал, Пепе любил иногда выпить кофе за завтраком. Ответил официант. «Дай мне Тони!» – рявкнул Пальоли. Вскоре в трубке раздался голос хозяина кафетерия…

Через минуту Доминик уже знал, что в двадцать минут десятого Пепе заезжал в «Луого ди Риджи», пробыл там три минуты и уехал. От кафетерия до дома Пальоли было всего лишь шесть кварталов, которые «баркетта» могла проехать за пять минут. Но в двадцать пять минут одиннадцатого Пепе Сборца так и не появился.

В половине одиннадцатого Доминик вышел из дома, уселся в свою собственную машину – коричневый «форд-проуб» – и направился в сторону Виа Мугетто. Пока он не волновался…

Конечно, подобное произошло впервые, думал он, разглядывая серые стены домов, стоящих по обеим сторонам улочки, по которой он ехал. До сегодняшнего утра Пепе Сборца никогда не опаздывал, был аккуратен и точен. Но на улицах Вилладжо-Верде может случиться всякое: по дороге к нему Пепе мог завернуть в один из магазинчиков и встрять в неприятности с полицией – такое с его парнями иногда случалось; он мог попасть в аварию – Доминик знал, что Пепе гоняет на своей «баркетте», как сумасшедший; или же его задержали личные дела. Хотя в любом случае, Пепе бы ему позвонил.

Доминик машинально нахмурился, думая, что Сборца обязательно позвонил бы ему, если б мог. В его мозгу прозвучал первый неясный «звоночек». Но паниковать было рано. Для начала нужно объехать три улицы Пепе Сборцы. Это не займет у него больше двадцати минут. Если он увидит «баркетту» Пепе, то найдет и его самого.

Доминик свернул на узкую улочку, носящую романтичное название Виа Роза, и покатил к Пъяцца дель Фуоко. Ехал он медленно, думая о том, куда все-таки мог запропаститься Пепе Сборца…

Проехав половину Виа Роза, он еще раз набрал номер радиотелефона Пепе, но тот молчал. Доминик опустил трубку собственного телефона, и в этот момент на дорогу выскочил парень.

Он появился из подворотни дома, стоящего на правой стороне улицы, и бросился наперерез его «форду».

Пальоли успел нажать педаль тормоза и вывернуть руль. «Форд» развернуло поперек узкой улицы, бросив передними колесами на тротуар. Доминик подпрыгнул, когда колеса машины перескочили придорожный бордюр, а в следующую секунду заметил, как мчавшийся по встречной полосе «опель» налетел на человека, секунду назад увернувшегося от его собственной машины. Парень перевернулся в воздухе и упал на асфальт. «Опель» издал кучу пугающих звуков и остановился, едва не наехав на тело.

«Мертвец!» – отрешенно подумал Доминик.

Отстегнув ремень безопасности, он обернулся посмотреть на сбитого человека. После подобных ударов не выживают… Но какого дьявола он выскочил на дорогу под колеса машин? Может, самоубийца?

Немного подумав, он взялся за трубку радиотелефона и принялся набирать номер дорожной полиции…

* * *

В половине десятого большой ярко-синий автобус с белыми полосами на боках, следовавший рейсом из Милана, остановился на юго-восточной окраине Террено. Из автобуса вышел человек, одетый в пятнистый армейский комбинезон. На плече у него болталась сумка, похожая на небольшой чемодан. Он поднял правую руку и улыбнулся водителю – словно благодарил за поездку. Водитель махнул рукой в ответном приветствии, огромная дверь пятидесятиместного автобуса плавно закрылась – гигантская машина, урча мощным двигателем, направилась к центру Террено.

Когда автобус отъехал метров на двадцать от стоящего на обочине человека, улыбка исчезла с его лица. Глаза потухли, уголки губ опустились вниз, и на коже явственно проступили морщины. Еще секунду назад никто не дал бы этому человеку больше пятидесяти, теперь же он выглядел на все шестьдесят. Словно огромная тяжесть, на мгновение отпустившая тело, опять опустилась на плечи. Человек мрачно вздохнул.

Некоторое время он стоял на месте, оглядывая улицу. Потом заметил расположенную невдалеке лавку торговца газетами и двинулся к ней. Сумка на его плече словно застыла, слившись в единое целое с грязно-зеленым комбинезоном; легкие кроссовки мягко ступали по тротуару…

Вскоре он остановился перед прилавком, заваленным газетами и журналами, и принялся рассматривать броские заголовки газет.

Хозяин лавки взглянул на человека в армейском комбинезоне:

– Что желает синьор?

