Читать книгу Джамп (сборник) - Сергей Лукьяненко - Страница 8

Весу в нем было, как в маленьком ребенке. Килограммов двадцать пять – тридцать. Я положил Карела на диван, пачкая грязью бежевый велюр, выпрямился.

Счетчик, наверное, пытался в последний момент свернуться в шар. Но не успел. Тиран происходит из славного, если в собачьих боях есть хоть какая-то слава, рода. Его отцом был знаменитый Темирлан, прославившийся тем, что в одиночку прикончил трех бультерьеров.

У рептилоида против него шансов не оказалось.

– Петя! – Дед схватил меня за плечо трясущейся рукой. – У вас были, были курсы космической медицины!

Я лишь головой покачал. Ну да, нам дали какие-то крохи знаний о том, как помочь выжить Чужим, если случай позволит выслужиться и спасти их жизнь. Кто чем дышит, кому и как можно остановить кровотечение.

Но про счетчиков я ничего не знал – даже есть ли у них кровь.

Я посмотрел на Машу – она тоже была в шоке.

– Как их убивать и пытать, ты придумала, – сказал я. – А как оживлять?

Вся ее уверенность куда-то подевалась. Губы дрожали.

– Карел… – безнадежно позвал дед. Присел на колени перед диваном, положил руку на шею Чужого. – Карел, не умирай!

Может, он уже умер… Крови никакой не было, и чешуйчатая шея рептилоида не выглядела сломанной, но может быть, он просто задохнулся? Он ведь дышит… это то немногое, что я знаю точно.

Тиран требовательно гавкнул и протянул к деду лапу. Просил рукопожатия.

– Уведи пса! – надтреснуто завопил дед. – С глаз моих!

– Почему сигнализация не сработала… – вдруг прошептала Маша. – Должна… была…

Я схватил Тирана за ошейник и поволок из столовой. Пес зарычал было, но, видно, почувствовал, что дело серьезное, и замолк. Я вышвырнул его в прихожую, закрыл дверь. Тиран жалобно заскулил, и моя ярость стихла.

– Ты не виноват, – только и сказал я. – Это мы идиоты…

Оставив растерянную собаку в одиночестве, я вернулся в комнату. Там ничего не изменилось. Акт второй, все те же, тело рептилоида на диване, дед на коленях, Маша в столбняке.

После лесоповала буду в уголке барака писать пьесу «Гибель Чужого».

– Нельзя предусмотреть все, – сказал я. – Дед…

Я так и не успел объяснить, что вся ответственность лежит на мне и теперь надо звонить в милицию или сразу в ФСБ.

Рептилоид судорожно дернулся. Открыл глаза и вскинул голову.

Дед отшатнулся от дивана, беспомощно заваливаясь на спину. Маша рванулась, успела его поддержать и одновременно выхватила откуда-то из-за спины – у нее что, сзади на вечернем платье кобура? – уже знакомый мне «прототип парализатора».

– Нет нужды в применении силы… – просипел рептилоид. Покосился на меня. – Добрый день, Петр Хрумов.

Никто из нас не произнес ни слова. Счетчик посмотрел на Машу.

– Милая девушка, – своим обычным вымученным шепотом сказал он, – вам не грозит опасность с моей стороны. Не употребляйте оружия.

Маша не шелохнулась.

– К тому же нет никаких гарантий, что оружие окажется действенным, – добавил счетчик.

Дед, кряхтя, поднялся с пола. Спросил:

– А если я позову собаку?

Рептилоид одним прыжком взвился на спинку дивана.

– Я несу важную информацию, способную изменить судьбу человечества в сторону улучшения! – скороговоркой выпалил он.

Дед засмеялся. Глянул на меня:

– Петя, а ведь я был прав, заводя собаку.

Рептилоид ждал, вывернув морду так, чтобы следить за нами всеми одновременно.

– Убери пистолет, Маша, – решил дед. – Не думаю, что наш гость – наемный убийца.

– Убийство не входит в моральные нормы нашей расы, – подтвердил счетчик.

– А что же входит? – заинтересовался дед.

– Главное?

– Конечно.

– Постижение начальной истины. – Счетчик даже дернулся, произнося эти слова. – Но это стремление требует свободы…

– Кто участвует в заговоре? – вдруг выпалил дед.

Карел демонстративно уставился на Машу. Та фыркнула.

– Она участница проекта со стороны человечества, – твердо сказал дед.

– Кроме наших рас – алари и куалькуа, – изрек счетчик.

Почему дед всегда оказывается абсолютно прав?.. Я присел за стол, откупорил вино и налил себе полный бокал.

Сходить с дивана счетчик явно не желал. Впрочем, дед на этом и не настаивал. Похоже, он старался не касаться рептилоида.

Если счетчик и впрямь мог влиять на человеческое сознание, то это более чем правильно. Я вдруг подумал, что дурацкий прозрачный балахон, который дед надевал в своем кабинете, предназначался именно для защиты от этого влияния. Возможно, в этом есть смысл… если рептилоид использует электромагнитные взаимодействия. А если какие-нибудь микролептонные или тахионные?

– На правах хозяина, – дед улыбнулся счетчику, и тот старательно оскалился в ответ, – я хочу задать ряд вопросов. От честности и полноты ответов будут зависеть наши дальнейшие отношения. Если я три раза поймаю тебя на уклонении от истины, придется прервать переговоры.

– Хорошо, – после секундной заминки изрек Карел.

– Как ты добрался от Свободного до Москвы?

