Читать книгу Как предали СССР. «Прорабы измены» - Сергей Кремлев, Сергей Кремлев - Страница 2

Словари называют прологом вводную часть к драме, роману, спектаклю и т. д., которая представляет собой вступительную, исходную часть произведения, иногда знакомит с событиями, предшествующими действию. Любое из этих определений пролога подходит для того, что я хочу уже в начале книги сказать читателю.

А хочу я прежде всего сказать о том слое советского общества, который сыграл наиболее роковую роль в судьбе СССР. Никакие внешние силы не смогли бы обрушить СССР, и никакие системные слабости социализма не смогли бы уничтожить советский социализм, если бы СССР и социализм в СССР не обрушивала даже не «пятая колонна» (это само собой), но массовая истерия советских образованных кругов – в столицах, но и на периферии тоже.

Ещё в старой, царской России российские интеллигенты, особенно представители «творческих» «свободных» профессий, сами присвоили себе наименование «мозга нации». Однако вся наша новейшая история с конца XIX до начала XXI века доказывает, что как раз те, кто претендовал и претендует на такое гордое и ответственное самоопределение, заслуживают прямо противоположной оценки – не «мозга», а «г…на нации».

Резко?

Да?

Не очень воспитанно и литературно?

Не отрицаю.

Но зато – вполне заслуженно.

А если уж говорить о старых российских и нынешних «россиянских творческих интеллигентах», используя образ мозга, то говорить надо о безнадёжном и, похоже, неизлечимом размягчении этого «мозга», к тому же до отказа набитого «духовным» «навозом. (А может, – чёрт её, эту «образованщину», знает – и навозом настоящим, собственного её производства).

Тема этого давно размягчённого «мозга нации» первостепенно важна для понимания нашего прошлого, настоящего и будущего, поэтому я с неё и начну, а по ходу своих размышлений буду возвращаться к ней ещё не раз.

Впрочем, по порядку…

Развал СССР в 1991 году был очень разнообразным процессом, в том числе кое для кого и спектаклем. Но и спектакль был для разных фигур и лиц разным – трагедией, драмой, фарсом, для кого как.

В то же время 1991 год стал началом новейшего романа в исторической эпопее России.

Романом, как сообщают нам опять-таки толковые словари, называют эпическое многоплановое произведение, которое широко охватывает жизнь, изображает общественный процесс в его противоречиях, многообразии и развитии. В романе переплетается множество сюжетных линий, фигурирует большое число действующих лиц. При этом существует много разновидностей романа: исторический, социально-бытовой, политический, военный, сатирический, психологический, фантастический, авантюрный и т. д.

Что ж, в событиях, предшествующих 1991 году, и в 1991 году переплелось много сюжетов и судеб, и эти события имели все упомянутые выше аспекты – от исторического до авантюрного, хотя преобладал – как это ни странно – фантастический сюжет. Ведь в считаные месяцы 1991 и 1992 годов немыслимые, казалось бы, превосходящие любую фантазию ситуации удивительнейшим образом воплотились в абсурдную реальность.

Хотя…

Хотя таким ли уж фантастическим был тогдашний сюжет, если уже осенью 1952 года Сталин предупреждал молодую политическую элиту КПСС о том, что ей придётся столкнуться с враждебными попытками не только затормозить, но и сорвать дело строительства социализма?

Вот как! Не только затормозить, но и сорвать…

То, что Сталин был прав, доказала сама жизнь. Сегодня, окидывая внимательным взглядом нашу послевоенную историю, можно ясно увидеть, как на протяжении десятилетий, задолго до 1991 года, предпринимались вполне успешные попытки затормозить строительство социализма в СССР. В итоге дело строительства социализма было с начала 90-х годов полностью сорвано, и сегодня Россия, если иметь в виду её экономическое положение в мире, отброшена на сто лет назад.

Но что способствовало развитию «действа» лета и осени 1991 года? О чём надо сказать в прологе повествования о том проклятом годе и предшествующих ему годах?

Пожалуй, прежде всего надо сказать о давней язве русского общества, о худшем издании и так не очень-то привлекательной мировой интеллигенции – о «российской интеллигенции».

Абсурд «перестройки» и «постперестройки» был абсурдом лишь внешне – в нём была железная, десятилетиями не нами выстраиваемая логика. Тем, кто замышлял ликвидацию СССР, надо было настолько замутить мозги, настолько ошарашить людей, чтобы одни оказались парализованными, а другие, так сказать, – марионетизированными, или, если привычнее, зомбированными. Но кто загаживал духовным навозом мозг и душу народа, кто зомбировал народ, кто манипулировал общественным сознанием, если не «советские интеллигенты»? Причём многие – даже не за тридцать сребреников, не за чечевичную похлёбку, а так – по дурости…

Наше время называют Смутным, однако первая буква тут лишняя. Мы переживаем не Смутное, а Мутное время истории России. Синоним слова «смутное» – слово «неясное», а слово «мутное» – синоним слова «грязное». Так вот, для умеющего мыслить гражданина нынешняя ситуация в «Россиянии» ясна настолько же, насколько эта ситуация грязна. А почему общественная ситуация так загрязнена и замутнена? Да потому, что её сознательно замутили.

