Читать книгу Брянская сверхдержава - Сергей Кобозев - Страница 5

Мы переместились на вторую половину лаборатории, состоящую из нескольких испытательных площадок и возвышающихся вокруг них генераторов.

– Что ж, благодаря воссозданному мною щиту я смог оградить нашу Брянскую сверхдержаву от военной и космической угрозы, – размеренно начал Бульдыш. – Но помимо всего перечисленного существует ещё одна очень досадная проблемка, о которой просто невозможно молчать… – Снова одёрнул карну. – Несмотря на кажущуюся неуязвимость, наш славный щит не может удержать (как изнутри, так и снаружи) молекулы воздуха… – Испытующе на меня покосился: – Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?

– Не совсем…

На помощь снова пришёл симпатяга-художник:

– Серж, посмотри, что творится с погодой! Если атмосфера объявит нам климатическую войну и будет терзать нас то аномальной жарой, то лютым морозом, мы стремительно вымрем, как динозавры! Это же касается и стихийных воздействий – что нас убережёт от смерчей, наводнений и землетрясений?.. – Сконфуженно передёрнулся. – Далее, мы также совершенно беспомощны и перед лицом экологической катастрофы: на город может осесть облако ядовитых газов, бактерий, смога и, естественно, радиоактивной пыли… – Обсосал кровавые губы. – Теперь ты смекаешь, майн либер Фройнд, какая смертельная беда грозит нашей любимой державе?

– Вроде бы да… – растерянно пробубнил я (всё ещё пребывая в прострации).

Сопящий от возбуждения Игорюня осатанело затряс мои узкие плечи.

– Да очнись ты, тупица! На кону стоит благополучие нашей брянской цивилизации! – Хрипло втянул грудью воздух, а после как ни в чём не бывало продолжил: – Итак, делу время, потехе – час!.. Нам необходимо разработать новое силовое поле, способное обеспечивать нашим жителям воистину «эдемские», тепличные условия, – нечто вроде глобального купола, укрывающего оный город от внешних природных воздействий. – Мечтательно почесал лысую ножку. – А для воссоздания этого изоляционного купола нам нужно раздобыть особый материал, который, во-первых, был бы в состоянии сопротивляться давлению воздуха (не впуская его вовнутрь и не выпуская наружу), а во-вторых, принимал бы абсолютно любую форму…

Я насмешливо скрестил на груди руки.

– Тоже мне, задача высшего пилотажа!.. Да если ты хочешь создать обыкновенный парник, то почему бы тебе не воспользоваться давно испробованными материалами, такими как плёнка, стекло, пластик, пластмасса и прочие полимеры?

Раздраконенный профессор просто позеленел от моего наивного пафоса!

– Вот и доверь вам управление сверхдержавой – мало того, что сами с головы до ног обосретеся, так ещё и всю Брянщину в дерьме своём похороните!!! – Театрально схватился за сердце. – Кобозь, мать твою, перемать! Где ты слышал, чтобы плёнка или стекло спасали от смерчей?! Глумтрес!!! Нам нужна стабильная защита от самых зловещих катаклизмов природы!.. – Умоляюще посмотрел на супруга: – Коленька, иди обдуй мине мало-мало – дядю у жар побросало от етого мерзкого гада!

Хохочущий на весь бункер мутант услужливо «обдул» своего гениального «мачо» длиннющими пакшами (не хуже царского опохала!) … Наконец «обдутенький» мэтр снова взялся за работу:

– Итак, помимо суперустойчивости к различного рода стихиям наш климатический купол должен быть ещё и совершенно безопасным (в отличие от искусственных полимеров), прозрачным, невесомым (как воздух), а также вполне доступным в эксплуатации… Ну, и что же это в конце концов может быть, а?

Тут уж я пораженчески сдался:

– Даже не знаю… Давай, придумывай опять что-нибудь…

– А не нужно ничего придумывать! – возликовал мужичок. – Всё уже давно придумано самой матушкой Вселенной!.. Для реализации такой грандиозной задачи на помощь нам может прийти… сверхплотная плазма! – Вздёрнул на меня свой щетинистый подбородок: – Кобозь, дундук, а что ты вообще знаешь о плазме?

