Читать книгу Стихи писать, ну как дышать… Поэтический сборник - Сергей Кокорин - Страница 80
Дети войны
Оглавление«Вместо эпиграфа»
Есть дети те, что воевали,
Что в партизанский лес ушли.
Есть те, что у станков стояли,
И те, что в поле, у сохи.
Волной загубленного детства
Война промчалась по стране.
Средь жертв её не счесть и детских,
Что скорбно выглядит вдвойне.
А скольких их угнали в рабство?
И тех, кто в лагеря попал.
Ведь в Саласпилсе и Хатыне
Из них никто не выживал.
А что сейчас немногословны,
Ведь очень жутко вспоминать
Тот голод, холод бесконечный.
Кто выжил, может лишь понять.
«Давно уж сами мы не дети…»
Давно уж сами мы не дети.
Ты у родителей спроси,
Которые пока живые:
«А как вы жили в дни войны?»
В ответ – недолгое молчанье
И отрешённый взгляд туда,
В те годы, где война и детство.
Предательски блеснёт слеза…
Да, жили-были, все там были,
В те лихолетные года.
Хлебнули горя под завязку,
Кто в поле, кто-то у станка.
Не дай бог вам такого в жизни.
Мы дети той былой войны
Во взрослые «играли игры»,
Когда в призыв ушли отцы.
Не всё родители расскажут.
Забыть бы и не вспоминать.
Одно лишь скажут непременно:
«Не нужно, дети, воевать…»
«Сладкий вкус картошки»
Замороженное детство,
Заморозила война.
Вкус картошки из-под снега
Слаще, что ещё тогда
Можно было нам представить?
Разве в поле колосок,
Позабытый при уборке,
Стебель траки, щавелёк
И болтушку из крапивы
Вперемешку с лебедой.
А ещё кусок горбушки,
Заработанный тобой
Вместе с классом,
В поле с мамой.
Всё для фронта, знали мы,
Как все выжили, не знаю.
С детства помню вкус войны.
Проходят празднования, посвящённые 9 Мая. Проходит по всей стране Бессмертный полк. Отгорают в минутах молчания и скорби – Свечи Памяти.
С каждым годом всё меньше остаётся в живых реальных участников боевых действий.
Честь им и слава!!!
А я вот хочу затронуть ещё одну сторону той войны. Её незримых и в большинстве своём неизвестных «воинов». Я говорю о Детях Войны. Ведь они наравне со взрослыми несли все тяготы и лишения того времени, внося свой трудовой вклад, – всё для Фронта! Всё для Победы!
Про детей и молодёжь, боровшуюся на оккупированной врагом территории, многое нам всем известно по книгам, фильмам, сохранено в хрониках, сводках.
А вот истории детей, их трудовые подвиги, их неисчислимые, не просчитанные жертвы от голода и холода, по всей не оккупированной территории нашей страны, об этом наша история как-то умалчивает, сильно не афиширует… Видно, не пришло ещё то время сравнять подвиг реальных участников с подвигом гражданских «воинов», мальчиков и девочек – Детей Войны.
Вот и я, встретившись и записав воспоминания тех лет из уст моей тёщи Борзовой Надежды Ивановны (с 1939 года) и у своей мамы Лазаревой (Кокориной) Валентины Григорьевны (с 1940 года), решил прозу их суровой летописи выразить в стихотворной форме. Как это нашло отражение во мне, в моей душе, и вылилось на бумаге…
Борзов Павел Сергеевич 1906 г. р.
Ушёл на фронт на третий день войны.
Пропал без вести в августе 1941 г. под Москвой
(Калининское направление)
«Мой дед-туляк и дочкин прадед…»
Мой дед-туляк и дочкин прадед
Совсем недолго воевал:
На третий день войны был призван,
На третий месяц он пропал.
Калининское направленье,
Взвод пулемётный, командир.
Два письмеца… без похоронки…
По сводкам он не проходил.
Что?.. Как?.. И где?.. Никто не скажет,
Их миллионы полегли.
Отцы и деды, наши предки,
Кто не вернулся с той войны.
Сейчас их Полк Бессмертной Славы
По всей стране мы пронесли,
Мы передали нашим детям
Героев… Память той войны.
