Читать книгу Викинги - Сергей Жарков - Страница 4

Приходило время, и те из скандинавов, кто уходил «в викинг», возвращались к родным берегам. Боевые корабли – драккары, потрепанные в непогодах и абордажных схватках, нуждались в основательной починке, а едва затянувшиеся раны воинов-мореходов требовали домашнего ухода. Добычи было в достатке, и теперь ею следовало расчетливо распорядиться: что пристроить в хозяйстве, что с выгодой сбыть соседям или на ближайшем торгу. Заждавшимся родичам и друзьям надлежало поведать о совершенных в походе подвигах и вручить подарки, подтверждающие правдивость рассказчика. Таким образом, у себя на родине, в Скандинавии, свирепые викинги-пираты, повергавшие в трепет пол-Европы, превращались в рачительных и радушных хозяев, оборотистых торговцев, почтительных сыновей, любящих мужей и отцов. Даже «морские конунги», пополнявшие дружины крепкими, жаждавшими богатства и славы парнями, временно поступаясь суровыми требованиями своего кодекса чести – никогда не спать под закопченной крышей и никогда не пировать у очага («Сага об Инглингах»), – вели на берегу самый респектабельный образ жизни. Там в свои права вступала система ценностей, совершенно отличная от той, что господствовала на палубах боевых кораблей… Поэтому нет ничего удивительного в том, что, несмотря на закрепившийся за ними и сохранившийся на века имидж беспощадных морских разбойников и неустрашимых первопроходцев, в большинстве своем викинги являлись крестьянами-хуторянами, рыбаками, торговцами, кораблестроителями, ремесленниками, кузнецами или плотниками.

Кстати, сельская жизнь у скандинавов имела много общего с жизнью крестьянских общин в других североевропейских странах в течение многих веков, в том числе и с жизнью на Британских островах. Принципы устройства домов, детали мебели, инструменты и образ жизни находят близкие параллели в обычаях Ирландии и горной Шотландии, просуществовавших почти вплоть до наших дней. Однако скандинавский фермер жил в мире с более широкими горизонтами. Он или его непосредственные предки были первопроходцами, осваивавшими новые территории, но при этом сохранявшими прочные связи со старой родиной. Возможно, он и сам значительную часть жизни был странствующим торговцем, участником одной из пиратских корабельных команд викингов или дружинником князя, или короля в Скандинавии, Англии, а то и в еще какой-нибудь стране, значительно удаленной от дома. Даже остепенившийся скандинавский фермер, имевший собственные земли, не всегда порывал с жизнью торговца или пирата-викинга, хотя, как правило, это было занятие для лета. Такие «частично занятые» скандинавы-земледельцы отправлялись на одно лето или на несколько летних сезонов в викингские походы – либо за собственный счет, либо поступая на краткий период своей жизни на службу к конунгу. Так, например, в «Саге об оркнейцах» (др. – сканд. Orkneyinga saga— история Оркнейских островов, в частности графства Оркни, начиная с их захвата в IX веке норвежским конунгом Харальдом Прекрасноволосым и приблизительно до 1230 года) повествуется, как еще в 1158 году один из ярлов викингов, Свейн Аслейвссон, живший на острове Оркни, все еще продолжал сочетать сельский труд с традиционным занятием викингов – пиратством: «Когда Хакон был еще молод, Свейн Аслейвссон предложил взять его на воспитание, и с этой целью он отправился на Гаисей. Как только он возмужал, Свейн стал брать его каждое лето в викингские походы, дабы он заслужил к себе уважение. Каждую зиму Свейн сидел на Гаисей, где у него было восемьдесят мужей и самый большой пиршественный зал на Оркнеях. Весной у него прибавлялось работы, потому что он сеял много зерна себе на пропитание; а потом отплывал на Гебриды (архипелаг в Атлантическом океане, к западу от Шотландии) или в Ирландию и брал там все, что мог, вплоть до середины лета. Он оставался дома до окончания жатвы, а затем ранней осенью отправлялся в новый викингский поход вплоть до начала зимы». Отправляясь в морские походы с целью продать что-либо или кого-то ограбить, отряды таких единомышленников-скандинавов из свободных землевладельцев, как оркнейский ярл Свен Аслейвссон, несомненно, договаривались о том, что господ среди них не будет и что все станут считаться «равными»– гордая основа взаимоотношений викингов и оплот их культуры. Дома же, однако, мужчины вроде Аслейвссона являлись составляющей весьма расслоенного и пирамидального по строению общества.