Мне поневоле пришлось вспоминать давно отфильтрованные знания, полученные по некогда ненавистной физике.

– Ну, в школе нам объясняли, что плазма – это четвёртое агрегатное состояние вещества: что-то уникальное, в отличие от твёрдого, жидкого и газообразного…

– Хоть это радует! – жеманно пропел коротышка. – Да-да, Серёженька, плазма – это ионизированный газ. Говоря простым языком, это уникальное состояние вещества, при котором атомы «теряют» свои электроны, то бишь ионизируются (становятся заряженными частицами-ионами), что делает сию «мятежную» субстанцию электропроводящей (оттого-то она и используется в люминесцентных лампах и плазменных телевизорах). – Звонко хрюкнул истекающим носом. – Тебе должно быть известно, что на земле – в естественных условиях – натуральная плазма практически не встречается (ну, разве что в пламени реактивного двигателя или в шлейфе ядерного взрыва – хотя это вряд ли можно назвать «естественными условиями»; правда, в былые времена огонь тоже считали «низкотемпературной плазмой», однако теперь точно известно, что огонь – это не вещество, а процесс, реакция окисления – короче говоря, чистейшая энергия) … Зато мы без труда можем наблюдать натуральную плазму во вспышке молнии (в том числе и шаровой), северном сиянии, солнечной короне (во время затмений) и – о парадокс! – в таком необычном феномене, как огни святого Эльма. Ну а вселенские просторы так вообще сказочно богаты на плазму! Звёзды, туманности, межзвёздное вещество – всё это является ионизированным газом… – Запрыгнул с ногами на рабочее место. – Но, слава Богу, мы давно научились получать эту манящую субстанцию у себя в лаборатории (и даже в домашних условиях)!.. Скажи мне, Кобозь, каким образом она вообще зарождается?

«Боже, как он достал меня своими лукавыми вопросиками!»

– Хрен её знает, Бульдыш! – стал закипать я. – Ну, допустим, она возникает из обычного газа, когда его нагревают до очень больших температур (в десятки тысяч градусов), вследствие чего происходит распад атомов на отдельные ядра и электроны… Вот тебе и плазма!..

Притихший учёный удивлённо встряхнул «эйнштейновской» шевелюрой.

– Надо же, а ведь верно попал, шельма!.. Действительно, с увеличением температуры именно так и происходит: твёрдое вещество плавится до жидкого состояния, жидкое испаряется до газообразного, а последнее ионизируется до плазменного… – Подпёр кулаком щёку. – Хорошо, с горем пополам нам удалось-таки выяснить, что плазма – это раскалённый газ, способный проводить электричество… Но, может быть, ты назовёшь ещё кое-какие значимые особенности данной материи?.. Например, как мы можем её контролировать?..

Мне опять не нашлось, что ответить.

– А я жнаю! А я жнаю! – встрепенулся художник, запрыгав козлом по всему сектору. – Мы можем удерживать плазму при помощи магнитного поля! Так мне рассказывал дед Романыч (вечная ему память!), который орудовал по молодости плазморезом. По его словам, плазма образовывалась посредством какого-то плазмотрона, работающего за счёт электрического тока. Если я правильно понял деда, данный плазмотрон как раз таки и раскалял поток воздуха (нагнетающегося в плазморезку компрессором) до его полной ионизации. После чего образовывалась горячая плазма, которая устремлялась на огромной скорости и под большим давлением к узкому соплу аппарата, вырываясь наружу раскалённой напористой струйкой (температурой больше тридцати тысяч градусов!). Сия-то струя без труда могла плавить и резать любое необходимое вещество (в том числе и толстенные железяки), причём гораздо быстрее, чище и дешевле обыкновенной сварки… Ну а стабилизировались данные струи благодаря встроенным внутрь магнитам, чьи магнитные поля удерживали плазму в нужном режиме… – Прервал монолог и вдруг осточертело заржал во всё горло (будто услышал от кого-то чрезвычайно забавную шутку).

Сияющий коротышка так и «сдетанировал» кверху задом, разразившись восторженным сардоническим смехом под стать своему «ловеласу».