– На том же самолете, что и Петр. Я умею маскироваться. Детали важны?

– Тебе кто-то помогал?

– Нет.

– Ладно, отложим на время. Предпринятая тобой акция проникновения на Землю санкционирована правительством вашей расы?

– У нас нет правительства.

Дед покачал головой:

– Первое предупреждение, Карел. У вас должна быть структура, координирующая принятие наиболее важных решений. Кто-то ведь представляет вас в Конклаве.

– Особь, которая доносит решения до Конклава, лишь посредник. Мы обсуждаем наиболее важные вопросы всей расой… теми ее представителями, что находятся на главной планете.

– Голосование? – оживился дед.

– Нет. Вырабатывается единая общая истина. Это невозможно для человечества и иных рас… но мы – особые.

– Верю. Твое появление на Земле обсуждалось всей расой?

Карел щелкнул челюстями:

– Я понял смысл начального вопроса. Нет. Акция продумана и осуществлена значительным количеством особей. Но не общим решением. Если наш план провалится, то у расы должны остаться шансы выжить.

– Прекрасно. У алари и куалькуа – та же ситуация?

– Алари, вероятно, да. Куалькуа… – Рептилоид вытянул лапу и почесал покатый лоб. Этакий демонстративно человеческий жест. – Куалькуа – большая загадка. Я не знаю. Не имею никакой информации.

Дед глянул на меня, с некоторым удивлением остановив взгляд на повторно наполненном бокале:

– Петя, ты слышишь? Мы все пришли к наиболее безопасному решению!

– Вот это меня и удивляет, – буркнул я. Было немного обидно, что я так быстро выпал из разговора. Выполнил свою функцию извозчика… доставил агента счетчиков к деду… и стал почти лишним.

До следующего раза?

– Карел… – Дед был очень серьезен. – Почему со стороны землян для контакта был выбран именно я?

– Мы проанализировали выступления, статьи, книги всех людей, занимающихся вопросами космической политики, – охотно ответил Карел. – От известных нам предателей, купленных Сильными расами…

Дед даже слегка дернулся от такого откровения.

– И до наиболее агрессивных шовинистов.

– Мне нужны имена предателей! – гаркнул дед.

– Не уполномочен, – мгновенно отрезал счетчик. – После выполнения нашего плана раса счетчиков готова предоставить человечеству всю имеющуюся у нее информацию. В том числе и эту. Но – после.

В комнате повисло такое напряжение, что я не отказался бы от прозрачного балахона с заземлением.

– После… – задумчиво сказал дед. – А доказательства предательства существуют?

– Да.

– И вы не боитесь гнева Сильных рас?

– После выполнения нашей миссии у счетчиков, алари, куалькуа и человечества не будет причин кого-либо бояться.

Маша, все это время тихо стоявшая за стулом деда, шумно выдохнула. Поглядела на меня сияющими глазами.

Я тоже попытался изобразить восторг.

– Ты не закончил ответ, – чуть изменившимся голосом сказал дед.

– Да. Итак, после анализа всех данных ваша личность была признана наиболее ценной кандидатурой. Мы поняли, что вы разрабатываете планы освобождения человечества уже много земных лет. Поняли, что вы сможете внести большой вклад в наше дело. Например, обеспечить транспорт…

Дед долго не решался посмотреть на меня.

Потом все-таки повернулся.

– Родители вправе направлять развитие своих детей… – сказал я. – Так, дед? Значит, это ты хотел, чтобы я стал космонавтом?

– Да, – прошептал дед. – Да, Петя.

Я глотнул терпкого красного вина. Пожал плечами:

– Ладно, дед. Ты ведь и впрямь «вправе»… Замнем.

Не стоит начинать сейчас ссору. Редко мы с дедом ругались, и всегда наши ссоры заканчивались моими извинениями. Он, наверное, был прав.

Разве я недоволен своей судьбой? Чужими небесами, экстазом джампов и полным комфортом на Земле?

– Прости, Петя, – все-таки сказал дед. Посмотрел на счетчика, с любопытством наблюдавшего за семейной сценой, и спросил: – Последнее. И самое важное. Как ты выдержал джамп?

Счетчик молчал.

– Это главный вопрос, мой дорогой чешуйчатый гость. Ты должен дать полный ответ.

– Метод преодоления джамп-безумия годится лишь для счетчиков.

– Второе предупреждение. Ответ неполный.

– Я ввел себя в состояние временного умопомешательства. Паралича сознания.

Кажется, дед собирался еще что-то сказать. Может быть, вынести счетчику третье и последнее предупреждение. Но Карел уже продолжал:

– Как я сообщал Петру Хрумову, наше сознание имеет два уровня, внешний и внутренний. Главенствует внутреннее сознание. Это уровень обработки больших цифровых массивов. Уровень математической логики. Он имеет свои ограничения… например, задачи, не имеющие решения.

– Теорема Ферма, – неожиданно сказала Маша.

– Что?

– Икс в степени эн плюс игрек в степени эн равно зет в степени эн. При эн больше двух не имеется целых положительных решений.

– Интересно, – сказал счетчик. – А в чем тут невозможность решения?

– Ты можешь доказать великую теорему Ферма? – спросила Маша.

– Нет. Доказать не могу. Она ошибочна. Я могу назвать целые положительные решения.

Дед хлопнул в ладоши:

– Стоп! Маша, решением классических теорем займешься потом!

– Но это же… – В первый раз на моей памяти Маша попыталась спорить с дедом.

