Читать книгу Дневники Серёги. Зигмунд, секты и гоп-стоп - Сергей Ленский - Страница 32

Вторник. Вчера у меня опять что-то зашевелилось. И шевелилось, шелестело, жило до сегодняшнего вечера. А вечером пришла Ира и точно подтвердила мои догадки о Косте и Ане. Они, кажется, дружат. Но я не вижу этого. И причина здесь не в моей слепоте. Я не вижу признаков дружбы. Неужели ходить вместе до дому, а в остальное время даже не замечать друг друга – неужели это и есть дружба. Я, конечно, полный профан в этой области, потому что в голове моей существует только теория, на деле ничего не было, но мне кажется, что это не дружба, потому что если они действительно вместе, то всё сведено до такого минимума, что не только окружающим, но даже и им самим этого не видно. Конечно, здесь я не прямой свидетель, всё знаю только со слов. На волейболе, вчера, я видел как Костя даже кричал на Аню из-за пустяка, ну как так может быть. Неужели Аня, гордая Аня, может так унизиться. Не знаю. Но Костя вот этой беспричинной вспыльчивостью мне и не нравится.

Так вот, Ира пришла и сказала, (т.е. упомянула между делом), что «Аня с Костей пошли дальше, а она с Максом до дому» (кстати, Макс – друг Кости, поэтому это тоже является одной из догадок о том, почему Аня постоянно ходит с Ирой).

Сказала она это, и я упал. Опять упал со своей душой в пропасть, в эту бездонную яму мучений и разочарований.

А теперь о приятном. Я, наконец-то, получил второе письмо от Мишки. И скажу просто: «Это круто». Оказывается, я не знал его раньше, и не знал до такой степени, что сейчас, читая его письма, вижу, что со мной говорит совершенно другой человек, передо мной открывается новый образ. Но этот образ весь покрыт и проникнут какой-то болью, «нестерпимой болью», как выражается сам Мишка, грустью и разочарованием в жизни. Всё это страдание передаётся в письме, всё это чувствуется. У него нет ни одной весёлой нотки, даже шутки какие-то грустноватые. Каждая его мысль звучит по-философски, словно передаёт неизбежность чего-нибудь. Ещё в лагере я видел это страдание в его глазах, но ничего не понял.

Но, несмотря на всю эту грусть, мне нравится читать его письма. Конечно, не из-за этого страдания, а из-за того, что мне отрадно видеть таких искренних людей, как Мишка, которых мало. Остальные люди тоже искренни, но только с собой (как я) и то иногда могут соврать; для других же они одевают маску, в этом я убеждаюсь на собственном примере.

А ведь Мишка ещё и поэт! Он даже прислал мне два стихотворения, в которых, как и во всём письме, ощущается боль. Я их сюда обязательно напишу, но в другой раз, а сейчас не могу это сделать за неимением времени (лишняя фраза).