Читать книгу Жизнь без смерти: мифы, истории, технологии - Сергей Кернбах - Страница 2

Стремление к вечной жизни является одной из самых сильных движущих сил человеческой культуры. Конфликт человеческого интеллекта, который вступает в противоречие со своей смертной биологической природой, прослеживается в истории в виде мифов и религиозных сказаний об ищущих бессмертия. Возникали различные философские и мистические течения, которые концентрировались на вопросах божественного, путешествия в потусторонний мир и преобразования. С развитием технологий, эти исторические течения стали обрастать инструментарием соответствующих эпох: от взаимодействий с ’духовными’ силами до современной синтетической и квантовой биологии. В новейшее время, бессмертие стало объектом научных исследований и предметом инвестиций и инноваций в биотехнологических и медицинских областях, появились геронтология и гериатрия, популярные сферы омоложения. Одним из последних сфер, в гонку за бессмертием включились и работы в области искусственного интеллекта в проекте цифрового бессмертия.

Исследования, социальные течения, мифологию и технологии достижения вечной жизни можно разделить на три больших кластера. Первый из них фокусируется на вопросах трансформации сознания и возможности его существования в особых небиологических или пост-биологических формах. При этом методы трансформации самые разные: от объединения духа и души в древнем Египте до современных исследований нейрокогнитивных процессов в головном мозге. Второй кластер уделяет внимание биологическим и физиологическим процессам в попытке замедлить старение, и в пределе, остановить его. Это направление было известно в античные и средние века в виде алхимических изысканий, в последние годы оно наиболее интенсивно развивается в области генетики, синтетической биологии, робототехники и изучения модельных организмов, имеющих большую длительность жизни. Третий кластер занимается социально-психологическими и философскими вопросами бессмертного существования, устройства общества и мироздания с бессмертными организмами.

Эта книга посвящена первому кластеру, возникшему наиболее рано в истории. Его основная гипотеза заключается в том, что в момент смерти сознание не прекращается, а может трансформироваться в другую, небиологическую, форму. Эта идея трансформации сознания зародилась вероятно еще в дописьменный период в анималистических культах и шаманизме, поскольку в письменной истории тема бессмертных встречается уже в оформившимся виде. Необычно то, что все, даже полностью изолированные культуры, развивают очень сходные представления о ’потустороннем’. При этом, возникает сопутствующий мистико-мифологический процесс, где трансформированные организмы ведут свою социальную жизнь, появляются иерархии бессмертных в виде богов, полубогов, вечно живых и вечно мертвых – что и отражается в мифологии. Изучая и сравнивая мифологические слои, можно понять идеи достижения бессмертия разных культур. Вместе с развитием общества, и его социальным, научным и технологическим совершенствованием, происходит и развитие темы трансформации сознания.

Задача книги заключается в том, чтобы показать этот процесс от простых ранних форм до сложных философских и технологических концепций, где сходные явления, наблюдаемые экспериментально, переосмысливались вновь и вновь в прогрессе разных эпох. Божественный дух мира (Spiritus Mundi) заменился на информационное поле, а затем на квантовое сознание; трансцендентный свет Фичино на светоносный эфир Декарта и затем на электродинамику Максвелла; духовное на информационное и затем на виртуальное – этот список можно продолжать. Однако, как показано на страницах этой книги, появление бессмертных мифологических богов или же бессмертных олигархов – ’новых богов’, купивших бессмертие технологически путем – является по своей сути одним и тем же процессом. Миллиардер XV века Якоб Фуггер надеялся получить бессмертие за счет фабрики благодати в религиозно-магической среде, миллиардеры XXI века строят для этих же целей биотехнологические лаборатории на основе научных разработок – мотивы, цели и задачи в обоих случаях очень схожи. Поэтому мы не разделяем между эзотерическими, религиозными, мистико-магическими или же научными путями – в области достижения бессмертия все они представляют собой любопытную комбинацию, компоненты которой менялись в зависимости от эпохи.