– Я не думаю, что теорема важнее судьбы человечества!

Счетчик шумно вздохнул и произнес:

– Как жаль, что вы не обладаете способностями к коллективному мышлению. Это ускорило бы беседу.

– Так что ты себе задал? – упрямо спросил дед.

– Я делил.

– Что делил?

– Тут непринципиально, что именно… – Карел улыбнулся.

– Он делил на ноль, – неожиданно сказала Маша. – Так?

– Так.

– В самом простом калькуляторе при таком делении появится надпись «ERROR», – произнес дед.

– Я сложнее калькулятора, – невозмутимо ответил Карел. – У меня был шок. Это классическая реакция нашей расы при невозможности обработать информацию.

– Гиперпрыжок – это тоже ноль… – Сам не знаю, почему я это сказал. – Великое ничто, в которое падаешь… в котором исчезаешь. Маша, ты спрашивала, похож ли джамп на оргазм? Нет, не похож. Скорее похож на смерть.

Счетчик, привстав на задних лапах, легонько хлопнул передними. До меня не сразу дошло, что он аплодирует.

– Никто из рас Конклава не сможет воспользоваться нашим методом, – торжественно произнес рептилоид. – Не знаю, что позволяет вам испытывать удовольствие от джампа. Для меня он – пытка. Но я могу выдержать.

Дед потянулся за бутылкой, налил себе водки. Выпил, спросил:

– Тебе нужна какая-то пища, Карел?

– Нет, я сыт, – невозмутимо ответил рептилоид. – Моя потребность в органике очень невелика… нет необходимости экспериментировать.

– Ладно, я верю тебе, – решил дед. – Ты представитель неофициальной группы недовольных. Ты пришел ко мне с деловым предложением. Излагай.

– Это очень секретная информация.

– Конечно. Но мы, все трое, участники проекта со стороны человечества.

– Согласен. Однако я настаиваю, чтобы девушка выключила звукозаписывающее устройство и стерла информацию.

Мы с дедом уставились на Машу.

– Я думала… запись нам еще пригодится для анализа… – Она выглядела очень виноватой.

– В следующий раз согласовывай, – очень мягко сказал дед. Я такой мягкости в его голосе побаиваюсь. Но Маша деда знала хуже и расслабилась. Молча сняла с шеи медальончик, протянула деду.

– Вы позволите? – прошептал с дивана Карел. Спрыгнул на пол, заковылял к деду. Тот быстро положил медальон на пол. Рептилоид на мгновение коснулся его лапкой, потом поплелся обратно.

– Очень эффектно, – сухо сказал дед.

– Там внутри микросхема… она сгорела, извините, – карабкаясь на диван, сообщил счетчик.

Дед с силой наступил на несчастный медальон, повозил ногой, словно давя ядовитое насекомое. Бросил:

– Если теперь все чисто, то говори.

– Андрей Валентинович Хрумов, если вы позволите, я хотел бы вначале услышать ваши предположения.

Дед нахмурился.

– Мне хочется уточнить ваши способности к анализу ситуации при недостатке данных, – любезно уточнил счетчик.

– С чего это вдруг?

– Ваш возраст достаточно велик для человека, – сообщил рептилоид печально. – Мы знаем, что мыслительные способности людей ослабевают к старости. Я должен уточнить степень вашей полезности… для проекта.

Я бы на такую искренность обиделся. А дед… ничего. Только улыбнулся.

– Можно добавить еще, что при таком варианте ты не даешь никакой информации. На всякий случай. Верно?

– Верно, – согласился счетчик. – Но более важно выяснить вашу способность к анализу.

– Согласен, – решил дед. – Я предполагал три варианта, при которых человечество может улучшить свой статус в Галактике…

– Простите, Андрей Валентинович… – Счетчик поднял лапку. – С чем связана важность числа «три»? Три предупреждения, три варианта… Человеческое сознание оперирует в большей мере двоичными и десятичными категориями.

– Не знаю. – Дед пожал плечами. – Два – это крайности. Четыре и более – слишком много вариантов для нашего сознания. Три – в самый раз. Ты имеешь в виду, что люди способны упускать информацию, не попадающую в триаду?

– Да.

– Не думаю. Мы просто сводим многообразие ситуаций к трем основным группам. Это достаточно эффективно и удобно для нас.

– Спасибо. Продолжайте, пожалуйста.

– Я выделил три варианта. – Дед хмыкнул. – Н-да… Вариант первый – человечество неожиданно создает какое-то новое знание, жизненно важное для всей Галактики. Аналогично джампу… Назовем такой вариант «Яблоко Ньютона». Владение этим знанием резко повышает статус человечества. Возможна ситуация, когда новое знание создает иная раса, но человечество активно участвует в этом процессе.

– Так… – с любопытством сказал счетчик.

– Данный вариант представляется мне малореальным, – вздохнул дед. – Развитие цивилизаций идет достаточно комплексно. Преимущество в отдельно взятой области не окажет необходимого эффекта… как не стал нашим счастьем джамп. Даже если мы соорудим оружие, способное гасить звезды и умещаться в спичечном коробке, – это не сделает человечество властителем Галактики.

– Несколько рас предпринимают попытки повысить свой статус, создав новое знание, недоступное другим… – вздохнул счетчик. – Они не понимают, что максимально, чего могут добиться, – это сменить свою функцию в Конклаве. Кстати, были прецеденты. Например, пыльные. Когда-то они были шахтерами. Рудокопами. Сейчас – занимаются преобразованиями планет под потребности Сильных рас.

