Читать книгу Стражи Армады. Аксиома выживания - Сергей Коротков, Владимир Андрейченко - Страница 3

Глава 1. Внезапный Выброс

Оглавление

Шум дождя перекрывал все посторонние звуки. Тяжелые капли скользили по веткам деревьев и кустарника, шуршали по траве, с громким стуком падали на жухлые прошлогодние листья, сплошным ковром покрывающие все пространство под вековыми дубами. Непогода достигла кульминации – казалось, что не на шутку разгулявшаяся стихия пытается навсегда избавить этот суетный мир от всего сущего. Избавить и полностью смыть дождевой водой даже следы пребывания тех, кто упорно бороздил просторы закрытой для доступа территории. В лесу, совсем недавно наполненном кипучей жизнью, воцарилось безмолвие. Осталось только терзающее округу ненастье и ничего более. Монотонный шум дождя нарушал лишь шквалистый ветер, налетающий внезапными порывами и качающий в разные стороны кроны могучих деревьев. Его воздушные вихри поднимали вверх и уносили с собой тысячи увядших прелых листьев, словно хотели посоревноваться с авиапочтой, отправляя вдаль послания прошлого, которому уже никогда не суждено вернуться обратно.

Все это – остаточное действие прошедшего недавно сильного Выброса. Зона вновь показала себя во всей красе, в очередной раз доказав, что шутить она не любит, а предугадать ее стихийные действия не может никто.

– Что-то недоброе затевается. Давненько таких мощных Выбросов не было. И главное, не по привычному расписанию. Многих, кажись, врасплох застала. Да нам и до фени! Щас подзатихнет малеха, и двинем. Жмуров, поди, вокруг до фигища, еп-тыть! Представляешь? Холодных, синющих, скользких! Но, хорошо, хоть не вонючих еще. Свежачок! А жмурики, они, Шило, на все согласные, сами тебе свое добро отдают! Только успевай подбирать. Халява!

Сказавший сладко потянулся, всхрапнул, хохотнув, и смачно сплюнул в горящий перед ним костер.

– Думаешь, Кегля, стоит пройтись, глянуть, что к чему? Так каняво же как-то… Там черт знает что сейчас творится. После Выброса еще сутки неспокойно бывает. Да и зверье, как с цепи сорвавшееся, бросается на все, что движется…

Сидящий через костер напротив Кегли Шило поежился. Тело его непроизвольно содрогнулось, стоило только представить картину, создаваемую в данный момент стихией на земной поверхности. В бункере, находящемся глубоко под землей, слабо ощущался даже сам Выброс, поэтому сохранялось спокойствие, изредка нарушаемое только вездесущими крысами. Лишь потрескивали горящие в костре дрова, и слабый дымок уходил во чрево воздуховода. Когда строилось это сооружение, все делалось на совесть, поэтому вентиляция до сих пор работала исправно. Жгущие костер в закрытом помещении могли пребывать в спокойной уверенности, что не погибнут от угара. На покрытых копотью бетонных стенах подземелья, словно в причудливом танце, плясали тени сидящей парочки.

– Не боись, нас звери не тронут. Мне тут от одного дохода вещица осталась – кайф! Он меня, покемон, все уговаривал – жизнь за нее сохранить. Лошара. Все свойства этого арта как на духу выложил! А на кой мне его мольбы нужны были? Я перед тем, как его завалить, состроил понимающий вид. Трещи, мол, трещи, – я тебя пожалею. И только он все подробно распальцевал, я его сразу и кончил, еп-тыть! Не только арт, но и все вещички сразу моими сделались. Хех, прямо к рукам как родные прилипли!

Кегля снова со всхрапом хохотнул и сплюнул через прореху, образованную двумя отсутствующими передними зубами. В костре раздалось резкое шипение, и к потолку бункера взметнулось несколько искр. Шило вздрогнул, еще раз поежился и, посмотрев через пламя на напарника, недоуменно спросил:

– А зачем его было убивать-то? Никто же не мешал и так все себе забрать… Под дулом он бы все отдал.

– Эх, зелен ты еще, не на все соображаловки хватает. При нашем деле живых свидетелей оставлять нельзя. Сам целее будешь. Запомни: эти лошары-сталкерюги нам ошибок не прощают. Соберутся потом все вместе и по наводке отправят нас к праотцам! Привыкай, еп-тыть, не бакланить же взялся, а на промысел вышел. Вали всех и забирай добро себе! Усек?

– Угу, – Шило скорчил оскорбленную мину. – А почему можно теперь не бояться зверья? Чем так хорош этот артефакт? Он что, отпугивает их, что ли?

– Да не-е. Тут другое… Они просто на хозяина арта внимания не обращают. Ведут себя так, словно рядом никого нет. Как это происходит, я не знаю, но действует безотказно. Уже несколько раз на деле проверял. Все тип-топ, так что не кани, обещаю полный отпад, еп-тыть! Соберем барахлишко со жмуров и покатим до дому. Тары-бары, ширли-мырли, золотишко и перо, хе-хе-хе… Думаю, что сегодня нам особый фарт покатит. Прямо всем нутром чую, что хоть с граблями иди добро собирать. Знатный хабар, чудный навар, и – по Дерибасовской, в клешах, при кастете, хе-хе-хе… Надолго потом хватит бабосиков, если не на всю оставшуюся жизнь! Так что собирай манатки, да двинем сандалиями по бездорожью…