– Ай, я Коленьку любю! – подвывал он, припадая лицом к трухлявой жопке мутанта. – Ай, я Коленьку хощу!.. – Воздел молитвенно руки: – Царствие небесное твоему Романычу (и Басюлихе заодно)! Ён поведал тебе колоссально полезные вирши! – Присосался губами к манящему заду, а после манерно развернулся ко мне: – Слыхал ты, Скотинин?!

– Слыхал… – ответствовал я. – Однако мне не очень хорошо понятно, какое это отношение имеет к управлению климатом.

– Нет, Кобозь, не туды ты глядишь! – пробасил толстопузик. – Коля дал нам необычайно интересную информацию, но речь сейчас идёт не о плазменных струях (хотя о них мы ещё успеем подробно поболтать), а об управлении плазмой. – Кокетливо подтянул трико по самую глотку. – Как говорил Романыч, благодаря магнитному полю мы можем не только удерживать плазму в нужном режиме, но и виртуозно ею управлять, придавая материи абсолютно любую форму – в том числе и форму гигантского купола!.. Впрочем, пора переходить к делу!

На этой интересной ноте забубённый мужичок самозабвенно принялся стучать по кнопкам и переключателям. На наших глазах небольшая круглая платформа резко наполнилась ярко-алой подсветкой, а спустя секунду стало слышно, как напористо зашумели два генератора, установленных снизу и сверху платформы.

– Ну вот… – удовлетворённо прошептал Игорюня, осторожно подводя меня к красному свету. – Сии плазмотроны разогрели засасанный воздух до состояния плазмы – сейчас на этом самом месте сконцентрирован среднетемпературный (в восемь тысяч градусов) ионизированный газ. – Указал на небольшие установки, окружающие платформу: – А под воздействием электромагнитов вырабатывается активное магнитное поле, удерживающее нашу плазму в строго заданном диапазоне (то бишь в форме купола). – Надел на руки толстенные перчатки с прикреплёнными к ним магнитами. – Ты можешь скептически фыркнуть и сказать, что не видишь здесь никакой плазмы, ибо она ничем таким себя не проявляет. Однако это не так… Смотри!

С этими словами «изобретатель полей» медленно погрузил руки в красноватое свечение… К моему неописуемому восторгу, алая дымка тут же начала хаотично вращаться!

– Видишь, что происходит?.. На моих руках надеты специальные рукавицы с магнитами, которые вырабатывают незначительное магнитное поле, но даже и этого вполне достаточно, чтобы вручную воздействовать на плазму. Гляди! – Залихватски «вылепил» из дымки шар, затем придал ей форму кольца, а после заставил вращаться по спирали. – Естественно, если бы не подсветка, ты бы ничего подобного не увидел, ибо плазма прозрачна (вернее, её цвет зависит от самого газа) … – Оставил плазму в покое. – А вот раскалённые плазменные струи зарождаются не под воздействием магнитного поля, а из-за того, что плазма с большой скоростью подаётся в узкое сопло. Находясь под таким высоким давлением, ионы плазмы бешено начинают «носиться», испуская вокруг себя фотоны света – тогда-то и образуется тот самый плазменный факел, светящийся характерной ослепительной белизной. Впрочем, повторюсь, о плазменных струях мы ещё основательно побеседуем в другом месте, а здесь у нас…

– Оборонный сектор, – нетерпеливо вставил я. – Помню, помню… Но, Бульдыш, неужели твоя треклятая плазма может стать надёжным изоляционным материалом? Да ведь это же обыкновенный газ (пускай даже ионизированный)!.. Насколько я знаю, газообразные вещества обладают совершенно ничтожной плотностью – их атомы вообще не сцеплены между собою! Как же они смогут удержать противостоящие им атомы воздуха?! (Я уже не говорю о смерчах и наводнениях!)

Безмятежный Николас весело растянул в ухмылке заячьи губы.

– О Серж, ты ведь даже не знаешь, на что способна раскалённая плазма!.. Её плотность настолько высока, а давление настолько чудовищно, что она мгновенно вытеснит и испарит напирающий на неё воздух!.. Лучшей теплицы нам вовек не сыскать!..

Хитрющий учёный умилённо схватился за сердце.

