Читать книгу За звёздным горизонтом - Сергей Котов - Страница 5

Гордей проснулся в шесть утра по корабельному времени. Необычно рано: как правило, он вставал в половину восьмого, разумеется, безо всякого будильника.

Происшествие подействовало на него сильнее, чем могло показаться. Ему снились тревожные сны. В них была Нина. Она приходила в его каюту и стояла над кроватью, где он спал, глядя на него с немым укором. Гордей словно видел эту сцену со стороны, но не мог пошевелиться или вообще хоть как-то отреагировать. Он будто бы висел в воздухе, связанный по рукам и ногам, ещё и с кляпом во рту.

Когда Нина начала склоняться над ним, приближая своё обезображенное лицо к его груди, он попытался закричать – так, что заболели рёбра. Он поперхнулся, закашлялся и, наконец, проснулся.

После пробуждения Гордей активировал яркое освещение и пошёл в кухонный блок, где выпил тёплый стакан минеральной воды с магнием.

Это помогло. Кошмар постепенно отступал.

Анализируя сновидение, он понял, что какая-то деталь случившегося не даёт покоя его подсознанию. Тот ужас, который случился с Ниной, казался смутно знакомым.

Гордей принял душ. Прохладные струи воды окончательно разогнали сонливость, мозг вошёл в нормальный рабочий режим.

После душа он сделал кофе и сел за большой терминал, установленный на письменном столе. Отхлебнул пару глотков, и активировал машину. Потом зашёл в папку с личными записями и какое-то время растерянно водил курсором по файлам, упорядоченным по времени написания.

Очень многие члены экипажа вели личные записи. Это было совершенно обычным делом – так поступать рекомендовали психологи. Записи давали иллюзию контроля над собственной памятью.

Чем дальше от сегодняшнего момента отстоит воспоминание – тем меньше деталей может воспроизвести человек. Вчерашний день в норме люди в состоянии вспомнить если не по минутам – то по часам точно. Потом точность падает. Через неделю мы помним только одно – два главных события дня. Потом – ключевые события месяца, года и так далее. Постепенно в памяти остаётся то, что вызвало наибольший эмоциональный отклик. Но и эти события стираются, когда человек живёт очень долгую жизнь.

Первые сорок лет полёта Гордей не вёл никаких записей. Он не испытывал сантиментов относительно своих земных воспоминаний, как не верил в их особенную ценность. Больше того, некоторые вещи он был бы совсем не против забыть. Ну а если что-то останется спустя век – значит, как тому и быть.

Однако во время сорок первой весны полёта, гуляя по парку, он вдруг понял, что не помнит, как пахнет летнее море. Эмоции и ощущения остались, при желании можно было бы даже воспроизвести их с помощью глубокого виртуала, там, где эмулируются даже запахи – но ведь это будет уже новое воспоминание, новый опыт. Кто знает – будет ли он отличаться от того, который был когда-то там, на Земле?

В памяти ещё оставались самые яркие моменты летнего отпуска отца, когда они впервые поехали на море. Ему пять лет. Море народа на вечерней набережной в Адлере. Аттракционы, на которые его не хотели пускать из-за ростомера. Детское разочарование, которые быстро стёрлось после шоколадного лакомства в ресторане…

А вот запах – как отрезало. Только отголоски эмоций.

Нельзя сказать, чтобы это открытие очень уж напугало Гордея. В конце концов, он ведь знал, что так будет. Просто он впервые на собственном опыте ощутил поступь вечности, которая маячила впереди.

После этого он начал вести записи. Сначала думал описать самые яркие моменты, сохранившиеся в памяти, в хронологическом порядке. Но потом записи начали прыгать; воспоминания неожиданно цеплялись одно за другое через года, складываясь в странный узор его жизни, вовсе не похожий на прямую как стрела шкалу времени.

Про детство он много писать не мог. Чувствовал, что где-то глубоко, под завалами жизненного опыта, полученные раны всё ещё на месте. Они не зажили и не затянулись – их просто закрыли слои следующих лет. Много слоёв. Тонны. Достаточно, чтобы почти ничего не чувствовать. И раскапывать их было не очень разумно.

Воспоминания юности были куда приятнее. Успешная карьера разведчика, поступление в технологический после объявления мира, радость новой жизни… эти файлы он даже иногда просматривал, для поднятия настроения, если вдруг после очередной прогулки под звёздным небом на внешней палубе накатывала меланхолия.

Гордей собрался было открыть рассказ о поступлении в университет, написанный шестьдесят лет назад, но потом вдруг вспомнил кое-что иное. Это было похоже на вспышку, когда два изображения вдруг наложились в мозгу.

Логово вечного и горы трупов, которые они нашли. Запах крови он, кстати, помнил прекрасно. Как и обезглавленный труп женщины со вскрытыми венами, обвязанный проводами.