Дед кивнул:

– Я знаю эту историю.

– Любопытны исследования тех, кого люди называют непроизносимыми, – добавил счетчик. – Они пытаются выработать Общую Мораль… или Общую Философию… тут нет адекватного перевода. Эта Мораль должна отвечать потребностям всех рас.

– Сомнительно. – Дед покачал головой.

– Разделяю твое мнение. Но они пытаются. Создание Общей Морали сняло бы претензии рас друг к другу, прекратило бы эксплуатацию Слабых Сильными.

– Скорее Общая Мораль закрепит сложившееся положение, – мрачно сказал дед. – Может быть, снимет психологический дискомфорт, но не более того. Или же установит в Галактике владычество непроизносимых.

– Как приятно понимать друг друга! – с воодушевлением воскликнул счетчик.

– Теперь второй вариант. – Дед крякнул. – Петя, налей мне минералки… Второй вариант представляется мне чуть более реальным. Это – доступ к комплексу знаний… скорее не только к знаниям, но и к силам. Например, к знаниям иной, неизвестной Конклаву цивилизации. Эта ситуация давно обсуждалась в земной литературе… хм. В развлекательной литературе. Некая библиотека исчезнувшей давным-давно расы, огромный космический флот или могучее, но готовое служить первым встречным сверхсущество. Назовем этот вариант «Бог из машины».

– Как хочется легких путей… – печально сказал рептилоид.

– Еще как хочется. Прилетел убогий земной кораблик в неизведанную область космоса – а там дрейфуют три миллиона… – Дед захохотал. – Нет, четыре! Четыре миллиона звездолетов размером с планету! И каждый звездолет человечьим голосом говорит: «Здравствуй, новый хозяин! Готов служить!»

Я хихикнул, наливая себе третий бокал вина. А как же тут не смеяться, сколько раз в училище пилоты мечтали о таком…

– Вариант все же сомнителен, – вздохнул дед. – Насколько мы знаем, в доступных областях Галактики нет следов рас более древних, чем Сильные. Если же такие следы обнаружатся, то информация в первую очередь попадет к ним. Мерцающие, которые держат все каналы передачи информации, полностью контролируются даэнло. Увы, они служат давно… они привыкли служить. А самое главное – мощь не бывает бесхозной. Погибшая раса может оставить после себя памятники… но не склады с дверями нараспашку. Надо быть очень большим оптимистом, чтобы надеяться на этот вариант.

– Как я понимаю, – произнес счетчик, – самый реальный вариант – третий?

– Да. Этот вариант можно назвать «Вторая Сила». Беда ведь в том, что сейчас политическая ситуация стабильна. Возможности девяти Сильных рас превосходят все мыслимые границы. Они едины, и лишь они – сила. Но если в Галактике появится сила, адекватная Конклаву… Пусть не бесхозная. Пусть она вовсе не собирается служить кому-либо. Пусть даже сила эта будет агрессивна, безобразна и отвратительна! Но в ситуации противостояния, когда возникнет равновесие сил, у Слабых рас появится шанс. Сильным расам придется не просто использовать нас. Им придется развивать Слабые цивилизации. Идти на уступки, чтобы в решающий момент не лишиться услуг счетчиков, куалькуа, пыльников, людей.

– Ты говоришь о ситуации войны?

Дед помолчал.

– Не знаю. Если тебе знаком этот термин – о ситуации «холодной войны».

– Я знаю вашу историю.

– В такой ситуации мы можем многое получить. А если… если мы узнаем о Второй Силе раньше, чем Сильные…

В комнате повисло молчание.

Счетчик потер морду лапками.

– Я полагаю, что в такой… абсолютно гипотетической ситуации… может возникнуть необходимость контакта со Второй Силой, – осторожно произнес дед. – И тут алари могут обеспечить определенное боевое прикрытие… Счетчики, вероятно…

– Да, да! – оживился Карел. – Что можем мы?

– Навигация, расчет траектории джампа. Ты уже доказал это. Еще у вас поразительные лингвистические способности. Вы способны обеспечить сам контакт. Кроме того, вы прекрасно анализируете поведение иных рас и способны его имитировать. Так? Ты ведешь себя почти как человек, Карел. Словечки, запиночки, жесты, рассуждения… Но ты даже на земных рептилий похож лишь внешне. Ты абсолютно чужой. Просто сейчас твое внутреннее сознание обрабатывает информацию, сравнивает ее с имеющимися данными о людях и транслирует наиболее правильные ответы внешнему сознанию.

– Не так просто… но в целом ты прав. – Карел вдруг обмяк и распластался на диванной спинке. – Да.

– Зачем нам нужны куалькуа? – вопросил дед. – Ну, как партнеры алари… это не принципиально. Свои функции оруженосцев они и так бы выполнили. Думаю, куалькуа нам нужны как имитаторы внешние. Как существа, произвольно меняющие форму. Это может быть очень важно в установлении контакта.

Карел молчал.

– Самое интересное для меня – зачем нужны люди? – Дед тяжело вздохнул. – Извозчики, да… доставить делегацию на переговоры… Извозчики? А если у Второй Силы нет аналогов джампу – он ведь их напугает и заставит относиться к нам с большим уважением. А?

Рептилоид ничего не отвечал.

– В чем я не прав? – резко спросил дед.