Но кто сумел так замутить нашу жизнь?

Да кто же, как не те, что имели и имеют наибольшее влияние на формирование общественного мнения?! Те, кому люди привыкли верить и кого, зная лишь по телевизионной «картинке» или журнальным и газетным статьям, привыкли считать чуть ли не близкими, хорошо знакомыми людьми. Я имею в виду, конечно же, элитный слой «интеллигенции» обеих русских столиц, а также – по нисходящей «сливки общества» в национальных столицах республик СССР и в ряде крупных региональных центров – Горьком, Новосибирске, Донецке, Ростове, Одессе, Омске, Томске и т. д. Тот слой, который с печатных страниц и телеэкранов создавал и создаёт вполне определённый общественный фон в 80-е, 90-е и 2000-е годы.

Ни один член брежневского или горбачёвского Политбюро ЦК КПСС никогда не пользовался в советском обществе и малой долей такого неформального влияния, каким пользовались все эти бурлацкие, познеры, бовины, распутины, астафьевы, лихачёвы, невзоровы и вознесенские с разными евтушенками, говорухиными, рязановыми и окуджавами.

И все они (и другие, им подобные, имя которым – легион) вместо того, чтобы вскрывать накопившиеся больные проблемы СССР в интересах обновления социализма, стали, с приводом к власти Горбачёва, охаивать саму идею СССР, сам строй, его создавший, и всю советскую историю.

Эта ситуация была беспримерной в мировой истории по масштабу почти поголовного предательства «элитой» своего народа и своей Родины. Однако в системном отношении случай был весьма заурядным, в литературе описанным. Так, более сорока лет назад американский философ Берроуз Данэм, долгое время возглавлявший кафедру Темпльского университета в Филадельфии, написал книгу «Мыслители и казначеи». Под «казначеями» имелись в виду правители эксплуататорских обществ от фараонов до миллиардеров и президентов, а под «мыслителями» – те, кто формирует общественное мнение, от древнеегипетских жрецов до телевизионных комментаторов.

Американский профессор отвёл первое место во влиянии на общественную ситуацию «мыслителям», поставив их перед «казначеями». И действительно, с некоторого момента роль СМИ в упадке общества оказывается даже более весомой, чем роль и значение тех, кто обладает всей полнотой государственной и экономической власти и кого «мыслители» обслуживают.

Вот что писал Данэм:

«В период расцвета общественные институты (а следовательно, и казначеи) могут позволить себе роскошь сделать истину достоянием общественности… В период же упадка общественные институты (а следовательно, и казначеи) не могут допустить, чтобы истина стала общим достоянием… Это приводит к тому, что… некоторые истинные суждения влекут за собой наказание, в то время как некоторые ложные суждения приносят почёт и славу.

….Так возникает противоречие… между действительной картиной мира и той картиной мира, которую по заказу казначеев создают мыслители…»

Причём далее Данэм совершенно верно признаёт, что в недрах эксплуататорского общества «всегда вызревают идеи, наносящие ущерб правящему классу именно тем, что правильно его (отживающее общество. – С. К.) описывают».

«Российско-россиянское «общество» после 1991 года оформилось как безусловно эксплуататорское при следующем составе эксплуататоров: бывшие партократы и бывший криминал, включая «теневиков»; прохиндеистые бывшие комсомольские и профсоюзные работники – как аппаратчики, так и работавшие в экономике; зарубежные «инвесторы» и отечественные стервятники-«предприниматели» разного рода и происхождения, а также прочая сволочь, классифицировать которую большой нужды нет.

Поэтому давний вывод Данэма о том, что в недрах несправедливого общества всегда вызревают справедливые идеи, можно со спокойной совестью распространять на современную «Россиянию».

Но почему эти идеи пока что не овладели массами? Почему новоявленные «казначеи» в РФ и СНГ, как и давно существующие «казначеи» Запада, оказываются раз за разом в состоянии совершать действия, противоречащие насущнейшим интересам абсолютного большинства общества?

Данэм верно ухватывает суть проблемы и поясняет: такое становится возможным потому, что «казначеям» помогают «мыслители».

«Казначей запугивает, а мыслитель – обманывает», – пишет Данэм.

Спорить здесь не с чем – я и сам об этом же говорю. И обманутый «мыслителями» по заказу «казначеев» народ позволяет вести себя не к прочному благоденствию, а к упадку всех общественных институтов. Как это мы и наблюдаем в нынешней «Россиянии».

