Читать книгу Стражи Армады. По ту сторону восхода - Сергей Коротков - Страница 5

Человек – не кошка, и жизнь у него одноразовая, скупая. Лишь избранным предоставляется шанс исправить содеянные ошибки. Поэтому отведенный судьбой отрезок бытия надо использовать максимально умно и с полной ответственностью перед потомками.

Сталкеру из Пади вспоминать прошлые грехи, чтобы покаяться, было неуместно. Даже на то, чтобы толком осмыслить происходящее, у него не было времени.

Треш, еще стоя на коленях на крыше небоскреба, сумел проанализировать ситуацию с казнью и придумать вариант если не спасения, то хотя бы ненапрасной смерти. Он помнил про «магнитуду», обозначенную дроном Самоделкина. Аномалия, с дикой силой притягивающая все металлические предметы, ютилась на пятом этаже высотки. На теле обобранного врагами и раздетого по пояс Треша ничего такого не осталось, но железом, сталью и алюминием был увешан предатель группы, палач и шпион «Всевластия». Оставалось лишь крепко схватить гада в последний момент и свалиться с ним в глубокую темень.

Что сталкер и сделал. Он молниеносно набросил на шею Лабуды-Свата связанные руки, тем самым образовав жесткий, удушающий захват. Нож «Рысь» выпал из разжатых от неожиданности пальцев врага за секунду до того, как он, в обнимку с Трешем, ухнул в пропасть. В свободном падении вдоль небоскреба сталкеру удалось не только сохранить сцепку рук на шее и плечах предателя, но и попасть локтем в промежуток между его телом и ремнем автомата. И это спасло Избранного!

«Магнитуда» среагировала на металл снаряжения Свата мгновенно, пригвоздив его к стене между двумя пустыми оконными проемами. Бронежилет, автомат, боекомплект в разгрузке, кобура с пистолетом стали для аномалии лакомыми кусочками, намертво припечатав тело к зданию и с хрустом размозжив затылок, словно переспелый арбуз. А если бы не стена, то необычная ловушка, образовавшаяся на месте сервера в одном из помещений небоскреба, захватила бы железяки Свата в свой эпицентр, постепенно растворив и поглотив в себе. Какой ужасной стала бы смерть этого человека, можно только догадываться. Но, на его счастье, предатель умер чуть раньше и относительно легко – безболезненно и быстро – от перелома шейных позвонков крепким зацепом связанных кистей Треша в момент резкого рывка к стене.

Сталкеру повезло, хотя и пришлось несладко. От внезапной смены траектории он, прилепленный к телу врага, и сам перенес несусветную перегрузку, вывихнув левое плечо и выбив большие пальцы. К тому же что-то нехорошо хрустнуло в пояснице и дико прострелило шею. При ударе о стену в груди похолодело, а в коленях щелкнуло так, что ноги онемели и отнялись.

Треш осторожно приоткрыл глаза, зажмуренные от никогда ранее им не испытываемого, животного ужаса падения с огромной высоты без какой-либо страховки и пронзившей его невыносимой боли, боясь очнуться в потустороннем мире. Пришедшее спустя минуту понимание того, что сейчас его разбитое в лепешку, все в кровавых ошметках тело могло бы лежать у подножия высотки – чуть усмирило панику и позволило встряхнуть сознание.

Сталкер висел на вытянутых руках, со сцепленными за шеей трупа, связанными запястьями и дышал ему в пупок. Приходил в себя, анализировал ущерб, шептал судьбе слова благодарности. Где-то там, наверху, остались друзья, живые или мертвые, но так далеко от него. Под ногами зияла сумеречная пустота, поглотившая дым, мертвецов и строительный мусор. «Ни связи, ни оружия, ни аптечки, ни Златы, ни веревки. Красота-а…»

Но все же два плюса Треш насчитал. Первый – он жив, и это главное! А второй – кристалл Армады – прямо у него над головой: мирно покоится на брюхе мертвеца, подвешенный на длинном шнурке на покосившейся, сломанной шее. Видать, не помог чудодейственный амулет чужаку, все же ментальная связь ключа имеется только с хозяином.

Внизу раздавались редкие выстрелы, кричали люди, скрипело и хрустело. Быть подстреленным в такой ситуации было бы чертовски обидно. Сталкер осмотрел экипировку Свата, выискивая хоть что-то мало-мальски полезное для своего спасения. Завладеть автоматом, пистолетом и патронами не представлялось возможным, так как вся амуниция, содержащая металл, намертво пристыла к мертвому телу и стене. Найти что-нибудь выполненное из композитных материалов – было заведомо маловероятным. Для начала необходимо освободить от пут безвольные руки. Но тело болело так, что, лишь пошевелив конечностями, Треш отчаялся, понимая безысходность ситуации, и повис безвольной тушкой. Но спустя пару минут размышлений разозлился на себя: ведь если он смог каким-то чудом выжить в таких невероятных обстоятельствах, то уж попытаться выкарабкаться сейчас – просто обязан! Сталкер, сцепив зубы, попробовал подтянуться, но вскрикнул от дикой боли в плече и опять затих.

Время шло. Вдалеке, где-то в районе крепости, стреляли. Треш понял, что ополченцы воюют с остатками «черепов». Разбитые губы чуть разъехались в ухмылке, раздирая корку засохшей крови – ему самому требовалась помощь. Как младенцу, застрявшему в ходунках…

«Анаболик бы вколоть или болеутоляющее. «Барбарис» приложить или… На крайняк, наркотического «туза» зажевать… Ранец Свата… Зажатый между трупом и стеной… Там могут быть лекарства и арты. Вода-а! Как же хочется пить…»

Он снова поднял взгляд на кристалл, и… уткнулся в него макушкой: «Что может сделать амулет, кроме определения опасности? В нем же должна быть сила Армады… Мощь Основателей, аккумулированная в кусочке кварца… Алле, кристальчик! Работай, дорогой! Лечи меня, дай сил! Прошу тебя. Помоги-и… Утоли мою немощь, надели энергией твоего Стража. Армада, ты слышишь меня-я?!»

И кристалл замерцал золотыми блестками, стал испускать тепло, радужно переливаясь гранями. Треш передернулся от мурашек, пробежавших с головы до пят. Сначала истома разлилась по всему телу. Потом ноги перестали зудеть от многочисленных иголочек, наполнились силой. Затем в плече затюкало, защекотало. Окровавленное бедро напряглось, будто невидимая внутренняя мощь выпирала кости наружу. Стеклянные осколки и две картечины вылезли из ранок, посыпались в изодранную штанину. Дырочки в теле, едва смочившиеся кровью, жутко зачесались и сразу же стали затягиваться, регенерируя кожу. Пальцы щелкнули в суставах, начали шевелиться. Ухо обдало холодом, загудело, свинцовые клешни отпустили виски, головная боль схлынула, сердцебиение нормализовалось, дыхание стало полным и ровным. Уже через пять минут Треш ощутил себя практически здоровым. Амулет Армады лучше «барбариса» вылечил сталкера. Спортивное поджарое тело снова слушалось.

Вот только узел на запястьях намертво затянуло при рывке. Правой ногой сталкер нащупал карниз окна, постепенно зафиксировал более-менее стойкое положение, подтянулся к шее трупа и стал перегрызать веревку зубами. Повезло, что хоть джутовая оказалась…

Свобода пришла не так быстро, как в кинофильмах, где заложники, лишь поднеся рот к «полипропиленовому канату», за секунду-другую срывают путы с конечностей. Верхний передний зуб Треш все-таки сломал. Благо, не весь – лишь уголок откололся по диагонали. «Вот черт… Златке точно не понравится…»

Благодаря неплохой растяжке, сталкер перебрался на подоконник, снял с мертвеца шнурок с кристаллом, повесил себе на шею, мысленно поблагодарил Армаду и потянулся к ранцу Свата-Лабуды. Аптечки в рюкзаке не обнаружилось, скудный сухпай Треша не заинтересовал, но глиняная монета, похожая на пятачок сургуча, привлекла его внимание. Она перекочевала в карман сталкера, как и свернутая вчетверо карта с непонятными метками. Больше ничего полезного из запасов предателя Треш не выудил и, предварительно посмотрев под ноги, спрыгнул внутрь помещения.

«Магнитуда» тихо гудела, оконтуренная слегка видимыми линиями вокруг шипящего сервера. Никогда еще сталкер не видел столь диковинной аномалии. У него сложилось впечатление, что это просто мелкое подобие Дуги… «Хм, стоит взять на заметку! А теперь нужно убираться отсюда подобру-поздорову».