Открыв толстую массивную дверь, Кегля выглянул на лестничный пролет. Ступени, ведущие наверх, за длительное время отсутствия настоящих хозяев обветшали и сейчас представляли собой жалкое зрелище. Раскрошенный по краям бетон и во множестве мест отвалившаяся от стен штукатурка почти полностью завалили поверхность ступеней, на которые вставали подошвы бронированных ботинок. Только прошмыгнула в широкую трещину застигнутая врасплох шустрая аскарида. Этих червяков-переростков никакие Выбросы не страшили. Предпочтение они отдавали трупам. Погибшие, в отличие от живых, точно сопротивления не оказывали. В остальном спокойная атмосфера заставила опытного мародера сбросить настороженность. Убедившись в отсутствии опасности, Кегля жестом позвал напарника за собой и двинулся наверх. Готовый к стрельбе дробовик болтался в трясущихся руках бандита из стороны в сторону – сказывались нервное напряжение и изрядная доза, принятая бывалым наркоманом.

– Бросал бы ты это дело с ширевом и косяками, а то, не ровен час, сгубят они тебя… – запнувшийся о крошево под ногами Шило едва не сверзился вниз по лестнице и чертыхнулся: – Мля-а-а… Чуть как та аскарида в щель не ускакал…

– Не твоего ума дело! – резко осадил напарника Кегля. – Поешь с мое казенной баланды, еще не так подсядешь на эту дрянь, еп-тыть! Я одних кедров лобзиком полтайги навалил! Без ширева там можно было совсем загнуться… Когда к обеду уже ног не чуешь, и не от усталости, а от холода! Знаешь, какие там морозы?! Даст ист Кальт! Во! Идешь отлить и берешь с собой лом! Откалываешь сосульки на лету, а потом думаешь: «Лучше б в штаны сходил…». А здесь и без колес хватает разной заразы, от которой можно кони двинуть даже быстрее! Так что не время пока бросать, еще успею. А с ширевом мне как-то легче. Оно мне уверенности добавляет.

– Ну, как знаешь, твое, конечно, дело. Просто мне было бы спокойнее. Напарники все же… Ты, Кегля, не обижайся, мне пожить еще хочется. А как я могу быть уверен в этом, если ты, обкурившись, иногда не можешь гарантированно меня спящего охранять? Какое уж тут спокойствие?..

– Ладно, Шило, не кипиши. Сегодня дельце провернем, соберем хабар в кучу, доберемся до Рубежа, сбагрим «урожай» барыге и бабосы получим. Надеюсь, немалые. Погуляем от души, а потом я это дело брошу, обещаю, еп-тыть!

Наверху ветер почти стих, но дождь по-прежнему лил как из ведра. Втянув голову в плечи и поежившись от холода, Кегля выбрал направление, заткнул обрез за пояс, засунул руки в карманы и, сгорбившись, пошел вперед. Под ногами захлюпала вязкая грязь, мгновенно налипающая на ботинки и утяжеляющая их в несколько раз. Шило про себя сравнил обоих с водолазами в свинцовой обувке, не дающей подводникам всплывать на поверхность и позволяющей ходить по дну. Только на дне опасностей гораздо меньше, а здесь они подстерегают все живое на каждом шагу. Так, по-утиному, переваливаясь с боку на бок и с трудом вытаскивая из грязи ноги при очередном шаге, напарники прошли около полукилометра. Кегля резко остановился, отогнул рукав плаща, достал КПК. Включив его, дождался загрузки. Через несколько минут на дисплее высветилось более двухсот сообщений. Мародер присвистнул: «О-па-на!» и начал отбирать среди полученной полезную информацию. Вскоре нужных сообщений осталось около двадцати. И все они сигнализировали о гибели сталкеров в окружающем районе.

– Я же говорил, что сегодня денек обещает быть прибыльным! И всех, слышь, всех Выброс застал врасплох! Ну, в смысле, кто-то и сам погиб, хе-хе-хе, по собственной дури, еп-тыть! Нарвался на аномалию, или зверье разобрало на запчасти… Гля, скока халявы! И прикинь, Шило, все наше! Ох, и разгуляемся! – Кегля блаженно закатил глаза. Несколько крупных дождевых капель попали ему на лицо. Сплюнув, он потряс головой. – Черт тебя подери! Прямо в глаз одна… Больно-то как! Не хватало еще кислотным дождичком по зрению пройтись…

– Дай-ка, я взгляну! – Шило встревоженно смотрел на напарника.

– Да ладно, все уже. Само пройдет, – достав фляжку с водой, Кегля плеснул из нее на ладонь и, тщательно промыв глаз, проморгался. – Нормалек, еп-тыть! Тока щиплет все еще… Пошли. Да! И далеко от меня в запале не отходи! Арт на большое расстояние не действует. Еще забудешься, отвалишь в сторону, а зверье долго ждать не станет – тут как тут появится! Порвет на портянки, как Тузик грелку!

– Понял, понял! Пошли быстрее!