Человек промолчал. У него было странное лицо, не похожее ни на одно из виденных хозяином лавки за всю его жизнь, – не европейское, но и не азиатское. Что-то среднее. Раскосые глаза на округлом лице, чуть приплюснутый нос, толстоватые губы. Волосы, выжженные солнцем, похожие на сухую солому…

– Есть у вас карта города? – спросил, наконец, человек и перевел взгляд на хозяина лавки.

Глаза у него были глубокие, как лесной омут, и в них отражалась усталость.

– Да, синьор. Самая полная карта с названиями всех улиц, церквей и ресторанов, – продавец нырнул под прилавок и вытащил на свет огромную карту-схему Террено. – Всего десять тысяч лир. Специально для вас!

Человек взял протянутую ему карту, просмотрел ее и, достав деньги, заплатил требуемую сумму. Вскоре, с картой в руке, он уходил в сторону автобусной остановки…

Через минуту он опустился на лавку, вся поверхность которой была испещрена всевозможными надписями – сделанными губной помадой и аэрозольными красками, выжженными спичками и выцарапанными перочинным ножом… Здесь было всё: от откровенных пошлостей типа «Анна дает всегда» и телефонных номеров уличных шлюх до вполне приличных любительских четверостиший.

Человек не обратил на надписи ни малейшего внимания. Он давно уже перестал замечать все проявления слабости человеческой природы: от циничных надписей на стенах общественных туалетов и подъездов домов до опустившихся алкоголиков и наркоманов на улицах всех городов. Человек изначально слаб – он знал это. Мир предпочитает порок добродетели. Девять человек из десяти предпочтут бокал вина стакану воды. Девять мужей из десяти не удержатся от соблазна и изменят женам, если им представится шанс. От зарождения мира люди воруют и грабят, насилуют и убивают. Так стоит ли обращать внимание на такую мелочь, как надписи на стене?.. «В мире существует гораздо большее зло, чем все человеческие пороки вместе взятые, – учил его в свое время отец. – И для того, чтобы бороться с ним, тебе понадобятся все твои силы… Не отвлекайся на мелкое. Не растрачивай силу по пустякам!»

Человек вздохнул и принялся изучать карту города…

Спустя десять минут он поднялся со скамейки и направился к центру Террено. Можно было воспользоваться автобусом, но он решил пройти этот путь пешком. Ему необходимо было присмотреться к городу, увидеть его улицы и людей, населяющих Террено, попытаться понять, есть ли в этом городе Зло, и не ошиблись ли те, кто позвали его…

Легкие кроссовки мягко ступали по мостовой, черные глаза скользили по витринам магазинов, вывескам банков, рекламным плакатам… Город жил своей жизнью. Человек смотрел на снующие по улицам автомобили, в лица идущих по тротуару людей. Казалось, в них не было ничего необычного. Но чем дольше он шел, тем большая тоска нарастала в нем, подавляя все остальные его чувства…

Через двадцать минут он добрался до маленькой гостиницы под названием «Стелла д’ардженто», расположенной в двух кварталах от Пъяцца дель Пополо. Сняв комнату и получив ключи, поднялся на второй этаж, открыл двери номера и прошел к окну, из которого открывался вид на высокую гору. Несколько минут смотрел на Кальва-Монтанъя, отрешившись от мира…

Внезапно он остро почувствовал, как отчаяние затапливает всё его существо, и испытал огромную боль. Он понял, что не выберется из этого города живым, – ему суждено умереть на этой высокой горе!

На мгновение захотелось всё бросить и убежать.

Человек отошел от окна и опустился на кровать. Пальцы рук неприятно дрожали. Он вытащил из кармана самодельную сигарету и закурил… Но кто остановит Зло, если не он?

Сладковатый дым анаши попал в легкие, всосался в кровь и успокоил возбужденный мозг человека… Это фатум. Кисмет⁴. Если суждено умереть ему в этом городе, он умрет, и ничто не в силах изменить предначертанного судьбой. Таков закон. Сколько раз он предсказывал смерти другим и убеждался в непреодолимости фатума?..

Докурив сигарету, он полностью успокоился и осмотрел комнату. Узкая деревянная кровать, стоящая у стены, тумбочка у окна, стенной шкаф и голая лампочка, висящая под потолком. Комната для спартанца. Впрочем, и цена – соответствующая.

Поставив сумку в шкаф, он вышел из номера и запер за собой деревянную дверь. Вскоре он уже оказался на улице.