Треш понимал, что самое главное – покинуть высотку, найти схрон с оружием, собрать штурмовую группу и вернуться в небоскреб. Он ощущал себя беспомощным и нагим, хоть и вполне здоровым – раны излечились, силы прибавились, но ни снаряжения, ни оружия не было – он один в этом здании-ловушке, наводненном врагами, на сорок этажей ниже крыши. А вдруг его товарищи еще живы?!

Треш досадливо сплюнул, сжал кулаки и побежал по коридорам к лестничному маршу. Нужно было срочно найти хоть какое-нибудь оружие. Цепким взглядом он отмечал по пути огромное количество стройматериалов и множество всякого-разного. На бегу ему под ноги попался разводной ключ, затем моточек проволоки в изоляции, крупные осколки стекла и ржавые, но по-прежнему острые парикмахерские ножницы. Сталкер уже мысленно придумывал способ защиты и нападения, а руки начали творить сборку оружия, как в одном из пролетов он запнулся о труп. В правой руке – мясницкий тесак, зажатый в окостеневших пальцах, на другой кастет. На мертвеце надет новенький, относительно чистый комбез с аптечной баночкой во внутреннем кармашке куртки. Открыв её, понюхав и прочитав мелкие буковки, Треш отшвырнул пластиковый цилиндрик с не нужным ему фосфором. В новой экипировке и с холодным оружием он почувствовал себя увереннее. «Главное, чтобы свои не кокнули в неразберихе!»

Лифты. Сталкер приложил ухо поочередно к дверцам. Один из шести вроде еще работал. «А вдруг полный приедет? Вот жопа будет!» Он нажал на кнопку и стал ждать, недоумевая, как в этом обесточенном здании до сих пор работают электромеханизмы. Видимо, «черепа» тоже используют какой-нибудь артефакт типа «полярности» или «батарейки». Треш не знал, что в трансформаторной будке, питающей небоскреб, давно прижилась «энерго».

Скоростной лифт прикатил быстро и привез двух отморозков. Картина Репина «Не ждали» обернулась скоротечной схваткой, точнее, избиением младенцев. Удар ногой в живот одному, кусок стекла в горло другому. Стон. Удар в кадык, коленом в пах, локтем в ухо. В завершение сверху инструментом по голове. Двери закрылись, Треш нажал кнопку тридцать девятого этажа.

Бандит с пробитым горлом затих после серии конвульсий и кровавых бульканий. Треш брезгливо морщился, стоя в углу кабины, рассовывал трофеи по карманам. Жаль, что у этих отморозков не оказалось огнестрельного оружия. Теперь предстояло самое важное – разобраться с врагом на крыше, возможно, не обнаружив в живых своих товарищей.

Лифтовые двери открылись. Никого. Треш вышел, огляделся, прошмыгнул к запасному выходу. Неясный звук сверху заставил его замереть, крепче сжать рукоять тесака, прислушаться. В другой руке находился разводной ключ. Шел медленно, боясь выдать себя. Впереди дверь. Сталкер вроде бы легонько надавил ее, но душераздирающий скрип, показалось, долетел до Пади. «Так опростоволоситься!» Стыд нахлынул кровью в виски и лицо. Трешу пришлось пулей взлететь по ступенькам вверх, чтобы не дать врагу опомниться. Крыша, а на ней два человека. Бандиты!

Сталкер быстро оценил обстановку: личные вещи пленных свалены в кучу, прыщавый тинейджер ворошит рюкзак, другой, постарше, напяливает кожаную куртку, пытаясь застегнуть заевшую молнию. Очень знакомую коричневую куртку! Треша аж расперло от злости.

– Где он? Зарежу падлу! – зашипел Треш, потрясая тесаком и имитируя сцену преследования одного из противников.

– Хто? – вытянул морду прыщавый.

– Хто, хто?! Пыхто! – сталкер махнул тесаком, отчего живот бедолаги окрасился кровью, глаза закатились, рот скривился в немом крике.

Другого отморозка, взявшегося за рукоятку топорика, Треш шмякнул ключом в ухо. Оба бандита свалились и затихли. Сталкер стянул с мертвого «черепа» свою любимую куртку. Неожиданно позади раздался хриплый голос:

– Ты какого хера тут своих-то шмонаешь?

– Вот ведь, с-сука… – прошептал Треш себе под нос, скосив взгляд на подручное оружие, и громко ответил: – Чмыри они оказались… и крысы. И ты тоже!

Не глядя на говорящего, целясь лишь на источник звука, он бросил одну половинку ножниц. Пришлось тут же запульнуть и вторую часть режущего инструмента, потому как первая плашмя шмякнулась о грудь здоровенного бандита. Но и второй бросок не принес успеха. «Стареешь, брат… И косеешь!»

Амбал сначала опешил от неожиданности, потом зарычал от злости и с боевым кличем «черепов» устремился к обидчику, сжимая в лапище, как богатырский меч Алеши Поповича, заточенную рессору.

Биться в рыцарском турнире сталкеру что-то расхотелось. Он метнул в ноги бандита разводной ключ, а сам кувыркнулся в сторону. Сбив наскок врага болезненным ударом инструмента о колено, Треш снова выдал ловкий кульбит вдоль стены, оказался в тылу противника, вскочил и запустил тесак. На этот раз попал между лопаток – «череп» застонал, затряс головой, изо рта его пузырями полезли кровавые слюни. Сталкер отряхнулся, прошествовал мимо все еще стоявшего на ногах и содрогавшегося в конвульсиях бандита, слегка подтолкнул его. Тело опрокинулось через поручни и отправилось в долгую ознакомительную экскурсию небоскреба «Елена».

– Уф, нужно быть начеку, а то чего-то расслабился… Ха! Это же мои вещи! И шмотки моих парней. Вот только где же они сами?

Посчитав, что трофейный комбез «черепа» уже не нужен, Треш быстро переоделся – достал из ранца запасную тельняшку, напялил любимую кожанку с рваным левым рукавом, запекшаяся кровь на котором практически не отличалась от цвета куртки, повязал бандану. Отцовской пилотки в рюкзаке не оказалось, как и аптечки, и пистолета, и штык-ножа. Хоть бумеранг не тронули, полагая, видимо, что такая хрень никому не нужна. Сталкер провел ладонью по плоскости любимого оружия, осторожно потрогал заточенные края, причмокнул губами, радуясь, как ребенок, нашедший кошелек с деньгами. Слух донес обрывки слов, возню, скрежет проволоки по металлу.

Он забросил пустой ранец за спину, сунул бумеранг за ремень, снятый с убитого, трофейный нож в рукав, и направился к источнику ругани и стонов. Каково было изумление бойцов, увидевших своего командира, сложно передать. Радостные возгласы, приветствия, похвалы, матерные слова от избытка чувств, шутки. Все пятеро оставшихся в живых друзей усиленно заработали локтями и коленями, змеями выползая из-за будки крышных вентиляторов. Обломанные ногти и выбитые зубы, изувеченные тела и расквашенные в кровь физиономии. Вид друзей оставлял желать лучшего.

– Гучи, ты бы еще за вон тем проводом спрятался! Хорошее укрытие ты выбрал, – пошутил Треш, кидаясь в объятия товарища.

– Команди-ир-р! Как я рад тебя видеть живым!

– Че так долго бродишь? – Ра пытался привстать и пожать руку сталкеру. – Потеряли тебя маленько…

– Да пришлось полетать, а парашютик забыл, – сталкер потрепал бойца по голове со слипшимися от крови и пыли волосами, тот застонал. – Упс, извини, дорогой. Почему без шлема? Что за херня в боевом подразделении? Вы в каком виде встречаете командира? Где зам по боевой части? Холод, твою ж дивизию, чего ты там корчишься?

– Его порядком звездануло. Нужна помощь… срочно, – сказал Савва, пожимая руку Трешу. – А Грешник никакой ваще… Командир, ты один? Или привел наших?

– Один. Пришлось вспомнить, как человек-паук по карнизам лазает. Вам всем, смотрю, нужен медик. Сейчас чего-нибудь придумаем.

– Не всем, командир! Вальтеру и Ксенону уже не помочь ничем…

– Вижу, помню. – Треш побледнел, сжал губы, отвел взгляд. – Вечная слава им, павшим в бою! Как и Зиме, и Семенычу. Да и остальным воинам, ополченцам города.

– Спирта нема, командир? – разлепил разбитые губы Грешник.

– Тебе внутрь или на раны? – спросил Ра, устраиваясь удобнее, чтобы видеть Треша.

– Во все отверстия, е-мое.

– Нету, Грешник, все в схроне, в подвале. Нужно добраться туда, забрать артефакты и аптечки. Блин, ни воды, ни анаболиков. – Треш присел возле Холода.

