Читать книгу Записки юного синоптика - Сергей Молодняков - Страница 3

6 августа 1979 года

Разрешите представиться: курсант Воронежского высшего военного авиационного инженерного училища Сергей Александрович Молодняков. Немного высокопарно, не правда ли? Но придётся привыкать. Дело в том, что вчера нам довели приказ начальника училища о зачислении.

Отныне, по меньшей мере три года, мне суждено проживать в казарме. Спать буду на втором ярусе замечательной железной кровати, в ногах которой стоят стул и тумбочка, временно ставшие моими.

30-го июля нам выдали амуницию: хлопчатобумажную гимнастёрку с погонами, галифе, сапоги, ремень с бляхой, пилотку со звёздочкой, портянки и носовой платок. Всё это (кроме носового платка) – бывшее в употреблении, или, как здесь говорят, «подменка». На следующий день прошли «обряд очищения», то есть баню, где стирали выданное, просушив и погладив – надели. Я не очень удивился, обнаружив, что штаны, то есть галифе, заканчиваются на 15 см выше щиколоток. Искусство намотки портянок мне удалось постигнуть за три повторения. Совершенствовать это мастерство предстоит целых пять лет. Вообще период, в котором мы сейчас находимся, называется КМБ (курс молодого бойца) и продолжается он до присяги, вернее – до начала учебного года, то есть до 1 сентября.

Восемь часов идут занятия по строевой подготовке и изучению уставов. Каждый день занимаемся уборкой территории в училище или сельхозработами в пригородных совхозах.

Я успел три дня отлежать в местном лазарете с острым трахеобронхитом. Ничего опасного для жизни не было, но врач припугнул осложнениями, мне пришлось сдаться. Простыл на сквозняке, когда мы убирали строительный мусор в одном из учебных корпусов. Моим напарником был курсант по фамилии Хавронич, который откровенно «филонил». Да и вообще, в его повадках и внешности, в бегающих глазках проскальзывало что-то от мелких, но хитрых грызунов. Я не выдержал и сказал этому субъекту, что, помоему, ему будет очень сложно учиться в нашем коллективе. Откуда у меня такая уверенность? Вроде сам ничего ещё в этой новой жизни не понимаю. Или сказывается опыт школьной и дворовой жизни, где среди своих не принято было хитрить и обманывать?

Кстати, тогда же за работу я получил свое первое поощрение – «благодарность перед строем».

Получили планшеты, точнее, они называются сумкой полевой сержантской. После «отбоя» постигаем такое рукоделие, как ежедневное подшивание «подворотничков». Ременная бляха, когда её выдали, была зелёной, сейчас в неё можно смотреться, а в солнечный день от её блеска – просто ослепнуть.

Пока лечился в санчасти, из тумбочки растащили все мелочи: подворотнички, зубную пасту, нитки с иголками, одеколон и даже шариковые ручки. Сейчас самоподготовка, пишу чужой. Выбраться в магазин – проблема, а в «курсантскую чайную» попасть – сродни полёту на Луну.

Вчера с ещё одним курсантом нашей группы работали на продовольственном складе, таскали мешки с луком и ящики с консервами. Старшим назначили меня. Начальник склада прапорщик Мозговой написал рапорт на имя начальника нашего курса майора Сотского с просьбой поощрить курсанта Молоднякова с сотоварищем за проделанную работу. Что-то круто у меня пошло с поощрениями – надо притормозить. А на самом деле здесь подчиняешься всякому, а за малейшую провинность получаешь наряд вне очереди или больше того.

Сегодня ходили в учебный городок № 2, или, как здесь говорят, «на полигон». Это недалеко, на окраине города. Там нам показали технику, которую придётся осваивать, различные метеорологические приборы.

Первый раз насладились физподготовкой и второй раз – баней, которая длилась 15 минут. Выдали новые казённые трусы, майку и портянки.