Теперь весь его багаж составляли карта, купленная им час назад, пачка сигарет в правом кармане куртки, половина из которых была с анашой, зажигалка и маленькая записная книжка с единственным адресом в заднем кармане брюк.

Человек в армейском комбинезоне дошел до автобусной остановки, сел в первый же подошедший автобус и проехал шесть кварталов в сторону Кальва-Монтанъя. Выйдя из автобуса, увидел пустырь и двинулся по тропинке, ведущей к темной ограде кладбища.

Через минуту он остановился у ворот Чимитеро ди Джовани. Заплатив сумму, взимаемую на содержание могил, смотрителю, сидящему в маленькой будке у входа, прошел за ограду и на мгновение замер, испытав хорошо знакомое чувство тревоги, не раз посещавшее его во многих уголках Европы и Азии, – здесь оно было необычайно острым и сильным. Он окинул опытным взглядом раскинувшиеся перед ним ряды могил и вздохнул.

Ну, что же… – он убедился в том, что Зло в этом городе есть. Теперь ему нужно узнать, насколько глубоко оно пустило в нем свои корни…

* * *

– …Я убил его, – повторил Тревор Адамс, глядя широко расширившимися глазами на лежащую посреди дороги человеческую фигуру.

Человек не шевелился.

– Что теперь будет, Джей? – в голосе Тревора звучал ничем не прикрытый испуг.

Он посмотрел на жену. Джей взглянула на мужа, и вдруг ей показалось, что он стал похож на испуганного мальчишку, разбившего любимую папину вазу и прибежавшего к маме искать защиты. Но наказание неизбежно, и оба они это знают…

– Джей?! – одним этим словом Тревор сумел выразить все владевшие им эмоции. – Сейчас сюда приедет полиция, меня проверят на алкоголь и упекут за решетку! Ведь вчера я выпил не меньше ста граммов джина!

– Успокойся, Трев! – произнесла Джей на удивление холодным голосом. Она уже поняла, что нужно взять себя в руки: иначе, если они запаникуют и начнут делать глупости… – Ты ничего не мог сделать. Он выскочил на дорогу прямо под колеса машины! У тебя не было времени тормозить. Любой полицейский это определит.

– А может… – Тревор взглянул в концы улицы, – может, просто уедем отсюда?

Джей смерила его испепеляющим взглядом:

– Вот тогда, Трев, тебя точно посадят!.. Посмотри-ка, – она ткнула пальцем в коричневую машину, замершую в пяти метрах от них, – ты думаешь, водитель «форда» не видел, как мы сбили этого типа? А кроме него, найдутся другие!

Она кивнула на распахнутые окна домов, стоящих по обеим сторонам узкой улочки.

Тревор сглотнул.

– Они определят, что вчера я пил, – повторил он. – Это конец, Джей! Никого не будет интересовать, было ли у меня время тормозить. Они скажут, что я был пьян, и упекут за решетку…

– Не мели чушь, – отрезала Джей. – Водитель «форда» подтвердит, что этот псих выскочил на дорогу внезапно. Он ведь и сам чуть не сбил его!

Тревора начало колотить.

– Откуда он вообще взялся? Нарк, псих обкуренный!.. – Он вдруг принялся кричать, вцепившись побелевшими пальцами в обод руля. – Почему он должен был выскочить именно перед нами? Почему перед нами?!..

– Успокойся, Трев. Словами ты ничего не исправишь, – Джей щелкнула ручкой двери. – Надо пойти и узнать, что с этим типом.

– Что с ним? Господи, да он мертв! После таких ударов не выживают!

– Пойдем и посмотрим, – повторила она, выбираясь из машины.

Водитель коричневого «форда» уже стоял на дороге – высокий толстяк в красной рубахе и коричневых штанах. Опершись о капот собственного автомобиля, он достал сигарету и закурил.

– Послушайте, – крикнула через дорогу Джей, – вы видели, что произошло?

– Да, – кивнул тот, – я уже вызвал полицию.

– Но вы видели, как этот человек выскочил на дорогу? Прямо под самые колеса?

– Конечно… На вашем месте я бы вообще успокоился и просто ждал. Это ваш муж? – водитель «форда» кивнул на вылезшего из «опеля» Тревора.

– Да.

– Ваш муж не виноват, синьора. Он ничего не мог сделать. Этот тип, наверное, просто обкурился, – толстяк говорил на удивление спокойным голосом, попыхивая сигаретой. – Сейчас приедет полиция, за пару минут оформит бумаги, и мы все разъедемся… Ваш муж не виноват!