Спецназовец сжимал пальцами колотую рану на животе. Со слезами радости и боли он смотрел на друга, чьи посиневшие, опухшие губы пытались что-то промолвить, но Треш жестом показал молчать, опустился на колени и поцеловал Холода в щеку, осторожно пожимая его кулак.

– Ден, все будет хорошо. Держись, братишка, все пучком! Сейчас я найду вам всем батальон хирургов и ласковых медсестер. Потерпите, братцы, все сделаю, всех вытащу. Я мигом…

– Да не суетись, насяльника, главное – выжили, и еще потерпим, – Ра облизнул шершавым языком кровоточащую рану на ладони. – Сам-то как? Тебя кто хранит? Всевышний? Раз летать уже начал. Че-то крылышек ангельских не видно, а?

– Потом расскажу, ага, сам до сих пор под впечатлением! Зато предателя этого, Лабуду, в гербарий пристроил. Навсегда. Кстати, а где этот лже-Болотник? Пилигрим хренов, клон нашего друга-старика?

– А он… того… тоже летать пытался… Только, видать, не так удачно, как ты, командир, – Гучи все пытался улыбаться и шутить. – Ему Холод перед сбросом вместо парашюта, кажись, мешок картошки выдал.

Бойцы вяло захихикали, кривясь от боли. Треш встал, подошел к краю крыши. Солнце с востока слепило глаза, но там, внизу, еще царил полумрак, смешанный с клубами дыма. Выстрелы стали совсем редкими. Недалеко, со стороны мельницы, в сторону города медленно двигался автобус, рядом с которым вереницей шли местные ополченцы во главе с Фифой. «Значит, она с Тимом довели детей до крепости. Молодцы! Теперь бы и ребятам помочь, один не справлюсь».

Треш обернулся к друзьям, оценил их физическое состояние, с трудом сдерживая эмоции. Потом подошёл к каждому, говорил что-то утешительное, пытался шутить. Как оставлять их снова, беспомощных и безоружных, он не представлял.

– Командир, дуй за нашими, аптечки и стероиды прихвати… Мы нормалек… протянем еще малость, – прошептал Грешник.

– Держитесь, братцы, я пулей.

– Только не тем же способом, что и до этого, – шутник Гучи подмигнул и все пытался зажать рану Грешника каким-то тряпьем.

– Вот кристалл Армады, приложите к ранам, попросите помочь. Действует быстро. Не знаю только, ресурс каков, но меня вытащил с того света. Правда, Лабуде он не помог, ну а вдруг у вас заработает… И следите за лифтом, оттуда могут недобитки выпасть. Шныряют по этажам, как тараканы, е-пэ-рэ-сэ-тэ.

– Ждем, командир.

Треш ринулся с крыши вниз по лестнице, ловко лавируя между препятствиями. Вдавив кнопку лифта, он стал ждать, нервозно топчась и скрежеща зубами. Нужно было торопиться – друзья действительно находились в плачевном состоянии, а Грешник и Холод вообще при смерти. К тому же на улице ополченцы, идущие на выручку своим защитникам, могли в любую минуту подвергнуться нападению остатков банды. Но что можно сделать бумерангом и трофейным тесаком против вооруженных огнестрелом, озлобленных неудачами «черепов»? Треш посмотрел на остро заточенные лезвия так, будто мог взглядом превратить их в невиданной мощности автомат. Звук приближающегося лифта и многоголосая матерная ругань в нем отвлекла сталкера от грустных мыслей, он изготовился к рукопашной схватке и замер.

Двери открылись, но бандиты не успели выйти. Удары и взмахи Треша сыпались со скоростью работающего вентилятора, бумеранг и тесак мелькали так, что врагам невозможно было поставить блок или уклониться от них. Со стороны могло показаться, что человек яростно отмахивается от назойливых комаров. Искусно используя стесненные условия лифтовой кабины, Треш за двадцать секунд уложил четверых бандитов. От кровавых брызг он стал похож на мясника-практиканта. В таком виде и в компании остывающих трупов ему пришлось проехаться до первого этажа.

Треш выскочил из лифта прямо перед опешившими «черепами» с топориками в руках и дробовиками, висящими за спинами. Финты холодным оружием, сжатым в крепких руках, повторились. Два бандита распластались на вестибюльной лестнице, обильно заливая ступеньки алым. Не успел сталкер воспользоваться трофейным дробовиком, снятым с трупа, как услышал грозный крик. Еще трое «черепов», привлеченные стонами товарищей, неслись в атаку. Брошенный бумеранг сбил одного из них, уже вскидывающего карабин, другого Треш встретил с диким воплем, искаженным от гнева окровавленным лицом и матово блеснувшим тесаком. Уход от атакующего клинка противника, нырок под его руку, короткий взмах – и смертельно раненный бандит повалился позади сталкера. Третий отморозок выпучил глаза, отчего разукрашенная фосфором физиономия стала еще более жуткой, но на миг замешкался: кидаться на ловкого и сильного врага или бежать? Внезапный громкий клич следопыта завершил сомнения бандита – тот поскользнулся, лихорадочно задергал ногами, буксуя на грязном полу, и рванул прочь, но на улице его срезала пуля.

– Зла-ата! Душа моя. Как я рад видеть тебя! – Треш развел руки для объятий, как только вышел из здания и заметил подругу.

– Бли-ин, что с тобой, милый?! Ты как? – девушка кинулась к сталкеру, морщась от его ужасного вида.

– Да немного в плену побыл, потом вспомнил подвиг Икара, затем на скотобойне поработал маленько. А ты как? Где все? Детей, надеюсь, доставили в целости и сохранности?

Редкие выстрелы за ближайшими руинами и сбегающиеся к небоскребу люди Доцента дали понять, что бандитов рядом нет, что уже безопасно и победа совсем рядом.

– Разрозненные группы «черепов» ретировались куда подальше, – сообщила Злата, стирая с лица сталкера своим рукавом грязь и кровь, заглядывая в его глаза, – их Фифа с Тимом и остальными гонят прочь. Народ вон как воодушевился нашими победами и помощью, ну, ты и сам видишь… Кстати, а где все раненые?

– На крыше. И очень плохи. Холод и Грешник совсем в ауте. Давай так, родная, времени в обрез, хватит меня тут скоблить, я в ажуре. Ты отбери нескольких из толпы, кто шарит в медицине, и дуйте наверх, один лифт работает, бандитов вроде в здании уже нет, но отдельные гаврики еще могут шариться по этажам. Будь начеку. Я сейчас метнусь в подвал за нашим схроном, потом поднимусь к вам. Может, найду ребят покрепче, нужно выносить раненых. Давай, душа моя, не мешкай, дуй.

– Хорошо, Даня, в моей группе потери… Кроме Семеныча и Зимы, про которых я тебе докладывала, Самоделкин… Дань, ты знаешь, он оказался мужик настоящий, не сдрейфил, геройски повел себя, когда…

– …Злат, девочка, все потом, позже, наших надо вытаскивать, пока и они не загнулись от ран. У нас тоже Вальтер и Ксенон погибли. Да, милая, вот так, – сталкер вытер слезу с щеки девушки, чмокнул ее в губы и, убегая, подмигнул. – Потом помянем наших павших друзей, сейчас нужно спасать живых. Давай.

Злата кивнула и побежала в другую сторону, к толпе женщин и стариков, ютящихся возле автобуса. Треш пересек площадь перед небоскребом и юркнул между развалинами двух зданий напротив.

Схрон оказался нетронутым, противника поблизости не наблюдалось, сталкер принялся за ревизию рюкзаков и ранцев товарищей, водружая пожитки и оружие на себя. Пояс с артефактами, «Вал», боеприпасы, аптечки, гаджеты, вода – все сгодится там, наверху. Пара пистолетов, магазины, бинокль, лечебные артефакты, автомат, дробовик, патроны. Складные носилки, карта, рация. Он проглотил пилюлю стероида для бодрости и придания сил и бросил прощальный взгляд на оставшееся снаряжение: две «Мухи», три автомата, провиант, экипировка, бронежилеты, амуниция различного рода. Все это сейчас стало менее необходимым и могло пока полежать тут еще некоторое время. «А теперь в обратку, к друзьям. И поскорей!» – сам себе отдал команду Треш и, нагруженный «по самое не балуйся», поплелся на выход.

