Читать книгу Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая - Сергей Курган - Страница 9

***

Сильвестр решил не бродить вокруг да около, а поскорее перейти к существу дела – беседа и так уже длилась достаточно долго. Впрочем, она оказалась весьма полезной, возможно, даже определяющей для его деловой стратегии на ближайшее будущее. Но сейчас им овладела страсть: обычно сдерживаемая, она, как это всегда бывало в такие моменты, высвободилась и вышла на первый план. Сильвестр уже ощущал знакомую дрожь – сладостную дрожь нетерпения, жажду обладания, неуемный зуд коллекционера. Подобное он испытывал всякий раз, когда назревало новое ценное пополнение его эксклюзивного собрания. Да, страсть жадна…

– Наша беседа, месье Гранжан, – начал он, – весьма интересна и содержательна. Более того, я полагаю, мы оба извлекли из нее выводы и соображения, полезные для дела.

– Месье Монтанье, – прищурившись, вклинился в реплику Сильвестра Гранжан, – я уже давно понял, что вы прибыли ко мне не затем, чтобы обсудить со мной текущие проблемы и деловую стратегию, хотя – признаю – разговор был действительно полезен.

Теперь настала очередь Гранжана отпить коньяк, что он и сделала не без удовольствия.

– Полагаю, вы желаете купить алмаз, – без обиняков сказал он, внимательно и без улыбки глядя Сильвестру в глаза.

Сейчас он напоминал не лиса, а скорей, тигра, углядевшего верную добычу и играющего с ней. – Вот старый пройдоха! – подумал Сильвестр, – Моя страсть – это моя ахиллесова пята, что и говорить. И он схватил меня за эту пятку и думает, что держит. Пусть думает – сейчас это не важно. Быть может, это даже к лучшему. Только надо взять себя в руки.

– Именно так, – сдержанно ответил Сильвестр и тоже отпил коньяк, как всегда, сделав глубокий глоток и подержав его немного во рту.

– Вы, полагаю, как коллекционер и знаток, имеете в виду совершенно конкретный камень, – продолжил Гранжан, – не так ли?

– Безусловно.

– Тогда давайте оставим эти словесные игры – они излишни между партнерами, знающими друг друга давно и хорошо. О каком камне речь?

– Если без игр, то вы сами должны догадаться, – ответил Сильвестр. – Разумеется, это «Императрица Евгения».

Гранжан ничего не ответил. Он словно онемел, рот его непроизвольно чуть приоткрылся, а в глазах застыло такое изумление, что Сильвестр понял: старик не играет. Конечно, он тот еще хитрец и отнюдь не лишен актерских способностей, но это… Нет, такое сыграть невозможно – он действительно поражен. Может быть, продажей камня занимается кто-то другой, и он не в курсе? – Да нет, чепуха! Если первое было еще возможно, то второе… Сильвестр на минуту задумался. – Конечно, то, что Евгения продавала свой бриллиант, было весьма странным и неожиданным. В самом деле – с какой стати? Но чего только не бывает! Просто у Сильвестра нет пока полной информации. А так…

В обмен на качественные стразы – никто бы не узнал. – За пределами узкого круга. Однако Гранжан именно и входил в этот узкий круг. И подобные вещи он уже проделывал – не без успеха. Нет – чтобы тут обошлось без него – это трудно себе представить. Но чтобы он об этом ничего не знал – это просто невероятно! Он, как паук, оплел алмазный рынок в Париже своей паутиной, и потому стоило одной нити хоть чуть-чуть – не дернуться даже, а только пошевелиться, он ощущал это мгновенно. Иное дело – сам Сильвестр. То есть, конечно, у него была широкая сеть осведомителей в самых различных кругах, и, уж само собой разумеется, среди тех, кто, так или иначе, вращается вокруг алмазов. Но он был в Париже, до некоторой степени, все-таки человеком со стороны (недаром Гранжан сказал ему: «У вас, в Швейцарии», подчеркнув эту остраненность Сильвестра). А вот Гранжан должен был быть, по крайней мере, в курсе – это совершенно несомненно. Значит – ошибка? Но каким образом? Ведь Сильвестр получил сигнал! Или…