Нетерпение Кегли передалось напарнику. Почти не замечая сопротивления грязи, оба быстрым шагом направились к отмеченной на КПК ближайшей точке гибели сталкеров. Но прямо идти все равно не получилось. Приходилось время от времени осторожно огибать большое количество разбросанных в беспорядке аномалий. В одном месте Кегля специально замедлил шаг, пытаясь доказать подельнику, что находящийся у него артефакт действительно знает свое дело. Стая псов, голов в восемь, собралась на поляне для пиршества. Из-за сгрудившихся мутантов нельзя было разглядеть, чье именно тело они рвали. Рыча и оскаливаясь окровавленными мордами, звери с остервенением вгрызались в добычу. Во все стороны летели кровавые брызги и небольшие куски багровой плоти. Самая низкорослая из тварей поспешно отбежала в сторону, таща за собой длинный «шланг» кишечника. Морщащийся Кегля демонстративно приблизился к галдящей своре почти вплотную. С выражением превосходства на лице повернулся к напарнику. Тот остановился в паре метров, боязливо вжав голову в плечи и трясясь от страха – опасался, что сейчас псы всем скопом бросятся на них, расширенными от ужаса глазами смотрел на беснующихся зверей. Но те продолжали раздирать добычу на части, а людей словно не замечали.

– Вот видишь, я же говорил, еп-тыть! Я даже руки не вынимаю! Пошли смело! – Кегля весело продолжил движение к намеченной точке.

– Вижу… Только я чо-то все равно очкую. Давай больше не будем к мутантам так близко подходить. Береженого – бог бережет. Мало ли что. Не будем судьбу испытывать, ага?

Напарник хохотнул, сплюнул в прореху между зубов.

– Очкуешь? Не очкуй, Славик, я так тыщу раз делал. Ха-ха-ха! Хочешь одну пну?!

– Не-не-не! Ты чо?!!

– Лады, еп-тыть! Шуткую я. Айда дальше!

Шаг Кегли еще немного ускорился. Шило проворно засеменил за ним, но время от времени еще оглядывался на псов. Сомнения его не развеялись до конца, привычка все равно брала свое. Стволы дробовика двигались вслед за взглядом хозяина. Пальцы на руках от страха настолько сильно сжимали оружие, что стали белыми, как у покойника. Наверное, еще ни один артефакт не был до конца изучен даже учеными. А вдруг он возьмет, да мгновенно изменит свои свойства, что тогда? Придется отбиваться от наседающих мутантов. Так лучше все же это делать с гораздо большего расстояния, чем в упор.

Первые пять тел сталкеров они нашли через пару сотен метров. Похоже, те стремились добраться до бункера, где пережидали Выброс Кегля и Шило, но Зона решила их судьбу иначе. Непредвиденный катаклизм оказался таким сильным и пришел так неожиданно, что люди успели пробежать совсем немного. Все погибли почти мгновенно. Бежавший первым по инерции со всего маху пропахал головой землю, за ним на раскисшей почве осталась заметная борозда.

Добравшись до места, Кегля торопливо приступил к мародерству. Шило поначалу топтался в замешательстве, подобная картина предстала перед ним впервые. Все не верилось, что сталкеры уже мертвы и их тела можно спокойно обыскать, став новым владельцем чужих вещей. Но вид развязно обшаривающего трупы бывалого бандита через несколько минут придал подельнику смелости. Он, робко нагнувшись и боязливо дотронувшись до одного из погибших, постепенно все более уверенно начал прощупывать карманы. А когда Кегля поднял с земли рюкзак и показал Шилу его содержимое, тот, забыв о своих страхах, полностью отдался поиску добычи.

– Охренеть, как мы с тобой теперь разбогатеем, брателло! – Кегля не переставал восторгаться увиденным. – Теперь наша распальцовка такая: как можно быстрее сгрести барахло этих трупяков по всей округе. Вот подфартило, так подфартило, еп-тыть! Давай быстрее соберем все здесь, спрячем где-нибудь и двинем дальше!

– Не верю глазам своим! И эти вещи теперь наши?! Ха-а! – Шило с радостью ускорил обыск.

– Шмонаем пока по загашникам, а потом и снарягу соберем. Шевелись, давай! Этим жмурам уже ничего не надо! Они нам ксиву с завещанием начирикали кровью!

– Вот расскажи кому, не поверят! Опа! «Калаш»! Совсем новяк! Прям как я хотел. И патронов к нему кучища! А еще нож спецназовский! Ох, заживе-ем тепе-ерь!

Собрав вместе содержимое рюкзаков, разгрузок и карманов погибших и припрятав его в укромном месте, мародеры успели посетить подобным образом еще несколько мест. В конце концов Кегля, окончательно обалдевший от произошедшего, а вдобавок и от принятой недавно дозы наркотиков, совершенно обезумел и начал стрелять по лежащим телам из подобранного возле них оружия.

– Щас мы тебе в правый глазик! – бах. А ты хочешь иметь третью ноздрю? – бах. Ха-ха-ха! Гля на него! Ему нравится! – бах. А ты говорил, что столько дырок в ж… не бывает! Ха-ха-ха! – бах, бах, бах.

Шило, находящийся у тела молодого сталкера, уже протянувший к нему руки, оторопело замер и поднял испуганный взгляд на напарника. Ему показалось, что Кегля окончательно спятил, раз начал извращенно издеваться над ни в чем не повинными трупами. Но приступ веселого бешенства мародера прекратился так же внезапно, как и начался. Кегля забросил далеко в кусты пистолет с опустевшим магазином, сгреб собранные вещи, запихал их в один рюкзак и закинул его за спину. Затем подошел к Шилу и уставился на лежащего перед ними мертвеца.