***

Крыша встретила его лучами солнца. Возле каждого раненого уже копошились по две женщины, другие суетились, носились туда-сюда с тряпками, бинтами, одеждой, причитали, сетуя на горести жизни и раны бойцов, проклинали «черепов», шептали молитвы. Злата верховодила всей медицинской командой, склонившись над Холодом. Дела спецназовца были плохи. Лицо его побелело, глаза закатились, пальцы дрожали. Грешнику, судя по всему, что-то вкололи еще до прихода Треша, отчего тот вырубился на пару часов. Остальные бойцы держались лучше, вяло шутили и даже пытались заигрывать со смазливыми «санитарками».

По пути сталкер так и не нашел никого из мужчин мельницы-крепости, поэтому сейчас эвакуация с крыши тяжелораненых полностью легла на него, Злату и женщин. Раздав раненым друзьям их пожитки и оружие, использовав индивидуальные наборы медицинской помощи «ИНП-2» из аптечек, Треш со Златой и еще одной девушкой понесли Холода на носилках. Грешника положили на кусок брезента, и четыре санитарки с трудом потащили его к лифту. Ра, Савва и Гучи, поддерживаемые под руки женщинами, плелись следом. Перед этим Ра бросил прощальный взгляд на площадку, ставшую в это роковое утро судьбоносной в его жизни, вздохнул и, стараясь не стонать на глазах у слабого пола, зашаркал дальше.

Вскоре группа оказалась на улице перед высоткой, где им на помощь подоспели остальные горожане и боевые товарищи: Фифа, Тим, Доцент.

– А где Лабуда? Ты ничего не сказал про него, – спросила Злата, вытирая пот со лба.

– Это он оказался предателем. Отправил его к чертям собачьим прямиком в ад, к Нумизмату и иже с ним.

– О, как! Ни черта се… Он, козел, еще и ко мне клеился в рейде. Сучок, – запнувшись на последнем слове, ответила девушка, не найдя других слов.

– Вот за это и кончил его. Ишь, будут еще всякие к моей невесте приставать! – Треш лукаво подмигнул.

Злата взглянула на любимого, покраснела теперь уже не от натуги, а от стеснения, улыбнулась так мило, что сталкеру захотелось прямо сейчас схватить ее в охапку и увлечь в укромное местечко. Они пару долгих секунд буквально пожирали друг друга взглядами, пока их виртуальную страсть не прервали друзья.

Фифа, мимолетом приветственно хлопнув Треша по плечу, сразу бросилась к Холоду, которого на носилках аккуратно втаскивали в автобус, девушка тут же залезла следом. Раненых погрузили, и автобус тронулся в обратный путь, стал набирать скорость и очень быстро достиг крепости.

Охранять небоскреб оставили женщин, вооруженных трофейными стволами, а с ними пару мужчин с форпоста и Тима Волка. Все они забаррикадировались в высотке и расставили по первому этажу здания часовых, ожидая возвращения Треша и смены поста.

Кристалл Избранного опять не сработал в чужих руках. Лечить раненых пришлось аптечками и единственным «барбарисом», так как «филейка» отработала свое и на сутки погасла. Пока Грешник находился в беспамятстве, целебный артефакт поместили прямо на рану Холода, обколотого антишоковыми и болеутоляющими средствами. Местный доктор, бывший хирург областной больницы по прозвищу Эскулап, тщательно осмотрел новоприбывших клиентов, распорядился отвести им светлое, проветриваемое помещение, проконсультировал женщин-ассистенток, и приступил к операциям. Все медицинские инструменты у ополченцев давно уже были, поскольку годы выживания в разрушенном городе научили их собирать и использовать самое необходимое для жизнеобеспечения.

Доцент кивнул Трешу перебинтованной головой, дав понять, что Эскулап знает свое дело. Теперь предстояло собрать трофеи, занять ключевые точки захваченных объектов и распределить обязанности между выжившими. Люди наперебой благодарили Треша и его товарищей за помощь, за спасение детей, соболезновали бойцам, помогали и поддерживали их. Горожане и гости сплотились в общей беде. Люди поняли, что на любую силу всегда найдется другая, что они не одни в этом мире.

– Наших не вернуть! Мы даже не похоронили их… – Треш сидел на полу, устало прислонившись спиной к стене, и смотрел вперед, вспоминая лица погибших друзей.

– Я знаю, милый, знаю и тоже очень скорблю, – Злата опустилась рядом. – Как погибли Вальтер и Ксенон? Расскажи.

Треш поведал о стойкости товарищей, о смелости и силе других бойцов, о том, как они держались, как переживали потери и боль. Злата, в свою очередь, рассказала о Самоделкине, Зиме и Семеныче. Треш опустил голову, губы задрожали, разболелась голова. Единственным, что хоть как-то облегчало тяжесть утраты, стало сообщение девушки о том, как погибшие исчезли в момент смерти. Сталкер пытался убедить себя, что их забрала Армада, что она воплотила мечты героев, унеся их тела и души в светлое благодатное прошлое. Треш смахнул набежавшую слезу, попытался вспомнить желания каждого. Семеныч просил вернуть его к супруге, в далекий две тысячи двадцатый год, когда взрослая дочь подарила им внука и все они были живы и здоровы, радовались успехам родственников, парились в баньке и собирали грибы в местном бору. Семья Зимы проводила сына, мужа и отца в «командировку» в Донецк, но так и не дождалась его возвращения. И он очень хотел снова оказаться дома. Самоделкин мечтал очутиться в своем НИИ, в день увольнения по собственному желанию, которое он так и не простил себе за все последующие годы, добровольно отрекшись от любимого дела. Вадька Ксенон просил вернуть его в бар «Хромой бродяга» за час до прихода туда организаторов рейда, потому что в прошлом на Большой земле его никто не ждал, ничего светлого и радостного не было, а бывший сирота-интернатовец давно уже жил Падью, новыми друзьями и победами. Чего желал Вальтер, Избранный так и не мог вспомнить – то ли мысли бойца были расплывчаты, то ли передряги последних суток выбили из Треша память. Но ему хотелось верить, что Армада осуществила заветную мечту товарища.

Из забытья поглаживанием по щеке и ласковым шепотом следопыта вывела Злата.

– Да-а, помыться бы и починиться не мешало, это ты, лапка, точно заметила! – сталкер, кряхтя, как старый дед, поднялся и окликнул проходящую мимо горожанку: – Девушка, где у вас тут поблизости имеется резервуар с водой?

– Ох, как приятно слышать от красавчика такое обращение в адрес пятидесятилетней мадам, – женщина засмеялась, как скрипучая механическая кукла, кашлянула в кулак. – Может, душ на втором этаже устроить? Для каких целей, мой герой, тебе много воды, коей в наши времена не сыскать во всей округе?

Треш недоуменно посмотрел на женщину в засаленном халате и грязной вязаной шапочке.

– Душ не прокатит. Необходимо продезинфицировать всю одежду моего отряда, поэтому нужен либо фонтан, либо прудик какой-нибудь. Есть такое на примете?

– Фонтан в квартале отсюда имеется, но он давно не работает, а мимо него еще квартал, ближе к речному… э-э… накопитель у вокзала, но там вода ржавая, гнилая. Постираться и поплавать можно, конечно, если завещание написать заранее. Оставишь, милок, тетушке в наследство свой хабар?

– Тетушка, мы уже дядюшке все завещали, – ответила за удивленного сталкера Злата. – По какой улице чапать?

Женщина хмыкнула в ответ, но указала направление. Привлеченные диалогом, любопытные прохожие подтвердили сказанное бойкой теткой: пруд для отстоя катеров действительно находится в двух кварталах на запад, на границе речного вокзала; но использовать местную воду для питья или приготовления пищи не стоит, чревато рвотой, поносом и даже смертью.

Треш благодарно кивнул группе зевак, взял Злату под локоть и отошел в сторонку.

– Возьми нескольких добровольцев из числа горожанок, только… гм… не таких трещоток, как эта бабенка. Соберите всю мало-мальски годную экипировку раненых, оружие, амуницию – все то, что можно мочить и что заражено радиацией. Отнесем и обработаем «росой». Пусть этот арт тоже нам послужит, нефиг пацанам укорачивать себе жизни ядом Пустошей…

– Хорошо, дорогой. Ну и видок у тебя… Как из «мясорубки» выполз. Еще и зуб этот…

– Да ну тебя! Сам будто бы не знаю. Давай, давай, шевели колготками, чувиха!