Сигнал пришел из «Всемирной библиотеки», как называл ее Сильвестр, то есть, из информационного пространства. Такие сигналы он получал время от времени – они были нерегулярными и поступали, когда им заблагорассудится, но до сих пор были точными. Неужели на этот раз сведения оказались ложными? Или тут что-то скрывается? Да, что-то за всем этим стоит – определенно стоит. Теперь Сильвестр это чувствовал. Что-то омрачает картину, отбрасывает тень. Внезапно он увидел, как Гранжан побледнел и черты его стали словно бы призрачными. Что это?! Сильвестр на несколько мгновений прикрыл глаза, а когда он открыл их вновь, старик Гранжан вроде бы выглядел нормально. Однако задумываться об этом сейчас было некогда – нужно было заканчивать этот, становившийся тягостным разговор.

– Месье Гранжан, – обратился Сильвестр к собеседнику, в этот момент напоминавшему языческого истукана, – вы меня слышите?

Черты лица Гранжана ожили и он, кажется, начал выходить из ступора.

– Вы в порядке? – спросил Сильвестр.

–

Старик закашлялся, а затем выпил коньяку.

– Да, месье Монтанье, – запоздало ответил он. – Но, должен признаться, вы меня поразили. Если это был, как говорят англичане,a practical joke18,то он удался.

– Нет, месье Гранжан, это был не розыгрыш, – с раздражением и нескрываемой досадой ответил Сильвестр. – Это была ошибка.

– Ошибка? – переспросил Гранжан, и на лице его изобразилась сатировская улыбка, или, лучше сказать, ухмылка.

Сильвестр почувствовал сильнейшее желание придушить его сию же минуту. На какое-то мгновение он увидел перед собой картинку, словно услужливо подсунутую кем-то: мертвое лицо Гранжана, искаженное удушьем, с посиневшими губами и с глазами, вылезшими из орбит. Труп сидел в своем кресле-жабе с обивкой из красного бархата: одну руку он поднял к шее, словно пытаясь расстегнуть воротничок, но безуспешно, после чего рука сползла на грудь. В опущенной к полу второй руке он держал накренившийся бокал с коньяком, и на персидском ковре под ним расплывалось темное пятно от пролившейся жидкости.

Сильвестр поспешил отогнать видение и вновь увидел Гранжана, сидящего напротив и пристально глядящего прямо на него. Улыбка старика, впрочем, увяла.

– Позавчера, – начал Гранжан, словно бы не обращаясь ни к кому, – императрица Евгения сказала такую фразу: « Я продам этот алмаз только в исключительных обстоятельствах», и все…

Он помотал головой, словно сбрасывая с себя что-то.

– Если позволите дать вам совет, – сухо продолжил он, – думаю, вам стоит внимательно присмотреться к вашим информаторам (это слово было произнесено с сарказмом) и, может быть, даже отказаться от сотрудничества с некоторыми из них.

– Благодарю вас за столь ценный совет, данный, к тому же, от всего сердца, – ответил Сильвестр ровным голосом без всяких модуляций.

Температура разговора после этого обмена репликами упала настолько, что, казалось, с камина и с карнизов свисают сосульки. – Это уже слишком, – подумалось Сильвестру, – отношения с партнером не должны быть на точке замерзания. Надо как-то «разморозить» атмосферу, а затем распрощаться.

Однако Гранжан взял инициативу в свои руки.

– От тона, который приобрела наша беседа, становится зябко, – произнес он с улыбкой, призванной, очевидно, растопить ледок, слегка «подогрев»атмосферу. Должно быть, Гранжана посетили примерно те же мысли, что и Сильвестра.

Но продолжение оказалось неожиданным.

– Давайте вернемся к теме, месье Монтанье, – заявил Гранжан корректно-деловым тоном, очевидно сочтя эпизод завершенным. – У меня к вам предложение по существу.

– О чем вы? – удивленно спросил Сильвестр.

Гранжан внимательно посмотрел на Сильвестра и четко артикулируя слова, произнес:

– У меня есть другойбриллиант. Как раз в вашем вкусе – можете не сомневаться. До нашего разговора я не думал пока его продавать и держал его в резерве, ожидая для него достойного покупателя. Этот камень, видите ли, весьма требователен к владельцу.

Гранжан усмехнулся.

– Но, полагаю, покупатель явился, – продолжил он, глядя на Сильвестра. – Уверен, вы не будете разочарованы.