– Спасибо, Коленька, ты умело вернул етого психа на землю!.. Что ж, идея, конечно, замечательная, ибо раскалённый ионизированный газ – первоклассное средство против атмосферных фронтов (к тому же весьма устойчивое, постоянное и долговечное), что уже позволяет создавать герметичные вакуумы, укрывающие людей от внешних воздействий. – Нерадостно покосился на алую дымку. – Но в чём-то Серёженька прав: сия среднетемпературная плазма не достаточно «горяча» и стабильна, чтобы спасти нас от природных явлений. При резком наплыве бурана она, попросту говоря, прорвётся, как плёнка… И что ж тогда предпринять?

– Я знаю, шо предпринять! – опять заверещал мутант. – Мы должны улучшить свойства нашей плазмы, сделав её высокотемпературной!

Довольный Бульдыш так и расплылся в любовном оскале.

– Ах ты, моя перепёлочка!.. Верно, одна из значимых «хвишек» ионизированного газа состоит в том, что его можно нагревать до бесконечных температур (пока не распадутся ядра на протоны и нейтроны, но тогда это уже будет так называемый нуклонный газ – тот самый, из которого состоят потухшие нейтронные звёзды; а если и дальше продолжать нагревать, то наша субстанция вообще превратится в кварк-глюонную плазму, какую можно было наблюдать в момент Большого Сочного Взрыва!). – Двинул ногой по установкам. – В приниципе, мои плазмотроны способны раскалить плазму до миллионов и сотен миллионов градусов (сделав её «жарче» самого солнца!). Такая высокотемпературная субстанция будет обладать необычайной плотностью (як мяч-футбол!), что идеально подходит для воссоздания непроницаемого купола. Кроме того, запредельная температура поверхности мгновенно испарит любые летящие на неё объекты (хощ бомбы, хощ камни)! – Ностальгически заводил по сторонам «жалом». – Помнится, грешным делом мне даже думалось воплотить эту манящую идею для создания защитного поля, пока я не понял, на что замахнулся… Увы и ах, подобный сверхзаряженный газ невозможно удержать никакими силами – он непременно выйдет из-под нашего контроля, учинив повсюду неслыханные катаклизмы (как в «Человеке-пауке-2», где Доктор Спрут хотел воссоздать «ручную» звезду) … А главное – если мы раскинем такой «горяченький» купол над Брянском, он тут же всех нас и расплавит!..

– Это всё равно что поместить горожан внутрь солнца, – добавил юнец.

В лаборатории нависла тревожная тишина. Гениальный учёный, прикрыв заплывшие, как у Вия, веки, впал в глубочайшие грёзы… В конце концов какая-то блестящая идея вновь озарила его старческий лик.

– Хорошо, – бодро прогундел он. – Высокотемпературная материя никак не подходит. Чтобы жить в комфортной среде, нам понадобится нечто более деликатное… – Плюхнулся задом в кресло. – И тогда стоит обратить внимание на… низкотемпературную плазму!.. Прошу взглянуть вот сюда!

Мы синхронно повернулись к другой круглой платформе, что тут же наполнилась умиротворяющей синей подсветкой, «растёкшейся» над поверхностью полусферой.

– Знаете ли вы, каким ещё образом можно синтезировать плазму (помимо «радикального» термического воздействия)? – сузил глаза коротышка.

Я уж точно не знал, а наш непробиваемый Николас мгновенно выдал очередную тираду:

– Мы можем ионизировать газ (то есть разрушить его атомы) посредством высокого электрического тока…

– Ай, молодец, Коля! – прослезился на радостях Бульдыш. – Во у мине жаних какой дюжай – ня то что ты, Кобозь!..

Польщённый мутант оглушительно заржал на весь бункер, раззявив, как бегемот, широченную пасть.

– Ох, отблагодарю я тябе нынча, дядя Игорь!..

Наконец всё наше внимание было снова приковано к плазме.