От волнения у него даже во рту пересохло. Он открыл доступ к универсальной энциклопедии и нашёл большую статью о гибели Вечных в последние дни Гражданской. Начал просматривать графическую информацию. Обычное сообщение о тяжёлом для восприятия контенте даже не появилось – его приоритет как следователя по-прежнему действовал.

Так и есть. В тех редких случаях, когда в помещениях вечных оказывались женщины – жёны, наложницы, любовницы и даже дочери – их убивали схожим образом: подвешивая к потолку и вскрывая вены. В некоторых случаях им отрезали головы. А однажды следователи обнаружили тело с ранами на шее, будто кто-то неумелый пытался отрезать голову, но у него ничего не получилось.

Расследованию этих смертей было посвящено много сотен томов, а следствия длились годами. Однако итоговый вывод не отличался сенсационностью: понимая, что они проиграли, Вечные предпочли смерть, забрав с собой всех ближайших сподвижников и личную гвардию. Анализ крови у погибших показал наличие психоактивных веществ в сложной комбинации, которая отличалась в разных бункерах. Вывод судмедэкспертов был однозначный: перед смертью они, скорее всего, не страдали.

Гордей достал коммуникатор и набрал Алисию.

– Да, – ответила она после нескольких гудков; её тон был довольно раздражённый.

– Ты одна? – спросил Гордей.

– Да, – повторила врач уже более спокойно, – в изолированном блоке. Мне пришлось проторчать тут всю ночь, читала материалы по секционным правилам. Я всё-таки не патологоанатом и тем более не судмедэксперт.

– Ты очень мужественно держишься, – сказал Гордей, – к самому вскрытию ещё не приступала?

– Пока нет. Начну после отключения движков, когда норму восстановят, – сказала она.

– Ох… оно сегодня? – спохватился Гордей, – совсем вылетело…

– Не удивительно, – тон Алисии смягчился, – на самом деле многие ждут его, теперь расстояние достаточно мало для детального сканирования атмосферы Второй. Уже к вечеру обещают первые данные! Надеюсь, к тому времени управлюсь.

Планеты, которые вращались вокруг HD 186302 пока тоже не имели имён. Только порядковые номера: Первая – тёплая супер-земля, расстояние до родного светила 0,7 астрономической единицы. Содержание кислорода в атмосфере более 20%, остальное почти как на Земле: углекислый газ, азот и благородные газы. Альбедо планеты достаточно большое, поэтому на поверхности не сильно жарко: средняя температура на экваторе всего около 50 градусов по Цельсию. Вероятность того, что на планете существует органическая жизнь, считалась очень высокой, однако до сих пор не было получено абсолютной достоверных данных о её существовании. Однако этот мир не мог рассматриваться как конечная цель путешествия «Москвы», потому что сила тяжести на ней составляла около 5 g.

Вторая. Наиболее вероятный кандидат на колонизацию. Сила тяжести на поверхности 1,05 g. Кислорода в атмосфере 22%, остальное почти в точности как на Земле. Есть смена времён года – наклон оси к плоскости эклиптики 15 градусов. Среднегодовая температура на экваторе 24 градуса Цельсия. При этом расстояние до HD 186302 1,2 астрономических единицы. Планетологи уверяют, что магнитосфера у планеты, скорее всего, присутствует – при предположительно крупном железном ядре. Новые измерения должны были показать состояние плазмы в термосфере планеты и наличие ионосферы. Если цифры окажутся благоприятными – планета окажется едва ли не точной копией Земли, что будет означать грандиозный успех экспедиции.

После Второй, на среднем расстоянии 2,2 астрономических единицы от светила находился местный вариант пояса астероидов. Он был даже плотнее земного по среднему содержанию небесных тел, и чуть ли не в три раза массивнее. И это тоже было огромной удачей: материал для строительства новых межзвёздных кораблей был под рукой.

Третья и Четвёртая оказались газовыми гигантами, очень похожими на Юпитер. У них, как положено уважающим себя планетам этой группы, было полно спутников, но до их детального изучения у планетологов пока не доходили руки: хватало работы по исследованию внутренних миров.

Одним из важнейший открытий, которое уже совершила их экспедиция, стало соблюдение местного варианта последовательности Тициуса-Боде для системы HD 186302 с достаточно высокой точностью. Примерное расстояние до светила, планет системы и пояса астероидов, можно было рассчитать по формуле: r =0,7+0,5·2n, где n=1 для Пояса астероидов, n=2 для Третьей и так далее…

– Гордей? – голос Алисии вывел его из задумчивости, – ты в порядке? Самому-то удалось поспать?

– Да-да, я в норме, – кивнул он, – сегодня собираюсь исследовать её каюту, вчера так и не успел добраться, а на ночь глядя копаться не хотелось – зачем соседей тревожить, верно?

