Оглавление
Сергей Крих. Другая история. «Периферийная» советская наука о древности
ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРВОЕ. ИСТОРИЯ ПРОИГРАВШИХ?
ПРЕДИСЛОВИЕ ВТОРОЕ. «ЯДРО» И «ПЕРИФЕРИЯ»
Часть первая. Периферия как катастрофа
ГЛАВА 1. ОБЩЕЕ СОСТОЯНИЕ СОВЕТСКОЙ НАУКИ ДОСТАЛИНСКОГО ПЕРИОДА
ГЛАВА 2. СХВАТКА С ТИТАНОМ
ГЛАВА 3. ШТУРМ НЕБА
ГЛАВА 4. В ПОГОНЕ ЗА МЕЙНСТРИМОМ
ГЛАВА 5. ЖИТЬ НЕЗАМЕТНО
ГЛАВА 6. ИТОГИ ПЕРИОДА И ВОЗМОЖНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ
Часть вторая. Периферия как окраина
ГЛАВА 1. НОВЫЕ УСЛОВИЯ ПРИ СТАРОМ ВЛАСТИТЕЛЕ: СОВЕТСКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА ПЕРЕД ОТТЕПЕЛЬЮ
ГЛАВА 2. ГЕОГРАФИЯ И АГИОГРАФИЯ
ГЛАВА 3. ПЕРИФЕРИЯ В ЦЕНТРЕ
ГЛАВА 4. СЧАСТЬЕ ОКРАИНЫ
ГЛАВА 5. ДОСТИЖЕНИЯ ПЕРИОДА И АЛЬТЕРНАТИВЫ
Часть третья. Периферия как надежда
ГЛАВА 1. ТЕНДЕНЦИИ ПЕРИОДА: НАЧАЛО ДЕЗОРГАНИЗАЦИИ «ЯДРА»
ГЛАВА 2. УЧЕНИКИ ПОБЕДИТЕЛЕЙ
ГЛАВА 3. НОВАЯ НАДЕЖДА
ГЛАВА 4. НЕВОЗМОЖНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
Отрывок из книги
Исследователи давно заметили, что наука не распределяется равномерно ни в географическом смысле, ни в отношении влияния как отдельного ученого, так и той или иной формы ученых коллективов. Поэтому уже как минимум с середины прошлого столетия для характеристики этого географического разделения науки используются понятия ядра и периферии, причем сейчас речь идет о применении этих понятий в глобальном масштабе, когда характеризуется положение дел в мировой науке2. Для объективного измерения этого разделения используются статистические методы – например, подсчет динамики публикаций в ведущих научных журналах представителей разных стран или регионов мира.
В этой книге понятия ядра (центра, мейнстрима) и периферии (окраины) используются применительно к исторической науке одной страны (в один конкретный период), а кроме того, не совпадают полностью с географическим фактором и не ограничиваются им. Чтобы обосновать это, можно было бы сказать коротко, что советская историография – особый мир, но проще будет указать на то, что построение социализма в отдельно взятой стране подразумевало и построение науки, базирующейся примерно на тех же принципах. Конечно, советская наука вообще и историческая в частности не была полностью изолирована от внешнего мира, хотя формы и степень возможности обмена знаниями варьировались на разных этапах ее существования, но при этом перед нами тот случай, когда о свободном циркулировании идей, ресурсов и людей не может быть и речи. Идеологически и структурно советская наука была замкнута на собственных основаниях.
.....
В научной деятельности был выбран путь, опробированный многими, – идти в фарватере представителя «старой» науки, который оказался в фаворе у советской власти. Зелинский и Ростовцев из России уехали – один работал в Польше, другой после скитаний по Европе перебрался в США, Жебелёв в течение 1920‐х гг. оставался персоной для властей неприятной. Поэтому лидером «старых» историков, которые были готовы сотрудничать, стал академик Н. Я. Марр (1865–1934), и с лета 1922 г. Богаевский начинает следовать в русле его теории134.
Марр был явлением совершенно своеобразным, и поэтому здесь о нем возможно сказать лишь в нескольких словах. Сын шотландца и грузинки, обладавший бешеным темпераментом и сумасшедшим кругозором, лингвист с особым интересом к языкам Кавказа, он сам порвал со «старой» наукой, отвергнув теорию языковых семей, и в течение 1920‐х гг. в несколько этапов создал собственное «новое учение о языке», «яфетическую теорию», которая исходила из того, что языковые семьи суть не отдельные ветви, вольно растущие параллельно друг другу, а свидетельства разных стадий общественного развития. Таким образом неизбежно следовал вывод, что все языки мира развиваются по мере развития социумов их носителей и рано или поздно придут к одной стадии общего языка, ближе всех к которой находятся языке прометеидские (новое название для отвергнутой Марром индоевропейской группы языков). Более того, языки и вышли из одних и тех же условий – из «кинетической речи» (языка жестов) и четырех начальных звуковых элементов, на которые можно разложить любое слово (сал, бер, рош, ион)135. В конце 1920‐х гг. усилиями союзников Марра, в частности С. И. Ковалева, марризм был определен как материалистическое учение, которое является частью марксизма136. До самого 1950 г., когда Сталин даст критику марристских идей, эта своеобразная, нестройная, во многих аспектах даже не имеющая минимальных доказательств теория считалась новым советским мейнстримом.
.....
