Читать книгу Звездные бродяги. Война - Сергей Киселев, Сергей Викторович Киселев - Страница 3

Звездная Федерация Аксон, пограничная планетарная система Альфа—Эко, внутренняя область планетарной системы, геостационарная орбита планеты Кориум—3. Три часа, сорок три минуты, время ночное местное.

Новенький пограничный сторожевой катер класса «Охотник» периодически выбрасывая жидкое пламя из сопел маневренных двигателей удерживавших его на заданной орбите, старательно ощупывал окружающее космическое пространство своими чуткими сенсорами.

Вахтенный офицер, сделав последнюю затяжку, затушил сигарету об импровизированную пепельницу (блюдце, украденное из кают—компании). Курить было строго запрещено, но офицер не был кадровиком и недавно был призван в ВКС из запаса. А навыки неплохого программиста (основная гражданская специальность, кормившая его всю его сознательную жизнь) позволили ему с легкостью обойти пожарную систему мостика. Табачный дым перебивал стойкую вонь дешевого пластика обшивки рубки раздражавшего ноздри. Федерация готовилась к большой войне, и враг был уже на пороге. Вахтенный перевел красные от усталости глаза на экран локатора. Там у границ внешних планет радар четко показывал скопление кораблей отмеченных алым свечением – это был их таинственный враг, обнаруженный полгода назад в межзвездном пространстве и неуклонно приближавшийся к границе Федерации. Его армада поражала своими размерами и к ним каждый час пребывали все новые и новые корабли. Вторая намного меньшая группа отметок – боевой флот ВКС (Военно—космических сил) Федерации Аксон растянулась между тремя внутренними планетами и поясом астероидов, отрезая прямой пролет через систему. Два из четырех газовых гиганта с десятками лун из числа внешних планет были уже под контролем врага. Но кроме брошенных рабочих городков и горных шахт им ничего не досталось, старателей с семьями эвакуировали задолго до расчетного времени вторжения на Кориум-3 – единственную планету системы, на которой находилось более-менее крупное поселение людей. Альфа—Эко была небогатой рудодобывающей системой на периферии Федерации с небольшим количеством старателей и обслуживающего персонала, работавших в основном вахтовым методом.

Потянувшись, расправив спину, затекшую от долгого сидения в одной позе, офицер потер воспаленные от усталости глаза. Третья вахта с двадцати четырех до четырех утра была самой поганой, – в сон тянуло просто зверски. Но в отличии от мелкого нарушения корабельного устава ВКС, типа покурить, за который могли взгреть словесно, за сон на посту грозил трибунал. Вахтенный перевел взгляд на часы, пятнадцать минут до сменщика. «Успеваю выпить кофе». Выбравшись из кресла, он на ватных от долгого сидения ногах добрел до «Ароматик» – автоматической дешевой кофемашинки. Бегло набрал на панели нужную комбинацию, и коричневая струйка самого обычного растворимого кофе с порошковым молоком потекла в одноразовый стаканчик. По мостику потек аромат молотых зерен, в отличии от вкуса он был просто великолепным. Дождавшись, когда последняя капля упадет в стакан, он вынул его из приемника и пригубил обжигающе горячий напиток. Вкус был скверным, но бодрящим. Потягивая горячий напиток, он скользил взглядом по мостику.

«Что за черт?».

На четырех мониторах локаторных станций замерцали и заплясали взрывы статических помех. Корабль, напичканный самыми современными сенсорными системами, ослеп. Выругавшись, он потянулся к ушной гарнитуре портативной радиостанции.

– Локаторная, что там у вас происходит? Где картинка?

Локаторная станция хранила молчание.

– Уснули вы там все что ли?

Селекторная связь на корабле не работала, отказала почти сразу после старта. Хотя то, что во флоте принято называть «стартом» – плавным взлетом к верхним слоям атмосферы больше походило на неуверенное ковыляние младенца делавшего в своей жизни первые шаги. И вина тут была не только в малой опытности экипажа собранного из недавно мобилизованных юношей и девушек, но и огромного числа неисправностей всплывших после передачи катера приемной комиссии ВКС. В обычной ситуации его отправили бы на длительные маршевые испытания со стрельбами и всему подобному, где бы и произошла отладка всех систем, но в преддверии войны комиссия торопилась с приемкой и такая малость как «ловля блох» в корабельных системах ложилась всецело на плечи экипажа. Корабельную связь заменили портативные рации из спасательных комплектов шлюпок. Их как раз хватило, чтоб обеспечить связью все БП (Боевые Посты) катера и старших офицеров. Но на этом «ловля блох» не прекратилась, довольно скоро выяснилось, что часть резервных систем отсутствовала, наотрез отказывался работать один из двух маршевых двигателей, замкнуло один из энерговодов (его кабельные трассы перекосило, местами завязав чуть ли не узлом) оставив без энергии ряд систем и что немаловажно – камбуз. В складских помещениях обнаружились ящики с ракетами по классу не подходившие к орудиям корабля, а вместо нормальных пайков лежали старые покрывшиеся плесенью бобовые консервы и сухари. Острые языки матросов тут же их окрестили новым секретным бактериологическим оружием федерации.