– Итак, – взял себя в руки учёный, – на ваших глазах мои электрогенераторы «разрядили» воздух платформы губительным электромагнитным полем, что привело к его полнейшей ионизации. Вот только на сей раз мы поступили более «гуманно». Так, температура новопреобретённой плазмы составляет всего лишь… тридцать градусов Цельсия (по сути, такую низкотемпературную плазму смело можно назвать охлаждённой)!.. – Сунул мне в руку тяжёлый магнит. – Да что говорить – убедись лучше сам (в целях общего ознакомления) … Смелее, Леонидыч, смелее! (Не бойсь, она сейчас не под напряжением.)

– Спасибо, ня хоцца… – закобенился было я, однако бескомпромиссный Бульдыш насильно потянул меня к дымке (да так, что ваш скромный поэт едва не нырнул туда головою!).

Я раздражённо брыкнул противника в гузку, а после, набравшись решимости, медленно стал водить магнитом по контуру плазмы… Голубая неощутимая субстанция забавно начала выделывать импровизированные «пассы» и «заходы».

– Ну что, завораживает, правда? – просипел мэтр. – Как видишь, данная материя совершенно безопасна, кроме того – она обладает ещё и очистительными свойствами (поэтому широко применяется в медицине для дезинфекции и обработки поверхностей) … – Выдернул из моей кисти магнит. – Согласитесь, такая прохладная и «целебная» плазма была бы нам как раз впору!.. – Удручённо вздохнул. – Но, опять же, увы: из-за своих незначительных температур сия субстанция совершенно неплотна, слаба и кратковременна, так что никак не годится для создания надёжного вакуума… В общем, Серёжа, мы снова попали впросак!

«Грёбаная твоя плазма!»

– Как видишь, мой друг, для идеального купола наш ионизированный газ должен быть одновременно и стабильным, и сверхплотным, и низкотемпературным, но это уже абсолютно несовместимые вещи… – подвёл итог музыкант.

Я нетерпеливо мотнул головой.

– И что же, на этом твой многообещающий проект «Купол» затух?

Шкодной толстопуз так и растаял от чувства собственной значимости.

– Затух, говоришь? Кхы, Сярёг, да не будь я тогда Игорем Булышовым! – Гордо выпятил грудь. – Предо мною не может встать никаких неразрешимых задач (просто я очень люблю заинтриговать собеседника)!.. – Весело мне подмигнул и добавил: – Ну-с, дорогой мой Тутанхамон Эхнатонович, теперь ты знаешь о плазме всё (ну или почти всё), а значит, тебе – как величайшему знатоку плазмы – должно быть точно известно, каким образом разрешить стоящую перед нами проблему… Я жду ответа!

«Он ещё и куражиться надо мной вздумал, паучара этакий!» – горько усмехнулся я, однако не стал подавать пораженческого вида.

– Полагаю, в нашей тяжёлой ситуации на помощь могут прийти те самые, «новые физические принципы»…

– Ух ты, – весело присвистнул учёный, – правильно, Кобозь, метишь! Именно так я и хочу поступить, ибо, обладая неисчерпаемой архангельской мощью, мы в состоянии проложить совершенно любые обходные пути… – Плюхнулся потным телом в кресло, расплывшись, словно кисель. – Что ж, не буду вас больше водить за нос – представляю вашему взору третий способ получения плазмы!.. Итак, чтобы выработать надёжный и безопасный ионизированный газ, нам нужно – внимание! внимание! – сжать вещество до сверхплотного состояния. – Многозначительно взмахнул кверху пальцем: – Только одной существующей в природе силе это будет возможно. И сила сия – гравитация…

– Приятно слышать, – вежливо склонил голову я. – Однако ты не мог бы более чётко пояснить, что всё это значит?

– Ох, Кобозь, Кобозь! – опять всплакнул Игорюня. – До чего ж ты медлителен разумом!.. (Я мог бы, конечно, и сразу раскрыть пред тобой свои карты, но какой тогда в этом познавательный смысл? Неужели тебе совершенно неинтересно углубиться в элементарную физику?) – Убийственно вздохнул, а после раздражённо забегал перстами по кнопкам. – Ладно уж, смотри и запоминай, лапоть!

