Читать книгу In Memoriam. Сборник воспоминаний, статей, иных материалов - Сергей Лебедев - Страница 44

Данное интервью Лев Матвеевич Энтин дал в декабре 2016 г. специально для настоящего сборника его ответственному секретарю Ю.А. Шабалиной.

Ю.Ш.: Лев Матвеевич, когда Вы познакомились с Сергеем Николаевичем?

Л.Э.: Впервые мы познакомились в МГИМО: мы были членами кафедры, которая называлась кафедрой правовых дисциплин. Этой кафедрой заведовал профессор Константин Константинович Яичков, который был специалистом по гражданскому праву и вообще по цивилистике. Сергей Николаевич тоже специализировался на цивилистике, он окончил правовой факультет Института внешней торговли, но оказался на кафедре, где преобладали специалисты по публичному праву.

Сергей Николаевич стал ближайшим коллегой Яичкова. Он старался решать не только преподавательские, но и организационные вопросы. Практически он был заместителем заведующего, хотя подавляющее количество преподавателей были старше него. Я, например, более чем на восемь лет старше Сергея.

Так получилось, что мы с семьей Лебедевых всегда жили неподалеку. Сергей Николаевич с женой Асей Николаевной жили на проспекте Мира (раньше это место называлось Ботаническим садом), а наша семья жила около метро «Рижский вокзал». Когда они переехали, то оказалось, что наши дома стали еще ближе. Территориальное расположение какую-то роль сыграло в наших отношениях.

Конечно, то, что мы работали на одной кафедре, послужило основанием для сближения. Он – цивилист, я – публичник, но теплые отношения между нами сложились с самого начала. Причем в чем-то я даже был ему обязан. Когда мне в первый раз в 1969 г. предложили поехать по линии Минвуза в Республику Мали в Африке, мне потребовалось пройти очень сложную процедуру с одобрением многих инстанций и комиссий. Первой инстанцией, от которой зависел запуск этого дела, был заведующий кафедрой. Константин Константинович восстал: «Чего это он уедет, а кто будет преподавать вместо него? Нет, я характеристику не подпишу!» Я растерялся и поделился с Сергеем Николаевичем. Он говорит: «Лев Матвеевич, я переговорю, конечно, но я полагаю, что не он же выносит решения, поедете Вы за рубеж или нет, – он подписывает, даже не подписывает, а визирует характеристику, т.е. согласен ли он с тем, как Вас характеризуют в этом документе, или нет, а решать, куда и как Вас посылать, – это не наше дело». Как раз Сергей Николаевич и убедил Константина Константиновича в том, чтобы мне характеристику подписали. «Вы, – говорит, – что, против того, что написано?» «Нет, – ответил Яичков, – я согласен». Вообще он был человеком интересным – Константин Константинович Яичков – единственным в преподавательской среде человеком, кто в лотерею выиграл «Волгу». В те годы нас полупринудительно подписывали на лотерейные билеты. Эти деньги извлекались из зарплаты. Никто в эту лотерею не верил и видели в ней только дополнительный налог, которым облагалась зарплата. И вдруг профессор Яичков (тогда он работал в Институте государства и права) выигрывает «Волгу» – это было такое событие! Люди приходили просто посмотреть на человека!

С самых ранних, начальных лет совместной работы у нас сложились самые теплые, дружественные рабочие отношения. Если бы не была дана характеристика, то дальше мне эту поездку могли бы «зарубить». Я занимался конституционным правом зарубежных стран и вел западноевропейский регион. Кандидатскую диссертацию я защищал по Французскому Союзу – бывшей французской колониальной империи. Поскольку колониальные территории Франции после Второй мировой войны были в основном в тропической Африке, у меня по странам тропической Африки накопился большой материал. И когда ввели спецкурс по проблемам Африки, нужен был специалист по этой проблеме.

Спросили: «Кто занимался Африкой?» – «У Энтина большая часть диссертации по Африке написана». Ну я и не отказывался, мне было интересно, я этот спецкурс организовывал, обеспечивал, а мне в ответ на это дали целый ряд общественных поручений, в результате которых я стал заместителем председателя Советской ассоциации дружбы с народами Африки. По этому направлению я стал сравнительно известным специалистом. Когда мне приходилось решать вопросы, связанные с этим регионом, то и здесь я искал помощи и поддержки Сергея Николаевича. Хотя он был значительно младше меня, профессиональные контакты стали первоосновой нашей дружбы. С этих времен дружеские отношения получили подкрепление еще по одному направлению. Это дружественные отношения между семьями. Здесь решающую роль сыграли отношения между женами.

Супруга Сергея Николаевича Ася Николаевна – очень энергичный человек, умеющий хорошо налаживать отношения между людьми. Наши жены сдружились и дружат по сей день вот уже несколько десятилетий. Ася Николаевна у нас часто бывает, и сейчас она к нам часто приходит, мы советуемся по многим вопросам. Конечно, когда отношения сложились уже на семейном уровне, это повлияло и на профессиональные отношения, тем более что Сергей Николаевич был одним из известнейших российских цивилистов, его хорошо знали и за рубежом. Его заслуги были отмечены наградами, среди которых орден Полярной звезды, которую вручил ему глава государства Швеции. На это вручение они ездили вместе с супругой.

