Читать книгу Санитариум. Серый мир в белом халате - Сергей «Ленин» Выродов - Страница 8

***

Когда-то, довольно-таки давно, а в масштабах истории – недавно, человеческое общество было неустроенным, неудобным, раздираемым внутренними противоречиями сборищем людей разных занятий, привычек, увлечений и так далее. Разделённое на классы, слои, профессиональные сферы, национальности и народы одних стран общество имело противоречивые, едва ли не хаотические взаимоотношения с обществами других стран, где, в общем-то, происходило всё то же самое, но всё-таки что-то отличающееся от других стран и их обществ. Противоречия во взаимодействии не только между обществами разных стран, но и между классами, слоями общества одной страны приводили к кровопролитным и, бывало, затяжным конфликтам – войнам. Войны, впрочем, как и хаос внутренних противоречий между людьми вообще, никому не нравились, за редким исключением фанатичных вояк, пропагандистов и производителей всех и всяческих вооружений и простых, так сказать, обывателей-склочников и домашних тиранов.

Научно-технический прогресс, взявший своё начало в сфере производства вооружений, необходимых для войн, достиг однажды столь высокого уровня, что учёные пришли к выводу: вся неустроенность мира людей, весь хаос, споры, военные конфликты происходят по причине болезней и недугов тела, затмевающих разум, и, самое главное, заболеваний душевных. Врачи, с воодушевлением принявшие данную аксиому, принялись всеми силами, не жалея себя, лечить людей, достигнув невиданных ранее положительных результатов в этом благом деле, в связи с чем с почётом включились в процесс управления обществом и вошли в структуры такого управления во всех странах мира, именуемые государствами. Нельзя сказать, что у врачей не было противников: они были. Главными их противниками стали к тому славному времени почти утратившие своё былое значение Алхимики, вместе с тем не только не отрицавшие научно-врачебную аксиому о корне всех бед человеческих, но издревле утверждавшие, в принципе, то же самое: корень всех бед – в болезни душевной. Как ни громки и отчаянны, настойчивы и угрожающе выглядели возражения алхимиков против науки, но без давно уже запрещённой во всём мире инквизиции служители магии оказались бессильны, и бесконечное чтение мантр и стучание лбом по полу не сокрушило стремительное развитие медицины…. Научные мужи же, на очередном консилиуме, объявили аксиому догмой и постановили прекратить всякое дальнейшее обсуждение и без того совершенных, идеальных и очевидных выводов, дабы пустыми спорами не вносить тень раздора в ряды сплочённых в борьбе медиков!

Обществом теперь управляло не государство с его чиновниками, полицией и армией, а Организация Здравоохранения, во главе с Верховным Главврачом и Верховным Консилиумом.

Шли годы, забылись войны, революции и бунты, уличные драки и ссоры в кабаках и барах (кстати, сами заведения, где продавали спиртное, также давно уже перестали существовать: не было спиртного – его производство было прекращено, все остатки продукции уничтожены, а самодельное изготовление влекло за собой принудительное лечение в многочисленных Филиалах НИИ Головного мозга, имевшем следующую структуру: Всевышнее Управление, которому подчинялись Управления Округов, а тем – уже конкретные Клиники, Филиалы и Спец-Клиники). Прекратились ссоры с соседями и в семьях. Не стало никаких споров, а обсуждения методов и средств лечения, применяемых к конкретным больным в конкретных случаях спорами, по сути, не являлись, как и любые обсуждения, например, телепередач или исполнителей ролей в кинофильмах, театрах. Практически все люди оказались задействованы так или иначе в процессе общественного оздоровления: в детском саду играли только во врачей, в школах преподавались знания, пригодные в основном для мед училищ и мед университетов. Те люди, кто был здоров, но не смог полноценно усвоить медицинскую науку, становились в сельской местности – крестьянами, в городах – рабочими фабрик медицинских приборов, средств и лекарств, и даже водители и курьеры не могли обойтись без аттестата о знаниях основ медицины, чтобы противодействовать распространению любой инфекции и уметь распознать всякого, кто заболел душой, и сообщить о нём в скорую медицинскую помощь. Те же, кто был признан выздоровевшими и досрочно выписан из научно-исследовательского института, не могли надеяться на иное трудоустройство кроме как крестьянами или подсобниками обслуживающих медтехнику мастеров. Нужно заметить, что особой разницы в оплате труда крестьянина, подсобника, мастера, кухарки, акушерки или главврача горбольницы не было, ибо оплата производилась только талонами на рецепты на получение готовой пищи в столовых (пищу нельзя готовить самостоятельно, так как для этого требуются специальные медицинские знания и навыки, и нельзя хранить более суток полученную – испортится, и меню подбирается каждому индивидуально по назначению участкового диетолога). Деньги давно исчезли из обращения – это пережиток веков заблуждения.