Зато генераторы энергощитов выдавали напряжение на двадцать процентов больше заявленного в ТТХ корабля, оружейные системы работали быстро и безотказно, а маневренность катера поражала.

– Рубка, это локаторная, – внезапно раздался голос, болезненно ударяя сильным звуком по барабанным перепонкам, – у нас проблема. Вышел из строя блок питания.

Вахтенный затейливо выругался, вынув на половину из ушной раковины гарнитуру, больно бьющую по уху.

– Сколько времени нужно на устранение?

– Э-э… Я сейчас старшего позову.

Голос пропал, сменившись шумам статических помех.

– Рубка, это Гарри. – Голос старшего офицера был сух. – Вылетел предохранитель, перевожу на резервный. Картинка сейчас появится.

Вскоре на мониторах установились четыре различных изображения. На первом —планета Кориум-3 со всеми лунами, космическими станциями, спутниками, орбитальным мусором (каждый из которых имел свой порядковый номер) и межзвездными кораблями. На втором – вся планетарная система, включая астероиды, кометы и оба флота. На оставшихся двух – вражеская армада. Изображения на экранах продолжали дергаться и трещать. Вахтенный невольно поморщился. С такой картинкой можно было пропустить не то что чужое судно, но и весь чертов вражеский флот.

Офицер вновь коснулся гарнитуры:

– Гарри, так дело не пойдет. Картинка – дрянь, не черта не разобрать. Что там у вас?

– Делаем, что можем, – зло откликнулся тот, – эта фиговина отказывается работать. Нужна замена. Зуб даю я заставлю этот высокотехнологический хлам работать.

И офицер локаторной станции разразился совсем неуставными репликами. Вахтенный, выключив рацию, выбросил стаканчик с недопитым кофе в мусороприемник, заняв свое место. Как назло сменщик опаздывал. Новейшие сенсорные системы федерации были намного круче и сложнее неприятельских. Это позволяло контролировать их передвижения, оставаясь невидимыми для врага. Но любой более-менее грамотный инженер пояснит, что чем сложней техника, тем больше шанса, что она откажет в самый критический момент и отрегулировать поломку сможет только специалист с докторской степенью или гений в электронике.

Сжав губы, он зло забарабанил пальцами по клавиатуре. Теперь если даже сменщик каким-то чудом появится вовремя, вахтенному придется потратить не менее полчаса своего личного времени на заполнение отчетов. Сон откладывался на неопределенную перспективу. Он всей душой ненавидел бумажную волокиту, властвующую во флоте ВКС. Везде, включая канцелярию его величества, давно все упростили, но армия мертвой хваткой держалась за этот древний, архаичный, некому не нужный ритуал.

Внезапно захрипели динамики дальней связи:

– «Витязь-4»! Фиксирую подход неизвестных кораблей. Вышли из гипера на границе термосферы планеты. – Ревел дежурный со станции наблюдения. – Идут к вам по атакующей орбите в стелс-режиме. Выход на рубеж атаки… э-э… тридцать секунд. Судя по расшифрованной телеметрии предположительно три корвета. На запрос «свой-чужой» не отвечают. Рекомендую приготовиться к удару.

Вахтенный онемел от изумления. «Враг, так близко? Вышел из гипера? Но разведка утверждала, что у них нет гипердвигателей. Значит все, вот так?». Мысли смешались.

Корабль ощутимо тряхнуло от прямого попадания. Спящих людей выбросило из коек на холодную палубу. Угрожающе застонали переборки. Дважды моргнуло освещение. Заморгали аварийные индикаторы. Взревела боевая тревога, выводя из ступора побледневшего офицера.

Посыпались доклады с БП:

– Пробоина в левом борту!

– Пожар в машинном отделении!

– Разгерметизация в пятом и седьмом отсеках!

– Требуются медики на БП-2, БП-3, БП-7…

– Множественные радарные контакты, предположительно ракеты, вероятность попадания девяносто два процента. Рекомендую…

Дежурный дрожащей рукой включил общую связь.

– Говорит мостик. Мы атакованы. Боевая тревога! Всем занять боевые посты! Все орудийные расчеты – действовать самостоятельно. Генераторы щитов, на полную. Локаторная – нужна картинка.