Старик определенно сегодня в ударе, – подумал Сильвестр, – он меня по-настоящему удивил. Надо же, мне казалось, я знаю его настолько хорошо, что мне нет нужды копаться в его голове, а оказывается, это как раз было бы нелишним.

Однако в данный момент Сильвестр был возбужден и, что называется, «на взводе»: его страсть вновь заявила свои права, и весь привычный комплекс ощущений, сопровождающих предвкушение очередного пополнения коллекции, снова был налицо. С той только разницей, что теперь во всем этом присутствовала неизвестность. Чарующая неизвестность…

– Что-то нынче всего слишком много, – сказал себе Сильвестр. – Надо обуздать своего «конька» и взять ситуацию под контроль. И, конечно, плотнее заняться Гранжаном – я его явно недооценил. А пока…

– Что это за камень? – только и произнес он вслух.

Вот так: спокойнее, холоднее. Так-то лучше. Гранжан принялся раскуривать сигару – что ж, теперь была его очередь слегка покуражиться. Сильвестр сохранял невозмутимое спокойствие. Гранжан закашлялся: все-таки возраст – что ни говори, а уже хорошо за пятьдесят – так что его «номер» оказался несколько смазанным, и следующая реплика прозвучала не столь эффектно, как предполагалось. Но, тем не менее, она произвела на Сильвестра впечатление.

– Камень? – переспросил, прокашлявшись, Гранжан. – Это «Южная Корона».

***

Дальнейшее произошло быстро. Разговор приобрел сугубо деловой и профессиональный характер. Бриллиант, конечно, Гранжан не держал постоянно при себе, а хранил, само собой, предварительно застраховав, в сейфе Французского Банка. Камень должен был быть перемещен в кабинет Гранжана лишь утром в день сделки – то есть, через двое суток. Сама сделка и передача бриллианта новому владельцу должны были состояться во второй половине дня – условленное время было семнадцать часов. При этом Гранжан, уже предвкушая большой даже для него барыш и проявляя любезность, которая, как известно, не стоит ни гроша, но ценится высоко, великодушно взял на себя все формальности.

Предварительно смотреть камень Сильвестру, разумеется, не было нужды: он его хорошо знал: недаром тот был огранен в Антверпене. Кому-то, особенно человеку со стороны, может показаться странным то, что Сильвестр, владелец алмазогранильной компании, покупает алмаз у кого-то еще. Действительно, разве он не может взять какой-нибудь камень, так сказать, у себя самого, отдать распоряжение огранить его так, как ему угодно и поместить его в свою коллекцию? Однако на самом деле все обстояло несколько иначе: дело в том, что в норме Сильвестр приобретал целыепартиисырых алмазов, подобранных по массе (и другим параметрам: чистоте, бездефектности, наличию или отсутствию определенного оттенка, и так далее). Например, партию бразильских камней – бесцветных, бездефектных, нормальной формы, лишенных оттенка – массой в один карат. Или аналогичную партию, но из камней, скажем, в два или пять карат, и тому подобное. Причем, следует заметить, что мелкими считаются алмазы весом до полукарата. Камни от 0,5 карата до одного карата называются средними, а алмазы от одного карата и выше уже считаются крупными. Те же алмазы, которые собирали для своей коллекции Сильвестр и его собратья-коллекционеры, былиуникумами:это были камни в десятки, а иногда даже в сотни карат, чистой воды, порою с исключительными характеристиками, например, цветные. Тут имеется в виду равномерная и яркая окраска, а не легкий оттенок – камни с оттенком не считаются цветными. Хотя оттенок можно зрительно усилить- например, в перстне, при помощи подложки из фольги, превратить бледно-розовый камень в красный, но это – уловка, которую легко свести на нет – для этого достаточно вынуть алмаз из оправы. Цветными же считаются алмазы чистого выраженного цвета, допустим красного. В принципе, алмаз может иметь любой цвет, за исключением разве что коричневого. В том числе, хотя об этом мало кто знает, даже черный, точнее, так называемый цвет оружейного металла. Но по-настоящему цветные алмазы очень редки и потому ценятся чрезвычайно высоко.