Мой взор приковался к третьей испытательной платформе, что тут же наполнилась красивой желтоватой подсветкой. А спустя секунду нам стало заметно, как некие внушительные силовые установки (которых мне ещё не доводилось лицезреть прежде) синхронно заняли полную «боевую» готовность…

– Значится так, – прокаркал учёный. – Сейчас воздух данной платформы пребывает под воздействием мощнейших ньтоногенераторов, продуцирующих так называемые гравитоны – квантовые частицы гравитации. Благодаря сиим незримым частицам на рабочем месте создаётся колоссальное гравитационное сжатие, которое буквально «срывает» электроны воздуха с их ядерных орбит, что «механически» превращает его в чистейшую плазму. – Осторожно надавил пальцем на рычажок управления. – Но на этой переходной стадии мы не должны останавливаться, ибо нам необходимо сжать полученную плазму до нужной сверхплотности…

И тут мою голову посетила одна провокационная мысль.

– Подожди-кать. Насколько я помню со школьной скамьи, во время резкого сжатия вещество непременно должно нагреваться, так как его атомы тут же начинают весёлую «пляску». Стало быть, если ты сжимаешь атомы до их механического разрушения, то…

– То они тем паче должны раскалиться до белого свечения! – глумливо пропел коротышка. – И это, между прочим, не праздные опасения… Однако спешу тебя успокоить: мои ньютоногенераторы не только сжимают вещество до сверхплотного состояния, но ещё и охлаждают рабочую поверхность до критически низкой темрературы. Так что не тошнуй – всё идёт под моим полнейшим контролем!.. – Состроил на пальцах «козу», что твой панк, небрежно кивнув на платформу: – Беспокойся, глазастик, лучше о том, чтобы под нашим гравитационным полем не оказалось повышенной концентрации водорода, иначе – как бы заманчиво сие ни звучало – мы запустим в действие ядерный синтез, зародив прямо в лаборатории самую настоящую звезду (як дохтур Шпрут)!.. – Зловеще гыгыкнул. – А ещё нам строго-настрого необходимо соблюдать доспустимые нормы гравитации, не то – чем чёрт не шутит! – плазма может сколлапсировать до появления маленькой чёрной дыры (тогда-то нас уже не спасёт никакое защитное поле)!.. – Убрал с рычажка палец. – Ну вот, думаю, на этом довольно… Прошу следовать за мной!

Мы осторожно окружили переливающуюся, как позолота, платформу. Пританцовывающий от предвкушения мужичок выждал секундную паузу, пристально смерил нас взглядом и, наконец, победоносно всплеснул руками:

– Братья мои возрождённые, взгляните на этот шедевр! Перед вами находится поистине уникальная плазма: во-первых, сверхплотная (так как она пребывает под чудовищной гравитацией), во-вторых, низкотемпературная (ибо мы не прибегали к термической обработке воздуха, но, наоборот, охлаждали поверхность) и в-третьих, совершенно стабильная (ведь её надёжно удерживает гравитационное поле)!.. – Осатанело рванулся к компактному стеллажу, расшвыривая по углам инструменты.

– Дядя Игорь такой сти-и-ильнай! – захлопал в ладоши мутант, ожидая очередных новшеств.

Наконец смердящий «стиляга» отыскал необходимые ему агрегаты.

– Так вот, чтобы вы наглядно убедились в первоклассных свойствах моего ионизированного газа, я хочу продемонстрировать вам его невероятную устойчивость к различного рода стихиям… – Поднял над головой самодельный моторчик. – Сперва проведём испытание вихрем!.. Считайте до одного!..

Не успели мы и рта открыть, как наш неистовый мэтр, вопя поверженным Ктулху, врубил до отказа «бандуру» и направил на сверхплотную плазму лихие свистящие шквалы!.. Всё многосложное оборудование сектора тут же «вознеслось» под пронизывающим порывом ветра, однако сам плазменный купол остался совершенно спокойным.

– Ага!!! – взревел толстопуз. – А таперища угостим яго водомётом!!!

С этими словами Игорюня отбросил мотор, схватил пожарный брандспойт, а после с неимоверным азартом крутанул металлический вентиль, окатив бедную плазму гигантским цунами!..

– Ссы, кума, – никого нема!!!

Я лихорадочно отскочил в сторону, готовясь к неизбежному прорыву «плотины», но к моему окончательному изумлению ионизированный газ с лёгкостью справился и с этим чудовищным натиском.