Злата фыркнула и исчезла за углом коридора. Треш пошел навестить друзей и переговорить с Доцентом. Дел в городе предстояло много, хотя самое опасное уже осталось позади. Находиться здесь долго не хотелось, потому что время шло, Хард с Фараоном могли опередить и первыми попасть в Восточный форт. «Если, конечно, они живы и дееспособны, пробираясь по смертельным Пустошам!» – подумал сталкер, входя в покои раненых друзей. Он расплылся в ободряющей улыбке, развел руки в стороны, как бы обнимая всех скопом, и прошел к лежаку Холода, приоткрывшего глаза. Драный, вонючий матрас, серая подушка без наволочки, на которой наверняка уже умер не один десяток бедолаг, капельница, медикаменты на обшарпанной тумбочке, «барбарис», лежащий на уже зашитой ране. И бледный друг с синяками на всех открытых участках лица и тела.

– Мда-а, на дискотеку тебе пока рановато, – пошутил Треш, подсаживаясь к товарищу. – Пусть девочки еще подождут, потомятся.

– Гы… – Холод скривился от боли, с трудом проглотил ком в горле и задвигал слипшимися губами: – Томлюсь я, а не они… Изголодался, блин… позови Анжелку… и занавеску сообрази, дружище.

– Юморист! Тебе Охотник за головами разве пиписку не отбил? Может, уже и подружка не нужна, а, калека? Если что, я как друг, чисто по совести, Фифу возьму на попечение. Не боись, буду нежен и ласков, как со своей!

– Убью… – Холод затрясся от смеха, закашлялся и, успокоившись, прошептал: – Арт жжет, блин. Но потерплю, если лечит. Мне бы быстрее, Данила. Жуть как надоело быть слабым и беспомощным. А еще грязным и вонючим, как пес подзаборный. Что там пацаны? Я даже башку повернуть не могу, так отмудохали меня эти крысы… Надо же, Лабуда, сука, оказался гнидой… Чего молчишь, парни наши как там?

Сталкер опустил взгляд, сжал кулаки, заскрипел зубами.

– Пятерых потеряли. Всех, кто со Златой был, плюс Вальтер с Ксеноном. У Доцента полтора десятка двухсотых, столько же раненых. Зашибись какая операция спасения детишек получилась…

– Только не смей винить себя! – Холод сморщился, попытался почесать прооперированную рану, но сдержал позыв. – Дай мне волю, я бы такого командира, как ты, вечно слушался, подчинялся ему, поил водкой и в рот ему заглядывал. Ты не военный, а людьми руководишь похлеще генерала. Удачлив сверх меры, смел, ловок, умен. Чо еще желать, не знаю. Мы сделали большое дело – выручили горожан и спасли их ребятню. Может быть, Армаде нужны были жертвы или настала пора остановиться всем нам. Не знаю, Данила. Я не Избранный, не Страж, мне сложно судить о целесообразности этого похода… Но не кори себя, даже не смей париться, дружище. Если это было сказано Истребителем, то не мне сомневаться в нужности затеянного дела. А парни? Они уже где-то далеко, в лучшем мире – среди семей и благодати. И еще неизвестно, сколько нам влачить жалкое существование и сколько удастся пройти…

– Живы будем – не помрем! Так?

– Так, Данила. Только так.

– Тогда раздевайся.

– В смысле? Вот так сразу? А поцеловать?

Друзья рассмеялись, снимая напряжение от затронутой темы. Пожали друг другу руки.

– Штанишки скидывай, стираться будем, секс-машина! Вон, Злата уже идет. Нужно радиацию вывести. Есть идея использовать «росу». – Треш встал, подмигнул товарищу. – Выздоравливай, Ден, и вставай в строй, а нам со Златой нужно идти дальше. Нас ждет Армада! Надеюсь, ты понимаешь меня.

– То есть? Значит, нам, калекам, уже не проситься с тобой? Бесполезняк?

– Да. Отлеживайтесь здесь. Никуда рыпаться не нужно. Фифа без тебя, естественно, не пойдет, Тим зеленый еще. Нам со Златкой нести дальнейший крест, нас Армада направила и только от нас ждет выполнения задачи. Поэтому давай досвиданькаться. На обратном пути подберем вас, здоровеньких и румяных, нам ведь еще через Пустоши возвращаться. Как же мы без вас, лучших из лучших?! И смотрите мне, – сталкер обратился ко всем раненым товарищам, прессующим матрасы, – чтобы через недельку как новорожденные были! Холеные, лощеные, радостные и с боевым настроем. Когда подниметесь на ноги, придумайте план обратного маршрута, подыщите транспорт какой-нибудь, помогите поселенцам. Ну, короче, не мне вас учить.

Прощание было коротким. Кто-то пустил скупую слезу, другие «катали вату» в себе, играя желваками и скрипя зубами. Парни пожелали Трешу и Злате легкой дороги, чистого воздуха и нескончаемых патронов.

Резервуар с водой нашелся ближе предложенного «тетушкой» ржавого отстойника. Доцент провел Треша на задворки мельницы, показав водонакопитель с технической водой для нужд крепости. Решили использовать его. Толпа женщин притащила ворох экипировки раненых, которую закинули в бак с водой. Треш бросил туда же свою кожаную куртку, штаны, тельняшку, бережно опустил «Вал», гранатомет «Муха», подсумок с патронами, разгрузочный жилет, набитый боеприпасами, бумеранг. Злата сложила свои причиндалы, оставшись укутанной в простыню.

Треш опустил «росу» в воду, развернул там обертку и прошептал нужные слова. Быстро убрал руку и уставился на содержимое резервуара. Вода взбурлила, явив взору удивленной толпы мириады пузырьков и пену. Через минуту все успокоилось. Достать пожитки и высушить их было делом времени, и через несколько часов Треш со Златой предстали перед Доцентом во всем чистом. Куртку сталкера заштопала швея-мастерица, Избранные попрощались со старейшиной форпоста Саратова и, сопровождаемые толпой горожан, убыли в сторону небоскреба.

Тима сменили ополченцы, а Треш, объяснив ситуацию и планы, обнялся с парнем.

– Знаю, будет тяжело и вам, и нам. Но вы нужны здесь, на вас вся надежа, а мы вернемся, обязательно вернемся и снова будем вместе. Спасибо тебе, дружище, за помощь, терпение, понимание и стремление к победе. Звучит, конечно, пафосно, но это искренне. Ты меня очень выручил. Дай бог тебе жизни долгой и позитива побольше! И до скорой встречи, Волчара.

Треш, улыбаясь, развернулся и уверенно зашагал по площади в сторону Волги. Он на миг бросил взгляд наверх, где распятый труп Лабуды-Свата висел в прежней позе, как памятная настенная доска-барельеф предателю. Злата попрощалась с Тимом, поправила «Винторез» на плече, догнала сталкера и нога в ногу зашагала рядом с ним. Она заглянула в глаза любимого. Твердый сильный взгляд, устремленный вперед. Ни грамма слабости и сомнений. Девушка кивнула, будто удостоверившись в железных намерениях напарника, и, сняв винтовку, взяла ее наизготовку.

Впереди их наверняка ждали опасности. И лишь тот, кто уйдет с дороги Избранных, останется живым.

***

Лодку на берегу Волги среди груды разнообразных корыт они нашли легко. И даже с веслами. Обмелевшая раза в три река потеряла и прежнюю силу течения, которой когда-то славилась. А ведь как ценились ее рыбные запасы, подаваемые на столах во всем мире в качестве деликатесов! И все же грести против ослабевшего водного потока явилось делом нелегким и муторным. Парочка очень быстро натерла мозоли, миновав всего пару километров по речному руслу. Мимо лодки проплывали останки людей, строительный мусор, гнилая растительность, пятна мазута и барашки пены. Безжизненные берега молчали – отсутствие мутантов и группировок, с одной стороны, успокаивало и радовало, а с другой – наводило на мысли, что до самого Урала, возможно, путники не встретят уже ни одной живой души, не получат помощи в трудную минуту. Отчего-то стало грустно и одиноко.

Злата старалась поддерживать любимого разговорами на различные темы, брызгала в него водой, ласкалась. Но Треш хмуро воспринимал окружающую действительность и оставался серьезен. Он не переставал размышлять о судьбе погибших товарищей, перипетиях трудного рейда, ожидаемых опасностях.

В грязной, мутной воде, казалось, не водилась ни одна рыбешка. Хотелось верить в то, что и речных мутантов в ней тоже не было.

Вскоре нарисовался «рояль в кустах» – на песчаном плесе слева по борту раскинулся лагерь бродяг – несколько шалашей и одна дырявая палатка. В оптику Избранные насчитали десяток оборванцев обоих полов. Подплыли ближе под недоуменными взглядами полудиких мужчин и женщин. Треш убрал автомат за спину, вступил в переговоры с аборигенами, предложил работенку на выгодных условиях. За одну аптечку, два сухпайка, артефакт среднего пошиба и гранатомет РПГ-18 пять худющих, но жилистых мужичков и одна рослая бабенка согласились послужить гребцами. «Муху» и аптечку сталкер передал им авансом, бродяги быстренько запрятали их в укромном месте, оставив под охраной соплеменников. Лодка у них имелась своя и намного лучше, чем корыто путников, – многоместная, с полудюжиной весел, парой шестов, рыболовной сетью и брезентом.