В любом случае, те камни, которые Сильвестр собирал в своей коллекции, не входили ни в какие партии, они сразу после их добычи отделялись от других и отправлялись тоже отдельно. Короче, это был штучный товар – они получали имена, а цена на такие камни определялась не по общей формуле, а сугубо индивидуально. Общая ценовая формула была, вообще говоря, проста: цена за карат, умноженная на вес камня в каратах. Нужно, однако, иметь в виду, что для большинства ювелирных камней (исключая поделочные) цена за карат возрастает с увеличением веса камня, причем, порой весьма резко. Последнее как раз касается алмазов. Но камней, которые составляли первоклассные коллекции, как, например, коллекцию Сильвестра, это все не касалось – они стоили, в принципе, столько, сколько покупатель был готов за них заплатить, и потому они время от времени продавались на аукционах. К Сильвестру, в рамках его дела, такие камни поступали тоже в индивидуальном порядке, в виде специального заказа. Обычно же он, то есть, его компания приобретала партии сырых алмазов у диамантеров, гранила эти камни, и продавала, опять-таки, партии уже ограненных алмазов ювелирным фирмам, или же фирмам, которые совмещали ювелирное дело с розничной торговлей, что бывало нередко и как раз было и в ситуации с Гранжаном.

Уникальный же камень мог попасть к Сильвестру от случая к случаю: либо – и это как правило – его отдавал на огранку (или переогранку) его хозяин: в этом случае Сильвестру он, естественно, не принадлежал, и он лишь получал деньги за огранку (кстати, весьма немалые, ибо качественная огранка стоила дорого). Либо же, иногда, его компания приобретала такой камень у диамантера, и в этом случае Сильвестр мог распорядиться им по своему разумению: или огранить и продать – в отличие от прочих камней не в составе партии, а в индивидуальном порядке, или же, действительно, оставить его при себе. Но последнее он делал крайне редко: его, говоря на английский лад, бизнес заключался в покупке камней, их обработке (огранке), то есть, превращению их в бриллианты, что, естественно, значительно повышало их стоимость, а затем в продаже их ювелирным фирмам или розничным торговцам. Именно на этом он делал деньги. Приобретать же алмазы или бриллианты для коллекции было уже не бизнесом компании «Монтанье», а частным делом Сильвестра, и он занимался этим частным образом, покупая камни, как все – у тех, кто специализируется на их продаже.

Именно так он собирался приобрести и «Южную Корону». Это был алмаз, вполне достойный его собрания: добытый в Бразилии, в Минас-Жерайсе, бесцветный камень чистой воды, с легким голубоватым оттенком (что всегда особенно нравилось Сильвестру – и Гранжан это знал), он весил после огранки 45 карат, то есть почти столько же, сколько «Евгения», правда, у него не было никакой знаменитой истории.Из-за того, что камень имел несколько вытянутую форму, он получил не вполне обычную – фантазийную огранку: так называемую «маркизу». Эту огранку называли еще «лодочкой» или «челноком»,19что точно передавало ее форму, но название «маркиза» нравилось Сильвестру больше. Главное, эта огранка идеально подходила к «Южной Короне». Благодаря этому камень обладал замечательной «игрой», а угол наклона граней павильона20был настолько точно рассчитан, что у него был и великолепный «огонь» – за счет полного внутреннего отражения. То есть, лучи света, проникавшие в алмаз через «табличку»21, практически полностью отразившись от наклоненных на нужный угол граней павильона, возвращались через табличку же обратно в виде ярких, словно бы рождающихся внутри самого камня, невероятно эффектных вспышек света. Именно эти вспышки, которые можно наблюдать, рассматривая бриллиант на свет и медленно поворачивая его, и называются «огнем». И как раз «огонь» Сильвестр любил и ценил в алмазах более всего – и это тоже было Гранжану известно. Короче говоря, бриллиант был действительно «во вкусе» Сильвестра. И лишь его название – «Южная Корона» – казалось ему не вполне удачным: дело в том, что созвездие южного неба, носящее это имя, – в противоположность Северной Короне – тусклое, и в нем нет ярких звезд. Ярчайшая звезда его имеет всего лишь четвертую величину, и Сильвестр помнил, с каким трудом он нашел Южную Корону на небе, хотя точно знал, где искать – у ног Стрельца. Это было тогда, когда, оказавшись в Бразилии, он впервые увидел воочию Южное небесное полушарие.