– Ух, в три бога душу мать!!! – бесновался учёный, водрузив на плечо метановый огнемёт. – А тяперя поджарим её свяную задницу!!! Га-га-га!!! – Выпустил шипящий столб пламени, что полностью окутал собою платформу.

– «А мы береты на лоб надвинем / И автоматы удобней вскинем; / И с улы-ы-ыбкою весёлой / Мы будем жечь чужие сёла!» – наяривал Николас армейские песняки…

Наконец маэстро угасил пламя, и перед моим очумелым взором предстала абсолютно невредимая плазма! «Ай да Бульдыш! Ай, прожаренный, сволочь!» – мотнул головой я.

– Ну ты, дядя Игорь, дае-е-ешь! – восхитился художник. – Ничаго крутее в жисти ня видал!

Польщённый толстопузик взвыл чупакаброй, отшвырнул от себя огнемёт, а затем осточертело начал сигать вокруг плазмы, извиваясь вудуистской колдуньей.

– «А мы по локоть да закатаем рукава, / А мы Щукаго расхяращем на дрова! / Мы будем водку жрать, / Мы будем баб юпать!» – ревел он (да так, что вздулись на шее артерии!). – Эх, щищас бы сюды Кылю свежеобоссавшуюся! Да, Кобозь? – совсем снесло ему башню.

Я удорожно вздрогнул и… мгновенно стал возбуждаться, услышав до боли приятную тему.

– Ох, это ты верно затронул… – мой голос дрожал, а не менее дрожащие руки усиленно зажимали расправляющий плечи стояк. – Боже, как она ссалась! Как она ссалась!.. – Нервно провёл ладонью по краснючим щекам, ощущая в паху раскалённую смазку. – Помнится, в прошлом году я как-то помогал ей с разгрузкой пожитков, так она мне за это… Впрочем, давайте-ка лучше исследовать плазму! – Встряхнул головой, прогоняя неудержимые мысли.

Побагровевший Бульдыш сладостно «залупил» свой торчащий сквозь дырку «струмент».

– Да ладно краснеть, Кобозь! Я ведь читал твою убогую трилогию «Возлюбленный, избранный и возрождённый», – пропел он со смехом. – О, эта блявотная стерва не постыдилась обдуться пред тобой прямо в ванне! Совсем уже юпонашка!!! – Разразился бешеным хохотом, но вдруг опять «натянул» строжайшее судейское рыло. – Всё, забыли об этой заманчивой уринантке (даст Бог, она ещё не раз порадует нас своими мокрыми бриджами)! А сейчас всё наше внимание должно быть направлено на испытание плазмы… Итак, господа, какие у вас будут вопросы?

Мне снова пришлось встряхнуть своим заплесневелым пробором, дабы окончательно вырвать себя из этой священной (и такой совершенной!) урофилийской нирваны…

– Ну, я бы не прочь уточнить, какой толщины будет сей купол…

– Не толще евроокна, – спокойно ответил профессор. – Ни о каких метровых стенах не может быть и речи, ибо в данном случае нашей целью является не защита, а изоляция… – Мгновенно схватил мою кисть, прижав её к золотистой субстанции. – Кобозь, ты сам-то что сейчас ощущаешь?

Я осторожно надавил на эту упругую и дрожащую, словно желейная мембрана, поверхность.

– М-да, мягковата… и весьма-весьма невесома… – Насмешливо щёлкнул ногтями по плазме. – Ядрить-колотить, да ведь её и муха крылом-то прочкнёт!.. Бульдыш, что ты станешь делать, если на твой климатический купол невзначай упадёт крупный камушек?.. Боюсь, в таком случае тебе точно придётся забыть о климат-контроле…

Игорюня тупо выпятил на меня покрасневшие глазья.

– Не суетись, Кобозюнчик. Во-первых, ты сильно преувеличиваешь – сверхплотную плазму не смогут пробить ни мухи, ни птицы, ни камни; а во-вторых, никакие инородные тела не приблизяться к куполу, ибо он надёжно защищён трёхслойным щитом из лазеров, нанотрубок и фотохромов… Всегда помни об этом.