«А в Советском Союзе? Что, его общественные институты не загнивали?» – может вскинуться «записной» «либерал», «демократ» или «либеральный демократ».

Загнивали, загнивали, иначе СССР не рухнул бы.

Но почему они загнивали? Разговор об этом у нас впереди. Пока же напомню, что «скорлупа беззакония плавает в океане глупости». А порождают в обществе этот «океан» как раз «мыслители». Социальной глупостью, социальным идиотизмом народы СССР и Российской Федерации обязаны не природе, а тем, кто умеет ловко обелять чёрное и обливать грязью белое. Своей кажущейся «глупостью» народ обязан «мыслителям», которые умеют опорочить в глазах народа истинные суждения и факты и выдать ложные суждения за истинные.

Не имея приличного образования и хорошего развития подобные фокусы – с подменой правды ложью и наоборот – публике не продемонстрируешь. Однако в распоряжении «олигархов»-«казначеев» всегда имелся и имеется в достатке широкий ассортимент «мыслителей» – от прямых информационных слуг мировой и «российской» капиталистической «элиты» до рафинированных «интеллигентов», которые, при весьма скромных мыслительных способностях, претендовали и претендуют на то, чтобы быть «мозгом» и «душой» «нации», а способны лишь на обман всех видов – от самообмана до обмана масс.

Вот, например, «политолог» и «философ» Игорь Моисеевич Клямкин, фигура, ныне почти забытая, а в перестроечные годы всемерно популяризируемая. Тогда в журнале «Новый мир», имевшем в годы «тоталитаризма» огромные тиражи, а ныне уж не знаю – существующем ли, была опубликована его статья с названием «Какая дорога ведёт к храму?». Название, надо заметить, было любопытным – ведь к собственному «Храму» мир настойчиво ведут вольные каменщики франкмасоны. Но это так – к слову.

В мутные 90-е годы сей доктор философских наук подвизался в роли руководителя аналитического центра «Фонда общественного мнения» (интересно – откуда брались деньжишки?) и плавает на поверхности антиобщественного процесса по сей день.

13 апреля 2011 года некто Любовь Борусяк беседовала с ним уже как с вице-президентом фонда «Либеральная миссия» (интересно – откуда теперь берутся деньжишки?). Беседа эта интересна лишь одним – подтверждением того, что россиянских «интеллигентов»-антисоветчиков, как и некой пахучей субстанции, двух сортов не бывает и что за двадцать лет они ничуть не изменились – все они на одно лицо – самовлюблённы, примитивны и до смешного претенциозны.

Конечно же, Клямкин – типичный «мыслитель». Но вспомнил я о нём потому, что в ходе беседы он сослался на показательное заявление актёра Олега Басилашвили:

«Мы очень поддерживали Бориса Николаевича. Мы его привели к власти, а дальше пусть он делает. Он знает, что делать».

К власти Ельцина привели, конечно же, не «интеллигенты», не «интеллектуальный», по выражению Клямкина, класс, а вполне определённые силы. Однако подобная самооценка Басилашвили, одного из представителей «интеллектуального» (ну-ну) «класса», вполне разоблачительна.

В некотором смысле именно разного рода басилашвили и прочие радзинские, познеры и урновы оказались главными разрушителями Советского Союза. Народ в 1991 году безмолвствовал прежде всего потому, что в этом году и в предыдущие годы слишком уж драл глотку нарождающийся «россиянский» «интеллектуальный класс» клямкиных и борусяков.

В 80-е годы московские знакомые рассказывали мне об одном московском поэте, человеке неглупом, но несдержанном. Этот поэт в ресторане Центрального дома литераторов в сердцах заехал пивной кружкой по крепкому темечку одного из членов «брежневского» Президиума Союза советских (ну-ну!) писателей и отсидел за этот «подвиг» несколько лет в колонии. Выйдя, он как-то заявил: «Даже у воров есть какие-то законы и какая-то мораль. И только «советские писатели» – это пауки в банке, которые способны лишь есть друг друга».

Что ж, резон в этих словах имелся. Однако было бы более верно расширить круг «пауков» до вообще пределов всего столичного «интеллигентного класса».

Исключения – как показало будущее – были весьма немногочисленными. И поэтому я давно придумал свой вариант некой печально знаменитой «крылатой» фразы, нередко приписываемой Йозефу Геббельсу, хотя автором её является не он. В 1932 году драматург Ганс Йост (1890–1978), будущий президент Имперской палаты литературы Третьего рейха, вложил в уста одного из героев своей пьесы «Шлагетер» следующие слова: «Когда я слышу слово «культура», мне хочется нажать на курок моего браунинга» (вариант: «…моя рука тянется к спусковому крючку пистолета»).

Так вот, когда я слышу слово «интеллигенция»…

Впрочем, об этом и прочем, о чём не принято говорить в «интеллигентном» обществе, – во второй главе…