Джей почувствовала облегчение. Водитель «форда» говорил с уверенностью человека, не раз попадавшего в подобные переделки. Похоже, он знает, что говорит.

– Тревор, ты слышал?

– Да, – кивнул тот, его всё еще бил озноб.

– Знаете, – говорил толстяк, – за последние два года это третий, кого сбивают на моих глазах. Но этот тип, наверно, был просто под мухой. Полиция быстро выяснит, что к чему, и…

Внезапно толстяк, поднявший руку с сигаретой ко рту и собиравшийся говорить, видимо, до приезда полиции, замолчал. На лице его отразилось удивление.

Джей проследила за взглядом толстяка и испуганно вздрогнула – человек, лежавший на дороге, пошевелился.

– О, Боже, он жив! – выкрикнула она, оборачиваясь к мужу.

Тревор моргнул и сделал шаг к лежащему на асфальте. На теле сбитого человека не было видно следов крови, и похоже, парень сильно не пострадал.

– Псих ненормальный, – прошептал Тревор, но теперь в его голосе послышалось облегчение.

Джей тоже шагнула вперед.

Но затем произошло непонятное: лежавший на дороге человек вдруг резко поднялся на колени и метнул на Тревора яростный взгляд.

– Зря ты это сделал, Тревор Адамс! – отчетливо прошептал он, голос его был похож на шипение гремучей змеи.

Тревор и Джей остановились, как вкопанные. Толстяк опустил сигарету к земле и нахмурился – он тоже услышал фразу, произнесенную сбитым, и тон, каким она была сказана, ему не понравился.

Человек попытался встать, но одна его нога подломилась, и он снова рухнул на асфальт.

«После такого удара он вообще не должен подняться!» – мелькнуло вдруг в голове Тревора. Он почувствовал, как отпустивший его было страх возвращается; но теперь этот страх был иного рода – он начинал бояться вот этого человека, почти что подростка – ему, наверняка, чуть за двадцать, – одетого в синюю футболку и джинсы.

– Теперь тебе придется умереть, Тревор Адамс, – продолжал парень, поднимаясь, наконец, в полный рост. – Тебе и твоей женушке…

В этот момент со стороны Корсо Чентрале раздался вой полицейской сирены.

Тревор шагнул назад. У него вдруг возникло огромное желание, чтобы полицейская машина приехала сюда как можно быстрее. От этого типа исходили физически ощутимые флюиды опасности.

– …Ты думаешь, тебе поможет полиция? – усмехнулся парень и шагнул к Тревору, подволакивая ногу; ухмылка его была похожа на оскал черепа.

Джей завизжала.

В этот момент патрульный автомобиль появился в дальнем конце улицы и направился к ним.

– Упс, – сказал парень тихо и рассмеялся – он тоже заметил полицейскую машину. – Похоже, повезло вам, ребятки!..

Он повернулся в сторону подворотни и неожиданно подмигнул Тревору:

– Но я приду вечером. Я запомнил номер твоей машины, Тревор Адамс, и я найду тебя – ты умрешь первым. А потом я займусь твоей женушкой!..

Парень, пошатнувшись, шагнул к тротуару:

– …Но прежде, чем убить твою жену, Тревор Адамс, я возьму ее. Я трахну ее языком!.. Ты ведь любишь, когда тебя трахают языком, Джей? Твоя «киска» тогда закипает, и ты взлетаешь на небеса!.. О, Джейром! – простонал он мгновенно изменившимся голосом.

Джей почувствовала, как сердце ее ушло в пятки. О, боже! Ведь это же слова Алекса Пинсона! Только он называет ее «Джейром»!

– Сегодня вечером! – повторил парень, вытянув указательный палец в сторону Тревора, и нырнул в подворотню, даже не взглянув на водителя «форда», замершего у своей машины.

– Боже Всевышний! – прошептал Тревор.

Джей ухватилась за капот «опеля», чувствуя, как земля уплывает у нее из-под ног…

Спустя четверть минуты к ним подъехала полицейская машина. Она остановилась в пяти метрах от «опеля», и из нее вылез высокий патрульный. Он окинул Адамсов подозрительным взглядом и двинулся к Тревору.

– Мы получили сообщение, что здесь сбили человека, синьор, – сказал он, глядя на белое, как снег, лицо Тревора. – Что здесь случилось?

Он обошел «опель» спереди и присвистнул – радиатор машины был погнут.

– Ого! – Он снова взглянул на Тревора, но теперь подозрение в его взгляде сменила уверенность. – Ваши права, синьор. Документы на машину!