– Ты прав, – прошептал Карел. – Прав, прав, прав… в этой абсолютно гипотетической ситуации. Да… Но есть еще одна ценность человеческой расы, которую ты не берешь в расчет. Она, кстати, снижает ценность другой расы…

– Стоп, – сказал дед. – Стоп.

Рептилоид вытянул голову.

– Молчи. Я… кажется, я понял.

Мы непроизвольно переглянулись с Машей. Наверное, каждому из нас хотелось знать, единственный ли он тупица в компании двух гениев.

– Думаю, дальнейшие обсуждения надо вести… не здесь… – Дед медленно поднялся. Подошел к Карелу и замер – его лицо было в нескольких сантиметрах от морды рептилоида. – Ты уверен?

– Да, – тихо сказал счетчик.

– Что ты предлагаешь?

– Твой организм способен выдержать космический полет?

– Мне семьдесят два года… – прошептал дед. – Я долго ждал…

– Срок определялся не нами. Когда он наступил, мы начали акцию. Мы очень спешили, Андрей Валентинович. У нас есть лишь двадцать пять – сорок земных дней. По истечении этого времени Сильные получат информацию… и ваша раса будет уничтожена. Немедленно. Невзирая ни на что.

– Петр! – Дед повернулся ко мне. – Хватить пить! Говори – я способен перенести джамп?

Я поперхнулся вином.

– Дед!

– Говори!

– Не знаю… тут не джамп главное. При старте перегрузка достигает трех «же»…

– Я сдохну?

Мне очень хотелось сказать, что это безумие. Но я привык быть честным с дедом.

– Нет, наверное – нет. Но тебя никто не выпустит с Земли!

– Нам в любом случае придется украсть челнок, – сказал дед.

Карел кивнул.

Я лишь руками развел. Если вопрос ставится так, то все претензии к здоровью отпадают.

Челнок просто невозможно украсть! Это ведь не самолет даже! На каждом старте заняты сотни людей! Охрана стартовых позиций – то немногое, что стало лишь строже с гагаринских времен!

– Понимаю, – сказал дед. – Понимаю. И все же нам придется украсть челнок. И что-нибудь получше твоей «Спирали». Ты, кажется, говорил, что Данилов приглашает тебя в свой экипаж?

На ночь счетчик разместился в моей комнате. Не знаю, то ли дед настолько уверился в дружественности Карела, то ли это входило в его планы.

Меня перспектива ночевать рядом с Чужим в общем-то не пугала. В конце концов, мы были вместе в крошечной кабине челнока. Вместе проходили джамп, который был наслаждением для меня и пыткой – для рептилоида.

Может, это и смешно. Но такое совместное путешествие хорошо снимает фобии.

– Ты будешь спать? – поинтересовался я, укладываясь. Счетчик свернулся клубком в кресле, словно пес.

– Я отключу внешнее сознание, – сообщил счетчик. – Понижу его функции до сторожевого минимума.

– Удобно. – Я не удержался от иронии: – Хотел бы я иметь такую возможность. Чтобы не забыть чего-нибудь во сне… случайно.

Счетчик возился, устраиваясь поудобнее.

– Зачем ты стер мою память после посадки? – прямо спросил я.

– Не стер. Временно заблокировал, – выдержав короткую паузу, произнес счетчик.

– А стереть можешь?

– Да.

– Тебе могло бы найтись применение на Земле, – заметил я. – Например, в лечении преступников. Стереть из их сознания все асоциальные наклонности.

– Это насилие над личностью.

– А террорист, подкладывающий бомбу в универмаг, – вспомнил я прошлогодний взрыв в Ставрополе, – не осуществляет насилия?

– Вряд ли люди согласятся, чтобы представитель чужой цивилизации перекраивал психику… пусть даже психику убийц. Люди предпочтут старые, проверенные методы. Тюрьму и смертную казнь.

Пожалуй, он был прав. Я вздохнул.

– Когда-нибудь, если наш план осуществится, – мягко сказал счетчик, – наши расы смогут больше понять друг друга… и принимать помощь без предубеждения. Внешняя деятельность никогда не станет для нас главной, Петр. Но мы существуем в материальном мире, и времена не двинутся вспять. Когда-то мы дремали в гнездах – и познавали мир. Когда информация планеты была исчерпана, мы вышли в космос. Возможно, это было ошибкой… мы встретили даэнло, и Конклав обязал нас сотрудничать с иными расами.

– Вы жалеете о том, что не остались на своей планете? – поразился я.

– Немного.

– Но невозможно овладевать новыми знаниями, не расширяясь в пространстве! Если для вас познание мира – основная жизненная цель, то вы обязаны были выйти в космос!

– Не обязательно, Петр. Каждый атом несет в себе информацию о всей Вселенной. Нейтрино, скользнувшее сквозь планету, оставляет больше сведений, чем тысяча кораблей, исследующих космос. Мы могли пойти этим путем, но он долог… слишком долог. Был риск, что наша звезда погаснет раньше, чем мы постигнем мир. Мы решили подстраховаться…

Счетчик совсем по-человечески вздохнул.

Странный он. Порой так похож на человека в шкуре рептилии, но ведь это лишь иллюзия.

– Ладно, Карел. Спи… или как ты это называешь.

Счетчик посмотрел на меня, когда я потянулся к бра.

– Ты поможешь нам украсть челнок?

– Карел, это невозможно.

– Нет ничего невозможного в мире, Петр.

– Тогда не знаю, – честно сказал я. – Это преступление. И дело даже не в том, что челнок стоит миллионы долларов. Похищение челнока невозможно без насилия.