Разумеется, вначале происходили отдельные вспышки протестов против, например, запрета на употребление и производство алкосодержащей продукции, но они были разрозненны, редко приобретали массовый характер и быстро подавлялись решительными действиями бригад санитаров неотложной помощи, применявших смирительные рубашки и инъекции успокоительных лекарств. Постепенно из оборота исчезла не медицинская литература, кинофильмы не о медицине – они провоцировали дурные мысли, сеяли сомнения относительно истинности аксиомы врачей, хоть прямо её и не оспаривая, но рисуя какую-то иную жизнь, где не было больных, а с врачами особо не считались.

Уцелела и магия. Постепенно Алхимиков перестали массово лечить, остатки эзотерической литературы не только сохранили, но и немного растиражировали. Однако, постепенно закрылись почти все отрасли некогда могучей промышленности, так как они совсем не служили интересам медицины, а произведённых ими некогда товаров и машин хватало и так с избытком. Известно, что каким-то чудом уцелели некоторые электростанции (былые их мощности не требовались, но электричество всё равно выло необходимо), и с некоторым успехом их работу даже удавалось обеспечивать. В этой точке научно-технический прогресс остановился. Он был не нужен нигде: не было прежних устремлений, амбиций, споров и конфликтов, не осталось потребностей, которые удовлетворял этот самый прогресс своими достижениями.

Казалось, наука и в медицине достигла своего пика, и следует только удерживать эту высоту, исцеляя больных известными и уже традиционными методами и средствами.

Но, изобретение Ширкова стало настоящим, неподдельным прорывом в медицине! Дело в том, что до этого изобретения лекарства, известные ещё с давних времён и превосходно себя зарекомендовавшие, имели существенный недостаток. Притом, что традиционные лекарства устраняли негативные мысли, успокаивали буйных пациентов, а при постоянном и систематическом применении полностью исцеляли, они вместе с тем прекращали всякую мыслительную деятельность головного мозга пациента и очень часто, особенно, при длительном применении вызывали паралич нервной системы. Короче говоря, человек превращался просто в бессмысленное живое тело. Некоторое время живое. Спустя это некоторое, непродолжительное время, тело и вовсе умирало. Такое воздействие старых препаратов дало ещё один неожиданный эффект: искажённое человеческое сознание исказило имена людей, названия некоторых предметов, вещей, топонимов и тому подобное.

Новый препарат в данном отношении оказывал просто чудесное, словно микстура из легенд о Парацельсе, замученном инквизицией передовом Алхимике-еретике, признанным впоследствии Святым, избирательное воздействие на мозг пациента, уничтожая вредные мысли. Пациент тем самым, принимая препарат, мог осознанно выполнять физическую работу, понимал и усваивал информацию, чётко выполнял указания, мог жить, одним словом, полноценной жизнью здорового человека. Примечательно, что данный препарат не оказывал негативного воздействия и на репродуктивную функцию пациентов, что подтверждалось лабораторными исследованиями и клиническими наблюдением. Разумеется, внутри закрытого периметра Девятнадцатого Филиала содержались только мужчины, но примыкал к периметру также закрытый женский стационар мягкой терапии, и пациенты разных полов друг с другом не встречались. Закономерно, что среди мужчин появились «пидарасы», а среди женщин – «ковырялки» (а некоторых женщин, по многочисленным слухам, «обслуживал» частенько один санитар). Такого рода взаимоотношения, в том числе и пациенток с санитаром, согласно «Положению О Выздоровлении» подлежали немедленному пресечению, а пациенты – изоляции в надзорную палату до устранения симптомов, но в порядке эксперимента, негласно, на это закрывали глаза, когда эти взаимоотношения совсем уж не выплывали на поверхность всеобщего обозрения. Это был тоже огромный плюс нового лекарства: люди должны рождаться.

Открытие Ширкова сделало его, простого Заведующего четвёртым отделением Филиала НИИ Головного мозга, Доцентом по этому случаю открытой Кафедры парапсихологии в этом же Филиале, получившем имя Парацельса в название. Не обошла стороной благодарность и само четвёртое отделение – ему присвоено название отделения экстенсивной терапии. Почему Ширков не стал главврачом, ведь, казалось бы, он смог бы более полно на этой должности руководить экспериментом по внедрению своего препарата? А потому, что у главврача, как это не странно звучит, слишком много хозяйственно-медицинских забот!

Шёл уже пятнадцатый год успешного эксперимента.