Отчалили перед закатом, в ночь. Никого не пугали сумерки в пути, как и темнеющая речная гладь. Гребцы, дружно налегая на весла, двигали суденышко вверх по Волге, изредка переговариваясь. Треш занимался чисткой оружия, приведением в порядок амуниции и боезапасов, Злата просто отдыхала, наслаждаясь тишиной.

Избранные не общались с бродягами, чтобы не отвлекать их от работы и не провоцировать ненужные вопросы. Но оба были начеку, готовые в любой момент дать отпор. Лодка достаточно быстро неслась на север, в сторону Самары. Потому что там, в Самарской Луке, по заверению Истребителя, находилась промежуточная цель рейда, схрон с очень дорогим и нужным в пути оборудованием и снаряжением. Да и маршрут этот являлся одним из самых коротких и безопасных до Восточного форта.

Старший из гребцов, обращаясь к Трешу, сообщил, что в Самаре у него живет брат, который «держит» оставшийся целым после Судного дня торговый центр. И якобы тот за определенную мзду снабдит путников всем необходимым для дальнейшего похода. А чтобы сталкера и Злату не встретили в штыки, они должны передать привет от Сыча. Треш согласно кивнул, не проронив ни слова, и продолжил точить края бумеранга, чем вызывал удивление гребцов.

Плыли всю ночь. Отдыхали два раза по часу на песчаных островках, не решаясь пристать к берегу из соображений безопасности. Иногда в темноте с земли доносились вой диких собак, вопли гуффонов и рык рогача, пару раз далеко в лесной глуши стреляли. Треш поочередно со Златой дремали, держа руки на оружии, пока гребцы слаженно и мощно резали веслами черную Волгу.

После полудня достигли плотины ГЭС, порядком разбитой и заросшей плющом. Распрощались с гребцами и двинули дальше пешком. До темноты прошли около тридцати километров по ровному песчаному берегу, только однажды встретив свору тиирменов, копошащихся на трупе коровы. Так как разойтись с ними не представлялось возможным из-за сложности рельефа – как раз в этом месте в Волгу впадала мутная речушка, заросшая по берегу непролазным кустарником, – путники обошли мутантов по пояс в воде когда-то великой реки. Подстегиваемые боязнью возможного наличия подводных страшилищ и грозным рыком падальщиков, Треш и Злата торопливо выбрались на сушу и продолжили путь.

Ночевали на проржавевшем баркасе, много лет назад пришвартованном в узком заливчике. Сталкер установил сигналку на палубе, они задраили изнутри люк в трюме, поели всухомятку и завалились спать. Ночь прошла спокойно.

– Это… Во рту конфета. Пехом двигать до самой Самары не пойдет, – сделал утром заключение сталкер, завтракая с любимой на корме судна, – так мы неделю чапать будем, пока всю обувку не сотрем в порошок. Нужно придумать другой способ.

– С гребцами мы распрощались, скутеры теперь только во сне можно увидеть, кристалл Армады по воздуху не перебросят, милый, – ответила Злата, закручивая длинные волосы в пучок на затылке. – Так что… Как ни кумекай, а нам еще топать и топать на своих двоих. Хорошо хоть, что без приключений пока…

– Сплюнь. А то вдруг ты у меня каркуша, а я и не знаю даже.

– Вот сегодня и выясним, из какого я рода пернатых: голубка сизокрылая или ворона.

– Гы-ы… Ну, ворона же, стопудово!

Пара шлепков, хохот – и парочка вновь отправилась в дорогу. Пасмурное прохладное утро сменилось на теплый денек, а туман прибрежной лесополосы – на дымку с запахом жженой резины. Кромка воды была сплошь завалена бытовым и строительным мусором, прибиваемым к берегу. За зарослями кустарника показались обгорелые постройки. По истлевшей табличке на стене одного из зданий Избранные поняли, что добрались до города Сызрань. Вскоре они увидели относительно целый мост на ту сторону Волги.

Поживиться чем-то съестным или полезным не получилось – все разбитые, сожженные ларьки и прибрежные здания оказались пустыми, давно обчищенными бродягами и мутантами. Ни захудалой пачки печенья, ни бутылки воды. Запас провианта у путников имелся еще дня на три, но по привычке их взгляды постоянно выискивали в руинах что-то ценное.

По обгаженной, захламленной набережной пробирались с трудом, чтобы не переломать или минимум не вывихнуть ноги. Все время приходилось озираться и напрягать зрение. А еще дергать стволами по сторонам. Потому что вокруг постоянно раздавались непонятные звуки и шныряла всякая мелкая живность: одни безобидные и пугливые, другие голодные, злые и напрочь обезбашенные.

То крысак зубастый выскочит из-за переплетения арматуры, капая слюной и поблескивая бешеными глазенками, то худосочный пес с плешивыми боками зарычит и оскалится. Птичка ли вспорхнет, заскулит ли собака или захрюкает свинорыл, потрошащий ящики с черными остатками давно сгнивших и засохших фруктов – Избранные дергались и замедляли шаг. Треш уже пожалел, что решил пробираться через завалы набережной.

Аасмена, затаившегося за мусорным контейнером, опытный следопыт разглядел вовремя. Пройти мимо него так же удачно, как рядом с тиирменами, не получилось – совсем молоденький мутант, дико вращая круглыми желтыми глазами, издал яростный клич, явно призывая своих сородичей к свежему, самостоятельно пожаловавшему мясу. Злата тотчас уложила уродца из бесшумной винтовки одним выстрелом, но было поздно – где-то на задворках черной от пожарища кафешки заухали на все лады, будто только и ждали сигнала.

– Нет, милая, ты все-таки не голубка оказалась. Чешем отсюда к мосту, живо!

Они обежали груду навороченных друг на дружку катеров и яхт, опутанных аномальными «волосами», и припустили к городскому пляжу, на котором шастала семейка свинорылов. Треш еще в Пади наловчился в минуты опасности выкидывать какой-нибудь финт, чтобы свести своего преследователя с другим противником и в суматохе скрытно уйти целым и невредимым. Вот и сейчас, увлекая Злату резкими толчками, он несся к грязному побережью с видневшимися вдалеке мутантами. Убежать человеку от свинорыла обычно не составляло труда – главное, не очутиться загнанным в тупик или не быть окруженным этими неповоротливыми хрюкающими созданиями. А вот унести ноги от аасменов – удавалось пока мало кому!

Уроды с въевшимися в морды противогазами, раскачивая из стороны в сторону гофрированными хоботами, громко ухая и рыча, нагоняли беглецов, одновременно заходя и с фланга. Треш уже начал продумывать запасной вариант спасения, поглядывать на воду, в которую эти твари вряд ли полезут за добычей. Взволнованные воплями приближающихся аасменов, свинорылы сначала рванули к реке, потом обратно, намереваясь скрыться в обгоревших кустах парка. Но перед зарослями резко затормозили и сбились кучей возле опрокинутого пляжного грибка, ощетинились, обнажили клыки и принялись буравить песок задними копытами.

– Бежим прямо на них. Не отставай, Златка! – крикнул Треш, перепрыгивая препятствия.

При стремительно сокращавшемся между ними расстоянии многоголосый рык и шорох гибких, грязных тел аасменов слышались уже вполне четко. Треш выхватил пистолет и на бегу стал стрелять по самым прытким особям.

– Каркуша… сразу перед псевдами… по грибку прыжком… а там… резко вправо, к воде, – прохрипел на бегу сталкер.

– Поняла…

Магазин опустел быстрее, чем хотелось бы, но заверещавшие свинорылы уже были рядом.

– Давай! – выкрикнул Треш, слегка подтолкнув и направив девушку.

Сначала Злата, а за ней и следопыт, с разбегу наступив на крышу лежащего на боку грибка и оттолкнувшись, перепрыгнули неровный строй мутантов и очутились позади них.

Свинорылы засуетились, завертелись на месте, дико визжа. И подставили бока десятку аасменов. Сталкер увлек девушку к реке, куда они, поднимая брызги, забрели по пояс, развернулись к берегу и вскинули оружие, открыв стрельбу по уродливым прыгунам.

Аасмены, отвлекшись на жирных хряков, ослабили бдительность. Самых резвых из них Избранные сбили первыми очередями, не заморачиваясь на раненых.