Счетчик молчал.

– Ты ведь тоже подчеркиваешь свое миролюбие, – сказал я. – Мне это очень нравится. Тогда пойми, я не хочу угрожать оружием своим друзьям. Тем, кто выводил меня в космос, тем, кто помогал вернуться домой. А если придется стрелять…

Счетчик ждал.

– Я просто не смогу, Карел.

– Убийство – неприемлемый путь для тебя?

– Убийство невиновных – да.

– Тогда спи, – сказал счетчик. – Утро вечера мудренее. Так?

– Поклянись, что ты не будешь влиять на мою психику, – потребовал я. Может быть, дед хотел именно этого? После долгого и безрезультатного спора, ни в чем меня не убедив, решил доверить процесс «убеждения» Чужому?

Какая гадость лезет в голову!

– Почему ты думаешь, что меня будет сдерживать обещание? – спросил счетчик.

– Не знаю. Но я почувствую, если моя психика изменится. Скорее всего почувствую. Вряд ли ты сумеешь повлиять на меня незаметно. А если я только заподозрю, что ты вмешивался в мой разум… я выдам тебя властям. Оповещу Роскосмос и СКОБу.

– Клянусь, что никогда не буду влиять на твой разум без твоего предварительного разрешения, – сказал счетчик.

Я обдумал формулировку его обещания и кивнул:

– Спокойной ночи.

Щелкнув выключателем, вытянулся на кровати. Счетчик лежал в кресле так тихо, словно его вообще не было в комнате. Но, покосившись в его сторону, я увидел два тускло светящихся глаза. Именно светящихся, а не отблескивающих, как у кошки.

– Твои глаза светятся, – сообщил я.

– Извини, – откликнулся счетчик. – Я слишком напряжен. Так лучше?

Наверное, он опустил веки – огоньки погасли.

– Да, так лучше, – сказал я. – Спасибо.

Может быть, от напряжения, а может быть, от выпитого вечером вина, но я проснулся в полчетвертого. Полежал, пытаясь уловить дыхание счетчика.

Но в комнате царила полная тишина. Словно и дыхание рептилоид лишь имитировал. Мерцали цифры на часах, за окном шумели деревья. Дождя не было… и то хорошо.

Через десять минут, поняв, что не усну, я нашарил на тумбочке пульт и включил телевизор. В бледном свете экрана убедился, что счетчик на месте, и стал проглядывать каналы.

По Национальному телевидению Дарья Нарьялова вела передачу о жизни и культуре Чужих. Для обывателя это, наверное, было интересно. Я-то видел, что передача скроена из лоскутков – любительские съемки туристов и пилотов, пропагандистские ролики Чужих, кусочки перехваченных передач хиксоидов – одной из немногих рас, имеющих аналог земного телевидения. Щелк… Первый канал крутил «мыльную оперу» для взрослых. Секунду я разглядывал откровенную постельную сцену, потом переключился. Щелк… Российское телевидение повторяло программу «Книголюбец» – процессор телевизора считал закодированную информацию и оповестил меня, что до конца программы осталось семь минут, а повтор ее будет завтра в полдень. Я остался на канале, разглядывая простенькую инсценировку – на голой сцене женщина в пышном платье, сложив руки на груди, говорила в пространство:

– Как я ненавижу твое имя! Смени его, и я стану твоей! Неужели я значу для тебя меньше, чем это пустое, ненавистное слово!

Откуда-то сбоку появился лысеющий мужчина, тоже в одежде старинного фасона, со шпагой на боку. Он протянул к женщине руки и воскликнул:

– Я тебя за язык не тянул! Дай мне свою любовь – и я сменю имя!

У меня появилось идиотское ощущение, что происходящее на экране смутно знакомо… Тем временем мужчина и женщина обнялись, экран потемнел, появилась красочная обложка книги. Окровавленный юноша с кинжалом в груди лежал у гроба, из которого приподнималась бледная, похожая на вампира, девушка.

– В серии «Классический женский роман», – сказал мягкий голос за кадром, – мы представляем роман Вильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Наконец-то в адекватном, современном переводе! Теперь и вы можете прочитать то, что является признанным шедевром, окунуться в кипение страстей, пиршество чувств, красоты пейзажей и лабиринты интриг! И не бойтесь печального конца – специально для этого издания талантливый литературовед Виктор Буздуган написал продолжение – «Джульетта Монтекки», достойное…

Мне то ли смеяться хотелось, то ли плакать. Нет, наверное, все же смеяться – я уткнулся в подушку, давя хохот. Отсмеявшись, переключился на питерский канал – там шел старинный фантастический фильм «Чужой». Довольно-таки смело, надо признать. Телевизионщиков могут и привлечь за разжигание ксенофобии… Я вывел на экран информацию, сопровождающую показ фильма: оказалось, что по программе он был заявлен очень скромно – «старое кино», без названия, а после фильма выступит известный писатель и критик Андрей Николаев. Наверное, будет разоблачать узость взглядов режиссера.

По московскому круглосуточному обсуждали новое постановление Полянкина, который ввел крупные субсидии для переезжающих жить и работать в Москву. Обозреватели сходились на том, что эффекта это не даст – граждане будут получать денежки и уезжать. Ну кто же, находясь в здравом уме, променяет Нижний Новгород, Владивосток или Питер на грязную, шумную и бестолковую бывшую столицу?