Он сделал знак, и из полицейского автомобиля вылез его напарник.

– Вы сбили человека, синьор, – полицейским говорил таким тоном, словно ни в малейшей степени не сомневался в правоте своих слов и для себя уже решил, что арестует этого человека. – Где тело?

Тревор открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни слова – его гортань парализовало страхом.

Джей почувствовала, как внутри нее вырастает холодный комок.

Полицейский хотел спросить что-то еще, но в этот момент заговорил водитель коричневого «форда», молчаливо стоявший до этого:

– Анджело, это я вызвал полицию!

Полицейский обернулся на голос и, казалось, только теперь обратил внимание на стоящего невдалеке толстяка. Лицо его неожиданно преобразилось: он словно сбросил с себя маску сурового служителя закона, превращаясь в добродушного парня. Губы рта растянулись в улыбке:

– О!.. Доброе утро, синьор Пальоли!

Толстяк покивал.

– Я видел, как было дело, Анджело. Этот псих вынырнул из подворотни, прямо как сумасшедший. Я сам чуть не сшиб его, но успел затормозить. А вот «опелю» тормозить было негде…

Полицейский слушал, терпеливо кивая.

– А где человек, которого сбили, синьор Пальоли?

– Он убежал, – толстяк покачал головой. – Наверно, был под просто кайфом. Даже не почувствовал боли. Просто вскочил и убежал!

Теперь на лице полицейского появилась растерянность.

– Убежал?.. Но удар, как я вижу, был сильный, – он указал на треснувший бампер «опеля».

– Да. Но он убежал, – повторил толстяк.

– Черт!.. – полицейский посмотрел на напарника и с сомненьем добавил: – Но мы должны это как-то оформить. Составить протокол и…

– Не думаю, – спокойно возразил Пальоли. – Я спешу, и эти люди, наверное, тоже… Анджело, ты же видишь, что пострадавших нет. Значит, можно разъехаться!

Джей, до этого слушавшая толстяка с неприкрытой надеждой, решила, что не так-то всё просто, и им, видимо, придется давать объяснения в полиции. Но полицейский, разговаривавший с водителем «форда», несколько секунд колебался, раздумывая над ответом, затем еще раз оглядел радиатор «опеля», дорогу и тротуар, и не найдя на них следов крови, сказал:

– Ну, что же, синьор Пальоли, хорошо… Давайте сделаем вид, что ничего не случилось!

Он повернулся к Адамсам:

– Вы можете ехать, синьоры!

Затем он подошел к водителю «форда» и о чем-то с ним быстро переговорил. Напоследок, полицейский улыбнулся толстяку и направился к своей машине.

Через пару секунд патрульный автомобиль, развернувшись на узкой улочке, покатил в сторону Пъяцца дель Фуоко.

– Вот видите, – проговорил толстяк, обращаясь к Тревору, – всё и решилось. Езжайте по своим делам и не попадайте больше в подобные переделки.

Он забрался в свою машину и, развернувшись, поехал за полицейским автомобилем.

Оставшись одни, Тревор и Джей несколько секунд стояли потрясенные, растерянно глядя друг на друга. Того, что случилось за последние три минуты, ни один из них объяснить не мог…

Наконец, Джей не выдержала и прохрипела:

– Поехали отсюда, Трев!

Она торопливо залезла в машину. Тревор уселся за руль и завел двигатель…

Через короткое время «опель» мчался по улице так, словно за ним гнались черти… Глядя через стекло, Тревор Адамс всё еще видел глаза того типа, полыхавшие ненавистью, и слышал его слова: «Теперь тебе придется умереть, Тревор Адамс! Тебе и твоей женушке!..» Джей Адамс думала о другом. «Твоя «киска» тогда закипает, и ты взлетаешь на небеса!.. О, Джейром!» До сегодняшнего утра это имя было известно лишь ей и Алексу Пинсону. Теперь его знает еще один. Только кто этот парень?..

* * *

Одно из двух католических кладбищ Террено, Чимитеро ди Джовани, расположенное на юго-западе города, у подножия горы Кальва-Монтанъя, обнесенное изгородью, было пусто и тихо.

Между рядами могил медленно шел человек, одетый в армейский комбинезон. Изредка он останавливался возле одного из надгробий, садился на корточки, прикладывал руки к земле и на мгновение замирал. Словно прислушивался к таинственному голосу, идущему из могил. Потом он поднимался и шел дальше…

Через двадцать минут он остановился на противоположной от ворот стороне кладбища и задумался.