Хотя Сергей Николаевич вел преимущественно арбитражное право, международный коммерческий арбитраж, у него возникала масса иных вопросов, которые мы вместе обсуждали. Сергей Николаевич был человеком, который очень скрупулезно обрабатывал и анализировал материал, который ложился в основу его предложений по вынесению арбитражного решения, и в тех случаях, когда ему нужно было что-то выяснить по конституционно-правовой проблематике, он всегда охотно ко мне обращался. Не только потому, что мы работали на одной кафедре, но и потому, что мы хорошо знали друг друга как специалисты.

Чем еще отличалось наше общение? Не только личными симпатиями. Сергей Николаевич был профессионально очень высоко подготовлен и доброжелательно ко всем настроен. С ним приятно было общаться, решать многие вопросы. Даже если мы не находили общего решения, мы все равно друг друга понимали, и каждый из нас такими встречами оставался доволен. Если к такой ситуации добавляется еще и то, что дружат жены, что мы часто бывали друг у друга в гостях и что мы были соседями… Все это очень способствовало нашему сотрудничеству.

Ю.Ш.: Когда я готовила вопросы, я хотела спросить, были ли Вы однокурсниками с Сергеем Николаевичем, но теперь очевидно, что этот вопрос неуместен.

Л.Э.: Да, мы однокурсниками не были: он на восемь лет меня моложе. Но такими однокурсниками были наши внуки. Когда мой внук Кирилл поступал в Институт, внук Сергея Николаевича Коля поступал в тот же год. Сергей Николаевич и Ася очень волновались: у них одна дочка и один внук (а сейчас и правнук). Видите, так сложилось, что у нас и профессиональные, и семейные отношения были очень тесными.

Ю.Ш.: А что Вы можете рассказать о деятельности Сергея Николаевича? Как он работал?

Л.Э.: Участие Сергея Николаевича в любом деле всегда ценилось особенно высоко. Он много лет возглавлял морской арбитраж при ТПП РФ. Вхождение Сергея Николаевича в составы арбитража с иностранными участниками способствовало защите той позиции, которую отстаивала Российская Федерация. Кроме того, он входил в состав различных структурных организаций, которые создавались на уровне ООН. По решению ООН был создан орган, который занимался вопросами компенсации в результате вторжения Ирака в Кувейт. Сергей Николаевич был приглашен в нее в качестве выдающегося специалиста в области арбитража. Они проводили ежемесячные встречи, совещания, прорабатывали огромное количество документов. А он был человеком очень обязательным, поэтому если ему надо было подготовить какой-нибудь вопрос на каком-то заседании, то он изучал огромное количество документов, затрагивающих не только цивилистику, но и «публицистику». Это было одной из причин, почему Сергей Николаевич пользовался авторитетом не только на российском, но и на международном уровне.

Ну и наконец, он просто был выдающимся преподавателем. Понимаете, для того, чтобы быть хорошим преподавателем, нужно обладать какими-то способностями, может быть, даже талантом. Потому что преподаватель, который ведет занятия скучно, неинтересно, которому не удается привлечь внимание аудитории, не формирует компетентные кадры. Сергей Николаевич был преподавателем, к которому студенты тянулись, приходили послушать именно его.

Ю.Ш.: Лев Матвеевич, возможно, Вы помните какой-либо случай из жизни Сергея Николаевича или первое впечатление, первую встречу?

Л.Э.: Первую встречу с Сергеем Николаевичем не помню. Молодой человек намного младше меня. Это сейчас, когда нам почти 90 лет, 8–10 лет – незаметная разница. А когда вы приходите на кафедру в возрасте 30 лет, а другому только 25, то «мелкота зеленая»! Только начинает! А я уже преподаватель со стажем. Я в какой-то мере все же преуспел: я в 1957-м году защитил кандидатскую, а в декабре 1965 г. у нас, в МГИМО, защитил докторскую степень, я был одним из самых молодых докторов наук. В гуманитарных науках сравнительно мало было молодых докторов – я мог уже зазнаваться.

Ю.Ш.: Писали ли Вы совместные книги или была ли у Вас какая-либо совместная научная или организаторская работа?

Л.Э.: Совместные книги не писали, вместе не издавались. Как и все, мы занимались одним общим делом – формированием правовых кадров с международной ориентацией.

Ю.Ш.: А что Вы можете рассказать о профессоре Виталии Алексеевиче Кабатове?

Л.Э.: Виталия Алексеевича я знал меньше, чем Сергея Николаевича. Я могу сказать, что это был человек неординарный. Дело не только в том, что он среди молодых преподавателей был героем Великой Отечественной войны. Я пришел поступать в МГИМО в 1946 г. – это был первый послевоенный набор. Вся моя последующая жизнь была послевоенная. А вот В.А. Кабатов был молодым человеком, который прошел весь военный период. Он обладал и знанием, и умением. Несмотря на то что у него были искалечены обе руки, он всегда умело обращался с ними.

Он был мне симпатичен тем, что был принципиальным человеком. И если он считал, что правда была за ним, то он ее и отстаивал. Он у нас был заместителем председателя Совета факультета, заместителем председателя Специализированного совета по защите, он лично участвовал в подготовке не только студенческих, но и квалифицированных кадров: и магистрантов, и кандидатов наук. Виталий Алексеевич всегда держался очень скромно.

Что касается личных отношений, то я всегда относился к нему с очень большим уважением, прислушивался к его мнению. И, думаю, не было ни одного случая, когда я вступил бы с ним в противоречие при решении вопросов научной разработки, преподавания. Мы очень высоко ценили участие В.А. Кабатова, особенно в работе Совета – там, где пересекались наши интересы и деятельность.

Ю.Ш.: Лев Матвеевич, спасибо Вам огромное за интервью!