Читать книгу Земля мертвых. Боги войны - Сергей Котов - Страница 10

На адреналине всегда так: сначала действуешь рефлекторно, потом думаешь. Тут главное, чтобы рефлексы были правильные, грамотно выращенные и закреплённые на тренировках, учениях и миссиях. У меня они правильные, поэтому я до сих пор жив.

Реагируя на вводные, я не пытался анализировать всю абсурдность ситуации, в которой оказался. Задача была простой: выжить. Не дать себя поймать этой странной твари. По возможности отбиться, защитить экспедицию, подчинённого… как он там, кстати? Я вдруг отчётливо представил себе Ваню одного, в пустом вездеходе. Как бы глупостей не наделал. Возвращаться надо, и поскорее!

Но сначала – быстрая разведка. Надо хотя бы примерно понять, куда меня вынесло, что это за переход такой. Может, локальное искривление пространства? Почему бы нет, это же Аномалия, в конце концов! Как бы то ни было, но переместиться из снегов Новой Земли куда-то в тропические джунгли было очень приятно.

Я осторожно выглянул из пещеры. Солнце светило ярко; в просветах между широкими листьями синело небо. Конечно же, я не расслаблялся: у нас был отдельный курс по тропическим лесам, и я имел представление, сколько разных неприятных тварей тут может водиться. Но ни одну из них я пока что не засёк.

А ещё – солнце тут было близко к зениту. При этом, по моим прикидкам, несмотря на некоторую дезориентацию в темноте, я едва ли провёл в подземельях больше трёх-четырёх часов. Значит, на Новой Земле ещё даже не рассвело. Где у нас находятся тропические леса? Юго-Восточная Азия. По времени – минус. Там, должно быть, как раз середина ночи. Остаётся Африка – по времени плюс, но часа на три-четыре. До полудня точно не тянет. Значит, скорее всего, я где-то в Южной Америке. Интересно. Жаль, звёздного неба не увидишь – можно было бы сориентироваться точнее.

Я вышел из пещеры. Слева от входа был скалистый голый утёс и – ещё один водопад, более высокий и мощный, чем внутри пещеры. У его основания было кристально прозрачное озерцо.

Я подошёл к нему, нагнулся и осторожно потрогал воду. Тёплая! Удивительно. Такая чистая вода – и вдруг тёплая. Должно быть, водосброс тут очень большой, разная пакость не успевает задерживаться.

В любом другом водоёме тут, в тропиках, я бы не рисковал купаться. Но тут – ни рыбки, ни водоросли, всё как на ладони! Что мне могло угрожать? Да и грязь, в которой я измарался, пробираясь через узкий лаз, хотелось смыть поскорее. Она весьма неприятно пахла.

Отложив в сторону и замаскировав листьями комбез, я стянул трусы, после чего осторожно, но с огромным удовольствием нырнул в тёплую воду.

Хотелось посидеть в воде подольше – но я помнил о том, что предстоит дорога обратно. Надо выбраться из подземелий, обхитрить тварь с огненными глазами. И желательно сделать это до того, как лейтенант проснётся.

Я ещё раз нырнул, потёр под водой грудь, вымывая грязь, налипшую на густую растительность, и в пару мощных гребков вернулся к берегу. Вынырнул. Убрал рукой воду с глаз. И упёрся взглядом в чёрный круг ствола какой-то незнакомой мне автоматической винтовки, чем-то напоминающей американскую М‑16.

Хозяин винтовки – коренастый бородач в тропическом камуфляже – глядел на меня неодобрительно.

Я встал на дно, стараясь занять твёрдую позицию на скользких камнях, и медленно поднял руки.

– Михайло! – закричал бородач на чистом русском. – Тут новорождённый!

От такого определения я поднял брови и удивлённо моргнул, но благоразумно промолчал.

Откуда-то сбоку послышались шаги, и на небольшую поляну у озера вышел Михайло. Светловолосый боевик с короткой стрижкой и правильными чертами лица.

– О-о-о-о, да, нежданчик, брат, – ухмыльнулся он, двигаясь в нашу сторону.

Михайло подошёл. Глянул оценивающе. Потом сказал, обращаясь ко мне:

– Ну что, вылезай, пловец. Пойдём с нами, ты нам нужен.

Я медленно, стараясь не делать резких движений, опустил руки и выбрался на берег. Бородач в это время ловким приёмом заломил мне руку за спину. Тело опять сработало само до того, как я обдумал ситуацию. Через секунду бородач лежал на земле. Моё колено придавило его челюсть, а правая рука зафиксировала руки за спиной. Я тянулся к винтовке, когда услышал:

– Ну всё, хорош, – сказал Михайло, явно снова обращаясь ко мне, – отпусти его. Руки за голову. Поднимайся, и без глупостей.