– Прости, кореш, это я от переизбытка чувств. Сам не знаю, что нашло. Да не журись ты, это же просто трупяки! Им не больно, – Кегля по-приятельски несильно стукнул напарника по плечу кулаком. – Все равно, еп-тыть, скоро от них только кости останутся, да и те зверье по округе разбросает. Потом все зарастет травой и уйдет в землю – только вспоминай! Давай этого еще обшмонаем и дальше пойдем…

Он нагнулся и подобрал лежащий возле сталкера АКМ. Затем начал шарить по карманам и разгрузке. Достал две гранаты РГД-5, три магазина к автомату и пистолет, оснащенный глушителем. Все это закинул в рюкзак, висящий за плечами подельника, и оглянулся. Мимо прошествовала разномастная кавалькада мутантов. Стайка крысаков, несколько свинорылов, вперемешку с кабанами, пара аасменов и большая стая псов. Вся эта орава двигалась к лежащим телам с явным желанием – отведать «свежачка». Проводив взглядом зверей, Кегля напомнил:

– Вот видишь? Уже началось. Такое добро просто так в Зоне не пропадет! Щас эти падальщики быстро разберутся здесь и там, и там, и там! – Бандит небрежно указывал рукой по предполагаемым местам гибели людей. – И никаких следов! Так что нам с тобой бояться нечего. Никто не узнает, что мы тут над ними издевались. Они-то сами точно никому об этом не расскажут… Хе-хе-хе… После Выбросов еще не выживал никто! Это я тебе точно говорю. Разве только монстры какие…

Шило не стал спорить с напарником по поводу высказывания, что над телами погибших они изгалялись вдвоем. Помня недавнюю сцену его бешенства, решил благоразумно промолчать. Только кивнул в ответ и сопроводил взглядом движения Кегли, вновь нагнувшегося к телу молодого сталкера. Кегля присел на корточки и, достав из поясной сумки артефакт, вытянул его на ладони.

– Если бы не эта вещь, нам с тобой сегодня вряд ли удалось бы так разжиться. А все почему? Потому что я везучий! А тебе, кореш, повезло со мной! Вот как удачно я тогда того лошару встретил и завалил! Мотай на ус!

Шило, еще не до конца вышедший из ступора, в задумчивости согласно кивнул. Вдруг взгляд его оживился, зрачки расширились, глаза, сначала выражавшие удивление, а затем и полный ужас, забегали из стороны в сторону.

– Ты чего, брателло? – остановивший движение Кегля недоуменно уставился на напарника.

– Ш-ш-ш… – смог только выдавить из себя Шило, протягивая в сторону лежащего тела дрожащий указательный палец, и попятился назад.

Неожиданно Кегля почувствовал, как в руку, держащую артефакт, вцепилось что-то холодное и скользкое. Недоуменно повернул голову и сразу отпрянул, увидев себя зажатым крепкой хваткой лежащего рядом трупа. Мало того, мертвец зашевелился и начал медленно, со стоном, подниматься.

– Еп-тыть твои колеса!

Растерявшийся бандит рывком вырвал руку и, сделав на полусогнутых несколько шагов назад, упал на спину. Затем быстро вскочил и оторопело уставился на воскресший труп. В руках его уже находился вырванный из-за пояса дробовик.

– Зомбарь никак? Но это невозможно за такое короткое время! Такого не бывает! – Кегля поднялся, сделал еще несколько шагов назад и прицелился.

Мертвец тем временем тоже встал на ноги и, шатаясь на месте, медленно мотал головой из стороны в сторону. Издавая глубокий протяжный стон, он медленно и неуклюже пошел на людей. Не выдержавший нервного напряжения Кегля выстрелил из обреза дуплетом. Сталкер, отброшенный попавшей в него дробью, со всего маху шлепнулся на спину. Полетели брызги грязи и воды. А бандит от сильной отдачи парного выстрела подался назад и наткнулся спиной на напарника.

Шило, вышедший после столкновения с Кеглей из оторопи, смог выдавить наконец из себя: «Ш-ш-шевелиться!» и сломя голову ринулся прочь с места происшествия. Но далеко ему убежать не удалось. Из-за кустов возник крупный псевдоволк и, оскалив страшную пасть, сразу прыгнул на человека. Сообразив, чем для него это может обернуться, Шило с громким криком: «А-а-а-а!» отшатнулся от зверя, но попал в край «воронки». Аномалия сработала молниеносно, раскрутив все еще кричащего живого бандита и поднимая его с каждым мгновением выше по спирали. Находящийся в прыжке мутант уже не мог изменить траекторию полета. Поэтому оказался втянутым в центр аномалии вслед за человеком. Дальнейшее, как и тысячи подобных сцен, произошедших в Зоне со времен ее возникновения, происходило по обычному сценарию: бешеные витки «воронки», истошные предсмертные вопли и визг жертв, предварительное сжатие и резкий выхлоп с разбрасыванием и разбрызгиванием того, что осталось от только что живых тел, по неосторожности попавших в кровожадные объятия.

Спешно перезаряжающий дробовик Кегля отвлекся на подельника и успел только воскликнуть: «Куда ты, еп-тыть?!», как произошедшая трагедия завершилась. А из-за кустов вслед за псевдоволком на поляну выскочило несколько псов, тут же бросившихся на бандита. В глазах у того прояснилось, мысли обрели четкие представления, что что-то происходит не так, как задумывалось. Собаки продолжали бежать в его сторону, оскалив желтые клыки на покрытых язвами деснах. И тут до мародера дошло, что оберегающего от зверей артефакта при нем больше нет! Кегля метнулся к поверженному мертвецу, но того не оказалось на месте. Бандит оторопел, не веря глазам, и повертел головой, выискивая взглядом неизвестно куда подевавшийся труп. Его нигде не было, а псы подбежали настолько близко, что казалось, будто он уже ощущает смердящее дыхание из их пастей. Пришлось бросить поиски пропажи и рвануть прочь от мутантов, стреляя из обреза через плечо. Большой пользы это не принесло, но ненамного задержало далеко не глупых зверей. Псы сгруппировались и быстро рассредоточились по поляне. Явно управляемые одним из псевдоволков, при выстрелах они успевали шарахаться в стороны, постепенно окружая жертву. Недолго думая, Кегля сплюнул, пожалев о потере напарника, но «своя рубаха ближе к телу». Поэтому он решил вернуться за потерянной вещью позже и помчался в направлении спасительного бункера.

