Читать книгу Время героев: рассказы, эссе - Сергей Минаев - Страница 7

Макс – породистый, достойный во всех отношениях пес.

Хотя иногда он ведет себя как настоящая свинья. Mакс – подонок. Спровоцирует драку, поперекает всех и съебывается.

Макс – симулянт; если он случайно обгадил себе лапы, за что неминуемо от меня получит, начинает хромать и оглядываться, заметила ли хозяйка, как болят его несчастные, свежеобосранные ноги.

Макс бесконечно еблив и любит всех сук, независимо от возрастов и размеров.

Макс – подарок первого мужа.

Макс любит, когда я беру его на колени, но сам никогда не просится.

У Макса больной позвоночник. Больной позвоночник Макс не симулирует никогда, хотя на руках проебывать время ему нравится, он даже поскуливает. А может быть, он скулит от боли, но я стараюсь об этом не думать.

Макс – мужик. У него уже есть свои дети. Дети умные, красивые, хорошо воспитанные и даже, не побоюсь этого слова, гениальные, потому что у них самый лучший в мире отец.

Я достаточно сильно привязалась к нему за это время, и мне немного стыдно перед ним… но он стал предсказуем, и в этом его беда.

Все его фортели и финты ушами стали однообразны и скучны.

В общем, Макс мне надоел. Оставляю его тебе. Думаю, тебя он еще позабавит.

* * *

Иван Федорович снял с себя кожаную маску, отстегнул от стены цепь от ошейника, снял с себя ошейник, затем латексный костюм с пришитым на заднице хвостом, аккуратно сложил все это в дипломат. Плюнул в стоявшую перед ним миску с «Педигрипалом».

Затем надел рубашку, костюм, повязал галстук.

Еще раз перечитал записку Ольги, которую она прилепила к зеркалу в прихожей для своей подруги Наташки.

Взял Ольгину губную помаду и написал в конце ее записки: «ХУЙ ВАМ, А НЕ МАКС».

* * *

Вышел из подъезда. Подошел к таксофону. Позвонил сыну. Спросил, как у него с сессией. Услышал дежурное: «Хорошо».

Сказал, что вернулся из командировки. Скоро будет.

Сука. Пизда. Чего ей не хватало?

Денег? Прихотей? Все… все ведь отдавал…

А мне? Мне ведь так мало надо было.

Нет.

Надоел.

Скучно ей, видите ли… Не то. Наташке, блядь, написала. Твари этой убогой. Она в жизни книги не прочла. Тоже мне, хозяйка. Посредственность, бля.

Дошел по набережной до «Рэдиссон Славянской». Поднялся на мост.

Вода.

Глупость…

Вынул из карамана Ольгину фотографию.

Посмотрел.

Положил обратно.

Хватит.

* * *

– …Тело немного разложилось. Но основные моменты присутствуют. Посмотрите, пожалуйста, – сказал очкастый, с таксообразным лицом, санитар.

Две женщины подошли к телу, накрытому простыней. Откинули простынь. Одновременно склонились над ним.

– Ваня… – с ужасом отпрянула та, что постарше.

– Макс?.. – недоумевающе сказала та, что моложе, обращаясь к санитару. – Зачем?.. Так ведь… так ведь очень сложно…

– А вы… Вы работали с ним? – спросила та, что постарше, в ужасе закрыв лицо руками.

– Нет. Я вообще не работаю. Я собак развожу, – ответила та, что моложе.

Она почесала нос, облизнула губы и, внимательно оглядев санитара, спросила его: – А вы собак любите?..