Читать книгу Комета Магницкого – 3 - Сергей К. Данилов - Страница 4

Поздней ночью, ворочаясь на узком топчане с книжкой по топологическим аспектам квазивиртуальных сфер, Магницкий вдруг ощутил себя оскорблённым в лучших чувствах: тридцать девять лет мужику, а он не смог завести ребёнка при живой и здоровой жене. Кантуется в вагончике, мечтая построить дом-дворец и только после этого создать полноценную семью, как полагается: в роскошной спальне, на кровати под балдахином. Мигом скатился с топчана, резво стартовал в общежитие к Нине, восстанавливать статус женатого человека, который должен по варварским домостроевским обычаям спать исключительно дома, а не в отдельно стоящем строительном вагончике. И не беда, что на дворе ночь, даже лучше. Тёмная ночь… разделяет, любимая, нас…

В прекрасном боевом настроении добежал, толкнулся в дверь общежития. Родной дом по ночам заперт. Не беда, воспользуемся тропами далёкой юности. Оно, конечно, не впервой. Только слишком давно не тренировался, и, к великому стыду своему, не смог вскарабкаться даже на козырёк над чёрным входом, с которого обычно лихо сигал на пожарную лестницу. Допрыгнуть – допрыгнул, а подтянуться Виктору ныне слабо. Незадача. Повисел задумчиво, и вниз брякнулся. Что делать-то, господи? Да то же самое, что и все нынешние более молодые люди. Ведь совсем не зря там, в уголке, белеют два тарных ящика, как бы ни при чём валяются себе рядышком. Подставить их под лестницу, и дело пойдёт как по маслу! Всё выше, и выше, и выше! Молодёжь, выбравшая пепси, явно предпочитает лёгкие пути, подвластные даже старикам на четвёртом десятке, ближе к пятому.

Вы ощущали когда-нибудь, друзья мои, в темноте на пожарной лестнице прилив стыда ориентировочно на уровне третьего этажа? Нет? Тогда опишем данное чувство, охватившее с головы до ног товарища Магницкого, несмотря на то, что его здесь никто пока не видит. Просто сам на себя посмотрел со стороны: солидный женатый человек средних лет, старший программист, разработчик военных заказов, лезет на крышу шестиэтажки среди ночи толстым обленившимся котом. Постойте, постойте со своими обличениями морально-этического плана. Мужчина должен иногда рисковать? Должен, раз на роду написано, иначе жизнь будет неинтересная. А как Магницкий рискует – его дело, которое никого не касается, поскольку законов он пока не нарушает. Наследника хочет. Правда, наследовать тому наследнику будет нечего, наверное, поэтому он и не спешит объявляться: до рождения умный, в отличие от папы.

Вот лучше возьмём и представим для собственного удовольствия более тяжёлый случай: стоит мужчина с биноклем у окна своей квартиры на десятом этаже и смотрит вниз на женщину с зонтом. Идёт роскошных форм дама, торопится, а дождь хлещет как из ведра. К тому же косой. Не мужчина, а дождь, хотя и мужчине нетрудно окосеть, когда платье вымокло до нитки и страстно облепило счастливую обладательницу пышных форм, а зонтик, увы, ни от чего не спасает. Даже от восхищённых взглядов с десятого этажа. Поддадим ветра. Шшу-х!!! Последняя преграда сметена: зонтик сломан, шикарная женщина в мокром, продолжайте, пожалуйста, своё движение, просим, просим, осторожно ступайте, медленно обходя кипящие пузырями лужи на своих огромных каблуках, зажав сумочку под мышкой. Мадам, куда вам спешить теперь?