Сначала на поляне воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом не перестающего лить дождя и далеким лаем бегущих вслед за человеком псов. Затем на открытое пространство выбрались кабаны и принялись терзать погибших людей. Чуть позже прибежало несколько десятков крысаков, затеявших с кабанами игру в догонялки. Несколько тварей отвлекали хрюкающие создания на себя, а остальные успевали вырывать из добычи лакомые куски. Потом роли в стае шустрых мутантов поменялись, пока наконец крысаки не обглодали тела до скелетов. Уставшим от постоянной беготни кабанам надоела погоня за маленькими, но хитрыми динозавриками, и они, обиженно похрюкав, покинули бедовую поляну в поисках новой добычи, которой после Выброса в округе было предостаточно. Затем через прогалину в дебрях леса с громким ревом, сотрясая землю, вальяжно прошествовала пара злыдней, и все на время стихло. Только дождь шуршал и шуршал, да со стуком падали с деревьев капли. Кап-кап. Тук-тук. Впрочем, шуршать могли и мутировавшие грызуны, рыскающие в поисках оставшихся от недавнего кровавого пиршества крох. Шур-шур, кап-кап, тук-тук. Лесная чаща вновь возвращалась к размеренной повседневной аномальной жизни.

* * *

Сильная боль охватила все тело и медленно прояснила сознание. Постепенно возвращались ощущения. Сталкер непроизвольно затрясся в накатившем припадке. Сначала мелко, словно нехотя, а затем с каждой минутой все сильнее. Из онемевших синих губ вырвался тяжкий стон. Рот наполнился металлическим привкусом крови, в нос ударил приторный запах прелой листвы. Лежащий попытался открыть глаза, но они моментально заполнились слезами. Боль не давала двигаться. Только промелькнула быстрая мысль: «Кто я? Где я? Что произошло?». Инстинкт самосохранения заставил шевельнуть рукой, едва переносимые ощущения тысячей острейших иголок пронзили пробуждающийся разум настолько сильным импульсом, что человек вновь потерял сознание.

Рядом сидел детеныш псевдорыси и чесал задней лапой покрытый рыжими подпалинами бок. Кисточки волос на ушах котенка подрагивали в такт его движениям. Водяные капли разлетались с шерсти зверя в разные стороны или просто свободно стекали по ней на землю. Оставалось загадкой, как толстый слой меха в такой дождь не намокал, а сохранял свое привычное состояние. Вполне возможно, это объяснялось густым подшерстком. Хотя, кто знает, какими еще качествами могла наделить своих детей изощренная и изобретательная Зона. Может статься, она перебросила на обычных животных природные защитные функции тех видов зверей, которым постоянно приходится обитать в водяной среде… Как бы там ни было, факт налицо: рысенок оставался сухим, не считая алмазной россыпи капель на кончиках волос. К тому же он был сыт и, как следствие, бодр и весел.

Конечно, называть его обычным зверем, в привычном понимании этого слова, ни у кого бы язык не повернулся. Пятнадцатисантиметровые клыки, наполовину торчащие наружу из большой пасти, подобно зубам акулы, имеющие свойства восстанавливаться в случае повреждения. Острые, как бритва, когти немалой длины на крупных и мощных лапах. Рост котенка-подростка в холке достигал метра. Словом, зверь выглядел солидно и внушительно, как ни верти.

Но к лежащему рядом человеку он отнесся спокойно и миролюбиво. Более того, застонавший сталкер вызвал у хищника не наигранный интерес. Возможно, свою роль в этом сыграла недавняя утрата им всего семейства, включая маму-кошку. От губительного воздействия внезапной перезагрузки Зоны, как оказалось, не были застрахованы даже мутировавшие звери. Острое чувство одиночества и успокаивающие ментальные импульсы предмета, зажатого в руке лежащего человека, заставили рысенка приблизиться к нему вплотную. Сталкер слегка шевельнулся и застонал вновь. Из сквозных ран на открытых частях его тела засочилась кровь. За свою короткую жизнь рысенок уже знал, что это плохо. Несколько раз мать возвращалась в логово с подобными ранами, жалобно мяукала и старательно вылизывала кровоточащие места. В таких ситуациях она по нескольку дней не выходила из логова на охоту, и рысят одолевало острое чувство голода. Одного материнского молока выводку не хватало, а ее боль передавалась детям. Тогда рысенок вместе с братом и двумя сестрами шершавым язычком помогал родительнице, как мог.

Вот и сейчас, чувствуя волну боли, исходящую от раненого человека, зверь принялся тщательно зализывать тому поврежденные места. Он не мог знать, что в его слюне содержится вещество, ускоряющее регенерацию тканей организма, но занялся «лечением» с увлечением заядлого эскулапа.