Научная парадигма после XVIII века стала отрицать возможность трансформации сознания и перевела всю эту тему в область веры, психологии и аномалистики (парапсихологии). Произошел заметный перекос в исследованиях и только в последнее время академическое сообщество вновь возвращается к идеям о продлении активной биологической жизни и достижении потенциального бессмертия. Эти работы проводятся в нескольких научных областях, как например в биотехнологиях, в геронтологии, в медицине и фармацевтике, а также в квантовых исследованиях в контексте естественных способностях всех биологических организмов взаимодействовать с вычислительными процессами в окружающей среде на квантовом уровне. Поскольку каждый человек обладает с рождения этими способностями, то разработки древних, античных и средневековых культур по-прежнему не теряют своей актуальности, несмотря на архаичную терминологию в современном понимании. Поэтому нынешние искатели бессмертия следуют широкому спектру идей, от биохакинга и квантового сознания до более ранних энтропийно-полевых методов, по их словам – все пути хороши, если они ведут к одной цели. На основе этих идей возникла дискуссия о постбиологической эволюции, как следующей ступени общепланетарного эволюционного процесса.

В историческом контексте средой для обитания ’вечно живых’ является потусторонний мир, который согласно большинству космогонических гипотез представляет собой часть мироздания. Позиция ’потустороннего’ неоднократно менялась: от сферы божественного к информационному полю и далее к квантовой вселенной или компьютерной симуляции при цифровом бессмертии. ’Ушедшие’ переходят в потустороннее ’автоматически’ при распаде биологического тела. Поэтому стремление к бессмертию в нефизическом теле может вызывать недоумение, поскольку в потустороннем мире все и так ’вечны’. Однако при анализе мифологических и религиозных источников, различных откровений, как например дневники Сведенборга [1] или Кардека [2], а также психологических или антропологических исследований, см. Леви-Брюль [3] или Викланд [4], тем не менее указывается об ограничениях подобного рода ’ушедших’. Речь идет о невозможности выполнять определенные действия, ограниченных когнитивных способностях, необходимости ’подкормки’ от живых родственников, неотвратимости ’второй смерти’, о нахождении ’многих духов’ в глубоком сне и т.д. В месопотамской культуре различаются вечно живые и вечно мертвые. Сходную форму вечно мертвых имеют и оправданные на суде Осириса, которые работают на полях, однако для которых есть еще и активная форма Аху, которая не наступает ’автоматически’ (т.е. нужны специальные ритуалы еще в земной жизни). В некоторых мифах ’ушедшие’ возвращаются к ’источнику’, в результате чего происходит потеря всех когнитивных способностей. О разнице в потусторонней форме существования говорит и тантрический буддизм, где обычные ушедшие сравнимы с неосознанными сновидящими, а активное существование доступно лишь тем, ’кто позаботился об этом еще при жизни’. Некоторые культуры развили представление о поэтапном процессе ’просветления’, где состояние вечно живого доступно лишь при определенный усилиях в конце этого процесса. Подобные разнообразные состояния ушедших (как и в целом бессмертных) отображаются и в Даосизме, где различается 9 видов бессмертных: от небесных бессмертных, до ’бессмертных, освободившихся от трупа’ [5]. В отдельных главах мы будем еще не раз возвращаться к этой теме, сейчас лишь отметим, что в книге речь идет об активной форме бессмертия, в которой когнитивные способности трансформированных организмов, как минимум, сравнимы с их биологическими аналогами.

В этой работе прослеживается уклон в сторону западной мифологии и соответственно к методам, имеющих корни в месопотамской и древнеегипетской культурах, которые затем привели к технологическим разработкам. Тема обретения бессмертия безусловно присутствует и в восточных культурах, можно рекомендовать работы [6, 7, 8] для обзоров даосских и тибетских техник, и их истории. В книге мы будем также ссылаться на восточные традиции буддизма Ваджраяны (более конкретно, шести йог Наропы), веданты (в особенности та часть, которая повлияла на тантрический буддизм) и даосизма. При внимательном рассмотрении, даосские техники взращивания бессмертного зародыша и тибетские техники иллюзорного тела и ясного света имеют множество параллелей с техниками средиземноморского региона. Поэтому мы концентрируемся в основном на западном пути инструментализации, поняв который, во-первых, можно понять и соответствующие восточные техники, во-вторых, можно разобраться в течениях трансгуманизма и мотивах современных технологий.