– Какого вы… – Я хотел сказать что-то возмущённое и попросить забрать трусы с комбезом, но боевик перебил меня.

– Тихо, я сказал! – повторил Михайло, который тут явно был старшим по званию. Нацеленный на меня ствол винтовки был отличным аргументом, так что я решил благоразумно выполнить требования. Даже про трусы пришлось забыть.

Мы шли по джунглям. Ступать босиком, опасаясь в любой момент быть ужаленным какой-нибудь ядовитой пакостью, было таким себе удовольствием. Но спорить с конвоирами, не рискуя собственной жизнью, не было никакой возможности. К тому же они не проявляли беспокойства насчёт местной фауны. Может, этот участок леса безопасен и они об этом знают? Хотелось бы в это верить…

Шли мы не очень долго и где-то через полчаса оказались в походном лагере. Он был оборудован по всем правилам военно-полевого искусства: с окопами, блиндажами, гнёздами дозорных и прочими прелестями.

Меня подвели к одной из палаток, где собралось человек десять. Они стояли кру́гом, в центре которого один из боевиков держал, прижимая голову к земле, какого-то парня, одетого в одни камуфлированные штаны. Мальчишка был совсем молодой. Младше Вани. Может, лет семнадцать. Худые рёбра натягивали загорелую кожу на угловатой спине, когда он дышал быстро и прерывисто. «Блин, и как тебя занесло в боевики в таком возрасте? – с досадой подумал я. – Не сиделось у мамкиной сиськи?»

Михайло убрал ствол винтовки от моей спины. Подошёл ко мне. Достал откуда-то из разгрузки внушительный нож и протянул мне.

– Держи, – сказал он, внимательно глядя мне в глаза. – Он – твой первый. Это – предатель. Нелюдь. Его нужно уничтожить. Докажи свою преданность нашему делу и перережь ему горло.

Нас учили скрывать свои мысли и чувства. И сейчас я использовал этот навык по полной, чтобы не выдать то, что на самом деле подумал в этот момент. А то этот Михайло мог и не отдать мне нож в руки. Тогда как оружие мне было очень нужно.

– Есть. – Я кивнул. Принял нож. Потом медленно опустился перед парнем на колени.

– Нет-нет-нет-нет… – шептал он, заворожённо глядя на лезвие.

Я посмотрел на боевика, который его удерживал. Тот одобряюще улыбнулся и кивнул мне.

После этого я взял парня за волосы. Приставил нож к его горлу. Наклонился низко, к самому уху. И прошептал едва слышно: «Как освободишься – беги и не останавливайся. Я найду тебя».

Потом резким движением поднялся. Используя инерцию своего тела, всадил рукояткой ножа в основание черепа боевику, который держал мальчишку. Именно так: возня с лезвием могла вызвать непредсказуемые последствия – потоки крови, конвульсии. А так я точно знал, куда он упадёт без сознания, и ушёл с линии огня ещё до того, как первый из окружающих место несостоявшейся казни начал реагировать, целя в меня.

Я схватил потерявшего сознание боевика и, прикрываясь им, как щитом, взял его винтовку. Конструкция хоть и была незнакомой, но разобраться, где предохранитель, труда не составило.

Парень, которого я освободил, так и сидел на месте, глядя на меня большими удивлёнными глазами. Странно, но теперь в них не было страха.

– Беги же!!! – крикнул я, пытаясь определить наиболее вероятную угрозу.

– Ладно, – спокойно сказал парень, поднимаясь и отряхиваясь. – Михайло, он наш.

– Да, Петька, согласен, – кивнул старший, – хотя у меня сомнения были. Взгляд у него… такой обычно у тех бывает.

– Взгляд – не взгляд, – Петька пожал плечами, – но он наш. Сам видел.

– Видел, – кивнул Михайло.

– Славу, блин, вырубил! – прокомментировал бородач, который нашёл меня.

– Самоуверенность – она до добра не доводит! – сказал Михайло. – Тем более это одиночка. Они часто такими бывают. Видите же, не обычный боец.

– Это да, – кивнул бородач.

– Так что не убил – и то слава богу.

– Ну это тот ещё вопрос, – бородач покачал головой. – После такого у него башка дня два раскалываться будет. А ему завтра в бой.

– Ничего. Может, подлечиться отправим. Тем более он отпускную норму не израсходовал, – сказал Михайло.

– А вот это дело! – кивнул Петька. – Он, правда, фиг знает сколько на передке уже… пора. А то… – Парень осёкся.

– А то что? – строго спросил Михайло.

– Ничего. – Петька опустил глаза.