Закончив столь полезное занятие, он вновь встряхнулся, разбросав вокруг обильный веер водяных брызг. Молодость брала свое, ему требовалось хоть как-то потратить лезущую через край неуемную волну энергии. Подобное развлечение котенок частенько устраивал в выводке матери с братом и сестрами. Какими бы крупными производными семейства кошачьих ни являлись псевдорыси, дети всегда оставались детьми. Обычная картина: клубок борющихся пушистых тел, хватающих друг друга зубами и лапами. Но не всерьез, чтобы нечаянно не нанести вред собратьям. Начальная отработка охотничьих навыков для дальнейшей самостоятельной жизни. А пока – в виде игры, без серьезного использования данного природой оружия.

Но матери, брата и сестер больше не было, а играть хотелось очень-очень сильно. Поискав взглядом – на чем бы он в данный момент мог отточить мастерство, рысенок заметил пробегающего мимо крысака и бросился на него. Тот же, не ожидающий подобного, внезапно оказался зажатым мощными лапами, заверещал и принялся яростно отбиваться. Привыкший к подобным играм и не выпускающий острых когтей котенок вдруг почувствовал сильную боль в правой лапе. Выпустив крысака из хватки, он непонимающе мяукнул и отскочил, уставившись на мелкого динозаврика. На тревожный крик «неудавшейся добычи» сбежалось около десятка ее сородичей. Сбившиеся в тесную кучу члены стаи, наскоро посовещавшись между собой, с уверенностью бывалых охотников бросились на обидчика.

Рысенок, воспринявший движения «противника» как продолжение прерванной игры, принялся весело отмахиваться от «партнеров». Но несколько ощутимых укусов напирающих с разных сторон крысаков вернули его к реальности. Оторопев на время от подобной наглости тех, кто изначально оказался намного мельче и слабее его самого, получив еще несколько ран, он вдруг понял, что время детских шалостей подошло к концу. Впервые из звериного горла вырвался не писк мальца, а грозный рык серьезного мужа! Жизнь в Зоне умеет быстро делать из вчерашнего ребенка настоящего взрослого бойца. Кто не успел этого понять, завтрашний день не увидит никогда! У рысенка в жилах текла хорошая боевая кровь, доставшаяся ему от грозных предков. В течение пяти минут от тех, кто не понял «прекрасных порывов» его души, остались только разбросанные по всей поляне запчасти. Сообразившие наконец с каким врагом они столкнулись, уцелевшие крысаки поспешили ретироваться с поля боя. Но проснувшийся охотничий инстинкт псевдорыси помешал им исполнить задуманное.

С ревом страшного хищника большая кошка носилась по поляне, разрывая разбегающихся крысаков острыми когтями на множество мелких кусочков. И ему очень сильно понравилось произошедшее! Жалко было только, что забава быстро закончилась, да еще сильно болели нанесенные динозавриками раны. Печально вздохнув, рысенок постоял немного посреди поляны, затем развернулся и направился к кустам, где находился раненый сталкер. Приблизившись к человеку вплотную, зверь обнюхал его и уселся рядом. Прижавшись одним боком к лежащему, еще раз облизал на его теле повреждения, до которых смог дотянуться в данный момент, и лишь потом принялся за свои. После чего вытянулся во всю длину тела, широко зевнул и задремал.

Снились ему мама-кошка, братец и сестренки-близняшки. Их совместные игры и тепло материнского меха, в который они зарывались, уставшие от изнурительной борьбы друг с дружкой. Сосали молоко и, удовлетворенно урча, перебирали лапками мягкое брюхо родительницы, закатывая глаза в дремотном блаженстве.

Внезапно мать подскочила и зарычала. С каждым мгновением крик ее становился все громче и громче, что вывело рысенка из состояния сна и вернуло к действительности. Недалеко от него и лежащего рядом человека стоял громадина злыдень и истошно кричал, готовясь броситься на добычу. Поначалу котенок слегка испугался, но за свою семью он был готов сражаться хоть со всеми злыднями Зоны… О том, что человек не является его родней, в данный момент он не думал совершенно. Наоборот, именно этот сталкер вызывал в воображении зверя картину семьи, на безопасность которой пытается покушаться стоящая неподалеку и ревущая во все горло образина. Раненый человек ассоциировался у псевдорыси с самым близким существом, оставшимся от прошлой жизни. И роднее его у зверя сейчас не было никого.

Вскочив и изготовившись к отражению нападения, рысенок нервно завилял из стороны в сторону коротким хвостом. Утробное завывание, издаваемое зверем перед прыжком, снова превратилось в грозный рык, перемешанный с пронзительным воем. Злыдень, привыкший своими размерами отпугивать любое существо, опешил. Сверху на него обрушилось стремительное, гибкое тело хищника, вооруженное когтями и клыками порядочной длины. Острая боль пронзила клювастую голову ходячего танка. Развернув массивную тушу, злыдень попытался скинуть с себя взбешенного врага, встряхнулся и протопал по поляне с десяток метров. Только после этого понял вдруг, что непрошеного наездника на голове нет, и принялся непонимающе озираться. Рысенок в этот момент уже находился на высоте нескольких метров, изготавливаясь на огромной ветке векового дуба к очередному прыжку. Но оторопевший от неожиданности злыдень понял наконец, что впервые схватка с противником, едва начавшись, закончилась не в его пользу. А незаметное исчезновение напавшего обидчика совсем вывело громадину из спокойного равновесия. Решив, что дальнейшее испытание судьбы не стоит того, монстр позорно бежал в самом быстром темпе, на который оказался способен. Боль в районе головы не давала покоя, поэтому он постоянно издавал стоны, всхлипывал и не переставал поражаться глупому положению, в которое вверг сам себя.