Это место было пропитано Злом. Нигде на планете не встречал он такой сильной концентрации первородного Зла, как здесь. Волны, исходящие от него, давили на мозг человека, и он отзывался на них, как стрелка хорошего компаса.

Человек в комбинезоне опустился на посеревшую от времени надгробную плиту, вытащил из кармана пачку сигарет и некоторое время разглядывал их. Действие анаши, которую он выкурил час назад, прекратилось, но руки у него не дрожали. Он был спокоен, хотя и знал, что умрет…

Когда-то давно, когда он только постигал азы хиромантии, он узнал дату собственной смерти. Это было первое, что он выяснил, научившись читать линии рук. Позднее он сотни раз проверял эту дату и знал, что она верна. Он предсказывал смерти тысяч людей и не ошибался ни разу. Теперь пришел его срок.

Он не боялся. То, что произошло с ним в гостинице, было минутной слабостью. Но это доказывало только то, что он человек. Всё еще человек – после стольких лет борьбы с первородным Злом.

Он вытащил из пачки обычную сигарету и закурил.

Его отец погиб в маленьком городке на юге Ирана. Дед не вернулся из песков Аравийской пустыни. Два младших брата чудом избежали смерти в Заире шесть лет назад. Старший брат нашел свой конец в маленькой сербской деревне.

Испокон веков его род сражался со Злом. Как сторожевые псы, носились они по всем континентам, вынюхивая и выглядывая, уничтожая Зло в самом зачатке. Предания о самых великих схватках передавались из уст в уста, от отца к сыну. Тысячелетиями продолжалась битва, но нигде и никогда Зло не было так сильно, как сейчас в этом месте.

Человек бросил окурок в траву.

Теперь ему предстоит сразиться с самым сильным врагом, с каким только сталкивался его род за тысячелетия своего существования. И в этой схватке ему суждено умереть!..

Он не страшился смерти, но боялся другого – успеет ли он уничтожить Зло до того, как погибнет сам? И еще – ему не обойтись в этом деле без сильных помощников. Если бы здесь были его братья, исход схватки был бы уже предрешен. Но, к несчастью, они далеко.

Человек склонил голову на свои узловатые, но по-прежнему сильные, руки.

Значит, помощника придется искать прямо здесь, в этом городе. Только действовать надо быстро – времени у него почти не осталось.

На секунду сидящий задумался, словно решая, с чего начать. Потом вытащил из заднего кармана брюк записную книжку в кожаном переплете и раскрыл ее на первой странице. Запись в ней была одна и совсем короткая: «Церковь Сант’Антонио ди Франчезе. Виа Куаттроченте. Отец Федерико Ланцони.»

Человек взглянул на карту Террено. Нужная ему церковь находилась на другом конце города. Определив маршрут, он поднялся с надгробья и посмотрел в бирюзовое небо. Солнце висело над вершиной горы, от которой дул легкий ветер, несущий отчетливый запах каштанов.

Человек развернулся и быстрым шагом двинулся к выходу с кладбища. Через пять минут он уже ехал на желтом автобусе по направлению к Виа Куаттроченте…

* * *

Проехав по Виа Роза до кольцевой дороги, опоясывающей центр Террено, Доминик Пальоли свернул на нее и медленно покатил по крайней полосе, разглядывая указатели с названиями улиц, укрепленные на правой стороне дороги: Виа Роза, Виа Песко, Виа Мелоне… Тридцать улиц отходили от центра города, словно лучи от солнца: пятнадцать из них на юге Террено составляли Вилладжо-Верде, пятнадцать восточных образовывали район речного порта.

Доминик доехал до указателя с надписью «Виа Мелоне» и повернул на первую из трех улиц, «принадлежащих» Пепе Сборце. Улица тянулась до пустоши возле Кальва-Монтанъя. Для того чтобы проехать ее до конца, ему потребуется десять минут.

…Конечно, было бы проще поручить розыск Пепе одному из парней, думал Доминик. Но сейчас все его люди заняты и раньше пяти часов вечера не освободятся.

Посмотрев на часы, он отметил, что до встречи с Франческо Борзо остается чуть более часа. За это время он либо найдет Пепе Сборцу, либо убедится в том, что на принадлежащей ему территории его нет…

Разглядывая ряды машин, стоящих у тротуара, Доминик думал о странной «пропаже» Пепе. В то же время мысленно он то и дело возвращался к тому, что случилось на Виа Роза десять минут назад, и чем дольше размышлял о необычном происшествии, свидетелем которого оказался, тем больше оно его беспокоило.