Алисия грустно и устало улыбнулась с экрана.

– Слушай, у тебя там хоть кофе автомат есть? – Спросил он, – если что – могу занести. Или что-то захватить в кулинарии…

– Да есть, всё есть, не беспокойся. Ты главное работу свою делай. Мне, знаешь ли, вообще никуда выходить не хочется, когда я знаю, что где-то среди нас гуляет тот, кто сделал это.

– Тогда по работе тройка вопросов, если не против.

Алисия кивнула.

– Анализ крови уже готов? – Спросил Гордей, – там ничего необычного?

– Точно! – врач довольно сильно хлопнула себя по лбу, – хотела же утром отослать! Да, есть одна малопонятная странность: химический анализ выявил содержание вещества, напоминающего формулой какой-то нейролептик или даже наркотик. Кажется, что-то вроде опиоида. И ещё – похожее на нейромедиатор.

– Количество? – спросил Гордей.

– Много, – ответила Алисия, – скорее всего, она была без сознания, когда… – она немного запнулась и опустила глаза, подбирая нужную формулировку, – когда это происходило. Удивительно другое: синтезатор подобное выдать просто не сможет, а попытка ввести формулу вручную вызовет тревогу и немедленный доклад, собственно, тебе, – она улыбнулась, – сначала я думала на органику, но у нас даже близко ничего такого не растёт на борту.

– Уверена? – на всякий случай уточнил Гордей.

– Совершенно, – без тени сомнения ответила Алисия, – биосфера ведь проектировалась в том числе с учётом этих рисков. Я вчера заморочилась и проверила. Ты представляешь во что мог бы превратиться корабль, полный безвольных нестареющих наркоманов?

Гордей поёжился. Всё-таки нужно быть бесконечно благодарным всем этим людям, которые проектировали «Москву». Они умудрились предусмотреть даже далеко не очевидные нюансы.

– Есть мысли, откуда эти вещества могли взяться? – Спросил Гордей.

– Нет, – Алисия пожала плечами и с явным сочувствием посмотрела на него, – не имею ни малейшего представления. По мне так это теоретически возможно только на центральном синтезаторе, но, повторюсь, такие вещи строго-настрого блокированы.

«Значит, кто-то нашёл способ обойти блокировку», – подумал Гордей про себя, но благоразумно промолчал.

– Коммуникатор удалось найти в одежде? – спросил он после небольшой паузы.

– Нет, – Алисия покачала головой, – возможно, он упал в низ. Тогда надо проверять ремонтных ботов.

– Ясно. Спасибо, – кивнул Гордей.

– Это всё? – Спросила Алисия, – вот, поговорила с тобой, и на самом деле захотелось кофе. Кстати, кофеин – тоже наркотик, в курсе?

– В курсе, – кивнул Гордей, – и спасибо Комитету по науке, что оставил нам простые радости жизни, вроде кофе и алкоголя.

Алисия широко улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубы.

– В пятницу предлагаю выпить за их здоровье!

– Ещё один вопрос – при осмотре тела ты никаких ран в области шеи не заметила? Может, что-то необычное?

Врач посмотрела на него с интересом.

– Так. Похоже, я начинаю тебя уважать ещё больше, – вдруг призналась она, – ты задаёшь правильные вопросы, значит, занимался делом всё это время.

В этот раз улыбнулся Гордей.

– Да, у неё рассечены мышцы и связки под челюстью, с правой стороны, – сказала Алисия, – будто кто-то задумал отрезать голову, но в последний момент передумал.

– Ясно, – кивнул Гордей, – на этом всё. Спасибо! Я наберу тогда ближе к вечеру, уточню по вскрытию.

– Набирай, – кивнула Алисия, – и работай иди, Пинкертон!

Врач отключилась. Гордей нахмурился, пытаясь вспомнить, кто такой Пинкертон. Лезть в энциклопедию было лень. В конце концов, он решил, что это кто-то из знаменитых полицейских прошлого, и вышел из своей каюты.

Жилище Нины было всего на один уровень выше, так что путь не занял много времени.

Возле её каюты Гордей огляделся. Индикаторы над соседними дверями светились красным – значит, люди разошлись по рабочим местам. Хорошо. Чем незаметнее на этом этапе будет его работа, тем лучше.

Он активировал свою метку и замок послушно щёлкнул, реагируя на предоставленные ему Управлением полномочия.

Каюта была стандартной: холл с вешалкой для одежды, подставка для обуви, очиститель с термосом… вроде всё на своих местах. На вешалке висит спортивная куртка. На борту весной такие носят ранним утром, когда климатическая система имитирует свежесть. И кислородный прибор – стандартный, из аварийного запаса. Точно такой же как тот, который он вытащил из аварийной ниши по пути на место происшествия. Вот это было необычно: Гордей внимательно осмотрел аппарат и сфотографировал его. Показатель ёмкости патрона с кислородом стоял на нуле. Это было ещё более странно. Он натянул перчатки и спрятал прибор в специально приготовленный полимерный мешок.