Когда рев «машины для убийства» и треск ломаемых веток смолкли вдали, рысенок спрыгнул на землю и совершил победный обход поляны. Шерсть на нем стояла дыбом, отчего он напоминал сейчас раздувшийся меховой шарик с торчащими из него остриями клыков и когтей. Роль «хозяина положения» и чувство полной взрослости ему очень нравились. Приведя в порядок густую шерсть, он вернулся к человеку и вновь расположился рядом, прижавшись к лежащему поплотнее. Сон не шел, а чувство голода еще не наступило, поэтому зверь лежал спокойно, мурлыча от удовольствия, и осматривал окрестность из-под полуприкрытых век. Больше ничего интересного за этот вечер не произошло, но, помня об опасностях, котенок несколько раз вставал и вновь совершал обход.

Уже в ночной темноте сталкер зашевелился и со стонами перевернулся на спину, открыв взгляду рысенка невидимые прежде раны на теле. Зверь немедленно приступил к очередной лечебной процедуре. В сознание до самого утра человек так и не пришел, а рысенок всю ночь старался не отходить от него далеко, словно понимал, как остро тот нуждается в дополнительном тепле. И, как мог, старался прижиматься к сталкеру теснее.

К утру дождь наконец закончил заунывную песню, небо постепенно начало проясняться, обещая хорошую солнечную погоду. Хищника одолело чувство голода. Подумав немного, он все же решился произвести вылазку. При этом ему почти сразу повезло наткнуться на пару увлеченных друг другом псевдокроликов. Возможно, подобный факт называется неимоверным везением, но так или иначе мясом на сегодняшний день он обеспечил себя с лихвой. Съев одного зверька, рысенок вспомнил об оставшемся на поляне человеке. Природный инстинкт – делиться добычей с семьей заставил его принести вторую тушку туда, где эта семья обитала.

Положив кролика у куста, котенок в очередной раз облизал раны на теле сталкера и, вновь устроившись с ним бок о бок, едва слышно замурлыкал. Пришедший в сознание человек наконец зашевелился и возбужденно задышал. Сегодня боли в теле почти не ощущалось, только все еще сильно гудела голова и изрядно мутило. Поэтому открывать глаза он не торопился, а лишь с величайшей осторожностью слегка развернулся.

Сразу вспыхнули обрывки вчерашних вопросов:

«Кто я? Что со мной? Где я нахожусь? Отчего ноет все тело? Что за странное убаюкивающее тарахтение раздается над самым ухом? – И вдруг почти все встало на свои места: – Да я же Купер! Я шел с мужиками со стороны Могильника в бар “Теплый Стан” к Харитону! И мы несли для него хабар, но попали под внезапный Выброс. Потом я, кажется, упал… И видел уже лежащих Эвенка, Провансаля и Тоника. Если мы попали под Выброс, значит погибли. Наверное, теперь я на небесах… Но почему же, в таком случае, мне очень больно? Разве в райских кущах бывает больно? Или я в преисподней сатаны? Тогда откуда рядом тихо тарахтит маленький трактор, а не кричат на все лады черти, собирающиеся сварить меня в огромном котле, в котором уже должны быть навалены составные бульонного навара под названием “специи всех сортов”? Странно…».

Купер с трудом приоткрыл один глаз, но увиденное заставило широко распахнуть оба глаза одновременно. Рядом, вальяжно развалившись и удовлетворенно мурлыча, лежала псевдорысь. При этом она время от времени старательно вылизывала ему руки. Вот откуда он ощущал прикосновение чего-то шершавого! Решив не делать резких движений рядом с опасным хищником, сталкер зажмурился и пробыл в неизменном положении еще какое-то время. Но боль в спине заставила все же пошевелиться и рискнуть здоровьем. Осторожно, чтобы, не дай Зона, не разозлить зверя, Купер развернулся набок и через слегка приоткрытые веки увидел, что оказался с псевдорысью нос к носу. Но и этого было достаточно, чтобы чуткий хищник семейства кошачьих моментально открыл глаза. Желто-зеленый осмысленный взгляд в упор уставился на человека.

Внезапно в голове сталкера возникли никогда не испытываемые прежде ощущения. Словно зверь телепатически говорил ему: «Мы одной крови – ты и я!». А миролюбивый вид псевдорыси лишь подтверждал возникшие подозрения, что опасаться этого хищника не стоит. В доказательство всего произошедшего большая кошка, не перестающая блаженно мурлыкать, лизнула его в щеку и нос и вновь умиротворенно прищурилась. Переведя взгляд на мощные передние лапы рыси, Купер увидел, как они поочередно сжимают и разжимают пальцы, увенчанные большими острыми когтями, вгрызающимися в землю и вылезающими обратно в такт движению. «Похоже, он видит во мне родню…», – догадался сталкер. Всплыли воспоминания о далеком детстве. В семье его родителей жил кот, который вел себя точно так же, как и находящийся рядом хищник. Не отдавая себе отчета в том, что может последовать за этим, он протянул руку и погладил зверя по загривку. Глаза псевдорыси моментально открылись. Но только для того, чтобы синхронно возобновившемуся урчанию закрыться вновь. А в голове снова раздались мысли большой кошки: «Хорошо. Приятно. Брат». Тогда Купер, превозмогая боль в руке, решил для закрепления пройденного почесать зверю за ушами. Тарахтение усилилось.