Доминик не раз оказывался в дорожных передрягах и знал, что человек не может так просто подняться и уйти после того, как его сбила машина, – пусть даже ее скорость была невелика. Полуторатонный же автомобиль, налетающий на человека на скорости в пятьдесят километров в час, ломает руки и ноги, рвет печень и селезенку. От удара о дорогу трескаются ребра, отбиваются внутренности и сотрясается мозг. В девяноста процентах подобных случаев человека увозят в морг. Остальные десять отправляются в реанимацию и выходят оттуда калеками. Лишь одному из ста может повезти и он, пролежав пару месяцев в больнице, выйдет из нее относительно здоровым.

Того, что случилось на Виа Роза, произойти не могло. И все-таки это случилось, нахмурился Доминик.

Сбивший того парня «опель» двигался со скоростью не меньше сорока километров в час, и затормозить он не мог. Удар пришелся по ногам человека и был очень сильным – он видел, как искорежило радиатор машины. Этот удар должен был сломать обе бедренных кости, как спички. Подняться после такого удара было физически невозможно, но светловолосый поднялся. А ведь должны были быть повреждены еще руки и ребра – тот парень ударился об асфальт при падении.

Внезапно Доминик вспомнил аварию, свидетелем которой оказался лет пять назад: на государственном шоссе, ведущем из Турина в Милан, столкнулись «мерседес» и «пежо». Удар был лобовым. После столкновения машины разлетелись: легкий «пежо», перевернувшись, упал посреди шоссе; «мерседес» развернуло поперек дороги. Ехавшие за ними автомобили начали тормозить, но остановиться не успевали – машины складывались гармошками, врезаясь друг в друга. На шоссе стоял грохот металла, вылетающих стекол и криков людей… Четырнадцать машин со стороны «пежо» и семь – со стороны «мерседеса» – превратились в лепешку. Движение на шоссе было блокировано на шесть часов. Тогда погибли семь человек и восемнадцать получили ранения. Но Доминик вспомнил тот случай совсем не поэтому.

Дело в том, что, когда он подъехал к месту аварии, полиции поблизости еще не было. В машине он был вместе с Бъянки Гарротой. Тогда они выскочили из автомобиля и побежали в ту сторону, откуда звучали истошные крики. Водители подъехавших машин пытались вызволить пострадавших: отдирали искореженные дверцы, вытаскивали окровавленных людей наружу. Доминик и Бъянки выволокли из желтого «ситроена» женщину со сломанной ногой и уложили ее на обочину. Им повезло: ни одна из столкнувшихся машин не загорелась. Но поразило Доминика другое. Примерно через минуту после столкновения из искореженного «пежо» выбрался человек. Лицо его было залито кровью; левая рука сломана так, что наружу торчала разбитая кость; правую ногу он подволакивал; но человек этот пел!.. Выбравшись из машины, он пошел по обочине шоссе в ту же сторону, куда минуту назад мчался «пежо». Люди с ужасом смотрели на окровавленного человека, который шел, напевая и улыбаясь. Когда один из водителей попытался остановить его и усадить на асфальт, тот разбил ему нос и отправился дальше.

Через пять минут подъехала медицинская машина. Два здоровенных санитара уложили окровавленного человека на носилки и запихали в машину. Но и там он продолжал что-то петь, пока слова не начали выплескиваться у него изо рта вместе с кровью. Еще через десять минут он умер от обширного внутреннего кровоизлияния.

Доминик специально узнавал у санитаров, почему этот тип вел себя таким образом. Он думал, что причиной был шок или отключение болевого центра в мозгу, но всё оказалось банальней. Человек, вызвавший крупнейшую за последние десять лет аварию близ Турина, был в буквальном смысле слова пропитан амфитамином и не чувствовал боли. «Сукин сын умер счастливчиком, – сказал один из санитаров, показывая Доминику мертвое лицо наркомана с застывшей улыбкой. – Он так и не понял, что с ним случилось…»

Так, может, тот парень, которого сбило «опелем», тоже был наркоманом? Подобное было похоже на правду… Но ведь, даже если он находился под кайфом, то не смог бы подняться из-за сломанных ног. Но ведь он как-то встал. Даже больше – он ушел!

И еще – на месте происшествия не оказалось ни капли крови: ни на радиаторе «опеля», ни на дороге, ни на самом пострадавшем. Кроме того, парень, похоже, знал людей в «опеле», так как обращался к ним по именам; они же его не знали. И потом – он угрожал их убить.

Всё это было непонятно…

Доминик вдруг заметил голубую машину, стоящую у обочины, но подъехав поближе, увидел, что это спортивный «рено», внешне напоминающий разыскиваемую «баркетту». «Форд» Доминика двинулся дальше.