– То-то же. За Славу я спокоен. С ним это точно не случится. Стержень!

Я следил за этим диалогом, пытаясь понять хоть что-то. У меня была рабочая гипотеза, что я попал в какой-то отряд наёмников, возможно, как-то связанных с наркобизнесом. Но даже для такой специфической сферы деятельности вели они себя очень уж необычно. Да и разговоры на русском… да, у наших ЧВК хорошие позиции в Африке – но до Южной Америки их интересы вроде пока что не доходили.

– Слушайте, дайте кто-нибудь бойцу одеться уже, а? – словно опомнившись, всплеснул руками Михайло. – Наш он. Официально подтверждаю. Каптенармус!

Запасы обмундирования и амуниции в лагере были ограничены. Каптенармус – низкий чернявый парень лет двадцати пяти по имени Лёня – сразу об этом сказал извиняющимся тоном.

– Когда тебя квалифицируют, звание и ранг определят – тогда и переоденешься, – говорил он, копаясь среди походных сундуков. – А пока – что есть, как говорится… Каким оружием владеешь?

– Любым. – Я пожал плечами.

– Без теста и так уверенно? – Лёня усмехнулся, бросив в мою сторону недоверчивый взгляд. – Хотя кто тебя знает… сразу видно, что крутой. Я, когда родился, дня два вообще соображать не мог. Всё как в тумане было. Но мне проще было, я прям среди коммуникаций, близко к тылу вышел. Меня туда и приняли.

– Ты… помнишь, как ты родился? – осторожно спросил я.

– Конечно, – кивнул Лёня, – и ты запомнишь. Хотя эти первые дни, они… – он сделал небольшую паузу, будто погрузившись ненадолго в воспоминания, – в общем, странными они будут казаться. Это нормально, привыкнешь. Самое главное, что ты наш, поэтому никаких фильтрационных мероприятий. – Он хихикнул.

Где-то через час я был полностью одет и экипирован. Из оружия мне досталась автоматическая винтовка – только не такая, как у Михайло, а чуть другой модели, с затвором, как у «калаша». Странно, конечно, что у них тут так много незнакомого мне оружия, а ведь я думал, что знаю едва ли не всё, что производится в нашем мире…

А под конец Лёня выдал мне что-то, подозрительно похожее на ручную гранату, только выполненную в форме миниатюрной противопехотной мины, будто бы для направленного взрыва.

– Держи, – сказал он, протягивая мне эту штуковину.

– Да мне этого пока хватит, – осторожно ответил я, указывая на винтовку. – Гранаты не мой конёк.

– Это не граната, – улыбнулся Лёня, – это вакидзаси.

– Что? – переспросил я; только через пару секунд в моей памяти сработали нужные ассоциации, и я вспомнил, что так назывались японские кинжалы, предназначенные для сэпукку, ритуального самоубийства.

– Чтобы в плен наверняка не попасть. Тут видишь какое дело – в плен тут нельзя ни в коем случае. Ты пока не понимаешь, но ничего. Сообразишь очень скоро. Смотри, она вот так цепляется. – Лёня помог закрепить вакидзаси на разгрузке так, что фокус направленного взрыва оказался аккурат напротив моего сердца. – Активируется это просто: выдёргиваешь чеку – и через три секунды всё, свободен.

– Ясно, – кивнул я, заворожённо глядя на направленную гранату у себя на груди.

– Если надо быстрее – то вот так доворачиваешь. Тогда сработает мгновенно. Но лучше при угрозе плена не мешкать, не доводить до последнего, сечёшь? – Он подмигнул мне.

– Ясно, – повторил я и постарался выдавить из себя улыбку.

– Ну вот, – улыбнулся в ответ Лёня, – теперь иди, Михайло доложись. Он у нас командир батальона, подполковник. В званиях разбираешься?

– Вроде да. – Я пожал плечами.

– При рождении по-разному бывает, – сказал Лёня. – В основном понятия по званиям одинаковые, но бывают отличия в нюансах. Те, кто вообще званий не знают, – редкость. Но ничего, это не страшно. В конце концов, выучить легко будет. Тебе в учебке всё расскажут. Или куда там отправляют таких, как ты? – Он глянул на меня, изогнув бровь, будто в сомнениях. – Не думаю, что в обычную учебку, если честно. Ну и ладно, разберёшься! Сейчас доложись главное!

Я кивнул и вышел в лагерь, даже не уточнив, куда именно идти. В этом не было необходимости по двум причинам: во‑первых, я легко «срисовал», где у местных находится штаб, а во‑вторых, я не собирался туда идти. Мне очень нужно было вернуться обратно. Не мог же я, в самом деле, бросить подчинённого?