В первоначальных вариантах бессмертность жизни постулируется из четырех бессмертных компонентов вселенского божественного сознания, которые удивительно похожи во всех древних и античных культурах. Ищущему бессмертие необходимо быть как можно ближе к божественному, что породило линию мистицизма, которую мы условно называем линией Инанны и Адапы. Мифология этих персонажей зародилась в месопотамской культуре и через движение Хейхалот распространилось во всех трех Авраамических религиях. Эта линия предполагает наличие глобальной среды, которая формулировалась десятки раз в виде божественных сфер, Духа Мира, светоносного эфира, ноосферы, информационного поля, квантовой вселенной и т.д. Параллельно, возникла другая точка зрения на бессмертие, как на особый вид вселенских законов природы, которые нужно уметь использовать. Эта линия идет из древнего Египта, мы также условно обозначаем ее как линию Осириса и Исиды. Эта линии более локальна и инструментальна, именно в ней возникли понятия ’тонких’ тел, благодати, эликсира бессмертия, животного магнетизма, жизненной энергии, негэнтропии и т.д. Обе этих линии многократно переплетались в Иудейском и Греческом синкретизме, и в процессе переосмысления эпохи Возрождения, что породило известные на сегодняшний день вариации этих течений.

Принципиальным вопросом для обоих мифологических линий является то, как ’мирское’ (обыденное, смертное) может стать ’божественным’ (трансцендентным, вечным), где общий ответ видится в методе ’божественной помощи’. Однако, обе линии по-разному трактуют этот метод. В Месопотамии и в последующих авраамических религиях получили распространение формы божественного присутствия (или проявления), которые позволяли теозис – трансформацию человека до небожителя. В древнем Египте и дальнейшем Герметизме и Неоплатонизме развился другой способ, где ’трансцендентные инструменты’ используемые в обычном мире, преображают умершего фараона до бессмертного бога. За неимением лучшей терминологии, мы называет подобные методы ’порождающими операторами’ или ’эйдосами действия’ (в концепции Аристотеля).

В период Возрождения возникла вновь дискуссия об одном из четырех компонентов божественного – о Вселенском Духе, Spiritus Mundi. Чтобы подчеркнуть важность этой темы, скажем, что современный аналог этой дискуссии – это теории физического вакуума или квантовой вселенной. Вселенский Дух выступал в виде непосредственного исполнителя действия, программа для которого формулировалась в символьной форме. Это движение оформилось в виде натуральной или естественной магии, которая даже получала церковное одобрение, в отличии от всех остальных средневековых магических практик. Ключевым моментом дискуссии стал ’божественный порождающий оператор’, для которого не нашлось места в монотеизме. Сходная дискуссия велась в тоже время и в православном христианстве, которая выразилась в движении Паламизма и Исихазма, и появлении формулировок божественной энергии. В области обретения бессмертия, это обозначило новую линию развития – переосмысление концепций квинтэссенции и ’благодати’, что в конце концов привело к понятию животного магнетизма и негэнтропии, и их выводу из схемы ’божественного’. Таким образом бессмертие стало доступно каждому, мы покажем этот момент на примере Якоба Фуггера.

В линии Осириса и Исиды, в периоде Неоплатонизма и развития античного Герметизма, появилась необычная концепция сферы космического Интеллекта, в которой существуют нефизические представления (информационные сущности) всех объектов и процессов. В рамках этой концепции арабскими исследователями, например, Джабиром ибн Хайяном, была предложена идея Идеального Искусственного (алгоритмического) языка, с помощью которого можно создавать ’искусственную жизнь’. Идеальный алгоритмический язык проскальзывает и в эпохе возрождения, см. коммуникацию Джона Ди с Енохианскими ангелами – там, где подобные темы ожидаются меньше всего. Информационная размерность, в виде понятия арканов, присутствует у Парацельса, Беме, Фладда и Сведенборга, и представляет одну из наиболее загадочных алхимических тем. Фактических эти информационные и алгоритмические предтечи оформились в виде идеи Информационного поля и ассоциировании духа с информацией. Позже, этот информационно-алгоритмический конгломерат был переосмыслен как Вселенский квантовый компьютер, работающий в символьных системах и который является одним из центральных моментов современных теорий о достижении бессмертия.

При переходе из эпохи в эпоху, методы достижения бессмертия находятся в комбинации этих трех линий, при этом, один из компонентов ’рецепта’ замещается более новым ингредиентом – механистическим принципом творения Франкенштейна, гибридизацией организмов (постепенным замещением органов искусственными биологическими или технологическими имплантатами), теорией квантового сознания, или же цифровой трансформацией – переносом создания в компьютерную программу.