На вершине пирамиды стоял единовластный правитель – король. Под ним занимала место аристократия: ярлы, военные предводители и могущественные землевладельцы с принадлежавшими им обширными угодьями. Ниже размещались свободные люди, или бонды. Данная довольно пестрая группа состояла из фермеров, торговцев, корабелов, искусных ремесленников и профессиональных воинов, включая в себя, таким образом, наверное, самый влиятельный класс общества в эпоху викингов, при этом социальное положение определялось размерами состояния. В основании пирамиды располагались невольники, или рабы, которых хозяева расценивали как нечто лишь незначительно большее, чем скот, и соответственно с этим относились к ним. Правда, надо отметить, что в эпоху викингов у скандинавов был период значительной социальной мобильности. В то время даже люди, которые стояли на самых низких ступеньках социальной лестницы, рабы, нередко получали свободу, и им разрешали обзаводиться своим пусть небольшим, но собственным хозяйством. Да и у свободных людей также было множество способов улучшить свое социальное положение. Так, те, кто не имел земли, могли отправиться за море; разбой или служба в королевской дружине за плату могли принести богатство; можно было получить выгоду от ремесла и торговли. Кстати, торговля и разбой – это два основных способа достаточно быстро получить богатство, которое – как и везде в мире – становилось ключом к продвижению по социальной лестнице. Если человек, у которого были богатство и земля, обладал сильным характером, он вполне мог стать местным вождем и обрести дружинников, которые искали бы его покровительства. В свое время он или его сыновья могли пересечь достаточно нечеткую границу между богатым крестьянином и местным вождем – эти люди отличались от ярлов и даже королей только по масштабу, а не по сути. Более того, между скандинавским обществом и обществом феодальным, которое в то время возникало повсюду в Европе, была одна существенная разница: здесь каждый человек владел землей совершенно свободно: он не должен был платить никакому землевладельцу ни налогов, ни аренды. Конечно, в случае распри с соседями ему могла понадобиться защита со стороны вождя, и он сам должен был верно служить своему вождю при разрешении возникших у того распрей и во время войны, сражаясь в его дружине. Однако эта связь оставалась личной, и недовольный дружинник мог уйти к другому вождю. Конечно, с этим были связаны определенный риск и неудобства для самого дружинника, но ему отнюдь не грозили все те ужасные штрафы и наказания, которые могли ожидать феодального вассала, собравшегося уйти от своего господина. Обычно вождь разбирал споры между своими дружинниками, поддерживал их в конфликтах с посторонними людьми, щедро вознаграждал за любую службу и, если они следовали за ним во время походов, делил между ними добычу и земли. Если вождь не делал всего этого или не отличался способностью к лидерству, каким бы аристократическим ни было его происхождение, очень скоро дружинники могли перейти к его более удачливому сопернику.

Статус вождей мог быть очень разным – от небольшого местного вождя, чья власть ограничивалась одним фьордом, до того, кто набирал себе дружинников из целой области, содержал отряд личных телохранителей, владел боевыми кораблями и мог именовать себя ярлом, а то и королем. Так на заре эпохи викингов власть в Скандинавии сосредотачивалась в руках небольшого числа могущественных, утвердившихся в главенствующем положении семей, каждая из которых владела большим наделом земли. Со временем в Норвегии, Дании и Швеции благодаря союзам, выгодным бракам, а часто и за счет силы оружия на передний план стали выходить единовластные правители – короли.