Вымытых нас повели на беседу с начальником училища генерал-майором Мыловым, который нам объяснил, что теперь мы по званию «рядовые», а по должности «курсанты». Проходит осознание, что в статусе рядовых придётся существовать все пять курсов. Лихо! Затем до нас довели, что за разглашение военных сведений виновных постигнет суровая кара.

Разбили по группам, теперь я в первой учебной группе (111 учебная группа), во втором отделении. В номере группы первая «единица» означает номер факультета, вторая «единица» означает номер курса и третья – номер группы на курсе, то есть на пятом курсе я, надеюсь, буду учиться в 151 учебной группе.

После перегруппировки выяснилось, что в нашей 111-й группе трое ребят – из Москвы, семь человек – воронежских (в других группах местных ещё больше), а остальные – со всех концов страны. Из Нижнего, кажется, я единственный на весь курс. Забавно, что из 27 человек у нас шестеро Игорей и четверо Сергеев, так, что у нас с братом не самые уникальные имена. Да, у нас в группе ещё один сюрприз – с нами будет учиться курсант Брежнев, он из смоленской глубинки, такой маленький, упрямый мужичок.

20 августа 1979 года

Четыре дня назад за каждым из нас закрепили боевое оружие: 7,62-мм автомат Калашникова. В этот же день мы поехали на стрельбы, далеко за город. И так как я удостоился особой чести набивать вместе со старшиной курса магазины боевыми патронами (по три штуки), то упросил его и пострелял два раза. В зачёт шёл только первый, когда я из 30 очков выбил 21. Это неплохо, тем более на фоне того, что человек двадцать, вообще не попали в мишень.

Когда ехали на стрельбище, на подъезде к понтонному мосту увидели в кювете перевёрнутую обгорелую «полуторку», дальше, метрах в ста от шоссе, стояли четыре новеньких немецких «тигра».

Поняли, что опять снимают кино про войну. А ведь в этих краях действительно шла война. Здесь летом 42-го года был образован Воронежский фронт. Линия фронта проходила через сам город на протяжении двухсот дней. Более девяноста процентов зданий было разрушено, но город фашистам не сдали. Не понимаю, почему Воронеж не удостоен звания города-героя, а лишь награждён орденом Отечественной войны? В училище много старых, ещё дореволюционных построек. Находится оно на левом берегу водохранилища, поэтому немцы, находившиеся на правом, высоком берегу, буквально изрешетили все стены зданий, полностью скрыть эти выбоины не получилось даже спустя тридцать с лишним лет.

Несколько слов об истории самого училища. Создано оно было после войны, в городе Сталинграде, как аэродромно-техническое училище ВВС. Первого января 1950 года курсанты приступили к занятиям. Приказом Министра обороны СССР этот день установлен как годовой праздник нашего училища. Значит, скоро будем праздновать его 30-летие.

В 1954 году училище перебазировали в город Мичуринск Тамбовской области, а в 1963 году – в город Воронеж. Стало оно именоваться Воронежское военное авиационно-техническое училище.

Изначально в училище была двухгодичная программа подготовки, а с 1955 года, она стала 3-х годичной.

В 1962 году в состав училища вошёл цикл подготовки военных офицеров-метеорологов.

Директивой Генерального штаба ВС СССР в 1975 году училище было преобразовано в высшее военное учебное заведение ВВС страны и получило нынешнее наименование. Было создано два факультета: первый факультет – метеорологический и второй – строительства и эксплуатации аэродромов и аэродромной техники. На этом факультете готовят офицеров по нескольким специальностям: инженеров по эксплуатации средств аэродромно-технического обеспечения полётов, инженеров-строителей аэродромов, начальников кислорододобывающих станций и офицеровкадровиков. Цикл обучения на этом факультете 4 года.

На нашем, первом факультете готовят только офицеров-метеорологов. Он был сформирован на основе академического курса подготовки военных инженеров-метеорологов, отработанном в Ленинграде, в Военной академии имени А.Ф. Можайского. Поэтому учиться мы будем целых пять лет. Зато обещают, что с таким образованием, нам будут присваиваться звания с приставкой «инженер» (лейтенант-инженер, полковник-инженер и т.д.). Заманчиво, но тянуть «курсантскую лямку» дополнительный год – жесть.