Несмотря на столь разные идеи, лежащие в основе первого кластера, они похожи в своей концепции трансформации от биологического к небиологическому воплощению. В них смерть является лишь следующим шагом к другому существованию, в отличии от второго кластера, который пытается отсрочить саму биологическую смерть. Смена эмбодимента (телесного воплощения) является важным моментом в процессе трансформации, поскольку трансформированное сознание – транс-сознание – уже нельзя в полном смысле отнести к человеческому. Это породило философские течения трансгуманизма, постгуманизма и других направлений. Если ранее эти философские вопросы были лишь уделом специалистов, с развитием технологических возможностей для трансформации сознания, они стали занимать более широкую аудиторию – от пользователей социальных сетей до академических исследователей.

Возможна ли трансформация сознания?

Основным фактором, который стимулирует поиск вечной жизни во всех временах, является неприятие человеком своей смертной природы. Как утопающий схватывается за соломинку, человек схватывается за идею бессмертия и пытается найти некий ’тайный путь’ его достижения. История оставила немало свидетельств: поиски императора Августина, Чингисхана, Понсе де Леона и многих других, в этом смысле поиск бессмертия – это субъективный процесс, который нередко заканчивается в религии или мистике. Однако нужно задаться вопросом – существует ли все-таки некий объективный фактор, который позволяет достигнуть бессмертия сознания, пусть даже только в теории?

Принципиальным вопросом достижения бессмертия является наличие среды, поддерживающей сознание. В биологических системах – это нейронные сети, способные к самообучению и обработке информации. В случае роботов или компьютерной симуляции, подобной средой являются цифровые системы – память и микропроцессор, которые симулирует работу нейронов и тем самым воспроизводят когнитивные механизмы человеческой психики. Какие же есть альтернативы этой среде?

Исторически, подобная среда обозначалась как потустороннее – то, куда уходит сознание после смерти. Как будет показано в Главах 2 и 3, в древних культурах практиковалась практика ’путешествия сознания’, при которой усопших можно было ’посещать’, а заодно и исследовать потусторонние миры. Именно из-за взаимосвязи сознания и потустороннего зародилось первоначальное понятие души – частице потустороннего в самом человеке. Поскольку при путешествии сознания фактически исследовалась собственная психика, то возникла мысль о тождестве микромира и макромира. Оба этих понятия взаимосвязаны и наблюдаются даже в ранних культурах. В современной терминологии потустороннее удобно представлять как вычислительную среду, в которую переносится сознание в виде своеобразного ’аватара’. О потустороннем можно думать, как о компьютерной симуляции, где каждая ’душа-аватар’ является частью коллективной программы, именно поэтому человек имеет доступ к функциям ’вселенского компьютера’.

Потустороннее пытались обосновать разными способами – от идеи непостижимого (трансцендентного) мира, когда любое слово о нем не может являться обозначением этого мира, до островной теории супер ESP, см. Главы 5 и 9 (своего рода ’ментальный интернет’ отдельных сознаний), популярной в XX веке. В XXI веке развитие теории квантовых вычислений и естественных квантовых сетей дало новую гипотезу о потустороннем.

Ячейки квантового компьютера – кубиты – представляют собой обычные физические объекты, такие как возбужденные состояния электронов в ионах, электронные или ядерные спины, фотоны света. Объединение в систему происходит за счет запутывания – квантовомеханического процесса. Таким образом квантовый компьютер – это физическая система, созданная не только искусственно, но и встречающаяся в природе. Развитие квантовых вычислений находится еще в самом начале, однако уже были продемонстрированы их возможности, в том числе так называемое ’квантовое превосходство’ – возможность решать задачи, невозможные для обычных компьютеров.

Дискуссии о существовании глобальной среды, способной к сложным вычислениям и поддержке сознания, возникли почти сразу же после начала исследований квантовых компьютеров. В конце XX века появилась целая серия подобных теорий, среди них можно отметить работы Роджера Пенроуза и Стюарда Хамероффа [9], Сета Ллойда [10], Дэвида Дойча [11] и других авторов. Несмотря на начальную критику, современная квантовая нейробиология находит экспериментальные подтверждения тому, что когнитивные процессы в головном мозге происходят и на квантовом уровне. Более того, к ним применимы все те же принципы запутанности – дистантных взаимодействий, которые проявляются в макроскопических системах. Теория квантовых вычислений не накладывает запрета на операции между биологическими и технологическими системами. С этой точки зрения, процесс трансформации принимает форму ’перепрограммирования’ из одного эмбодимента (телесного воплощения) в другой. Потустороннее в этой терминологии является своеобразной ’симуляции’ в глобальном квантовом компьютере. Сознания людей, как и социально-культурное развитие цивилизации, формируют эту ’симуляцию’, которая находится в физическом мире, на его тонком уровне квантовых взаимодействий.