Последним из работающих ночью каналов был «Шестой». Но и там ничего хорошего не оказалось – передавали «Телемагазин». Я натолкнулся как раз на рекламу Чудесного Штопора с электрическим приводом, позволяющего открывать до двадцати бутылок вина в минуту.

И вот тут я не выдержал и загоготал в полный голос. На экране симпатичная девушка мучилась с обычным штопором, потом пришел лощеный мужчина, выкинул обыкновенный штопор в окно и достал электрический… А я хохотал как ненормальный, сидя на кровати и тщетно зажимая рот руками.

Счетчик вскинулся в кресле. Глаза его засверкали.

– Из… извини… – простонал я.

– До двадцати бутылок в минуту! – донеслось из телевизора, и я вновь забился в истерике.

– Я не влиял на тебя! – воскликнул рептилоид.

Мне удалось лишь кивнуть, на разговор сил не было. Да при чем тут влияние Чужого? У каждого из нас дома есть свой агрегат по промывке мозгов – телевизор.

– Сорок девять долларов девяносто девять центов, или же восемьдесят девять рублей, или три космобакса! Звоните сейчас, и за ту же цену вы получите еще и набор пробок для испытания Чудесного Штопора!

Отсмеявшись, я убрал звук и пояснил смущенному счетчику:

– Извини. Мне не спалось. Я включил телевизор… развеселился.

– Телевизор? – Со сна счетчик казался более тупым, чем обычно.

– Не видишь, что ли?

Рептилоид повернул голову к экрану, потом кивнул:

– Свет… Я не могу воспринимать визуальный ряд вашего телевидения.

– Почему?

– Слишком медленная развертка, крупные сегменты, из которых формируется изображение… и очень большое количество помех. Крайне трудно обработать такую информацию.

На мой взгляд, телевизор показывал идеально.

– Но ты же видел изображение на дисплее там, в челноке!

– Не видел. Снимал данные по пути к экрану. Это гораздо удобнее. – Счетчик вновь свернулся клубком. – Продолжай свой отдых, я перестану воспринимать звук как внешний раздражитель.

Через мгновение он снова спал. Точнее, не спал, а занимался познанием… Удобная у них физиология. Я опустил ноги с кровати, прислонился к стене, вздохнул. Мне спать не хотелось совершенно.

Возможно ли украсть челнок?

В буквальном смысле – нет. Подготовка к старту заканчивается лишь за час до запуска. И потом требуется труд сотен людей, чтобы корабль стартовал.

А возможно ли подменить экипаж? «Бураны» в транспортных рейсах летают с тремя членами экипажа – командир, он же первый пилот, второй пилот и джамп-навигатор. Допустим, Данилов и впрямь берет меня в экипаж… вторым пилотом, вероятно. На каком этапе контроль над экипажем минимален? В автобусе, по дороге на старт, народу много. Разве что у стартового стола, перед загрузкой в лифт. Но как провести туда деда и счетчика? А что делать с Даниловым и джамп-навигатором? Оставлять их у стартовой позиции – это убийство. Когда «Энергия» выпихивает «Буран» на орбиту – старт заливают реки огня. Отпустить – поднимут тревогу…

И не удивятся ли в ЦУПе тому, что все переговоры ведет второй пилот? А как подделать телеметрию – если нацепить датчики на деда, то врачи немедленно отменят старт. Это там, у Чужих, доктора давно махнули рукой на состояние экипажа… трезвый – и ладно…

Сотни проблем.

Стоп! Что со мной?

Я ведь обдумываю, как похитить звездолет!

Подавив первый импульс – кинуться к счетчику, – я попытался привести мысли в порядок. Неужели он все-таки пытался воздействовать на меня?

Кажется, нет.

Мое отношение к задуманному дедом и рептилоидом плану не изменилось. Не хотел я этого… по крайней мере так вот, не получив никаких четких объяснений. И прорываться к челноку с боем, с автоматом наперевес и дедом на закорках – не собирался!

Просто злость накатила. После гениального перевода «Ромео и Джульетты» на молодежную феню, после рекламы электрического штопора, после трусливого, ночного показа старого кинофильма, рисующего Чужих не в лучшем свете.

Ведь будет становиться все хуже и хуже. Мы деградируем. Стремительно, бесповоротно. Превращаемся в расу идиотов.

Дверь скрипнула.

– Петя?

Дед опасливо заглянул в комнату:

– Все в порядке?

Я быстро встал, на цыпочках подошел к двери, выскользнул в коридор. Там было темно, лишь у лестницы на второй этаж тускло тлела лампочка. Кажется, в детстве я боялся темноты… уж не знаю почему. Дед пообещал, что у моей двери всегда будет гореть свет, и выполнил обещание. Не ночник над кроватью – дед никогда не потакал моим страхам, а свет за дверью. Но мне этого вполне хватило. Ведь у этой лампочки даже нет выключателя. Она всегда горела… и когда я спал в своей постели, и когда занимал койку в училище, и когда устраивался в отеле под светом чужой звезды…

– Все нормально, Петя? – тревожно повторил дед.

В старой пижаме и шлепанцах он не выглядел идеологом человеческого шовинизма, хитрым демагогом и безжалостным оппонентом правительств. Обрюзгший старик, которому давно положено доживать свой век у телевизора со стаканом кефира…

– Ты… ты боишься за меня? – сообразил я. – Боишься, что счетчик попытается воздействовать?..

Дед отвел глаза.

– Я просто смотрел телевизор.

– И что нового?