Утренняя физзарядка с каждым днём всё усложняется и это настораживает. Бегаем с голым торсом в сапогах 4 километра, из них два км по песку вдоль берега воронежского водохранилища.

А вот сейчас скажу то, чего от меня ранее не слышал ни один человек. Мне постоянно хочется есть, а качество пищи уже давно не волнует. Уже видел, как некоторые, жмурясь от удовольствия и урча, поедали куски небритого варёного сала, выловленные из бачка. Хорошо, что у нас ещё не доходит до потасовок за подобные деликатесы. Говорят, что после присяги питание будет лучше.

Уже трое с нашего курса не выдержали и написали рапорта об отчислении. Пока это ещё безобидно – просто поедут домой, а обритые головы быстро обрастут. А вот после принятия присяги домой уже не отпустят, отчисленный курсант, сменив погоны на солдатские, отправится в одну из воинских частей – служить два года.

Воинское счастье в виде «благодарностей» мне больше не улыбается. Хотя и во внеочередных нарядах я ещё не стоял и туалеты не мыл. Но начинают «доставать» мои непосредственные командиры, командир группы и командир отделения: бывшие рядовые солдаты, которые все поступили в училище из армии. В училищной среде «дедовщина» не приживается, но первое время эти «солдатики» пытаются вживить её отдельные элементы. Очень они любят строить нас по поводу и без такового, потренировать индивидуально и группой в «отбое-подъёме», в строевых приёмах, в заправке кровати, поработать над улучшением нашего внешнего вида. Лично у меня уже три замечания за недостаточно блестящие сапоги.

Народ ропщет. Попытки бунтовать считаю напрасными. Во-первых, они казуистически, доводя до абсурда, заставляют нас жить по букве устава, а во-вторых, скоро начнётся учёба, и вот тогда пустоголовые «солдатики» сами приползут к яйцеголовым «школьникам» за помощью.

Сейчас же, когда мою свободолюбивую натуру начинает трясти от возмущения при очередном «сто двадцатом» построении, я, стоя в строю, начинаю медитировать, напеваю про себя «битловские» песенки и в мыслях улетаю далеко-далеко.

Позавчера получили своё, то есть новое летнее обмундирование: ХБ, ремни, пилотки. Полночи пришивали погоны, петлицы, подворотнички, гладились, ведь утром был праздник: 19 августа – День Военно-воздушных сил СССР.

Утром под звуки духового училищного оркестра маршируем на плацу. Затем под лучами палящего светила стоим, пока высокопоставленное начальство произносит речи, поздравления. В итоге один из курсантов нашей группы получает солнечный удар, и его незаметно уносят головой вперёд.

В этот праздничный день были некоторые послабления, мне удалось, наконец-то, вырваться в «чепок» и там поесть от души. Кстати, мои пищевые пристрастия за последнее время существенно изменились. Они продиктованы небогатым ассортиментом этого чудного места и скудностью моих финансовых возможностей. В этом месяце мы получаем, как солдаты, 3 рубля 80 копеек. В сентябре разбогатеем, станем получать уже, как первокурсники, по 8 рублей 30 копеек, потом на втором курсе по 10 рублей 80 копеек, а на пятом – почти 16 рублей. Так вот, на «целковый» в чайной можно купить бутылку лимонада (посуда отдаётся), банку «кильки в томате» и сочник с творогом. Есть кильку, закусывая сочником и запивая лимонадом – что может быть вкуснее и изысканней? Если вы не пробовали сиё в таком сочетании, то вам неведомо райское наслаждение, я бы даже сказал – гастрономический оргазм.

А ещё в армии по праздникам на обед дополнительно дают коржики и показывают в училищном клубе патриотические фильмы про войну.