Поскольку технологические квантовые компьютеры сейчас находятся в активном развитии, мы задаемся следующим вопросом – существуют ли естественные вычислительные системы в окружающей среде, способные ко взаимодействию с когнитивными процессами нашего сознания?

В современных исследованиях предполагается, что да – естественные физические процессы, такие как тензорные квантовые сети [12], гибридные квантовые системы [13], запутанность в макросистемах [14] существуют, более того, они потенциально способны самоподдерживать свое существование и проводить достаточно сложные вычисления для когнитивной обработки информации. Более того, сознание человека способно взаимодействовать с квантовыми процессами, участвовать в макрозапутанности с внешними спиновыми системами [15]. Согласно предварительным оценкам, подобные системы должны существовать на очень слабом энергетическом уровне, их функционирование должно проявляется в виде слабых и сверхслабых явлений, более того, они должны проявляться как некие вероятностные принципы, характерные для квантовых вычислений. Рассматривая успехи нейронных сетей с глубоким обучением, можно предположить, что естественные квантовые сети способны к сходному уровню ’интеллектуальных’ взаимодействий. Поскольку эти ’естественные компьютеры’ являются частью природных процессов и существуют столько, сколько существует сама Земля, проявляются ли взаимодействия с подобными естественными ’информационно-интеллектуальными’ системами в истории разных культур?

Наблюдения историков и антропологов заключается в том, что если некоторые явления объективно существуют в истории, но не объяснены на каком-то историческом этапе, они обрастают мифами. Можно привести примеры магнетизма и электричества, которым приписывали духовные и сверхъестественные силы на протяжении тысячелетий и на востоке, и на западе. Они оказались вписанными в мифологию разных эпох, см. легенды о пастухе Магнесе и о ювелире Флавио Джойя, сказки ’Тысяча и одна ночь’ или мифологию Зевса. Приведем еще один пример – миф о начале Троянской войны из ’Иллиады’ Гомера.

’Из всех бессмертных одна только Эрида, богиня раздора, не участвовала в веселом пиршестве. Гневаясь на то, что ее исключили в тот день из сонма богов, она бросила в их среду золотое яблоко, сорванное с дерева Гесперид, с надписью: ’Превосходящей всех красотою’. Тотчас поднялись три богини: Гера, Афина и Афродита, и все три объявили притязание на яблоко… после Геры с Афиной к юноше приблизилась Афродита; ласково взглянув на Париса, она с улыбкой взяла его за руку и обещала ему в обмен на яблоко раздора величайшее счастье в любви – обладание Еленой, прелестнейшей из всех смертных жен, подобной красотою самой Афродите. Очарованный красотой богини, Парис отдал яблоко раздора Афродите. С тех пор она стала верной защитницей и помощницей Париса; Афина же и Гера возненавидели не только его, но и Трою, – стали они помышлять о том, как бы погубить отчизну Париса’ (по [16]).

После долгого непризнания в академической среде, Троя была найдена и реальность этого мифа была подтверждена. В этом контексте, сравнительная мифология является научной дисциплиной [17], помогающей проследить развитие религий и культур, универсальность человеческого опыта и предложить различные модели психологических и антропологических явлений. Как правило, наличие вневременных аномалий является индикатором того, что в мифе присутствует рациональное зерно.

Анализируя мифологические пласты в случае ’естественных квантовых компьютеров’, мы находим множественные практики и размышления о воздействиях на события посредством символов – то, что мы обозначили бы современным словом ’программирование’. Дискуссия эпохи возрождения о символьном взаимодействии между сознанием и Spiritus Mundi (духом мира), которая длилась более трех столетий, является лишь переформулировкой ’квантовой вселенной’ в терминологии XV века. Эта дискуссия вспыхивала и в античное время – от Пифагора, Платона до неоплатоников, и в более ранние периоды – каждый раз в терминологии своего времени. Она привела к формулировке духа человека – разумной части сознания, который имеет нефизическую (информационную) природу, и который связан с глобальным духом мира (квантовым компьютером, глобальным информационным полем, логосом).