Борзова Надежда Ивановна 1939 г. р.
Посвящается Борзовой Надежде Ивановне
Мне как-то тёща рассказала,
Что помнила за далью лет.
Под Тулой это дело было —
Неизгладимый детства след.
На формировке – полк армейский,
Солдатов взяли на постой:
Хохол, узбек, якут и русский —
Разноязычный дружный хор.
По возрасту – юнцы и дядьки,
Иной с седою головой,
Родными все они казались,
Ходили в гости к ним гурьбой.
Делились сахаром и хлебом,
А мы читали им стихи.
Нам пели песни под гармошку,
Но в вечность канули Войны.
Их взоры помнятся доныне,
В них ярость, горечь и тоска.
На смертный бой ушли солдаты,
Простившись с нами навсегда.
Лазарев Григорий Иванович 1906—1950 гг. (умер после войны от ран)
Лазарева (Кокорина) Валентина Григорьевна 1940 г.
«По роду мама – сибирячка…»
Своей маме, Лазаревой (Кокориной) Валентине Григорьевне посвящаю
По роду мама – сибирячка,
Но так уж выпала стезя:
Ей жить на Юге предписала,
Крым, черноморские края.
Судьба свела опять нас вместе,
Приехала в далёкий край.
Юг Якутии, как и Крымский,
Меж ними километров даль.
Из бесконечных разговоров
Коснулись темы мы одной:
«Мам, расскажи-ка мне из детства:
Род древа – корень, где есть твой?»
«Да, сибирячка я с рожденья.
В посёлке шахтном золотом
На свет я Божий появилась
В год пред войной, в сороковом.
Отца, мужчин на фронт призвали.
Я помню вечный голод свой.
В пять лет, ну, что ещё запомнишь?
Хотя момент и был такой.
Войне конец. Мы победили!
Мол, ждите своего отца.
Он жив и скоро к вам вернётся.
Была тут радость без конца…
Озябшим пальчиком узоры
Оттаяв в холоде стекла,
Я вглядывалась в темень стужи,
Чтоб первой увидать отца.
И он пришёл, жить стало легче,
Хоть лучше и не вспоминать
То лихолетье дней военных,
Что довелось нам испытать.
Ещё момент – ночные бденья.
В очередях мы, детвора,
Стояли, чтобы утром рано
Хлеб получила вся семья.
Был голод, холод, сколько помню:
Коренья, ягода, трава.
Да, под конец войны, как в праздник:
Гуманитарка – США.
Тем, у кого отцы на фронте, —
Мясную банку. «Второй фронт»:
Тушёнку, крупку иль одёжку,
Косынку помню до сих пор.
Дай Бог нам всем и всей планете
Войны подобной не видать,
Но снова в мире неспокойно,
И где-то вновь она опять».
«Уже война полгода с немцем…»
Нашей соседке, коренной алданке, Надежде Георгиевне Ожеговой посвящаю
Уже война полгода с немцем,
Но вот и к нам пришла она.
Полуторка, собрав всех сельских,
Увозит моего отца.
Мне было девять, что я помню:
Тот бесконечный трудодень.
В жару и в холод, всё для фронта.
Как вспомню, вздрогну и теперь.
Покос, жнивьё, две сотки норма.
Зачёт и пайка – двести грамм.
Зимою мёрзлую картошку
Выдалбливали по полям.
Ходили в школу очерёдно,
Ведь чуни – на троих одни.
Я помню этот вечный голод
И холод той моей войны
И что ни месяц – похоронки
С крыльца вручали у «сельпа».
Война мужчин всех подкосила,
Забрав и моего отца.
Его могила в Украине —
Так в похоронке отписал
На третий год его начальник.
Как все, геройски он пропал.
Уже в году шестидесятом
Приехала в Алдан сюда.
В войну фашистов не видала,
А тут, на зонах – были, да…
Мне восемьдесят два сегодня.
Пока жива, хочу сказать,
Знакомого Сергея встретив,
В стихах всё это написать.
Да, вроде не герои были,
Мы просто жили, как могли.
Вот, на груди медалей горстка.
Мы дети той былой войны.