Гостиная была выдержана в непривычных Гордею розовых тонах. Она напоминала то ли кусочек мифического Зефирного царства, то ли внутренности розового плюшевого пони.

Поморщившись, он начал осмотр. Следов было мало – похоже, успели потрудиться автоматические уборщики. Он мысленно обругал себя последними словами, что вчера не сообразил отключить уборку каюты. Но сейчас с этим уже ничего поделать было нельзя.

Коммуникатор нашёлся в прикроватной тумбочке. Он был включен и заряжен, а на экране горели значки трёх не отвеченных вызовов.

Гордей нахмурился. Ну точно. Её ведь искать будут – коллеги, руководство… конечно, Управление найдёт, что ответить на первых порах, это ведь их зона ответственности, а не его. Но слухи всё равно пойдут. Значит, времени у него совсем не много. Что будет делать руководство, когда информация просочится? Изоляция? Карантин? Тотальная проверка на полиграфе? Пока что не хотелось об этом думать, но такой вариант вовсе не был фантастическим.

Он снял блокировку с прибора и углубился в чтение сообщений.

Личная жизнь погибшей была на удивление бесцветной. Подруг своего пола нет, только коллеги. Два-три постоянных партнёра, под настроение, видимо. Никаких пятничных вечеринок, квестов в вирте или других обычных для экипажа развлечений. Это не говоря о таких веяниях, как тёмная комната.

Зато на рабочем столе в качестве фона уже знакомая Гордею фотографию. Тот самый парень, последнее письмо от которого пришло вчера.

С партнёрами всё равно придётся поговорить, поэтому Гордей запросил данные о них на свой коммуникатор.

Тот, с кем она чаще всего встречалась, входил в навигационную группу. Математик. Две подтверждённые дубль-специальности: мануальная терапия и экология. Неожиданное сочетание! Гордей открыл фотографию, вложенную в личное дело, и сразу всё встало на свои места. Навигатор был очень похож на археолога. Глаза другие – но черты лица, брови… почти копия. Он смутно помнил, что, кажется, пересекался с ним несколько десятилетий назад, когда увлекался историческими квестами. Возможно, они были в одной команде.

Другие два любовника Инны были полными противоположностями друг друга: высокий худощавый парень, блондин. Очень молод биологически. Не так, как Белла, но всё равно – не больше двадцати одного. Второй – коренастый брюнет с большими залысинами и густой бородой, биологически, пожалуй, даже старше Гордея. В оставшихся волосах у него была седина.

«Забавные у тебя вкусы», – подумал Гордей, пролистывая сообщения от любовников. Большинство не представляли никакого интереса, у него самого содержание личной переписки примерно такое же: комплименты, пошлости, мелкие обиды, примирения… в общем, всё то, что позволяет чувствовать себя живым человеком.

А потом он наткнулся на сообщение от навигатора, которое пришло вчера утром:

«Твоё время пришло. Я готов выполнить просьбу».

И всё. Больше никаких пояснений. Вроде бы ничего особенного, речь могла идти о чём угодно – от массажа до анального секса, но Гордею не понравился его тон. Он резко выбивался из настроения других сообщений – даже тех, где они ругались. Для порядка он пролистал переписку за пару недель, чтобы найти хотя бы намёк на то, о чём могла идти речь. Но ничего подобного он так и не обнаружил.

Гордей выбрал в коммуникаторе приоритетный контакт Координатора и нажал на вызов.

Григорий ответил не сразу. Но всё-таки, спустя пять гудков, на экране появилось его недовольное лицо.

– Слушаю, – буркнул он, фокусируя взгляд на своём коммуникаторе, – а, это вы, Гордей… есть новости?

– Нужная санкция на возможное применение парализатора, – сказал он.

Оружие на борту было строжайше запрещено, однако на складах имелся небольшой запас спецсредств на случай опасного нарушения общественного порядка. До сих пор, с самого старта, этот запас не использовался и не вскрывался.

– Нашли подозреваемого? – заинтересовался Координатор.

– Возможно, – кивнул Гордей, – необходимо задержание для допроса. Я не могу гарантировать, что он последует со мной добровольно.

– Личность?

– Евгений Петров, навигатор, – ответил Гордей.

– Вот как… – Координатор задумался на секунду, но потом всё же ответил: – решение под мою ответственность. Берите то, что вам нужно. Только не затягивайте, через час выключение двигателей, передвижение по общественным местам будет запрещено.

– Да, я в курсе, – кивнул Гордей, – спасибо.