Корабль вздрогнул от новой серии взрывов. Дежурный на несколько секунд потерял сознание. Когда он очнулся он лежал вверх ногами лицом к экрану локатора. Глаза заливала липкая кровь. На пересохших губах заиграла улыбка. Монитор исправно показывал три вражеских корабля, нагло подошедшие так близко, что их можно было без труда при желании рассмотреть невооруженным глазом в иллюминаторы.

– Так можно и повоевать, – сплюнул он густой комок крови на сверкающую начищенную палубу.

Палуба под ногой завибрировала, сторожевой катер открыл ответный огонь из основного калибра. Две из четырех тяжелых ракет класса «корабль-корабль» прорвались-таки сквозь заградительный огонь вражеского корвета, каким-то чудом пробили силовой экран, вскрыли броню, и корпус судна лопнул. Ослепительно белое пламя поглотило один из атаковавших их кораблей вместе со всем экипажем.

– Прямое попадание, вражеский корвет уничтожен, – радостно доложил оператор.

Новость на мостике встретили дружным ревом. Вахтенный поймал себя на мысли, что не знает канониров главного орудия, жаль, если выживем, обязательно поставлю им хорошего виски.

Катер мелко задрожал от новых попаданий, в этот раз били из легких скорострельных орудий, энергия силовых щитов заметно поползла вниз.

– Отключить все вторичные системы, включая жизнеобеспечение, воздух откачать, всю энергию на щиты, – приказал вахтенный, не замечая устремленных на него ошалелых взглядов и, вышел в общий эфир. – Всем немедленно одеть скафандры, задраить переборки. Через минуту система жизнедеятельности будет отключена.

В вакууме в скафандрах люди будут неуклюжи и менее подвижны, зато это сэкономит немало энергии и уменьшит разрушения от открытого пламени. По крайней мере, так утверждалось в учебнике по тактике боя кораблями ВКС в космическом пространстве. Рядом возник офицер связи, держа наготове командирский скафандр. Вахтенный быстро как на учениях натянул на себя защитный костюм.

– Где капитан? Где другие офицеры?

Связист пожал плечами, что в громоздком скафандре выглядело довольно комично.

– На вызов не отвечают. К их каютам высланы спасательные бригады, но связь с ними потеряна.

Вахтенный, молча замер перед мониторами. Приказывать было нечего, все выполняли свой долг. Один за другим пропадала связь с отсеками и орудийными расчетами. Второй вражеский корвет отвалил из боя, получив серьезные повреждения. Последний не желая рисковать, пытался увеличить дистанцию, чтоб с безопасного расстояния расстрелять беззащитный потерявший силовые экраны, часть брони по левому борту и маневренность сторожевой катер.

– Машинная, полный ход, – хрипит в микрофон вахтенный, из горла почему-то вместе с воздухом летят капли крови заливая лицевой щиток. – Не дайте этому гаду оторваться.

Но машинная молчала. Если бы вахтенный выглянул в космос, он к своему удивлению заметил бы что там, где должны были торчать черные воронки сопл, зияла огромная оплавленная дыра. Но он не мог этого знать, наружные камеры давно уже были разбиты осколками и прямыми попаданиями.

Еще один взрыв потряс катер. Вышедший ранее из боя сильно поврежденный корвет неожиданно атаковал с тыла. Вахтенный еле устоял на ногах, он знал, что корабль обречен. Все, на что он надеялся, это как можно больше забрать жизней у врага, вторгшегося в их федерацию и разрушившего его такой тихий мирный ничем не примечательный, но такой ему дорогой быт. А теперь и жизнь. Он с сожалением подумал о трехлетней дочке, оставшейся на Кориуме-3, кто теперь ее защитит в этой ужасной мясорубке? Суждено ли ей дожить до конца войны и останется ли она той беззаботной хохотушкой после того через что ей будет суждено пройти?

На единственном уцелевшем мониторе он видел как враг, оторвавшись, приступил к торможению. Как маневренные двигатели, осветив борта судна, развернули его к носу к дрейфующему катеру. Как орудийные платформы корвета засверкали вспышками выстрелов.

Осталось только одно – подорвать себя, активировав программу самоуничтожения с надеждой, что мощный взрыв зацепит и вражеские суда. Пальцы вахтенного офицера нависли над клавиатурой кодового замка кнопки самоуничтожения, когда пять ракет пересекли орбиту сторожевого катера. И ничего не осталось от новенького патрульного корабля федерации. Только развороченный взрывом остов судна с умирающим в железной ловушке экипажем без признаков жизни продолжил свой полет по орбите планеты, превратившись в безымянный орбитальный мусор.