Читать книгу Майнеры - Сергей Милушкин - Страница 8

Ларин заорал.

Царапнув ногтями по мраморной плитке у входа в метро, он не дал себе полностью упасть. Откуда-то проснулась злость, но все же она не смогла поднять нетренированное тело и бросить его в погоню за вором.

– Лови его! Лови вора! – кричал он на всю улицу, но прохожие шли, не поднимая лиц от мобильников. Даже если бы он сейчас упал в обморок, у него пошла горлом кровь, никто бы не обратил никакого внимания. Парень в сером свитшоте направил мобильник и сфотографировал его, он слышал, как щелкнул затвор камеры.

«Давай отправляй в Инстаграм…» – подумал Ларин.

Он присел на ступеньку и обхватил голову руками. Это конец. Ни скейта, ни кроватки, ни машины, ничего. Он ничтожество. Самое настоящее ничтожество, не может заработать денег, даже обеспечить еще не родившегося ребенка для него – непосильная задача.

На что он надеялся? На что рассчитывал – нахрапом взять судьбу за седую бороду? Поймать синицу? Зажарить лебедя? Черта с два, ни волоска не осталось в руках. Всё против него. Чертова математика! Чертов брательник! Чертовы школьники! Чертова жизнь!

Он вспомнил про кинжал, подумал, самое время пустить его в ход. Сепукку. Харакири. Вспороть себе брюхо, надежно и быстро. Он недостоин жить. Неудачник. Света как-нибудь выкрутится, поможет брат, родители. И больше он не будет корить себя за то, что работает простым школьным математиком. Самым никчемным школьным математиком в мире. Господи…

Успокойся. Вспомни число Эйлера. Считай медленно… Вдох… Выдох… два, семь, один, восемь, два, восемь, один, восемь, два… восемь, четыре, пять, девять… вдох…

Толпа текла мимо серой бесформенной массой, безликая холодная лава, как жидкость минует встречное препятствие – в молчаливом сосредоточенном движении, обегала сидящую фигуру одинокого мужчины на грязных ступеньках станции метро.

Кто-то тронул его за плечо.

«Наверное, полиция, – подумал Ларин. – Приняли за бомжа, сейчас раздастся окрик убираться к чертовой матери, не портить пейзаж своим видом».

Прохожие обходили его.

– Эй! – сказал парень над ухом, – это ты кричал? Что случилось? Тот мудак у тебя что-то украл?

Ларин поднял голову и сквозь влажную пелену в глазах попытался разглядеть стоящую перед ним фигуру. Обычно полицейские не ведут себя так любезно. Прохожие и подавно. Это был также не Иисус, не архангел Михаил с белыми крыльями и не демон, выскользнувший на крик из темного сырого перехода.

Постепенно зрение сфокусировалось.

Лицо прохожего показалось ему знакомым. Он медленно соображал, слишком медленно для математика, мысли доносились до него издалека, из глубокого черного тоннеля, откуда обычно не слышно ни звука.

Парень, увидев лицо мужчины, отпрянул. Его черты вытянулись в изумленной гримасе, глаза расширились.

– Это вы? Но…

Ларин наконец понял, кто перед ним стоит, а когда понял, инстинктивно попятился, раскидывая руки в стороны и пытаясь встать на ноги. Ступни скользили по мокрой плитке, и со стороны он походил на каракатицу, беспорядочно перебирающую обессиленными щупальцами.

– Я вас сразу не узнал. Богатым будете, – сказал Скоков, вытирая лоб. Денис выглядел сильно смущенным, будто стал свидетелем грязного и постыдного, чего увидеть никак не ожидал, а потому позабыл о своей обычной фамильярности. Он никогда не называл Ларина на вы. Даже во сне, где Ларин иногда являлся в образе местного бомжа, трясущегося у пивбара.

Ларин застыл, сидя на холодном мраморном полу. Что он мог сказать Скокову? Пожаловаться? Тот стал свидетелем его слабости в самом мерзком проявлении, когда он дал волю эмоциям и, по сути, признал поражение, эта поза, безвольная попытка встать с грязного пола как нельзя лучше говорили обо всем, что произошло.

– Чувак, кажется, я знаю того парня, – сказал Скоков. – Мы вместе таримся травой. Если хочешь, можно попробовать его догнать. Небольшой шанс, что он не успеет выбросить твое барахло в ближайшую помойку, еще существует.