Так бы и расстреливали прытких назойливых уродцев из реки да поглядывали, как те дерутся со свинорылами, но вдруг в икроножную мышцу сталкера ткнулась какая-то подводная тварь, видимо, пока только прощупав его на прочность.

– Твою ж мать! Златка, бегом из воды! Чую, угроза снизу, – выпалил он и рванул к берегу.

И тут из кустов в конце пляжа, поднимая тучи песка и золы, вывалился рогач. Черный от сажи медведь-мутант с ходу по-свойски влился в междусобойчик. Топтыга с корявым рогом на лбу, жабрами под скулами и огромными, как серпы, когтями мгновенно растерзал пару свинорылов и одного аасмена, услышал сквозь визг и рев раненых мутантов всплеск воды и обернулся. Взгляды его и Треша встретились. Налитые кровью и злобой глаза зверя и округлившиеся от страха человеческие. Рогач дернулся было к людям, но очередной аасмен вцепился в загривок хищника и стал рвать его плоть, разбрасывая клочки черной шерсти и разбрызгивая во все стороны кровь. Косолапый взревел и завалился на спину, подминая под себя наглеца.

Избранные не видели итогов схватки – они, вздымая фонтаны песка, неслись прочь под затихающую за их спинами какофонию: утробное, раскатистое рычание, жалобный, надрывный вой и пронзительный визг.

***

Мост через Волгу оказался перекрыт автобусом и парой грузовиков, за которыми ютилась дюжина местных воинов, затребовавших мзду за проход.

Треш рассмотрел охрану, их физиономии, оружие, послушал, что и как они говорят. И оценил уровень угрозы.

– Можно, конечно, тупо перебить их и пройти бесплатно на ту сторону, – сказал он стоявшей с винтовкой наизготовку Злате, – но мы же не такие, да, милая? Избранные так не поступают! Поэтому будем торговаться и платить.

– И какая у вас такса, ребята? Только сразу говорю, девушка – моя, она не продается. Ясно выражаюсь?! – громко спросил Треш, не опуская «Вал».

Из дверей автобуса вышла пожилая женщина: в длинном мужском расстегнутом плаще, болотных сапогах с приспущенными голенищами и с повязкой на лбу, поддерживающей копну крашенных в ярко-малиновый цвет волос, феерически нелепо смотрящихся на фоне окружающей обстановки. По ее знаку несколько голов в выбитых окнах машины заерзали и прильнули к прицелам охотничьих ружей и малокалиберных винтовок. В руках переговорщицы покоился АКМ, палец на спусковом крючке, осанка и походка уверенные, взгляд прямой, изучающий. Треш сразу понял, что она – начальник этого импровизированного КПП.

– Под стволами говорить не очень удобно. Думаю, можно игнорировать наше оружие, – спокойно и четко сказал сталкер и первым опустил автомат.

Женщина хмыкнула, еще раз осмотрела местность позади двух незнакомцев и водрузила «калаш» на плечо:

– Слушаю вас.

– Говори ты, девушка. Мы гости.

– А мы вас не приглашали.

– Да мы билеты в театр купили еще три года назад, когда тут и в помине не было контролеров.

Злата повернула милое личико к другу и недоуменно хмыкнула. «Все бы ему шутить! Тут со всех стволов могут нашпиговать свинцом из укрытия, а ему все нипочем. Как так можно безалаберно вообще?»

– Билеты больше не катят, парень. Но это хорошо, что вы не зайцы. Зайцев мы отстреливаем. Знаешь ли, кушать очень хочется! – парировала тетка.

– Мы идем с миром для добрых и со свинцом для злых. А если честно – медовый месяц у нас, путешествуем, знаете ли…

– Юморист? Похоже на то. Удивительно встретить в наше время молодого, озорного, интересного и веселого.

– Я уже женат, тетенька!

– Я вижу, племянничек. Только вроде девушкой была, уже состарил?

– Дык, не знаю, с кем говорю.

– А-а, ты вон про что! Фая.

– Как? – сталкер чуть не прыснул от смеха.

– Об косяк! Фаиной кличут. Здесь меня все знают. И любят. Учти это.

– Местная достопримечательность?

– Мальчик, ты не наезжай, ох, не наезжай на тетю Фаю! – отозвалась командирша.

– Даня, кончай ерничать, последние зубы щас выбьют тебе, – прошептала Злата, прижавшись щекой к прикладу.

– Ты ствол опусти, уже можно, – ответил ей шепотом сталкер, а громко добавил: – Вы меня не поняли. Я про мост ваш через Волгу.

– А-а, елки-моталки, ишь, шутник! У нас в Сызрани полно достойных внимания туристов мест и помимо моста. Например…

– Мне бы на тот берег, Фая, а? – сказал Треш, а под нос замурлыкал – Фая, нет вай-фая…

– Да легко! – ответила женщина, улыбнувшись. – Вижу, ты парень платежеспособный и с миром топаешь по земле нашей убогой и озверевшей. Пошли, касатик… Только стволы уберите подальше, а то мои орлы горячие, шмальнут, если что не так.

– Тогда и вы тоже не тычьте в нас своими пукалками.

Сталкер подошел к женщине, протянул руку:

– Треш. Я из Пади.

– Треш?! Это, типа, с английского «мусор»? – ответила она на рукопожатие.

– Это, типа, «жесть».

– Не-е, ни на мусор, ни на жесть ты, мальчик, не похож, – Фаина подмигнула Злате. – Скорее, «джокер».

– Я ведь и обидеться могу, – выпятил губу Треш, убрав автомат за спину и шагая рядом с владелицей моста. Злата семенила следом.

– Падь так далеко, что про нее даже и не знает толком никто, а ты прям сразу в лоб – я оттуда… Не смеши мои папильотки! Иди уже, молодожен говорливый…

– Да, учителя у меня были те еще ораторы… – сталкер взглянул на Злату, уловил укор в ее глазах, хмыкнул. – Падь наша далековато… Едва добрались оттуда до вас… С трудом через Пустоши прошли.

– Про Пустоши знаю, про Падь краем уха наслышана, а про Треша не в курсе. Это местный паяц там?

– Фаина! Твою ж…

– А чего ты, Треш, такой веселый и легкий? Случайно, не на ковре-самолете сиганул сюда? Что-то не похоже, что вы с подругой от самой Пади пехом чешете! Море шуток и позитива – это хорошо, конечно. Но странно в наше время. Сейчас таких, как ты, и не сыскать уже, все больше молчуны угрюмые. Если не пришибленные тяжестью дорог или смертью вокруг, то злые и жадные. А еще голодные. Повезло твоей девушке. Откопала редкий артефакт! Да, милочка?

– Ага, слепила… из того, что было… а потом что было, то и полюбила, – задумчиво проворчала Злата словами из древней песенки, подходя к автобусу и осматривая его.

Фая отдала короткие распоряжения подчиненным, провела путников за баррикаду и увлекла в вагончик типа «Кедр», где гостеприимно предложила чай и сушеного леща. Треш быстро глянул на амулет – кристалл не покраснел. В повадках и разговорах аборигенов, включая Фаину, явной агрессии не замечено, поэтому парочка приняла предложение: часок отдохнуть, побалакать и поторговаться. С присвистом втягивая горячий чай из алюминиевой кружки, сталкер исподволь разглядывал поселенцев, делился с ними информацией о Пади и Пустошах, деталях похода, но без лишних подробностей. Потом слушал об их жизни на великой реке после Судного дня. Иногда для приличия удивленно вскидывал брови, сочувственно охал или улыбался над плоскими шутками аборигенов, якобы внимательно и с любопытством вникая в их истории. Но на самом деле суть рассказов местных о своем выживании и существовании после катаклизма ничем не отличалась от историй саратовцев и жителей Пади.

Ничего нового и интересного они со Златой не узнали и про Восточные рубежи. Фаина об Урале и состоянии тамошних дел была не в курсе. Только однажды через их мост пробирался бродяга с востока, умирающий от какой-то болезни пожилой мужичок. Его поначалу не пускали через реку без оплаты, но, поняв, что с бедолаги взять нечего, а жить ему оставалось считаные часы, сжалились и махнули рукой. В ответ на просьбу Фаины поделиться хотя бы какой-нибудь ценной информацией бродяга, долго и надрывно кашляя, лил слезы и крестился. А потом обмолвился про какую-то Стену, разделявшую Восточные рубежи и все то, что находится по ту сторону Урала.

– Что именно он сказал, Фаина? – Треш почувствовал укол в сердце, будто кристалл на груди издал импульс. Он заерзал на скрипучей табуретке и стал похож на коршуна, высмотревшего в поле мышь.

