Читать книгу Кровь за кровь - Сергей Майдуков - Страница 7

Это было первое совещание руководителей подразделений, на которое пригласили Алену Осокоркову. Она отвечала в банке за так называемые связи с общественностью и числилась менеджером пресс-центра, которого пока что в штатном расписании не было.

Сидя с десятком ответственных сотрудников за длинным столом в конференц-зале, Алена, как все, избегала долго смотреть на Бачевского, восседавшего в торце, спиной к окну, чтобы освещение хоть как-то маскировало россыпи пузырчатых бородавок на его лице. Было такое впечатление, что их стало больше, чем прежде. Сколько же времени прошло с той ночи? Неужели все было только поза-позавчера? А казалось, что минула целая вечность. Хотелось бы Алене, чтобы это действительно было так. Может, тогда бы ей наконец удалось забыть о том, что этот отвратительный бородавочник надругался над ней, да еще не один, а на пару со своим сводником.

Вот отчего в последнее время Переверзин всегда сопровождает Бачевского во время поездок и обходов банка, а теперь важно восседает по правую руку от босса с таким важным видом, будто не девок ему поставляет, а некие мудрые советы дает. Сволочь! Подонок! Урод – похлеще своего начальничка!

Доклады сотрудников и краткие реплики начальства доносились до ушей Алены лишь как общий шум, не проникая в сознание. Она думала о мести и о том, как можно использовать информацию, которая стала ей известна на исходе ночи в квартире Антона Переверзина.

Она не умерла от страха, когда кралась на звук мужских голосов, только потому, что еще находилась под воздействием алкоголя и того снадобья, которое было подмешано в кофе. Алена понятия не имела, что именно услышит и зачем ей это. Все, что требовалось, она и так знала. Разумнее всего было бы остаться лежать в спальне, а утром сделать вид, будто она ни о чем не догадывается. Ведь в противном случае Бачевский немедленно от нее избавится. Алена не только лишится работы, но и вряд ли получит новую, потому что банки обмениваются между собой информацией, предупреждая о неблагонадежных сотрудниках.

Вчера, обдумывая решение уволиться по собственному желанию, Алена с отчаянием обнаружила, что деваться ей особо некуда. В свои тридцать лет она все еще жила с родителями, которые, кстати, и устроили ее в банк – по знакомству. До этого Алена кочевала из одной фирмочки в другую, получала жалкие гроши и занималась в основном тем, что обзванивала клиентов или пополняла базы данных. Вернуться обратно? Но не факт, что возьмут. Работодатели любят нанимать молоденьких дурочек, которых можно пичкать обещаниями, ничего не давая взамен, а когда те прозреют, заменить их другими. Алена, конечно, еще не старая, но ее возраст и опыт делают ее неудобной фигурой среди офисного планктона. Значит, смириться и терпеть? Или, может быть, снова принять приглашение, когда Переверзину вздумается позвать ее в гости?

Нет, смириться Алена не могла. Но и бросить банк было бы глупо, особенно теперь, когда она владела тайной, известной лишь избранным.

Делая вид, что она внимательно слушает выступления и даже что-то записывает в блокнот, Алена опять погрузилась в воспоминания о том злополучном утре.

Было еще темно, но небо над городскими крышами уже начало сереть, и это придавало происходящему нечто особенно зловещее. В такое время обычно умирают люди и совершаются самые ужасные преступления. И привидения, должно быть, озоруют напоследок, прежде чем вернуться в свои мрачные чертоги.

Мысль о привидении пришла в голову Алены, когда она вздрогнула и схватилась за похолодевшую грудь, увидев собственное отражение в высоком зеркале. Входная дверь была плотно закрыта. Замочная скважина отсутствовала, но сквозь щель внизу пробивался свет.

Недолго думая Алена улеглась на живот и прижалась щекой к полу, чтобы проверить, не ходят ли там мужские ноги. Определить этого не удалось, да и лежать на полу было холодновато, тем более что откуда-то тянуло сквознячком. Потянув носом воздух, Алена уловила запах сигаретного дыма и кофе. Она встала, надавила на бронзовую ручку и открыла дверь. Если бы ее заметили, она сказала бы, что ищет свою одежду. Отчасти это было правдой, а потому могло сработать. Главное – сделать вид, что присутствие управляющего банка оказалось для Алены полным сюрпризом. Нужно будет изобразить растерянность и смущение. Пусть считают ее дурочкой, которая не поняла, что ее использовали самым беспардонным и подлым образом.

Пересекать пустую освещенную комнату, только-только оклеенную обоями, не пришлось. Следующая дверь осталась приоткрытой, и Алена отчетливо слышала мужские голоса. Они доносились из кухни, потому что голос Переверзина спросил, удался ли кофе, а Бачевский, звякая ложечкой, приглушенно засмеялся и сказал:

– Ты у меня кофейных дел мастер, Антон. Все прошло на высшем уровне. Главное – не перепутай банки.

– Добавка у меня отдельно хранится, – заверил Переверзин, тоже посмеиваясь. – Волшебное средство. Выбирай любую, заводятся с пол-оборота.

– Но пора тебе и к серьезным делам приобщаться, Антон. Не все же девочек соблазнять.