– Знаешь? – чуть слышно проговорил Ларин. Едва уловимый проблеск надежды, больше похожий на тлеющую лучину, промелькнул у него в голове. Может быть… еще не все потеряно? Может быть… Но… как? Почему Скоков?

Денис протянул руку учителю, тот, на мгновение задумавшись, принял помощь, поднимаясь и отряхиваясь. Один бомж нашел другого, – мыслила проходящая мимо толпа коллективным разумом.

Ни одна скотина не помогла, подумал Ларин. Кроме парня, которого я считал худшим в классе. Нет, худшим в школе. Да что там – в школе, целой Москве. Он же не видел моего лица, что именно я тут сижу. Подошел к незнакомому человеку и, если не предложил помощь напрямую, хотя бы поинтересовался, что случилось.

Дмитрий взглянул на ученика, словно видел того впервые.

– Что, Ларин? – отозвался тот. К нему быстро вернулась его обычная манера общения, но теперь Ларина было не обмануть. – Нужна тебе сумка или черт с ней? Наверняка Поляк несется на скупку, времени в обрез. Ценное было что или наши тетрадки? Вот я буду рад, если это именно они!

– Нет, – сказал Ларин. – Не тетрадки.

– Ларин, быстрей соображай!

Внизу прогромыхал состав метро, бодрым голосом диктор объявил о мерах по борьбе с террористами.

– Его по камерам можно отследить, – сказал Ларин.

– Фигня, – отмахнулся Скоков. Он заметил, как Ларин завертел шеей на словах диктора про камеры видеонаблюдения («Ни одно преступное посягательство не скроется от бдительного ока правоохранителей»). – Он не дурак, выбежит с той стороны. А лицо прикроет твоей сумкой. Не первый раз.

– Ты что, с ним заодно?

– Нет, просто чувак треплется много, особенно накуренный. Еще на героине сидит, слишком худой. Так что у тебя там лежало, в сумке? Ты кричал как резаный! Человек, который несет бананы или грязные трусы, так кричать не будет.

Ларин решил, что отпираться бессмысленно. Время стремительно уходило: внизу прогремел еще один поезд, плотность толпы выросла.

– Деньги. Жена рожает, я продал машину, чтобы купить ребенку кроватку…

Скоков его не дослушал. Его лицо побледнело.

– Вот мудак, – он выплюнул жвачку себе под ноги. – Поляк этот, не ты, конечно. Крыса вонючая. Идем, быстрее! – Он взял Ларина за локоть, они пошли к лестнице, увеличивая скорость. Скоков перешел на бег. – Не отставай, – крикнул он не оборачиваясь. – Если ты нес деньги, а он уже на точке, нужно успеть, пока все не слил. Если успеет потратить, вернуть уже не получится.

– Это почему? – задыхаясь, крикнул Ларин.

Они пробежали по темному подземному переходу, все стены и свободные места которого занимали продавцы сомнительного товара – от медалей и орденов до дипломов ведущих вузов. Здесь же можно было купить паспорта, любые справки, водительские права, в темных углах шелестели цветастыми юбками дородные цыганки, нашептывая жертвам заготовленный мотив волнительного будущего.

Калейдоскоп подземной жизни пролетел мимо Ларина стремительной лентой, он давно не спускался в метро, все здесь казалось враждебным и чужим, отталкивающим, инородным.

Он нащупал мобильник в кармане куртки, тот молчал. Выхватив его на бегу, включил экран: сообщений от Светы не приходило. С одной стороны, это хорошо, с другой…

– Прямо, – скомандовал Скоков. – И в тот двор, за канавой, через лесок за оградой будет заброшенная электрическая подстанция. Он обычно туда бежит…

– Так ты знал!

– Один раз он уговорил меня поучаствовать, и я по приколу попробовал. Сказал, добычу разделим.

– И что, разделили?

– Нашли пенсионное удостоверение, кошелек со ста рублями и свидетельство о смерти парня. Наверное, сын пенсионерки, у которой он выхватил сумку. Больше я не пытался повторить.

– А если он побежал в другое место?

– Зачем? Если точка не паленая, смысл ее менять?

Они перескочили через канаву с неприятным затхлым запахом. В ста метрах, за голым пролеском высился бетонный блок, разукрашенный ядовитыми граффити, содержание которых Ларин уловить не смог – какие-то взрывающиеся буквы, морды, символы…

В десяти метрах от одноэтажного здания без окон и дверей они остановились.