– Я сейчас уже точно не припомню, но что-то типа… – Фая прикрыла один глаз, словно целилась в кого-то. – Секретная база накрылась. А там установка времени. За Стеной знают про нее и пытаются захватить. Но и враги прослышали о базе и ее артефакте. Они не дремлют. Если завладеют изделием, то не поможет и Стена, защищающая столицу Сибири от мутаций Пустошей… Ну и все такое… бла-бла-бла.

– Охренеть! – сталкер посмотрел на Злату, удивленную не меньше друга. – Ничего не путаешь, Фая? Про Восточный форт, случайно, не лепетал этот бомж?

– Нет. Я путать не могу, вроде из ума еще не выжила. Сама удивилась, при чем тут Урал, какая-то Стена и столица, которая не в Сибири, а… вона… на западе.

– Столица Сибири? Стена? База и установка времени?.. – Треш закрыл глаза, погрузился в нирвану, зажав в кулаке кристалл, отливающий приятным зеленоватым светом.

– Даня, не это ли ищет и ждет Ар… она? А? – тронула за рукав любимого Злата.

– Погоди, милая. Фая, а где этот бродяга? Мне нужно с ним переговорить.

– Так это… Он копыта откинул через полчаса после душевного излития. Много молился прямо вот тут, у парапета моста. Постоянно кашлял, просил пить. У нас, сам понимаешь, с водой напряженка, но глоток дали. Умер, бедняга. Сбросили в реку. Хоронить давно перестали даже своих-то, не говоря про чужих.

– Эх, блин! Чую, это нужный и важный был информатор с «Восточки». Многое бы смог нам поведать. – Треш досадно тюкнул кулаком по стенке вагончика, расплескав остатки чая. – Давно это было? По одежке-то кем он вам показался? Не вояка?

– Месяц назад. Какой вояка?! Гол как сокол. Тряпье грязное, рваное. А что, знакомый твой?

– Нет, но… Ого, он тоже все чует, – Треш увидел сияние кристалла, хотя у Златы ее ключ оставался прозрачным.

Какое-то время сидели молча, только Фая иногда шепталась со Златой на женские темы. Треш задумался, уставившись в инструкцию по противопожарной безопасности на стене вагончика. В груди его беспрестанно екало, в голове сменялись мысли, одна хлеще другой. «Какая Стена? Какая столица Сибири? База. Установка. Если предположить, что военные ученые все же создали машинку времени, но Судный день испортил их планы, разрезал какой-то там Стеной страну на две части… На ужасное настоящее и светлое будущее. Не-е, это уж чересчур я загнул! Но установка… Может, она подобная той, что использовал батя на Кавказе для телепортации в Зону? Если есть одна, могла быть и другая. Урал во все времена славился многочисленными военными базами и секретными бункерами. Да и БАТ в том районе находится… Вернее, находился. Атом на службе военных. Неуемная энергия для изучения пространства и времени. Атомная мощь! Не это ли так нужно Армаде?!»

– Даня, может, уже заплатим за проход и двинем дальше? – перебила мысли сталкера Злата, виновато улыбнувшись.

– Да-да, конечно… – Треш вернулся в реалии вагончика. – И более того, нужен транспорт. Фая, вы располагаете какими-либо колесами?

– Хм, – женщина накрутила малиновый локон на заскорузлый палец, обмотанный лейкопластырем, – за проход по мосту один артефакт. За колеса… Э-э… Может быть, сам что-то дельное предложишь, сталкер?

– У нас есть арты, аптечки, сухпайки, оружие, БК, пара «тузов», карта. Можем помочь силой против недруга вашего, таковой же наверняка имеется? Поделиться инфой полезной. Что еще?

– Ага… – Фая блаженно закатила глаза, раздумывая вслух. – Ну, инфой мы уже друг с другом поделились. Врагов отшиваем сами, их тут не так много. Мутанты досаждают больше. Кстати, видела в оптику, как вы слупили ту свору зверей на пляже. Красиво поработали! Молодцы. Опыт встреч с этими гадами, вижу, имеете. Карта? А какая мне польза от какой-то карты?

– Перенесешь с нее на свою свежие значки, маршруты, места гнилые, ареалы мутации, территории кланов, – Треш прищурился, глядя на женщину.

– Лады, пойдет. Я как раз собираюсь расширяться, тесно тетке Фае здесь, на мосту. Клан «Крестов» просится взять их в долю. Глядишь, развернемся потихоньку. Так что карта пригодится. Но мало! Дай в довесок ствол с парой рожков, аптечку и еще один арт. Желательно «слезку». У нас воды много, а вся хреновая, так хоть обеззараживать ее сможем.

– Тетушка Фаина, прости, но столько дать не могу. Кстати, какими колесами располагаете и как надолго их хватит? Поди, велосипеды втюхать решила, а-а, бизнесвумен? – Треш улыбнулся.

– Не-а, че уж я, кидала какая-то? Мотоцикл имеется. Да и «УАЗ» тоже. Но «батон» я не отдам, самим нужен. А мотик забирай. Полный бак и канистра в придачу. За это прошу всего лишь…

– …Милая моя женщина, «слезу» дам за проход по мосту, ее надолго вам хватит. Инфа с карты очень многого стоит. Там и аномалки показаны, и пара схронов. Владения чужих для вас кланов, безопасный путь до Саратова. Думаю, жирновато будет! Вдобавок пистолет и три магазина. И один ИРП офицерский, почти не просроченный. Так, пару месяцев. Берешь, Фая нет вай-фая?

– Ишь, партнер, блин! Ладушки. Забираю. И еще «тузов» дай. Не мне – я не балуюсь такой фигней. У меня сынок присел давно на это, ноет, воет, выворачивает его всего. Спасу нет от беды этой!

– Один дам. Нам тоже может пригодиться как антишоковое средство. А вообще, дорогая, лечить нужно его. Исцелять.

– Смеешься? Где сегодня врача хорошего сыскать? Да и лекарств нема.

– Найдите со своими мужичками артефакт один. «Полярность» называется. Он кроме всего иного и недуги выводит различные: психические, стрессовые, зависимости, нервную систему латает лучше всякого мозгоправа. Уяснила?

– Уяснила. Спасибо, Треш! Буду знать. Мне сын важнее дележки сфер влияния в Сызрани. Пошли.

Они пробрались через лабиринт автомобилей различных марок и габаритов, мимо суровых бородатых мужиков с допотопным оружием в руках, осмотрели предлагаемое средство передвижения.

– А «Ямахи» или «Сузуки» нет случайно? Че-то этот мамонт не внушает доверия, – сморщился Треш, изучая громоздкий «Иж Юнкер», трогая высокий руль и поглаживая бак с облупившейся краской металлик.

– Парень, ему столько же лет, сколько тебе! Ты вроде на мамонта не похож. Бери, не кривись! Самый надежный транспорт во всей стране. Менты гоняли за нарушителями на них, как метеоры. Экономичный, надежный, удобный для двоих как раз. Смотри, какой изгиб, цвет, состояние! Наш моторист его подшаманил, теперь разведка пользуется. От сердца отрываю. Мужичкам своим объясню, глаза замылю как-нибудь. Берешь?

– Ну, е-мое, как из автосалона прям! Разрекламировала, будто я в космос на нем собрался. Беру. Нам на своих двоих чапать не с руки. А тут хоть колеса добрые. – Треш вытер потный лоб, поправил бандану и рассчитался с Фаиной. Облокотился на капот легковушки, и, слюнявя карандаш, перенес со своей карты на топографическую копировку местной амазонки большинство значков и линию маршрута. Затем только с третьего раза завел мотоцикл, погазовал немного, выровнял обороты и шутливо пригласил Злату на пассажирское место.

– Поедете с моста после разрушенного КПП влево. Там покажете вот такой знак охране, – Фаина пальцами изобразила острие копья, – а потом все вдоль берега. Сначала шоссе до Кузоватки, после нее свернете ближе к реке и по старой дороге вдоль лесополосы. Вправо не суйтесь – там степь с блуждающими аномалками. Срезать не стоит. Реку из виду не упускайте и так дуйте до Самары. Правда, до нее далековато, но бензина хватит почти до города. Удачи, молодожены! И привет «Восточке» от Фаины!

Треш подмигнул, вырулил из-за остова грузовика, Злата приветливо кивнула, и мотоцикл, урча стареньким двигателем, стал набирать скорость. Женщина помахала рукой, свободной от мешка с дарами сталкера, и еще долго смотрела вслед Избранным. Она и завидовала молодым, и сомневалась в успешном окончании их похода. Потому что впереди было ничуть не легче, чем за спинами – между Падью и Волгой.