Читать книгу 21 история о жизни и о любви - Сергей Ленин - Страница 13

Татьяна Голубева вместе с другими молодыми преподавательницами нархоза на институтской турбазе парились в бане. Татьяна стояла в клубах знойного пара. Его языки вихрились, как будто бы изголодавшиеся по женскому телу руки мужчин, ласкали её упругое тело, скользили по бёдрам, по большой, торчащей вверх сосочками груди, вились между ног. Татьяна со всего маха ударяла себя распаренным берёзовым веником. Грудь от ударов завораживающе колыхалась. Струйки воды вместе с потом сбегали вниз, попутно облизывая лепесточки её разгорячённых нижних губ и выпиравший ниже холмика лобка возбуждённый клитор. Молодая женщина легко постанывала, закусив нижнюю губу. Возбуждаться было от чего.

Лида, её подруга, работавшая диспетчером, открыла только что перед девчонками картину своего секса с любимым мужчиной. После раннего брака и развода у Лиды осталось две дочери. Денег не хватало. Где-то преподаватели подбрасывали премии за удачное для них расписание занятий, где-то нерадивые студенты благодарили за проставленные зачёты и экзамены. Но главной финансовой надеждой для Лиды был любовник – Николай Цементенко.

Об их сексе она и вещала любопытным подругам.

– Я целовала Николая, держась рукой за его дружочка, но он никак не вставал. Я опустилась ниже, направила его мальчика себе в ротик. Начала облизывать, как эскимо, посасывать, как леденец-петушок на палочке. Он начал расти, увеличиваться и увеличиваться. Ох, каким он стал большим.

– Неужели больше, чем обычно? – обалдевали слушательницы.

Видеомагнитофонов тогда ещё не было, эротических и порнофильмов тоже.

– Ой, Лидка, рассказывай, рассказывай, – загалдели подружки.

– А вы, девки, не перебивайте, как интересно…

– Я не знаю, больше или нет, но торчал он как свеча, – Лида продолжила свой рассказ.

– А что потом-то, что? Говори, не томи душу.

– А потом он как стрельнёт мне сметанкой прямо в ротик. Я чуть не подавилась от неожиданности.

– Ой, ой… – затаив дыхание, запричитали девчонки. – Дальше, дальше говори…

– Эта свечка вдруг резко сдулась, превратившись в висячую тряпочку…

– А сметанка на вкус какая? А тряпочка совсем отвисла с концами, что ли? – наперебой стали спрашивать девчонки.

– Сметанка приятная, немного напоминает вкус крахмала. Но я же не отгрызла, тряпочкой просто стал его дружок, от усталости, наверное. Я его потом минут через двадцать поцеловала, он опять принял эрегированное состояние. Прикол-то в чём: была висюлька – стала свечка, потом свечка стала тряпочкой, потом тряпочка – опять свечкой. А я властелина члена и всего моего Николашки, получается.

Когда Татьяна с Лидой остались наедине, Таня рассказала, какой дружок у её Федора.

– Федя предложил мне поцеловать свой аппарат. Я поднесла его к лицу и просто обалдела – такой набалдашник на половину моей головы.

– Танька, а давай вместе попробуем его в тряпочку превратить!

– Давай, Лида, думаю, Фёдор не откажется.

И вот уже две девчонки-проказницы стремятся укротить аппарат молодого мужчины. Обцеловали, облизали, обсосали и обдрочили руками, а он никак в тряпочку не хочет превращаться.

– Лидка, ты неправильно делаешь. Вот смотри, берёшь этот баклажанчик у самого основания. Пальчики зажимаешь в колечко. Ласкаешь его губками, язычком, ротиком туда-сюда. А пальчики либо плотно сжимаешь, либо чуть отпускаешь. А ещё пальчиками другой руки пробегаешь по нему, как по дудочке, нажимая ими, как это делает музыкантша-флейтистка. Этим ты как бы регулируешь его возбуждение, его напряжение и соответственно размер. Вот посмотри, как я это делаю, – Татьяна принялась раскрывать секреты своего музыкального искусства.

– Готовишь, значит, его для дальнейшего своего желания. Или ручками заставишь его отстреляться тёплой сметанкой. Или, подготовив до нужной кондиции, можешь на него усесться.

Фёдор обомлел. Он наслаждался любознательностью и открытостью девчонок, отсутствием у них стеснения и других комплексов.

– Да, я, Танька, в музыкальной школе не училась. На фортепьяно, правда, маленько музицировать умею. Ну, дай теперь я попробую. Чё ты всё сама, да сама. Я тоже хочу.

Так они музицировали долго, пока парню не надоело. Тогда Фёдор поставил девчонок рачком и начал поочерёдно входить в их горящие страстью лона. Девчонки стонали, плакали от восторга и лёгкой боли. Потом одна прижималась сосочками к спине бойца сексуального фронта, стараясь ухватиться по инструкции за основание члена, пока он утюжил подругу. Затем девчонки менялись местами. Перепробовали все возможные позы. Когда сексуальные фантазии начали иссякать, Фёдор заревел, как будто бы ему в спортивном зале на ногу уронили стокилограммовую штангу. Он вытащил своего дружка из жаркого вулкана, и девчонки принялись поглощать извержение с аппарата и половых губ друг друга.

Сколько раз девчонки достигали оргазма, они уже не считали. Но аппарат хоть и обмяк, но в тряпочку превращаться не хотел. Немного полежав без сознания, Татьяна снова принялась своим ротиком веселить аппарат Фёдора. Постепенно он крепчал и уже принял угрожающий вид. Лида заворожено смотрела, а потом отодвинула Татьяну и уселась на этот жаркий и сладострастный предмет. Она скакала, размахивая руками, как будто революционная конница комдива Чапаева гнала белогвардейцев с поля боя.

А Татьяна горько плакала на кухне, причитая:

– Я поставила, привела его в рабочие состояния. А эта Лидка, нахалка, уселась и поехала. Окончив скачки с Лидой, Фёдор подошёл к Татьяне, нежно поцеловал её и ласково сказал:

– Танечка, милая, глупенькое ты моё солнышко, не плачь, родная. Всем хватит, не беспокойся.

Таня прижалась к своему любимому:

– Феденька, Феденька, дорогой, я только похвастаться хотела перед подругой, какое большое достоинство мне подвалило. Но отдавать в руки другой женщине своего любовника я не желаю.

Татьяна всхлипывала, слёзы ручьём бежали по её лицу, падали на грудь, потом текли вниз и облизывали разбухшие лепесточки нижних губ и её перевозбуждённый клитор.

«Не, Лиду больше звать не буду. Мы лучше потом с Наташкой попробуем Фёдора замучить сексом, горячим и необузданным. Я с ней завтра договорюсь», – про себя думала Татьяна.