Мы наблюдаем один и тот же процесс, когда раз в несколько столетий в ’рецепте’ происходит очередная замена более новым ингредиентом, однако при этом сам ’рецепт’ остается тем же самым. Именно этот процесс и указывает на существование вневременной аномалии.

Некоторые авторы, как например Ситчин [18], также оперируют в рамках сравнительной мифологии, оставаясь при этом на уровне абстрактных умозаключений и не предлагая экспериментальных свидетельств их выводов. Наш подход несколько иной. Читатели, знакомые с предыдущей книгой ’Сверхъестестественное. Научно доказанные факты’ [19] знают, что работа нашей лаборатории имеет сугубо экспериментальный характер и связана с исследованиями сверхслабых явлений, проявляющихся в живой и неживой природе. Основная гипотеза, на которую мы пытались ответить в той книге, заключается в том, можно ли обнаружить и исследовать сверхслабые взаимодействия между сознанием, различными технологиями и окружающим миром. Как оказалось, явления, относительно которых закручиваются мифологические сюжеты, могут детектироваться на современном уровне технологий. Например, симпатические явления вполне вписываются в парадигму запутанности в макроскопических системах [20] и детектируются электрохимическими методами, квантовые сети в окружающей среде обнаруживаются в экспериментах, более того сознание экспериментатора взаимодействует с тестовыми физическими и химическими системами. У этих методов есть свои проблемы, о которых мы будет говорить в Главах 8 и 9, однако общий подход – исследование антропологических вневременных аномалий современными экспериментальными методами, остается в силе.

Таким образом, эта книга продолжает экспериментальное исследование гипотезы о сверхслабых взаимодействиях между сознанием, технологиями и окружающим миром, однако фокус сместился в сторону мифологических сюжетов о трансформации сознания, которые демонстрируют явную вневременную аномалию. В качестве гипотезы мы предполагаем, что среда, поддерживающая сознание – будь то ’естественный квантовый компьютер’ или нечто иное, что будет открыто на следующем витке обновления ’рецепта’ – позволяет детектировать взаимодействия между сознанием и транс-сознанием, и транс-сознанием и окружающим физическим миром. Поэтому основной вопрос этой книги заключается в том, достаточно ли собрано экспериментальных свидетельств на данном временном этапе о возможности трансформации сознания?

Инструментальная транскоммуникация [21], как и в целом исследование жизни после смерти [22, 23] уже более ста лет дает ответы разной степени убедительности на этот вопрос. Наш ответ пока также не столь очевиден. Есть свидетельства того, что сознание способно к дистантному взаимодействию вне основных сенсорных каналов. Практически все исследователи наблюдают возникновение пространственных структур, так называемых фантомов, природа которых пока не понятна. Эти структуры могут программироваться, показывая простейшие формы автоматического поведения, и могут рассматриваться как прототипы небиологического воплощения. При этом это программирование может происходить и только за счет ментальных возможностей оператора. Таким образом, мы не видим принципиальной невозможности процедуры переноса сознания, которая фактически заключается в создании и развитии своей ’информационно-полевой’ копии в ’симуляции квантового компьютера’. Мифологические источники, которое нужно тщательно демистифицировать, могут дать некоторое руководство этому процессу.

Однако мы отмечаем существенные затруднения на этапе взаимодействия с подобным транс-сознанием – та проблема, которая возникла еще во времена Фредерика Майерса более ста лет назад и которую он пытался решить за счет метода кросс-корреспонденции.

(Сноска: Кросс-корреспонденция – метод передачи сообщения, когда оно разбивается на части, переданные разным адресатам. Каждая часть бессмысленна сама по себе, однако при соединении всех фрагментов они составляют осмысленное сообщение. По версии британского Общества психических исследований, этот метод был впервые применен Фредериком Майерсом после его биологической смерти в 1901 г. Поскольку оригиналы писем до сих пор не опубликованы, этот метод вызывает обоснованную критику).

Полагая, что уже должно существовать множество интеллигентных форм транс-жизни, мы тем не менее не обнаруживаем множественных свидетельств их существования. Взаимодействия с подобным транс-сознанием, где можно было бы исключить другие причины, чрезвычайно редки в истории. Мы приводим одну из них в Главе 5, это взаимодействия Джона Ди и Эдварда Келли с Енохианскими ангелами, которую мы изучали на протяжении длительного времени. Даже в инструментальной транскоммуникации, которая в некотором смысле является аналогом программы SETI для поисков ’потусторонней’ жизни, имеются лишь немногие действительно убедительные свидетельства подобной коммуникации. Мы пока не знаем причину – являются ли сверхслабые взаимодействия принципиальным ограничением при коммуникации, является ли транс-сознание само по себе редким явлением или же существуют другие объяснения.