…Было и еще одно обстоятельство, связанное с происшествием на Виа Роза, которое не давало ему покоя. Когда сбитый парень бросился убегать, он на мгновение повернулся в сторону «форда», и Доминик «сфотографировал» его лицо. Он сразу же понял, что где-то видел этого типа – причем давно и всего лишь раз, – но то, что действительно видел, не вызывало у Доминика сомнений. Но где и когда?..

Через две минуты коричневый «форд» добрался до окраины Террено, где Виа Мелоне переходила в пустырь. Доминик свернул влево и направился к Виа Мугетто…

* * *

Без пяти одиннадцать «опель» Тревора Адамса остановился возле дома Тифани Гереро, личной портнихи его жены. Тревор развернулся на сидении и сказал:

– Джей, постарайся не задерживаться сегодня у Тифани. – Голос у него откровенно подрагивал.

Джей молча кивнула. Почему-то ей было страшно смотреть в глаза мужа.

– Приезжай часов в шесть. Сходим в ресторан, расслабимся… Снимем номер в гостинице и проведем вечер с шампанским. Идет?

Он улыбнулся. Но улыбка у него получилась какая-то жалкая, вымученная.

– Ладно, – ответила Джей.

– Не задерживайся, – повторил Тревор нервно.

Джей потянула за ручку. Уже распахнув дверь машины, она, наконец-то, решилась взглянуть в глаза мужа – лицо у Тревора было бледным.

– Трев, ты знаешь парня, которого мы сбили?

– Нет, – сглотнул он.

– Тогда почему он назвал твое имя?

Левая щека у Тревора затряслась.

– Я не знаю, – тихо прошептал он. – Джей, правда, не знаю!

– Но тогда, откуда…

– Я не знаю! – взорвался вдруг Тревор и закрыл лицо руками.

Несколько секунд он молчал. Джей чувствовала, как стучит ее сердце, и была уверена в том, что сердце ее мужа колотится так же. Наконец, он убрал руки и посмотрел на нее перепуганным взглядом.

– Джей, приезжай сегодня пораньше. Я сниму номер в гостинице, а завтра утром мы улетим в Париж!

«Он боится, – подумала Джей. – Так же, как я!..»

О, Джейром!.. Она вздрогнула.

– Ладно, Трев.

– Хорошо?

– Да.

Она улыбнулась, и Тревор ответил ей жалкой улыбкой. Джей захлопнула дверцу машины и направилась к дому Тифани. Но вдруг ее сердце болезненно сжалось, и она обернулась назад. «Опель» Тревора уже отъехал от дома и двигался по дороге. В этот момент он показался ей таким маленьким, таким беззащитным…

* * *

Делая частые остановки, желтый автобус проехал половину Террено и повернул на Виа Куаттроченте. Человек в армейском комбинезоне вышел на первой же остановке и огляделся по сторонам.

Высокий шпиль католической церкви Сант’Антонио ди Франчезе вздымался в пятидесяти метрах от него. Человек повернулся и медленно пошел вдоль чугунной решетки, выкрашенной черной краской, в сторону шпиля.

Через минуту он оказался перед белым зданием церкви. Немного помедлив, двинулся по неприметной дорожке, ведущей к боковой части здания, и вскоре очутился перед железной дверью с нарисованным на ней распятием. Остановившись у двери, позвонил в бронзовый колокольчик… Несколько секунд за дверью висела могильная тишина. Потом послышался шорох шагов.

Когда железная дверь распахнулась, на пороге показалась фигура невысокого человека с иссушенным годами лицом, облаченного в черную сутану. Он взглянул на мужчину в армейском комбинезоне и мягко спросил:

– Что вам угодно, синьор?

– Мне нужен отец Федерико Ланцони, – произнес человек в камуфляже.

– Он перед вами, – тихим голосом ответил священник, разглядывая незнакомца.

Тот кивнул:

– В таком случае, меня зовут Бен Аз Гохар.

Услышав произнесенное имя, священник отчетливо вздрогнул. В глазах его проскользнуло выражение, похожее на испуг. Он быстро огляделся по сторонам, но в маленьком дворике, кроме них двоих, никого не было.

Тогда в глазах Федерико Ланцони вспыхнуло неподдельное облегчение. Он отступил на шаг в сторону, распахивая дверь перед стоящим на дорожке человеком, и почтительно произнес:

– Проходите, преподобный Аз Гохар. Мы вас ждали!..