– Тихо, – сказал Денис. – Вход с обратной стороны, там справа на стене маленькое окошко. Если он там, значит, повезло, если нет, значит, с деньгами простись.

Ларин обошел справа, поглядывая себе под ноги. Черная утоптанная земля с клочками пожухлой прошлогодней травы была усеяна битым бутылочным стеклом, пробками, окурками и шприцами. Отчетливо воняло экскрементами. Домик на отшибе напоминал место сходки любителей выпить и уколоться, да и внешние признаки говорили об этом.

Ларин попытался совладать с участившимся сердцебиением, но не смог. Сзади почти впритык шел Скоков, он ощущал его частое дыхание на затылке.

Окошко располагалось на уровне пояса. Оно выглядело совсем маленьким, как будто вынули два кирпича, но для того, чтобы контролировать изнутри, что творится вокруг, – вполне достаточно.

Ларин заглянул вовнутрь.

Сначала он ничего не заметил – в подстанции стояла темень. Потом увидел светлое пятно дверного проема, от которого световой поток прямоугольником падал на дощатый пол, различил стену, такую же изрисованную, как и снаружи, впритык к ней покоился массивный диван без ножек, стоящий на кирпичах, вероятно, тех самых, что вынули из стены. Над диваном висела большая политическая карта мира, Ларин даже увидел полукруг из четырех букв «СССР».

Под картой, взгромоздясь на диван с ногами, полулежал невероятно худой, лысый парень. Одна его рука чем-то была перемотана, другой он держал шприц на изготовку. Голова и остальные части его тела хаотично подергивались, вздрагивали, причем одновременно, как будто через него короткими импульсами пропускали электрический ток. Возле ног лежала приоткрытая серая сумка – Ларин не мог поклясться, но ему показалось, что сверху торчит пачка денег.

Все его существо наполнилось жгучей, беспредельной ненавистью. Какой-то урод изо дня в день промышляет грабежом, срывая сумки у нерасторопных граждан, а никому дела нет. Если бы не Скоков…

– Он там, – сквозь зубы сказал Ларин. – И сумка, кажется, тоже.

Скоков кивнул.

– Ну а где ему быть. Он тут живет, можно сказать. Пойдем заберем сумку, и дело с концом. Только без рукоприкладства.

– Я просто заберу свои деньги, – сказал Ларин.

– Да, ты просто заберешь деньги. – Скоков глянул в отверстие в стене вслед за Лариным. – Да он обдолбанный уже. Смотри аккуратнее, если герыч еще не подействовал, он может быть агрессив…

Но Ларин ничего не слышал. Широким шагом он направился к другой стороне подстанции, на ходу размышляя, что будет делать. Конечно, бить не стоит, да и сможет ли? Последний раз он дрался в армии двадцать лет назад. Но если придется…

Он вошел в дверь, она открывалась вовнутрь – хлипкая конструкция из ДСП, с выдранным наполовину куском фанеры, торчащими гвоздями и ручкой, обмотанной черной липкой изолентой.

Дверца хлопнула по стене.

Парень на диване резко обернулся. Шприц выпал из руки, на лице застыла удивленная гримаса.

– Какого хрена? – пробормотал он, но Ларин уже подходил, не заметив впотьмах, как лысый вытянул из кармана черной куртки отвертку с длинным блестящим стержнем.

– Берегись, – крикнул Скоков. Ларин инстинктивно отпрянул. Отвертка прошла в паре сантиметров от живота. Краем сознания Ларин понял, что молниеносное движение едва не лишило его жизни и в следующий раз парень не промахнется. Для наркомана он обладал удивительным проворством. Мгновения хватило, чтобы сделать новый замах, и в ту секунду, когда острие должно было вонзиться Ларину в сердце, тяжелый камень, вынырнувший из тьмы, раскроил наркоману череп.

Раздался звук, похожий на треск переспелого арбуза, глаза лысого потухли, рука ослабла, отвертка по инерции, лишенная силы удара, слегка скользнула по куртке Ларина, оставив на ней длинную светлую борозду.

Наркоман завалился на диван, лицом в смятую сумку Ларина. Из его головы вытекала кровь вместе с мозгами.

«Испортил, гад, сумку», – подумал Ларин.

Он оттолкнул тело, чтобы кровь не залила деньги, и труп съехал с дивана на грязный вытоптанный пол, отвратительно воняющий мочой, смешанной с мазутом и трансформаторным маслом.