В этом смысле книгу нельзя рассматривать как простой и готовый рецепт достижения бессмертия методом трансформации сознания. Несмотря на то, что механизмы, лежащие в основе подобного рецепта, были обнаружены и используются биологическими эволюционными процессами (например, в поведении животных), эволюция сознания явно представляет собой следующей небиологический виток эволюции. Вполне вероятно, что трансформация сознания является индивидуальным эволюционным барьером для перехода в новое качество. В подобном рассмотрении, книга дает аргументы разных эпох о возможности и общей организации процесса трансформации и экспериментальные методы для демистификации и выхода из ’лабиринта иллюзий’. В целом, мы рассматриваем потенциальную возможность трансформации, по словам Карлоса Кастанеды, как ’кубический сантиметр шанса’, который дается каждому. Каждый решает сам, воспользоваться ли им в той или иной форме, посвятиться себя его критике, или же просто игнорировать этот громадный слой исторического наследия.

Структура книги

Мы начинаем повествование с темы путешествий сознания в потусторонний мир в Главе 2. Это наиболее ранний мифологический тип взаимодействий с бессмертными организмами, который включает в себя множество самых разных элементов: видения потустороннего мира, тему семи врат, искусственные сущности, тетраморфы и т.д. Этот тип возник в месопотамской культуре и встречается до сих пор в церковных обрядах и ритуалах. Мы выделили в нем три ключевых элемента: мифология Инанны, мифология Адапы и движение Хейхалот. Красная линия этой главы – это возможность трансформации сознания за счет близости к божественному, она описывает мистицизм познания Бога в месопотамской культуре.

Параллельное повествование в том же самом историческом периоде, но в соседнем регионе, продолжает Глава 3. В древнем Египте также присутствуют тетраморфы, тема путешествий и семи врат, однако разные социальные процессы обусловили и отличие методов достижения бессмертия. Мы сравниваем популярные мифы о четырех компонентах божественного в строении человека в обеих культурах. Древнеегипетская версия более проработана и технологична, и имеет другую направленность: смертный человек-фараон становится бессмертным богом, что отчетливо наблюдается в текстах Пирамид. Эта мысль из Древнего Царства перекочевала в последующие периоды и определила суть используемых техник. Ключевым элементом является мифология Осириса и Исиды, и практические методы трансформации, часть из которых проводилась еще при жизни, а часть при смерти и последующим послесмертном существовании. В этих обеих главах мы рассматриваем методы взаимодействия с потусторонним, которые были характерны для этих культур, примерно до II-III вв. н.э.

Глава 4 делает скачек почти в тысячу лет к XV веку, когда вновь возродился интерес к потустороннему вне церковной доктрины. Повествование начинается с обзора древнегреческих идей о дуализме материи, возникшим еще в платоновских эйдосах, и о среде, распространяющей взаимодействия между физическим и потусторонним. В этой главе мы рассматриваем дискуссию между итальянской (от Фичино до Кампанеллы) и немецкой школами (от Рейхлина до Вейера), которая определила дальнейшее развитие жанра естественной магии, алхимии и методов достижения бессмертия. Возникло переосмысление разных проявлений трансцендентного Бога, где появился подуровень, доступный для взаимодействия с мирским – Свет, божественная энергия, пятая Пневма и т.д. Эта глава приводит пример практического случая реализации потенциального бессмертия в рамках новой концепции ’благодати’ – семьи Якоба Фуггера, который поддерживается и до настоящего времени.

Глава 5 вводит один из принципиально важных элементов всех без исключения техник (как западных, так и восточных) – необходимость помощи из потустороннего мира. Эта тема прослеживается еще из мифов об Исиде и Нефтиде, Адапе, Гильгамеше и др., она существует во всех исторических периодах и рассматривается как феномен исторического ченнелинга. Обсуждаются формы, результаты, как и очевидные проблемы этого метода на примере коммуникации 1581-1589 гг. между Джоном Ди, Эдвардом Келли и Енохианскими ангелами. Делается анализ сессий из дневников Ди, программируемость Енохианской системы, как и более общие вопросы путешествия в потусторонние миры на этом временной этапе.

