Читать книгу Новое прочтение старых газет - Сергей Жерновков - Страница 3

27 июня 1921 года поздно вечером Себальд Рутгертс не находил себе места. В московской гостинице он, то садился за стол, что-то писал, то неожиданно поднимался, измерял широкими шагами комнату, то заложив руки за голову, лежал на кушетке, сосредоточенно думал.

Перед его глазами вырисовывалась картина будущего Урало-Кузбасского комбината. Картина, которую он пытался представить не первый раз с того дня, как познакомился с проектом его создания. Было это в 1918 году, когда Себальд работал в Советской России главным инспектором водных путей сообщения.[1]

Правда в первое время эта картина не имела еще в голове Рутгерса ясных очертаний. Может, потому, что тогда он занимался не менее важными делами. Но как только кончилась гражданская война, советский народ приступил к созидательному труду, идея окончательно овладела беспокойным сердцем голландского коммуниста-интернационалиста.

В своих обращениях Ленин писал (декабрь 1919 г):

– «Америка, естественно, стоит во главе государств, рабочие которых могут нам помочь, помогают уже теперь и будут помогать».

– «Преданные делу, энергичные передовые рабочие Америки пойдут во главе всех рабочих из ряда промышленных стран, несущих Советской России свои технические знания, свою решимость пойти на лишения ради помощи рабоче-крестьянской республике для восстановления ее хозяйства».

Ленин наметил её еще в 1918 году и «Плане научно-технических работ». Дальнейшее развитие она получила, в частности, в первых проектах создания Урало-Кузнецкого комбината. Совсем не случайно Рутгерс сразу же поставил вопрос о присоединении к автономной индустриальной колонии одного из уральских металлургических заводов – Надеждинского.

– Помочь России восстановить промышленность – священный интернациональный долг каждого честного инженера, квалифицированного рабочего капиталистических стран, – говорил он жене Барте перед отъездом из Италии в Москву.

Там, в далёкой Италии, где Рутгерс с семьёй отдыхал после болезни, у него были только две горячие сторонницы задуманного им грандиозного плана: жена да Бронка Корнблит, польская революционерка, его секретарь и переводчик. Здесь в Москве, круг заинтересованных лиц значительно расширился.

К лету 1921 года в столицу Советской России съехались делегаты не только III конгресса Коминтерна, но и I Международного конгресса революционных профессиональных и производственных союзов (Профинтерна). Себальд поделился мыслями со многими иностранными товарищами. Его проект одобрил основатель и руководитель анархо-синдикалистской организации Индустриальные рабочие мира (ИРМ), любимец самых низших слоёв американского пролетариата Уильям Хейвуд, годом раньше осуждённый за революционную деятельность на 20 лет тюремного заключения и нелегально эмигрировавший в Россию.

Рутгерс предупреждал: "Колонисты, которые приедут в Россию, получат возможность обеспечить себе приличный уровень жизни, но не будут иметь возможности получать прибыль или разбогатеть. Приглашаются только те рабочие, которые хотят отдать работе всю свою энергию и которые желают и могут вынести тяготы начинания".

Рутгерса поддержал также доверенное лицо союза машиностроителей техник с завода Форда Г. С. Кальверт, который намеревался установить деловые контакты с русскими рабочими организациями.

– Очень правильная мысль, – сказал Кальверт Рутгерсу, когда тот познакомил его со своим проектом. – Русская революция и американские методы работы, американская техника. За нами пойдут тысячи членов ИРМ. Это прекрасно! Можно сейчас же приступать к делу!

– Медлить конечно нельзя, – заметил Себальд. – Необходимо действовать быстро, хотя бы для того, чтобы использовать экономический кризис, разразившийся в США и Европе. Однако считаю возможным отправиться в Кузбасс и на Урал только тогда, когда заручимся полной поддержкой Ленина.

С доводами Себальда согласился и Л. Е. Мартенс, бывший представитель РСФСР в США (после безуспешных попыток отношений с США, отвергнутых американским правительством, был выслан в 1921 году из Америки), член президиума ВСНХ.

«Я – за, – говорилось в ответе В. И. Ленина на письмо о создании промышленных колоний силами иностранных рабочих и специалистов, полученное им от С. Ю. Рутгерса, Л. К. Мартенса, Герберта[2] и Кальверта. –

ЕСЛИ американские рабочие и колонисты вообще будут привозить с собой:

1) продовольствие на два года

(Вы пишете, что это бывало; значит, возможно);

2) одежду на тот же срок;

3) орудия труда.

1-ое (и 2-е) важнее всего… Если будет 1-е я согласен

ВСЯЧЕСКИ ПОДДЕРЖАТЬ».

Ленин написал ответ утром 22 июня. Вечером того же дня Совет Труда и Обороны (СТО) под председательством Владимира Ильича принял постановление «Об американской промышленной эмиграции». Он признал «желательным развитие отдельных промышленных предприятий путём сдачи их группам американских рабочих и индустриально развитым крестьянам на договорных условиях, обеспечивающих им определённую степень хозяйственной автономии». СТО представил Рутгерсу и его сотрудникам возможность немедленно выехать на Урал и в Кузнецкий бассейн.

Ильич не ограничился словесной поддержкой большого и полезного дела, начатого Себальдом. Случилось так, что для экспедиции задержали выдачу продовольствия. Ленин направил телефонограмму И. Лобачёву, работавшему тогда в Наркомпроде. Он предписывал немедленно выдать продовольствие и доложить об исполнении его приказа.

Теперь, когда подготовка к отъезду закончилась, Рутгерс вспомнил, с каким вниманием отнёсся к его проекту Владимир Ильич, и разволновался. Ему хотелось как можно быстрее отправиться в дальний неведомый путь. Эту поездку он рассматривал как второе (после создания Амстердамского бюро III Интернационала) поручение Ленина.