– Да я с радостью, Станислав Леонидович! Как вы могли заметить, до сих пор все ваши поручения выполнялись в точности и…

– До сих пор был детский лепет, – перебил Бачевский. – Сегодня получишь настоящее задание. Видел ящики в хранилище?

– Краешком глаза. Когда заносили.

– Там золото.

– Я догадался, – скромно произнес Переверзин.

Алена обнаружила, что совсем перестала дышать и осторожно выпустила использованный воздух из легких, чтобы заменить его новым. Стоя босиком на полу, она озябла, кожа ее покрылась пупырышками, а соски затвердели сильнее, чем при возбуждении. На то была причина. Мужская беседа в кухне захватила Алену настолько, что на время она выбросила из головы то, что приключилось с ней минувшей ночью.

– Это бандитское золото, – продолжал Бачевский таким тоном, будто речь шла об обычных банковских слитках, облигациях, займах или чем-то еще столь же привычном и естественном. – Нестандартная плавка. Вес слитков гуляет, да и в качестве разнобой. Доморощенные мастера работали.

– Понимаю, – молвил Переверзин.

– Ничего ты не понимаешь, Антон. С бандитами я сторговался за двенадцать лямов. Реализовать товар можно за все восемнадцать. Разница в шесть лямов. Улавливаешь?

Раздался негромкий свист. Таким образом Переверзин выразил свое восхищение.

– Будут, конечно, и издержки, – сказал Бачевский, шумно отодвигая стул. – Рыжье нужно переплавить, чтобы довести до нужной кондиции. Есть у меня один цех драгметаллов подпольный, туда и свезешь.

То, как непринужденно Бачевский вставлял в свою речь жаргонные словечки, свидетельствовало о том, что ему заниматься криминальными схемами не впервой. Алену охватил ужас. Если кто-нибудь из мужчин сейчас направится в ее сторону, то она уже не успеет убежать и будет поймана на горячем. Что они сделают с ней, обнаружив, что она подслушивала? Отравят? Задушат? Утопят в джакузи?

Худшие опасения подтвердились. Алена услышала шаги. Понимая, что это ничего не даст, она прижалась спиной к стене возле дверного проема. Ее трясло. Она лихорадочно размышляла, не предстать ли ей перед мужчинами самой, выдав заранее заготовленную легенду про поиски одежды. К счастью, она удержалась, не подчинившись импульсу.

Шаги стихли.

– Тьфу! – прозвучал голос Бачевского, находящегося в метре или двух от двери. – Никак не запомню, где у тебя сортир.

– Налево, – прошипел невидимый Переверзин. – Тише, пожалуйста, Станислав Леонидович. Разбудим нашу фею.

– Да уж, волшебница, – хмыкнул Бачевский, тоже переходя на шепот. – Слушай, а я бы не прочь с ней повторить. При всех делах телка, есть за что подержаться и куда пристроиться.

– Сделаем, Станислав Леонидович. Без проблем.

– Короче, с сегодняшнего дня ты в деле, Антон. – Голос управляющего начал удаляться. – За золотишко головой отвечаешь. Я братве пока что только задаток отстегнул. Представляешь, что будет, если маху дашь?

– Не дам, будьте спокойны. Только вы мне поподробнее…

Голоса превратились в невнятное бормотание. Алена, стараясь не стучать пятками, бросилась в спальню, закуталась в одеяло и стала ждать, когда перестанет колотиться сердце.

Она все еще вздрагивала и безуспешно пыталась смочить слюной пересохшую гортань, когда к ней заглянул Переверзин.

– Солнышко, – позвал он с фальшивой нежностью. – Пора просыпаться. Жаль, что сегодня рабочий день. Иначе…

Он опустился на матрас и запустил руки под одеяло.

Алену заколотило, словно через нее пропустили ток высокого напряжения.

– Не надо, – попросила она. – Голова раскалывается. Ох и набралась же я вчера!

– Не ты одна, не ты одна, солнышко, – промурлыкал Переверзин, продолжая шарить своими большими мягкими ладонями.

– Где моя одежда? – спросила Алена, сбрасывая его руки и принимая сидячую позу.

– Там, где ты ее оставила. В ванной.

Он опять потянулся к ней. Она поспешно встала и промаршировала к выходу. Взгляд, проводивший ее, был липким и почти физически осязаемым.

Переверзин и на совещании пялился на Алену. Перехватила она и пару скользких «косяков», брошенных на нее Бачевским. Ощущение было такое, словно ее с головы до ног окатили помоями. Но лицо Алены Осокорковой сохраняло холодную деловитость. Она ничего не забыла и не собиралась забывать. Мозгу была дана задача придумать, каким образом добраться до золота. Если похитить хотя бы часть, то за поруганную честь Алены отомстят уголовники, даже не подозревая об этом. Она знала, что в банке никогда не бывает свободных средств и наличности не наберется и пары миллионов в национальной валюте. А бандиты вряд ли станут ждать, пока Бачевский найдет деньги. Если не его самого грохнут, то хотя бы Антона Переверзина.

Как будто читая ее мысли, он оторвал глаза от еженедельника и посмотрел на Алену. Она даже головы не повернула. Ее лицо представляло собой непроницаемую маску.