Тело опять начал сотрясать озноб, а густой мех прижавшейся к нему псевдорыси давал так необходимое сейчас тепло. Сталкер чувствовал, что еще очень слаб, поэтому решил успокоиться и для начала попытался разобраться, что с ним происходит. Поднеся руку к лицу, увидел, что она вся испещрена уже затягивающимися ранами. Явное последствие огнестрельного ранения из дробовика. И тут накатило видение. Стреляющий по трупам его товарищей явно невменяемый бандит. Бесцветные глаза, садистские выходки – поведение сумасшедшего. Затем то же лицо, а перед ним обращенные в сторону Купера жерла стволов дробовика. И… боль, боль, боль. Сталкер зажмурился, урчание мини-трактора моментально смолкло. Он вновь открыл глаза. Зверь смотрел на человека в упор достаточно осмысленным взглядом, в котором читалось полное понимание испытанных в недалеком прошлом ощущений. Они даже синхронно вздрогнули, словно воспоминания Купера крутились на экране монитора перед обоими. «Да ведь он явно чувствует то же, что и я! – Сталкера осенило вдруг, что это не беспочвенные подозрения, а укрепляющаяся с каждой минутой уверенность. Аксиома, не требующая доказательств. Аксиома совместного выживания. – Похоже, мы с ним действительно хорошо понимаем друг друга. Наверное, так себя чувствуют сиамские близнецы, имеющие много общего. Порой даже единое тело».

Эта мысль привела Купера в восторг. «А ведь неплохо иметь в союзниках подобного зверя! Какие преимущества это дает мне над другими людьми? Хищник чаще и быстрее человека замечает подстерегающие опасности. И если найти с рысью общий язык, можно извлечь из этого обоюдную пользу. Всегда приходить друг другу на помощь. Главное – не выставлять себя перед ним хозяином, а просто иметь в его лице верного друга, не забывая таким же другом быть по отношению к нему».

Сталкера отвлекла возобновившаяся тупая боль в голове. Он попытался обхватить ее руками и вдруг в левой ладони увидел зажатым странный предмет. Переливающийся голубоватым светом артефакт напоминал шляпку гриба сморчка. К горлу вновь подступила неожиданная тошнота. Не в силах вынести вида удерживаемого сгустка, Купер откинул артефакт в сторону и тут же вздрогнул. Псевдорысь резко вскочила на лапы и, перепрыгнув через человека, одним махом оказалась возле брошенного предмета. Осторожно подцепив передними когтями мерцающий в сырой траве артефакт, аккуратно подкинула его вплотную к лежащему сталкеру. Тот снова взял «сморчок» в руку и бросил его чуть дальше прежнего. Рысь опять вернула предмет человеку. В гудящей голове раздалось: «Не надо, брат. Пусть будет хорошо».

Купер понял, что между ним и зверем действительно существует ментальная связь. Морщась, он поднял артефакт и положил его в поясной отдел комбинезона. Хищник тут же возвратился на место. Тогда сталкер решил проверить свои догадки и познакомиться с новым другом получше. Как раз в это время представил, что его одолевает острое чувство голода. Мысленно нарисовал в голове картину приема пищи и попытался передать ее зверю. Реакция большой кошки вызвала сильное удивление и восторг. Псевдорысь встала, протянула лапу куда-то в сторону и подтянула когтями к лицу человека тушку псевдокролика.

Тогда Купер окончательно убедился, что в лице мутанта действительно заимел хорошего друга. Боясь спугнуть мгновение, продолжил начатый эксперимент и представил, как гладит рысь, обхватив ее голову руками. Хищник подошел и сел практически в упор, явно чего-то ожидая от сталкера. Уже без опаски, с уверенностью, но осторожно, чтобы боль, отдающаяся во всем теле, ощущалась как можно меньше, Купер сел и протянул руки к зверю, повторив представленную до этого картину. Мутант заурчал, явно получая удовольствие от производимых действий. Похоже, два совершенно разных существа разобрались наконец в своих взаимоотношениях, полностью доверяя друг другу.

Однако после этого силы покинули изможденный организм, поэтому сталкер снова лег на землю. Хищник мгновенно занял место рядом с ним. С усилием протянув к нему руку, Купер принялся гладить зверя по животу. Внезапная догадка осенила его: «Да ведь ты у нас, братец, самец! И довольно молодой. Что могло произойти такое с твоей мамкой, отчего ты оказался рядом со мной?».

Почти моментально перед глазами промелькнула картина, явно виденная испуганным в тот момент зверем: землетрясение, множество сверкающих молний, волна ментального воздействия, а вслед за ней – повышенный радиационный фон. И… гибель семейства псевдорысей. Ужасная боль и страх, страх, страх…

«Вот, оказывается, в чем дело! Так ты, как и я, выходит, полная сирота? Значит, теперь нам с тобой явно по пути». Рысенок одобрительно вздохнул и прижался плотнее. А Купера уже одолевала новая мысль: «При общении нам требуется придумать для тебя какое-нибудь имя… Ну, не Барсик же… А какое? Вот я – Купер, а ты?». Ответ пришел моментально: «Шалун! Надо же, как все просто!».

Купер, насколько позволяли ему раны, тихо засмеялся. Его веселье передалось Шалуну, тот лег на живот, сладко зевнул, потянулся и лукаво взглянул на друга. Уже безо всякой опаски сталкер беззаботно потрепал хищника по загривку и почесал ему подбородок. Рысенок вытянул вперед мохнатую морду и вновь заурчал как трактор.

Стражи Армады. Аксиома выживания

Подняться наверх