Проникнемся к ней восторженным сочувствием, как тот наблюдатель с биноклем. Вдруг у него проснулся голод, засосало под ложечкой. Продолжая правой рукой держать бинокль перед глазами, неотрывно глядя вниз, боясь потерять хоть один момент бесплатного чуда, левой он судорожно открывает холодильник, лезет ощупью на верхнюю полку, где лежит палка копчёной колбасы и стоит банка сгущённого молока. Что предпочтёт мужчина, подглядывающий за чужой мокрой женщиной? Естественно, мясо. Ухватив палку, досрочно раскрывает рот под биноклем, чтобы вонзить зубы в аппетитную плоть и грубо, с треском зажевать её с оболочкой, что столь же приятно, как овладеть роскошной мадам прямо в мокром платье, но тут из соседней комнаты раздаётся возмущённый голос жены:

– Кто это там опять в холодильник полез? Только что ужинали!

И всё. С верхней полки кувыркается вниз банка сгущёнки, стукаясь о голову наблюдателя, заливая лысину, бинокль, руки, а особенно линолеум вокруг тапочек. Вот где дурачина! А Магницкий вам что? У него полный порядок. Приостановил своё горное восхождение на встречу с женой, отдыхает, а параллельно мыслит. Вдохновлённый посторонними смешными мечтами, Виктор бодренько рванул вверх с новыми силами, пусть не лосось, идущий на нерест, но всё-таки живее, много живее, чем прежде, когда был весь в сомнениях, как впоследствии мужчина, доставшийся рассерженной жене густо обмазанным сгущёнкой, оставленной для воскресного торта.

Всего ничего лет от роду. Да ему в трамвае ещё через раз говорят: «Молодой человек! Передайте деньги кондуктору». Но чаще: «Мужчина!». Это когда «мужчина, выходите?». Ходит он, девушка, ходит. Двигает членами, даже наверх взбирается по лестнице без посторонней помощи. Всего шесть лет минуло с тех пор, когда взвивался по этим ступенькам на нерест, ни о чём вообще не рассуждая, ничего не представляя, а теперь… Лезет и сомневается. Сомневается, но лезет. Всё у нас впереди! А интересно знать, будет нынче Нинка орать, когда поволочёт её в подвал? Или без подвала обойдёмся? Как-никак старший программист, оклад две с лишним тысячи, несолидно. Только вот на руки всего двести. Тащим!

Ночной гость прыгнул с чердака на лестничную площадку, спустился на этаж, заглянул в коридор. Так и есть, стоит женщина в коридоре общежития, читает. Естественно, про любовь. Не утомилась. Раньше смешило, теперь потихоньку начинает восхищать. За прошедшие годы многие умения Магницкого притупились: хуже стал подтягиваться, медленнее взбирается по пожарной лестнице, ни черта не видит на чердаке, неудачно прыгает, но крадётся по-прежнему великолепно, как тигр в кустах. На одном дыхании, беззвучно, веточка под ногой не хрустнет! Да и откуда в коридоре веткам взяться? Слава богу, обычный шлифованный пол из мраморной крошки, как огромнейший кладбищенский памятник восемьдесят метров длиной. Остался последний шаг. Сейчас схватит, кинет через плечо – и айда скакать вниз-вниз-вниз по лестнице, проваливаясь в глубинные тартарары, словно падая на дно колодца, до той самой нижайшей, подземной комнатки-душегубки без окон и дверей, где на жестоком невидимом бетонном полу легко навсегда задохнуться от адского счастья. Ну, не навсегда – до следующей жизни.

– Так и знала, что сегодня явишься, – Нина отворила дверь и вошла в комнату первой, даже не обернувшись для порядка.

– Откуда? – полюбопытствовал муж, заходя следом, глядя на разобранную постель и скучно вздыхая.

– Обидчив стал очень, – пояснила жена, включая свет, оборачиваясь с иронической улыбкой. – Обидчивость – твоя всегдашняя ахиллесова пята.

Что правда, то правда, наверное, поэтому среди ночи Магницкий вдруг подхватился и убежал обратно в вагончик, подгоняемый также неприятным ощущением, что спортивный человек в тёмном трико и белых кроссовках вернётся и разберёт его забор до последней плашки. Сбежал от семейной жизни, хорошо – не через крышу. Развелось во время перестройки столько кругом хозяйственной шантрапы, что дом на час нельзя оставить без присмотра.