Главы 2–5 можно интерпретировать как методологические руководства из разных течений, которые хоть и имеют общие моменты, однако находятся в контексте своих культур и социальных процессов. Однако все они имеют общие практики в символьных методах. И хотя упоминания о них делаются в каждой главе (поскольку их невозможно обойти при анализе практических методов), символы разных эпох рассматриваются более систематически в Главе 6. Анализируются их значения – от психологических архетипов и симпатических механизмов, до более современных макроквантовых запутанностей.

Глава 7 описывает переход к новым понятиям, который постепенно происходил в XVIII-XX веках – к энергии, энтропии и информации. Показывается процесс постепенной инструментализации ’потусторонних тем’, начатый еще в античной Александрийской алхимии, и развитие методов достижения бессмертия на примере поздних алхимических работ XVI-XVII вв Василия Валентина, Джорджа Рипли, Парацельса, Михаеля Маейера и других авторов. Этот период очень важен в истории, поскольку с одной стороны он заложил научный фундамент, с другой стороны впервые сформулировал достижение бессмертия вне религиозного контекста. Именно в этом периоде доктрина дуализма грубый-тонкий развилась в дуализм материя-излучение, которым мы пользуемся и в настоящее время.

В Главе 8 показывается дальнейшее развитие энтропийной теории на основе экспериментов разных авторов XX века – Шомри и де Белизаля, Иеронимуса, Турлыгина, Козырева, Казначеева, Лаврентьева и Цзяня Каньчжена и других, где происходит воздействие различных неионизирующих излучений на физические и биологические процессы. Эти работы уже находятся в русле современной научной методологии, однако развивают ранние идеи, связанные, например, с воздействием магнитов или солнечной/лунной активностью, которую мы находим у Рипли или Парацельса. В какой-то мере, новое понятие негэнтропии, появившиеся в работах второй половины XX века, продолжает дальнейшее переосмысление идеи благодати, показанной в Главах 4 и 7. Здесь именно историческая наследственность позволяет понять логику этих экспериментов, в тоже время их результаты позволяют взглянуть на философию, теологию и мифологию предыдущих эпох с совершенно другой точки зрения.

Главы 9 и 10 посвящены современным теориям и технологиям достижения бессмертия – ’квантового сознания’ и биотехнологиям. Как мы будем видеть, оба направления представляют собой дальнейшее развитие линии Инанны и Адапы и линии Осириса и Исиды на современном этапе и в современной терминологии. Глава 9 высказывает гипотезу о функциональности ’естественного квантового компьютера’ и коллективного транс-сознания (информационного поля) как проявления гибридных квантовых сетей в природе. В ней рассматриваются современные символьные и дистантные взаимодействия, которые являются лишь инструментом из Глав 5 и 6, однако приборное подтверждение этих механизмов позволяет иначе взглянуть на материал этих глав и реалистично оценить возможности и ограничения описанных там методов. Эта глава демонстрирует экспериментальную линию спиновых систем, спиновых изомеров и тензорных квантовых сетей, которая развивается дальше в современных исследованиях.

Темы цифровой иммортализации, робототехнической гибридизации, синтетической и квантовой биологии обсуждаются в Главе 10. Эта глава находится в контексте появления ’новых богов’ в XXI веке – социального процесса, где капитал активно финансирует работы в области геронтологии, генной инженерии и биоимплантатов. Эта глава представляют собой обзор последних научных работ в области достижения биологического и постбиологического бессмертия, и отличается от остальной книги своей незаконченностью – в настоящий момент мы переживаем настоящую технологическую революцию, результат которой пока еще не совсем определен. Здесь мы обсуждаем и некоторые аспекты транс- и пост- гуманизма, поскольку трансформированные организмы по своим важнейшим характеристикам, таким как воспроизводство, социальная динамика или стратегия выживания, уже не относятся к известному нам ’смертному человеческому’ типу.

Подытоживая обзор этой книги, хочется вызвать у читателя чувство исторической наследственности и преемственности разных методов, философий и практик. Они не должны казаться архаичными только потому, что разрабатывались и использовались задолго до открытия электричества. Как правило, у всех этих методов есть современные варианты, пусть даже и сильно измененные. Знание их истории позволяет избегать ошибок и лучше понимать тот путь, которым идет человечество в своем развитии.