Я пожал плечами:

– В продажу поступил электрический штопор. Открывает двадцать бутылок в минуту.

Дед послушно улыбнулся. Так улыбаются ребенку, взахлеб пересказывающему свой первый анекдот. Да и у меня уже смеха не оставалось.

– Мы в какую-то пропасть валимся, дед, – сказал я, прислоняясь к косяку. – Отупение. Причем… радостное такое.

– Радостное отупение – это хорошо сказано. – Дед кивнул.

– Нет, я не думаю, что счетчик на меня влиял… наверное, просто ночь. Я начал обдумывать, как спереть челнок!

Дед терпеливо ждал.

– Ночью… оживает злость, дед. Я привык спать ночами. А днем – читать хорошие книги или смотреть хорошие фильмы. Не оставалось времени подумать о чем-то плохом. Может быть, я зря сплю ночами?

– Ты посмотрел пару каналов и увидел пару тупых передач, – сказал дед. – И решил, что стоит ли соблюдать правила игры, установленные таким человечеством?

– Да, наверное. Только каналов было пять.

– Петя, ты не совсем прав. Радостное отупение – это нормальное состояние человечества. Оно лишь принимает разные формы. Когда происходит столкновение культур, потеря глобальных ценностей – вот как сейчас, – оно становится рельефнее, ярче. Но всегда и во все времена состояние радостного отупения устраивало большинство людей.

– Значит, причина была ошибочна. А вывод?

– Вправе ли мы нарушать законы? Не те, что вписаны в уголовный кодекс, а моральные законы, этические постулаты?

– Да. Только не мы – ты ведь для себя все давно решил. Вправе ли я?

Дед взял меня за руку – цепко и сильно.

– Петя, я воспитывал тебя человеком. Настоящим человеком. Мне часто казалось… и сейчас еще кажется… что это удалось.

– Спасибо…

Никогда дед не говорил мне такого. Наши отношения просто были, а что в них являлось воспитанием, что любовью, что амбициями великого демагога – я не знал. И не хотел знать.

– Ты правильный, Петя, – негромко продолжил дед. – Ты ведь сам не знаешь, насколько правильный. Когда ты был мальчишкой, это умиляло взрослых и отпугивало от тебя сверстников… когда ты стал взрослым, это стало отпугивать взрослых и привлекать детей.

Он тихонько засмеялся:

– Общаясь с тобой, люди начинают испытывать комплекс неполноценности.

– Что? – Я растерялся.

– Комплекс неполноценности, – повторил дед. – Ты абсолютно честен и этичен. Ты всегда ставишь общественные ценности над личными. Ты способен вести разговор на любую тему… от влияния эллинской культуры на развитие восточной философии и до технологии кустарной выплавки легированной стали…

– Нет, дед, погоди, легированную сталь кустарно не…

Дед тонко захихикал. Я потер лоб и замолчал.

– Ты вызываешь у окружающих спонтанную неприязнь. Настолько бессмысленную, что их поведение становится, наоборот, подчеркнуто дружелюбным. И в то же время это лишает тебя друзей. С идеальными людьми не дружат, им поклоняются. Но от этого я тебя сумел уберечь… хоть и было трудно.

У меня горели щеки. Это не просто неприятно, это гнусно!

– Я добивался одного, – сказал дед. – Чтобы в этот, наступивший миг… как я надеялся, что он наступит!.. ты был вправе принимать решения. Не боялся преступить черту общепринятой морали. Законы придумывают для того, чтобы их нарушать. Каждый шаг человечества в завтра был нарушением законов сегодняшних. И всегда находились те, кто смел нарушить законы. Те, кто преступал черту, обычно были негодяями. Я мечтал о другом. Чтобы ты мог решать – не оглядываясь на человечество. И был не худшим его представителем одновременно. Невозможная задача. Но я попытался ее решить.

– Дед, ты веришь в то, что говоришь? – прошептал я.

– Да.

– Уговариваешь меня принять собственную, личную этику? И при этом считаешь, что я останусь человеком?

– Да.

– Но ведь это не моя этика, дед, – тихо сказал я. – Это все – проекция твоих взглядов. Твои страхи, комплексы, мечты. Я твой инструмент, дед. Ты верил, что человечеству, чтобы достичь величия, потребуется такой, как я. И создал меня. Вырастил, как в колбе.

Дед кивнул:

– Ты прав. Но я задам лишь один вопрос. Ты веришь, что я прав? Веришь, что нынешнее состояние приведет Землю к гибели?

– Верю, – сказал я. – Верю.

– Тогда не бойся решать, Петя.

Я долго молчал, а дед ждал ответа. За стенами шумел ветер. Спали на своих дачах дряхлые писатели и резались в покер их энергичные дети. Набиралась сил перед новым трудовым днем бывшая столица. В Звездном ночная смена диспетчеров вела на посадку возвращающиеся корабли. Огромная страна гнала горючее и клепала ракеты-носители, жадно разглядывала иноземное барахло и отлавливала воробьев, так полюбившихся Чужим. Крошечная планета Земля плыла по орбите, а небо было вокруг – и люди смотрели в небо с азартом, надеждой и страхом.

И никому не было дела, что меня просят спасти человечество – и переступить при этом через себя.

– Дед, нам нужен «Буран». И меня вроде туда берут. Но я не знаю, как нейтрализовать остальных членов экипажа.

– Пошли, – сказал дед.

– Куда?

– Ко мне в комнату. Позвоним Данилову. Он должен был прилететь вечером.