Читать книгу Каждый охотник (сборник) - Сергей Малицкий - Страница 16

В середине весны ко мне в сарай пришла Жанна. Села напротив и долго, с час смотрела, как я заряжаю раму, как начинаю переплетать разложенные по цветам стебли тростника. Хмурилась, сопела, пока, наконец, не произнесла то, зачем пришла:

– Почему ты нас не бросишь?

– Почему я должен вас бросить? – перестал я улыбаться. Странно, именно говоря с Жанной, улыбаться я не могу. Еще с Лидкой. Но с ней по другой причине. Лидка взрывается от моих улыбок, они ее обжигают. А с Жанной по-другому. С нею я не умею улыбаться.

– Просто, – она не пожала, а как-то дернула плечами. – Тебе же нет от нас никакой пользы.

– Пользы? – удивился я. – Мне от вас пользы? Зачем мне от вас польза? Это от меня должна быть польза!

– От тебя много пользы, – стала загибать пальцы Жанна. – Ты смотришь за нами, особенно за мелкими. Возишь в школу на санках. Проверяешь табели. Читаешь вслух. Готовишь еду. Ну, пусть иногда готовишь еду. Убираешься вокруг дома, чистишь пляж. Плетешь циновки.

– Какая польза от циновок? – вздохнул я.

– Большая, – кивнула Жанна. – Если бы не твои циновки, остров бы зарос тростником. А ты его выдергиваешь. Посмотри, почти все острова вокруг  в тростнике, а наш как картинка! Но и это еще не все. Ты держишь маму.

– Держу? – не понял я.

– Держишь в тонусе, – объяснила Жанна. – И отдохнуть ей позволяешь. Ей трудно на Заводе, она много работает. Приплывает домой, а тут ты. И если даже на работе проблемы, дома их нет. Дома одна проблема – ты. Поэтому можно на тебя ругаться, обижаться, кричать, шипеть, бросаться блюдечками…

– Ну, это было всего один раз, – запротестовал я. – И то лишь потому, что я нечаянно разбил мамину чашку, и блюдечко стало ненужным.

– Она разряжается на тебя, и нам меньше достается, – продолжила Жанна. – Мы все ее любимые дочки. Польза самая прямая. Пользы нет только для тебя.

– Стоп, – не согласился я. – У меня от вас всех очень много пользы! Еда, крыша над головой, твердая земля под ногами, ваша любовь…

– Любовь, – задумчиво повторила Жанна. – Любовь – это, конечно. очень интересно. Но где она, эта твоя любовь? Ты спишь в пристройке, в вашей спальне с мамой спит Сонька. Не всегда, но все же. За последние несколько лет мама ни разу ни обняла тебя, ни поцеловала, только щеку подставляет, когда уходит к утреннему катеру, да и то лишь тогда, когда мы на нее смотрим.  Это любовь?

Я долго молчал. Потом отодвинул раму с начатой циновкой, посмотрел в глаза Жанны, взгляд которой я не мог выдерживать дольше пяти секунд, и сказал:

– Не хочу смотреть на все через пользу. Она как мутное стекло. Мелочи куда-то исчезают. Остаются только общие силуэты. Да и то… Хочу, чтобы без пользы. Просто так.

– Просто так? – с сомнением повторила Жанна. – Просто так ничего не бывает. Мама так сказала.

– Хорошо, – уцепился я за подсказку. – И я с вами не просто так. Я как смородина.

– Смородина? – не поняла Жанна.

– Ну да, скоро поспеет красная смородина. В палисаднике за пристроем. На грозди много ягод. Но отщипни хоть одну и посмотри. Уже через день она съежится, помутнеет. А остальные будут себе наливаться соком дальше.

– Ты не смородина, – вдруг налилась слезами каменная девчонка. – И мы не смородина. Мы живые. И мы, нет, я, я не хочу чтобы у меня было так.

– Как? – не понял я.

– Как у вас! – хлопнула она дверью.